Принципы отбора и адаптации знаний о русских исследователях-путешественниках к школьному курсу географии

 

Отбор и адаптация материала для формирования знаний о русских исследователях-путешественниках в школьном курсе географии происходит в соответствии с основными принципами отбора содержания общего образования. В современной России содержание образования определяется той целевой установкой, которая заложена в Законе Российской Федерации «Об образовании» [1]:

Содержание общего образования способствует формированию общей культуры личности, ее мировоззрения, гражданской позиции, отношения к миру, труду, общественной жизни.

При отборе содержания общего образования принято ориентироваться на следующие принципы:

· Принцип соответствия содержания образования требованиям развития общества, науки, культуры и личности. Предполагает включение в содержание образования не только традиционных знаний, умений и навыков, но и тех, которые отражают современный уровень развития науки, техники, социума.

· Принцип единой содержательной и процессуальной сторон обучения. Этот принцип предполагает обязательный учет особенностей организации педагогического процесса. При отборе содержания образования необходимо учитывать технологии передачи материала, уровни его усвоения и связанные с этим действия. Он находит отражение в содержании учебного плана, программах, учебниках.

· Принцип структурного единства содержания образования на разных уровнях его формирования. Этот принцип предполагает согласованность таких составляющих, как теоретическое представление, учебный предмет, учебный материал, педагогическая деятельность.

· Принцип гуманизации содержания общего образования. Направлен на создание условий для активного творческого и практического освоения школьниками общечеловеческой культуры. Этот принцип имеет много аспектов, связанных как с мировоззренческой подготовкой школьников, так и с формированием гуманитарной культуры личности: интеллектуальной, политической, нравственной, правовой, физической, экологической культуры; культуры общения и семейных отношений; культуры труда и жизненного самоопределения.

· Принцип фундаментализации содержания образования. Предполагает интеграцию гуманитарного и естественно-научного знания, установление преемственности и междисциплинарных связей. Обучение в этой связи предстает не только способом получения знаний, формирования умений и навыков. Оно является и средством вооружения школьников методами самостоятельного приобретения знаний, умений и навыков.

· Принцип соответствия основных компонентов содержания общего образования структуре базовой культуры личности, компонентами которой являются познавательный опыт личности, опыт практической деятельности, опыт творчества и опыт отношений личности.

Изложенные принципы, предъявляемые к содержанию образования в школе, обеспечивают всесторонний учет потребностей общества в подготовке образованных и гармонично развитых граждан и обусловливают необходимость его постоянного обновления и совершенствования.

Для успешного формирования знаний о русских исследователях-путешественниках при отборе и адаптации материала к программам и содержанию учебников необходимо учитывать также и принципы обучения, самыми необходимыми из которых для данного рода знаний являются:

· принцип научности;

· принцип доступности;

· принцип наглядности[31].

В соответствии с приведенными выше принципами был отобран материал о русских исследователях-путешественниках, имена которых представлены в программах по географии для общеобразовательных учреждений и действующих учебниках по географии, но малоизвестны.

Афанасий Никитин.

Нет биографических сведений о замечательном сыне русского народа – Афанасии Никитине, но его путевые записи «Хождение за три моря» (точное название дневника) не только ценнейший и интереснейший географический документ, но и замечательный литературный памятник. Автор рассказывает историю своих странствований по Кавказскому побережью Каспийского моря, Персии, Индии, Турции, Крыму и югу России.

Афанасий посетил Баку, где на выходах нефтяных газов горели вечные огни, считавшиеся на востоке священными. Город был широко известен своими нефтяными маслами. Эти масла применялись в медицине, употреблялись для освещения, были предметом широкой торговли на востоке.

Путешествовал Афанасий не торопясь, иногда по месяцу жил в каком-нибудь селении, занимаясь торговлей.

В Ормузе, узнав, что оттуда вывозят в Индию лошадей, которые там «не родятся» и очень дорого ценятся, тверяк купил хорошего коня и отправился в Индию.

Дивится Никитин многочисленным индийским праздникам, на которые стекается видимо-невидимо богомольцев.

