Участие и роль крестьян в революции 1905-1907 гг.

Положение крестьянства в начале ХХ века

…крестьянство составляло 4/5 населения страны (около 130 миллионов человек) и продолжало расти, прирост населения составлял во второй половине XIX века 1,8%. . Это обстоятельство влияло на складывание рынка рабочей силы, деформировало процессы индустриализации. Немалое число сезонных, временных и других категорий рабочих не могли продать землю. Это сказывалось на уровне их квалификации, что в свою очередь тормозило внедрение передовой техники, а значит, отражалось на всем процессе монополизации промышленности. Крестьянин, пришедший в город на приработки, спасаясь от голодной смерти, вынужден был соглашаться на любую работу.[4]

К рубежу века сельское хозяйство, особенно в черноземной зоне, оказалось в глубоком кризисе.

Причин у этого кризиса было множество. Прежде всего, крестьяне с большим трудом справлялись с выплатой выкупных платежей. Для покупки или аренды земли им приходилось занимать у ростовщиков, а после в Крестьянском банке, задолженности росли и, в конце концов, после революции 1905-1907 гг. власть была вынуждена отменить в 1907 г. выкупные платежи и простить недоимки. Но нанесенного ущерба было уже не исправить.

Половинчатость реформы 1861 года привела к тому, что крестьяне не получили ни достаточного количества земли, ни личной свободы, крепостная зависимость от помещика превратилась в, практически такую же крепостную зависимость от общины. Закон 1861 года позволял выход из общины, по внесении всего выкупного платежа за землю. Но сразу внести выкуп и выделиться могли лишь единицы. А когда к концу 80-х их стало больше, законом 1993 года запретил досрочный выкуп. Община препятствовала появлению в России энергичного и трудолюбивого класса крестьянина-собственника (фермера). А класс мелких и средних собственников – это всегда основа общества.

Крестьяне, находясь в общине, не были заинтересованы в улучшении земли, которую теряли при очередном переделе. Хозяйствование на полосах земли, разбросанных по разным полям (что делалось в целях равных условий), измеряющихся к началу ХХ века аршинами, а то и лаптями к хорошим результатам привести не могло. А земли в центральных районах страны становилось все меньше и меньше. Кроме того, большая часть лугов и лесов, которыми крестьяне достаточно свободно пользовались при крепостном праве, осталась в руках помещиков. Для нормального ведения хозяйства требовалось, чтобы на каждые 2 десятины пашни приходилось 1 десятина лугов, однако на 1900 г. это соотношение составляло три-четыре к одному.

Крестьяне практически не пользовались удобрениями и сельскохозяйственной техникой, да и безлошадными были более 30%.

Тяжелое положение такого большого количества людей, естественно, ни к чему хорошему привести не могло. И противники сохранения общины были и в правительстве. В 1889 году Госсовет признал создание «класса мелких собственников, который повсеместно служит источником экономического процветания страны и верною опорою гражданского порядка». В конце XIX века Витте пытался уговорить…

Полный текст  реферата (18 стр.) вы можете получить, обратившись к автору. Контактный e-mail: [email protected]

Участие и роль крестьян в революции 1905-1907 гг.

…В.И.Гурко (тогда управляющий земским отделом МВД) писал в воспоминаниях, что эта фраза Витте не вошла в протокол, но сильно повредила его репутации при дворе и способствовала решению о закрытии сельскохозяйственного совещания, которым руководил Витте.

Крестьянское движение 1905 г. началось в Дмитровском уезде Курской губернии. В ночь на 14 февраля было совершено нападение на одно из имений, а в следующие дни «разобрано» еще 16 имений в округе. Т.Шанин пишет:

 «Описания тех событий очень похожи одно на другое. Массы крестьян с сотнями запряженных телег собирались по сигналу зажженного костра или по церковному набату. Затем они двигались к складам имений, сбивали замки и уносили зерно и сено. Землевладельцев не трогали. Иногда крестьяне даже предупреждали их о точной дате, когда они собирались «разобрать» поместье. Только в нескольких случаях имел место поджог и одному-единственному полицейскому были, как сообщают, нанесены телесные повреждения, когда он собирался произвести арест. Унесенное зерно часто делилось между крестьянскими хозяйствами в соответствии с числом едоков в семьях и по заранее составленному списку. В одной из участвующих в «разборке» деревень местному слепому нищему была предоставлена телега и лошадь для вывоза его доли «разобранного» зерна. Все отчеты подчеркивали чувство правоты, с которым обычно действовали крестьяне, что выразилось также в строгом соблюдении установленных ими же самими правил, например, они не брали вещей, которые считали личной собственностью...