Есть также у Никитина пространная запись легенды о лесном царе обезьян – «князе обезьяньском», который в случае жалобы обезьян на людей посылает свою рать для наказания обидчиков[23]. Откуда же появилась эта запись? В Индии обезьяны почитались священными животными, им приносили воды, вареный рис и другую еду; в честь обезьян в Индии строились даже храмы. Об «обезьяньском» царе сохранился цикл мифов, обработанный в героическом эпосе «Рамаяна», где царь обезьян Сугрив и его полководец Хануман являются союзниками и помощниками героя эпоса, царевича Рама.

Никитин очень близко познакомился с некоторыми индийскими семьями. Он сообщил им, что он не мусульманин, а христианин и зовут его «Офонасий» (Афанасий), а не Хозе Исуф Хоросани[37], как его здесь прозвали. Отмечает Никитин и рознь индусов и мусульман («с бесерменами не едят и не пьют» [37]), и различия в быте и пище отдельных каст.

Тверской купец наблюдателен. Так, описывая пищу, главным образом растительную (мяса крупного рогатого скота, по религиозным воззрениям, никто не ел, многие также не ели свинины и баранины), Никитин отмечает хороший обычай народа мыть перед едой ноги, руки и ополаскивать рот. «Едят два раза в день, а в воскресенье и понедельник только по одному» [37], отмечает он.

Истомившись в Индии, Никитин в конце 1473 (или 1471) года отправился в обратный путь, описанный им очень кратко. Но не дойдя до Смоленска Афанасий умер, а его рукописные тетради в Москву привезли купцы. Та м они попали к дьяку великого князя Василию Мамыреву. Тот сразу же понял, какую ценность они представляют – ведь до Никитина русские люди не были в Индии.

В XVI–XVII веках «Хожение…» неоднократно переписывалось: до нас дошли по крайней мере шесть списков[30]. Но до XVII века нам неизвестны на Руси какие-либо новые попытки завязать непосредственную торговлю с Индией. Да и вряд ли тех русских, кто читал «Хожение…», могли побудить к путешествию в Индию слова правдивого Никитина, что там «на Русскую землю товара нет» [37]. Его путешествие с экономической точки зрения оказалось невыгодным предприятием. Но Никитин был первым европейцем, давшим вполне правдивое описание средневековой Индии, которую он обрисовал просто, реалистично, деловито, без прикрас. Своим подвигом он убедительно доказывает, что во второй половине XV века, за 30 лет до португальского «открытия» Индии, путешествие в эту страну из Европы мог совершить на свой страх и риск даже одинокий и бедный, но энергичный человек.

Использование материала в учебном процессе:

Материал о личности и маршрутах путешествий Афанасия Никитина можно использовать на уроках в курсах физической географии материков и океанов (7-й класс). Имя Афанасия Никитина упоминается в учебниках «География материков и океанов» В.А. Коринской, И.В. Душиной, В.А. Щенева (тема «Как люди открывали и изучали Землю»), «География. Материки, океаны, народы и страны. Наш дом – Земля» И.В. Душиной, В.А. Коринской, В.А. Щенева (тема «Основные этапы накопления знаний о Земле») и «География. Материки, океаны и страны» Д.П. Финарова, С.В. Васильева, Е.Я. Черниховой (тема «Евразия»). Также некоторые сведения могут быть использованы при изучении стран Южной Азии в качестве этнографического материала.

Поярков Василий Данилович.

Приволье, богатство Амура и прежде всего то, что там хлеб «родится вволю», привлекало внимание первого якутского воеводы Петра Головина, так как в Якутске хлеба, получаемого от «пашенных крестьян[12]», не хватало, и его приходилось привозить издалека, чаще всего из-за Урала.

В июле 1643 года Головин послал на Шилкар 133 казака с пушкой под начальством «письменного головы» Василия Даниловича Пояркова[19].

Ему был дан ряд заданий: описать реки и народы, живущие на них, их занятия, выяснить природные богатства края и представить «чертеж – роспись дороги своей и волоку, к Зие и Шилке реке, и падучим в них рекам и угодьям» [20]. Был составлен маршрут похода и даны некоторые сведения о реках и народе, живущем на Амуре, а также твердый наказ Пояркову, чтобы люди его отряда не трогали и не обижали местное население.

Поярков пошел в Даурию новым путем. Однажды «на пороге казенное судно заметало и на том замете с того казенного дощаника с кормы сорвало государев свинец, что с ним послан был 8 пуд 16 гривенок, и тот свинец в том пороге, в глубоком месте потонул и сыскать его не могли» [19]. Поярков никак не мог примириться с потерей столь ценного и нужного груза. Казаки даже ныряли за ним, но бесполезно.

Осенью, когда река стала, Поярков оставил часть людей зимовать с судами и припасами на Гонаме, а сам налегке с отрядом в 90 человек[19] пошел «зимником» на нартах и лыжах через Становой хребет и вышел к верховьям реки Брянты (система Зеи).

По берегам Зеи встречались селения с просторными деревянными домами крепкой постройки, с окнами, затянутыми промасленной бумагой. У дауров имелись запасы хлеба, бобовых и других продуктов, много скота и домашней птицы. Они носили одежду из шелковых и хлопчатобумажных тканей. Шелк, ситцы, металлические и другие изделия они получали из Китая в обмен на пушнину. Пушниной же они платили дань маньчжурам. Поярков требовал от дауров, чтобы они давали ясак русскому царю, а для этого он захватывал в аманаты (заложники) знатных людей, держал в цепях, обращался с ними жестоко. От аманатов и других пленных русские получили более точные сведения о стране, в частности о крупном притоке Зеи Селимде (Селемдже) и ее жителях, о соседней Маньчжурии и Китае. Поярков решил зимовать на Зее и поставил острог возле устья Умлекана. К середине зимы хлеб в остроге и окрестных селениях подошел к концу, а нужно было дотянуть до теплого времени, когда вскроются реки и придут суда с припасами, оставленными на Гонаме.

Тогда Поярков послал отряд в 70 человек во главе с Юшкой Петровым в соседнее селение[19].

Дауры встретили гостей приветливо, но в свой город не пустили. За версту от селения они построили казакам три юрты, принесли им богатые дары, снабдили продуктами.

Петрова не удовлетворили богатые подношения дауров. Отобрав 50 лучших воинов, он пошел на штурм селения[19]. Однако дауры выслали конный отряд, который разгромил пеший отряд казаков. Юшка Петров с оставшимися в живых людьми вернулся к Пояркову.

В это время в остроге начался голод, казаки примешивали к муке кору, питались кореньями и падалью, болели и умирали. Разгневанный Поярков не мог простить Петрову его необдуманного поведения и отказался делить запасы с вернувшимся отрядом. Казакам Петрова суждено было умереть голодной смертью.

24 мая 1644 года, когда пришли люди Пояркова, зимовавшие за Становым хребтом, Поярков все же решил двигаться дальше, вниз по Зее[19]. Наконец в июне отряд вышел на Амур. Район устья Зеи понравился казакам: земля здесь, судя по запасам продовольствия в даурских острогах и многочисленным пашням, давала хорошие урожаи зерновых и овощей, в селениях было много скота. Поярков остановился немного ниже устья реки Зеи – он решил срубить здесь острог и зимовать, а весной, как предписывала инструкция, двинуться вверх по Амуру – на Шилку – для поиска серебряных руд.

В сентябре Поярков достиг устья Амура, и решил остаться здесь на вторую зимовку. По соседству в землянках жили гиляки. Казаки стали покупать у них рыбу и дрова и собрали некоторые сведения об острове Сахалин, богатом пушниной, где живут «волосатые люди» [6] (айны). Поярков выяснил также, что из устья Амура можно попасть в южные моря. «Только тем еще морским путем никто (из русских) не ходил в Китай». Так впервые было получено представление о существовании пролива (Татарского), отделяющего Сахалин от материка.

В конце мая 1645 года, когда устье Амура освободилось ото льда[24], Поярков вышел в Амурский лиман, но не рискнул идти на юг, а повернул на север. Морское плавание продолжалось три месяца. Экспедиция продвигалась сначала вдоль материкового берега Сахалинского залива, а затем вышла в Охотское море. Разразившийся шторм отбросил их к какому-то большому острову, скорее всего к одному из группы Шантарских. К счастью, все обошлось благополучно, и в начале сентября Поярков вошел в устье реки Ульи. Здесь казаки нашли уже знакомый им народ – эвенков, обложили их ясаком и остались на третью зимовку. В середине июня 1646 года [24], землепроходцы доплыли до Якутска.