Другие формы крестьянского бунта распространились к тому времени на большей части территории. Массовые «порубки» начались уже в конце 1904 г. Так же как и «разборки», «порубки обычно происходили в виде коллективных акций с использованием телег. В ходе «порубок» крестьяне стремились обходиться без насилия. Тем не менее, когда в одном случае крестьянин был схвачен полицией на месте преступления и избит, его соседи в ответ полностью разрушили пять соседних поместий, ломая мебель, поджигая здания и забивая скот.

В течение первых месяцев 1905 г. крестьянские действия в значительной степени были прямым и стихийным ответом на нужду и отчаянный недостаток продовольствия, корма и леса во многих крестьянских общинах. Все эти действия были хорошо организованы на местах и обходились без кровопролития»[5].

Осенью 1905 г. крестьянские волнения вспыхнули с новой силой. Т.Шанин пишет: «Массовые разрушения поместий не были к тому времени ни «бездумным бунтом», ни актом вандализма. По всей территории, охваченной жакерией, крестьяне заявляли, что их цель - навсегда «выкурить» помещиков и сделать так, чтобы дворянские земли были оставлены крестьянам для владения и обработки».

И вот исключительно важное наблюдение:  «Крестьянские действия были в заметной степени упорядочены, что совсем не похоже на безумный разгул ненависти и вандализма, который ожидали увидеть враги крестьян, как и те, кто превозносил крестьянскую жакерию. Восставшие также продемонстрировали удивительное единство целей и средств, если принимать во внимание отсутствие общепризнанных лидеров или идеологов, мощной, существующей долгое время организации, единой общепринятой теории переустройства общества и общенациональной системы связи».

Ценная для нашей темы книга Т.Шанина «Революция как момент истины»[6] имеет подзаголовок: «1905-1907 - 1917-1922». Этот заголовок подчеркивает значение опыта революции 1905-1907 гг., во многом предопределившего характер гражданской войны. В книге есть глава «Коллективная память, ярость низов, историческое будущее». В этой главе ставится важный методологический вопрос - о коллективной памяти того поколения, которому довелось играть решающую роль в критический момент истории. Действительно, в такие моменты действуют не просто классы или сословия и не просто этносы (народы), а возрастные когорты классов, сословий и народов, взгляды и дух которых складывались в конкретных, в чем-то очень необычных исторических условиях. Историки отмечают, что особенными чертами отличается поколение, которое в момент политического потрясения находилось в состоянии формирования характера - было еще молодым, но уже достаточно зрелым.

Именно такое поколение сыграло решающую роль в 1918 г. Т.Шанин пишет: «Тем, кому в 1905 г. было от 15 до 25 лет, в 1918 г. исполнилось, соответственно, от 28 до 38 лет. К этому времени многие уже успели отслужить в армии, стали главами дворов, т.е. вошли в ядро общинного схода. Основными уроками, которые они вынесли из опыта революции 1905-1907 гг., была враждебность царизма к их основным требованиям, жестокость армии и «власти», а также их собственная отчужденность от «своих» помещиков и городских средних классов».

Именно эти люди летом 1918 г. увидели против себя Белую армию, собранную бывшими властями, помещиками и городскими «средними классами». А люди эти, помнившие и обман власти, и карателей 1906-1907 гг., уже прошли империалистическую войну и имели оружие.

Подростков, которые входили в юность с революцией 1905-1907 гг., воспитали деды, пережившие освобождение от крепостного права в 1861 г., впитали в себя и дух свободы, и ненависть к помещикам, оставившим крестьян без земли, и веру в идеальную монархию. Эти подростки, повзрослев, вернулись с оружием с войны в 1917 г., которая лишь укрепила заложенные в детстве установки. Они были гораздо более антилибералами, нежели их родители (те, став рабочими, в городах голосовали за меньшевиков). Они верили в «новое самодержавие» – Советы, и отвергали проект белых, которые предстали как коалиция либералов, помещиков и антимонархистов-западников. Но основой, конечно, был опыт 1905-1907 гг. Говоря о прямой связи между революцией 1905-1907 гг. и гражданской войной.

Отношение крестьян к политике «успокоения» во время революции 1905-1907 гг. было вполне определенным. В наказе в I Госдуму крестьян Никольско-Азясского общества Успенской волости Мокшанского уезда Пензенской губ. сказано: «А когда народ, доведенный до крайности, поднялся на защиту своих прав и стал добиваться лучшей доли, в помощь полиции и жандармам дали отряды казаков и солдат и тут же началось такое, чего и в татарское владычество не было. Засекали на смерть и расстреливали без всякого суда людей и грабили при обысках мужицкое добро. Сотни и тысячи людей выхватывались из деревень и накрепко засаживались в тюрьме. Лучшие люди, стоящие за народ, целыми вагонами, как груз, отправлялись на многие годы в Сибирь».[7]

Особое значение имел исторический опыт для тех, кто только-только вернулся из армии. Революция 1905-1907 гг. вообще оказала очень большое влияние на русскую армию как организм, обладающий «памятью». Армия, состоявшая главным образом из крестьян, тогда молчаливо наблюдала конфликт власти с крестьянством, проложивший пропасть между государством и главным сословием страны. Член ЦК партии кадетов В.И.Вернадский писал в июне 1906 г.: «Теперь дело решается частью стихийными настроениями, частью все больше и больше приобретает вес армия, этот сфинкс, еще более загадочный, чем русское крестьянство».