Использование материала в учебном процессе:

Материал о личности и маршрутах путешествий В.Д. Пояркова можно использовать на уроках в курсах физической географии материков и океанов (7-й класс) и физической географии России (8-й класс). Имя В.Д. Пояркова упоминается в учебниках «География материков и океанов» В.А. Коринской, И.В. Душиной, В.А. Щенева (тема «Как люди открывали и изучали Землю»), «География. Материки, океаны, народы и страны. Наш дом – Земля» И.В. Душиной, В.А. Коринской, В.А. Щенева (тема «Основные этапы накопления знаний о Земле») и «География. Природа России» Э.М. Раковской (тема «Из истории исследования России»). Материал обладает воспитательным потенциалом.

Ковалевский Егор Петрович.

Егор Петрович Ковалевский принадлежал к тем немногим, чьей страстью было путешествие как таковое. При этом он никогда не странствовал праздно. Горный инженер, умелый дипломат, одаренный литератор, исследователь по природе, он охотно брался за самые различные поручения, и чаще всего ему сопутствовали успех и признание.

В Африку Ковалевского привело дело не совсем обычное. Правитель Египта Мухаммед-Али был одержим идеей пополнить оскудевшую казну, найдя таинственную страну Офир. Там, как утверждала легенда, добывали сокровища для царя Соломона и египетских фараонов. Старинная арабская рукопись побудила Мухаммеда-Ал и отправить людей на поиски в далекую область Фазоглу. Посланцы правителя Египта действительно нашли золотые месторождения, но очень скудные.

Тогда было отправлено послание к русскому царю с просьбой срочно прислать знающего горного инженера. Так Ковалевский оказался в Африке. Вместе ним в Египет прибыли сибирские и уральские штейгеры и рудокопы.

Подготовляя свою экспедицию в Африку, Ковалевский на Урале обучал двух молодых прикомандированных к нему египтян искусству поисков и добычи золота. Один из этих учеников, по имени Али, сопровождал Ковалевского в скитаниях по Африке.

Маршрут экспедиции Ковалевского шел в основном по Нилу, его притоку – Голубому Нилу и впадающей в последний слева реки Тумат. Вдоль всего пути по раскаленной Большой Нубийской пустыне валялись, устрашая путников, отбеленные солнцем скелеты верблюдов и быков. Караван шел без перерыва двенадцать–тринадцать часов в сутки. Ковалевский ощутил пустыню «во всем ужасе разрушений и смерти» [8]. Однако кочевники рассказывали: достаточно хорошего дождя – и все вокруг покрывается зеленью. «Значит, не вечной же смерти обречена эта пустыня. Если природа так быстро может исторгнуть ее из рук смерти, то и человек, силою; труда и времени, может достигнуть того же…» [8].

Хартум – столица Сеннара и всего Восточного Судана. Здесь Ковалевский занялся изучением истории Сеннара. Сеннар – область с городом того же названия – занимала междуречье между Белым и Голубым Нилом до их слияния у Хартума, образуя огромный треугольник. Этот треугольник Ковалевский назвал Сеннарским полуостровом. Луга с травами в рост человека, роскошные степи, девственные леса, где слышался львиный рев, – таков был облик этой страны. В сеннарских лесах он открыл новый вид пальмы – Дулеб, собирал семена и корни полезных растений.

Оставив Голубой Нил, русский отряд направился к притоку этой реки – Тумату. На берегах Тумата до Ковалевского не бывал ни один египтянин, не говоря уже о европейцах. Он открыл эту страну для науки.

Область Тумата по своему геологическому строению и условиям залегания золотосодержащих пород напоминала Пышму и Миасс на Урале. Русские геологи безошибочно находили золото в зеленокаменных породах, в ложбинах и притоках африканской реки.

Уральский опыт, примененный в далекой Африке, увенчался полным успехом. Русский штейгер открыл богатейшую золотую россыпь. В самом сердце Африки была построена по образцу уральских и алтайских предприятий обогатительная фабрика для добычи золота.

Но Ковалевский мечтал о другом успехе. Арабская поговорка решала одну из загадок Африки очень просто: «Истоки Нила в раю» [13]. К тому времени, когда Ковалевский путешествовал по Африке, уже знали, что Голубой Нил начинается в Эфиопии. Перед отъездом из Каира Ковалевский услышал, будто путешественникам братьям Аббади удалось наконец найти истоки Белого Нила, причем недалеко от истоков Голубого.

Ковалевскому это показалось странным. Но если братья Аббади правы, тогда по пересохшему руслу реки Тумат можно от лагеря золотоискателей дойти до истока великой реки [13]!

Тщетно отговаривали русского от этой затеи, пугая встречей с воинственным абиссинским племенем галла. В горах вокруг первого бивака его экспедиции всю ночь то вспыхивали, то гасли огни. Где-то далеко рокотали барабаны, передавая от селения к селению тревожное известие о чужеземцах.

Вскоре египетские солдаты захватили трех горцев, намереваясь превратить их в рабов. Ковалевский велел отпустить пленников на волю. Должно быть, слух об этом разнесся далеко окрест. Галла не тронули пришельцев. Караван беспрепятственно прошел туда, где из-под влажной земли выбивались слабые родники. Никому из спутников Ковалевского прежде не доводилось видеть, откуда вытекает река Тумат.

«Никто не проникал так далеко внутрь Африки с этой стороны», – записал Ковалевский в своем дневнике[8]. До путешествия Ковалевского область Верхнего Нила была известна лишь по картам космографов древнего мира – Птолемея (II век нашей эры), и Ал-Идриси (1154 год), но карты, составленные ими, разумеется, никак не соответствовали нуждам географии XIX века[23].

К югу от истоков Тумата лежала новая страна, открытая Ковалевским. С востока ее ограничивала вершина Фадаси, за которой вздымалось Абиссинское нагорье. У южной границы новой страны высились Лунные горы. Сколько легенд было сложено о Лунных горах, у подножия которых со времен Птолемея помещали истоки Нила! Ковалевский отверг ошибочные утверждения древних и считал, что истоки Нила надо искать не здесь. На основании своих личных наблюдений Ковалевский сделал вывод, что главной рекой является не Голубой Нил, а Белый.

Таким образом, Егор Петрович был одним из первых, если не первым, кто восстановил поколебавшееся в то время в географическом мире правильное убеждение, что источники Белого Нила следует отыскивать не между 3° и 10° с. ш., то есть в местах, где на карте изображались Лунные горька намного южнее… [13]

Впоследствии выяснилось, что Ковалевский был прав в своих предположениях – Лунные горы оказались главной системой гор Внутренней Африки. Ковалевский описал открытый им Туматский кряж, являвшийся частью этих гор. Он был пересечен русскими геологами по всем направлениям. Здесь сосредоточивались золотоносные россыпи Внутренней Африки.

Новая страна к югу от Лунных гор была названа Ковалевским Николаевской. На карте русского открывателя появилась река Невка. Она протекала по «стране Николаевской» [13].

«Это название, – писал о Невке Ковалевский, – может служить указанием, до каких мест доходил европейский путешественник и к какой нации он принадлежит» [8].

Использование материала в учебном процессе:

Материал о личности и маршрутах путешествий Е.П. Ковалевского можно использовать на уроках в курсах физической географии материков и океанов (7-й класс). Имя Е.П. Ковалевского упоминается в учебниках «География материков и океанов» В.А. Коринской, И.В. Душиной, В.А. Щенева, «География. Материки, океаны, народы и страны. Наш дом – Земля» И.В. Душиной, В.А. Коринской, В.А. Щенева, «География. Материки, океаны и страны» Д.П. Финарова, С.В. Васильева, Е.Я. Черниховой и «География материков и океанов» Крыловой О.В., Герасимовой Т.П. (везде тема «Африка»).

Козлов Петр Кузьмич.

В городе Слободе, что на Смоленщине, знаменитый путешественник Пржевальский случайно познакомился с юным Петром Козловым. Эта встреча круто изменила жизнь Петра.

Козлов, считая, что «путешественнику оседлая жизнь, что вольной птице клетка» [29], начал подготовку к экспедиции.