В июне 1906 г. серьезные беспорядки произошли в Преображенском гвардейском полку. Как заметил один генерал, там было полное отчуждение офицеров от солдатской массы - а ведь царь числился одним из батальонных командиров этого полка. В том же году помещики Дона обратились к министру внутренних дел с петицией против репрессий, говоря о карателях:

«Они разъярили всю Россию, заполнили тюрьмы невиновными, арестовали учителей, оставив детей без школьного обучения... Потерпев постыдное поражение в войне с Японией, они сейчас мучают беспомощных крестьян. Каждый полицейский сечет крестьян, и из-за этих ублюдков наша жизнь, жизнь мирных дворян, стала невыносимой».[8]

На какое-то время крестьян обнадежила I Дума: партия кадетов, чтобы предотвратить революцию, пыталась поставить вопрос о земле – из-за этого Думу через 72 дня, в июле 1906 г., разогнали. Были попытки восстаний в армии и на флоте, их подавили. Вспомним, как издевался генерал Адлерберг в 1906 г. при казни восставших матросов в Кронштадте.

После поражения революции буржуазия повела себя исключительно подло и злобно – как будто она вообще не думала о будущем. Сразу на 10-50% были понижены расценки зарплаты рабочих и увеличен рабочий день – по всей России. На многих заводах он стал продолжаться 12-13 часов. Была вновь введена отмененная в 1905 г. система штрафов. Вот сообщения профсоюзов (опубликованы в газете «Пролетарий, 1908, № 39):

 «Штрафуют за случайный выход на лестницу, за питье чаю в 5 часов, за переход из одной мастерской в другую и даже за долгое пребывание в ватер-клозете (фабрика Хаймовича в Санкт-Петербурге). Штрафуют за мытье рук за 5 минут до гудка, за курению табаку от 1 до 2 руб. (Кабельный завод). Штрафуют за ожог, причиненный самому себе (Трубочный завод). Штрафуют за «дерзость», за «грубость», и штрафы превышают часто двухдневный заработок».

Были резко сокращены возможности для рабочих вести легальную борьбу за свои экономические интересы. 10 мая 1907 г. Департамент полиции издал циркуляр, ставящий профсоюзы практически в полную зависимость от хозяев и властей (например, в Москве по ходатайству городского головы Н.Гучкова были закрыты профсоюзы металлистов, коммунальных работников, текстильщиков, типографов, булочников). И все это сопровождалось глумлением. Директор Невского завода так сказал пришедшей к нему на переговоры делегации рабочих: «Господа, ведь вы же – марксисты и стоите на точке зрения классовой борьбы. Вы должны поэтому знать, что раньше сила была на вашей стороне, и вы нас жали, теперь сила в наших руках, и нам незачем церемониться».

Когда после разрыва хрупкого гражданского мира в 1918 г. белые начали войну, рабочие с полным основанием поступили с ними именно так, как сформулировал тот директор завода.

В ходе революции 1905-1907 гг. близость идеалов и интересов русских крестьян и рабочих была ясно, «умом» понята и рационально сформулирована. Особую роль в этом сыграло Кровавое воскресенье. Вот петиция частного собрания крестьян Юрьевского уезда Владимирской губ., посланная в Совет министров вскоре после расстрела демонстрации в Петербурге (в апреле 1905 г.):

«Рабочие всяких наименований – плоть от плоти нашей, и нет у нас ни одной семьи, которая не имела бы у себя одного или нескольких рабочих» (2, с. 259).

А в марте 1907 г. крестьяне Шелокшанского уезда Нижегородской губ. писали во II Госдуму:

«Мы, крестьяне, признаем фабрично-заводстких рабочих за близких братьев и всегда присоединяемся к ним за их требования и вместе защищаем их от ига капиталов».[9]

Нельзя не сказать, хотя бы очень кратко, еще об одном «фронте против белых», который был во многом подготовлен во время подавления революции 1905-1907 гг. – в национальных окраинах России. Дело в том…

Полный текст  реферата (18 стр.) вы можете получить, обратившись к автору. Контактный e-mail: [email protected]