Его давно влекла тайна мертвого города Хара-Хото, затерянного где-то в пустыне, и тайна народа си-ся, с ним вместе исчезнувшего. 10 ноября 1907 года он оставил Москву и отправился в так называемую Монголо-Сычуаньскую экспедицию. Помощниками его были топограф Петр Яковлевич Напалков и геолог Александр Александрович Чернов. Следуя от Кяхты через пустыню Гоби, они перевалили Гобийский Алтай и вышли в 1908 году к озеру Сого-Нур, в низовьях правого рукава реки Эдзин-Гол.

Повернув на юг, Козлов через 50 километров открыл развалины Хара-Хото, столицы средневекового тангутского царства Си-Ся (XIII век).

Они вошли в город с западной его стороны, миновали небольшое сооружение с сохранившимся куполом – Козлову показалось, что оно напоминает мечеть, и оказались на обширной квадратной площади, пересеченной во всех направлениях развалинами. Хорошо были видны основания храмов, выложенные из кирпича[35].

Определив географические координаты города и его абсолютную высоту, Козлов начал раскопки. Всего за несколько дней были найдены книги, металлические и бумажные деньги, всевозможные украшения, предметы домашней утвари. В северо-западной части города удалось найти останки большого богатого дома, принадлежавшего правителю Хара-Хото Хара-цзянь-цзюню. Здесь находился скрытый колодец, в котором, как гласило предание, правитель спрятал сокровища, а потом приказал бросить тела своих жен, сына и дочери, умерщвленных его рукой, чтобы спасти их от издевательств врага, уже ворвавшегося за восточные стены города… Эти события происходили более пятисот лет назад…

Находки были бесценны. Лепные украшения зданий в виде барельефов, фрески, богатая керамика – тяжелые сосуды для воды с орнаментом и знаменитый, на редкость тонкий китайский фарфор, различные предметы из железа и бронзы – все говорило о высокой культуре народа си-ся и его обширных торговых связях. Быть может, и не оборвалась бы жизнь некогда прекрасного города, если бы правитель его – батыр Хара-цзянь-цзюнь не вознамерился овладеть престолом китайского императора. Целый ряд сражений, происшедших неподалеку от Хара-Хото, закончился поражением его властителя и заставил Хара-цзянь-цзюня искать спасения за стенами города. Крепость держалась до тех пор, пока осаждающие не перекрыли русло Жошуя мешками с песком и не лишили город воды. В отчаянии через пробитую брешь в северной стене осажденные кинулись на врага, но в неравной схватке погибли все, и их властитель тоже. Захватив поверженный город, победители так и не смогли отыскать сокровища правителя…

Русское географическое общество, получив сообщение об открытии мертвого города и о сделанных в нем находках, в ответном письме предложило Козлову отменить намеченный маршрут и вернуться в Хара-Хото для новых раскопок. Петр Кузьмич, следуя предписанию, повернул к мертвому городу.

Весь обратный путь до Хара-Хото, экспедиция прошла очень быстро и разбила лагерь за стенами мертвого города. После русской экспедиции на раскопках никто не успел побывать. Поднявшись на стены древнего города-крепости высотой свыше 10 метров, Козлов увидел запасы гальки, заготовленные жителями для обороны. Они надеялись камнями отбиться от нападавших… [29]

Вести раскопки приходилось в трудных условиях. Земля под солнцем раскалялась до шестидесяти градусов, горячий воздух, струившийся от ее поверхности, увлекал за собой пыль и песок, против воли проникавшие в легкие.

На сей раз, однако, интересных находок было немного. Домашняя утварь, малоинтересные бумаги. Наконец был вскрыт большой субурган, расположенный неподалеку от крепости на берегу сухого русла. Редкая удача! Найдена целая библиотека – около двух тысяч книг, свитки, рукописи, более 300 образцов тангутской живописи, красочной, выполненной на толстом холсте и на тонкой шелковой ткани; металлические и деревянные статуэтки, клише, модели субурганов, сделанные удивительно тщательно[18]. И все находилось в прекрасной сохранности! А на пьедестале субургана, обратившись к его середине, стояло около двух десятков больших – в рост человека – глиняных статуй, перед которыми, будто перед ламами, отправляющими богослужение, лежали огромные книги. Они были написаны на языке си-ся, но среди них – книги на китайском, тибетском, маньчжурском, монгольском, турецком, арабском языке, попадались и такие, язык которых ни Козлов, ни один из его людей так и не смогли определить. Только спустя несколько лет удалось выяснить, что это – тангутский язык.

Язык си-ся – язык ушедшего в прошлое народа наверняка остался бы для науки неразгаданной тайной, если бы не словарь си-ся, найденный здесь же.

Весной 1909 года Козлов прибыл в Ланьчжоу, а оттуда прежним маршрутом вернулся в Кяхту, завершив свое выдающееся археологическое путешествие в середине 1909 года[35].

После этой экспедиции Козлов, произведенный в полковники, два года работал над материалами о Хара-Хото и находками. Итогом стала работа «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото», опубликованная в 1923 году. Он много выступал с докладами, лекциями, писал статьи в газеты и научные журналы. Открытие мертвого города сделало его знаменитостью. Английское и Итальянское географические общества присудили путешественнику большие золотые королевские медали, чуть позже одну из своих почетных премий присудила Французская академия. В России он получил все высшие географические награды и был избран почетным членом Географического общества.

Использование материала в учебном процессе:

Материал о личности и маршрутах путешествий П.К. Козлова можно использовать на уроках в курсах физической географии материков и океанов (7-й класс) и физической географии России (8-й класс). Имя П.К. Козлова упоминается в учебниках «География материков и океанов» В.А. Коринской, И.В. Душиной, В.А. Щенева (тема «Исследования Центральной Азии») и «География. Материки и океаны» О.В. Крыловой (тема «Географическое положение Евразии. История открытия и исследования»). Также материал обладает большим потенциалом для проведения интегрированных уроков по географии и истории.

Обручев Сергей Владимирович.

Выдающийся российский, советский геолог и путешественник Сергей Владимирович Обручев более полувека своей жизни отдал служению отечественной науке.

Он был одним из трех сыновей знаменитого путешественника и исследователя Владимира Афанасьевича Обручева, автора известных романов «Земля Санникова» и «Плутония», с 14 лет принимал участие в его экспедициях, а в 21 год провел и самостоятельную экспедицию – она была посвящена геологической съемке окрестностей Боржоми.

С.В. Обручев с 1926 по 1935 г. совершил 4 выдающиеся экспедиции. Первая из них, Индигирская, выпала на период 1926–1927 гг. Во время этой экспедиции С.В. Обручев открыл безымянный горный хребет, который протянулся на тысячу километров от Полярного круга через Индигирку до Колымы. По его предложению новому хребту было присвоено имя русского путешественника И.Д. Черского.

Вторая экспедиция С.В. Обручева на Северо-Восток – Колымская – в ходе исследований, длившихся два сезона, было проведено около 5000 км геологических маршрутов (из них почти 3000 км в бассейне реки Колымы), глазомерная съемка по маршрутам, определено 17 астропунктов и 27 магнитных пунктов[19].

«Работы С. Обручева и К. Салищева, – отмечал уже в 1936 г. исследователь П.Н. Кропоткин, – явились крупным вкладом в познание геологии края. В части орографии, помимо Верхоянского хребта и Оймяконской впадины, лежащих вне бассейна Колымы, были выделены следующие орографические единицы – хр. Таскыстабыт, Нерское плоскогорье, хр. Черского, хр. Гыдан, Юкагирское плоскогорье и низменность по левобережью и нижнему течению Колымы. Наибольший интерес из этих орографических единиц представляет хр. Черского» [28].

Кроме этого, наблюдения экспедиции С.В. Обручева позволили уточнить гидрографическую сеть изученного района. Вся Колыма была передвинута на картах на 200 километров к юго-востоку, и значительно изменились ее очертания. Выяснилось, что река длиннее, чем предполагалось раньше. Изменилось положение притока Колымы реки Коркодон увеличилась длина реки Костах.

В то же время уже в начале сентября 1929 г. по результатам работы отряда С.В. Обручева, можно было говорить об общей золотоносности всего Средне-Черского нагорья между Индигиркой и Колымским хребтом длиной 700 и шириной 200 километров, а также о том, что наиболее благонадежным в этом отношении является район юго-восточного конца хребта и между Берелехом и Сеймчаном.

Это был великолепный прогноз, совпавший в главном с прогнозом руководителя Колымской геолоразведочной экспедиции 1928–1929 гг. Ю.А. Билибина. Но Билибин дал свои первые устные сообщения о своей работе в представительствах Союззолота во Владивостоке и Иркутске только в октябре-ноябре 1929 г., а затем председателю правления этого общества в Москве. То есть сообщение С.В. Обручева прозвучало немного ранее, но этот факт стал известен не так давно. На обдумывание этого ушло всего несколько лет. И вот в 1932–1933 гг. С.В. Обручев вместе со своим постоянным спутником К.А. Салищевым, аэросъемщиком, фотолаборантом и хозяйственником совершил на аэроплане свою третью экспедицию на Северо-Восток для изучения его рельефа. Таким образом впервые в СССР был использован метод воздушной визуально-маршрутной съемки для исследования обширной территории. В ходе его К.А. Салищев составил карту Чукотского округа которая также изменила ранее существующие карты.

Нельзя не отметить и такой исторический факт. В ходе своей третьей экспедиции на Северо-Восток Обручев дважды побывал в строящемся Магадане 19 августа и 19 октября 1932 г. В выпущенной затем книге «На самолете в Восточной Арктике» он оставил его незабываемое описание «Мы перебрались на ночевку в город, – писал С.В. Обручев, – и с любопытством побродили по его улицам. Нагаево действительно город, с несколькими улицами, взбирающимися во все стороны на крутые горы… Но по этим крутым улицам ползают тракторы, тяжело гремят грузовики, вывозя с набережной бесконечные грузы… Нагаево теперь – головной пункт автомобильной дороги, которая проводится отсюда на Колыму, в Колымский золотоносный район. А за холмом, в долине речки Могодон (так в тексте – А.К.), на просторной и свободной площади, построен другой городок Могодон – современная столица побережья (Нагаево – только портовый город). В него из Нагаева ходят автобусы (пока еще грузовики со скамейками), и даже, как говорят, цивилизация зашла так далеко, что в этих автобусах надо остерегаться карманных воров…» [28].

На 1934–1935 гг. пришлась четвертая, последняя экспедиция С.В. Обручева на Северо-восток, и опять она была уникальной – на аэросанях. Вместе с добавившимися 6 сотрудниками и техниками им была изучена северная часть Чукотки – современный Чаунский район, представлявший чрезвычайный интерес в отношении полезных ископаемых.

Как-то Сергей Владимирович сказал «Страстно люблю литературу, но занимаюсь ею параллельно с геологией, в свободное время» [30]. Эти занятия вылились в такие книги, как «В неведомых горах Якутии» (1928 г.), «Колымская землица» (1933 г.), «На самолете в Восточной Арктике» (1934 г.), «От Якутска до Берингова пролива» (1940 г.), «В неизведанные края» (1954 г.), «По горам и тундрам Чукотки» (1957 г.) и другие. Так в одном человеке соединились выдающийся геолог, географ и популяризатор науки советского периода российской истории.

Использование материала в учебном процессе:

Материал о личности и маршрутах путешествий С.В. Обручева можно использовать на уроках в курсах физической географии России (8-й класс). Имя С.В. Обручева упоминается в учебниках «География. Природа России» Э.М. Раковской (тема «Из истории исследования России»). Помимо этого материал может быть использован при изучении темы Восточно-Сибирский район России, в качестве связующего звена со знаниями о В.А. Обручеве и И.Д. Черском.

Ферсман Александр Евгеньевич.

Если вы возьмете книгу Ферсмана «Занимательная минералогия», то на ее страницах прочитаете о его детстве и о том, как он пристрастился к собиранию камней. В 12 лет мальчик уже серьезно записывал наблюдения за камнями.

Любовь к камню Александр Евгеньевич пронес через всю жизнь. Для него не было камней – замарашек, в каждом камне он видел красоту, знал историю камня, относился к камням как к живым существам. Он практически знал все камни на свете, не случайно Ферсмана называли «Богом минералогии» [27].

В нашей стране Ферсман был, наверное, везде: от Кавказа и Кольского полуострова до Дальнего Востока. Он себе даже придумал норму – в год проделывать по земле, над землей не меньше сорока тысяч километров – длину экватора. А в некоторые годы он эту свою норму значительно превышал.

Он мог собраться в любую экспедицию за 10–15 минут. У его жены Екатерины Матвеевны было несколько списков: что собрать в дорогу мужу, если ему предстоит ехать, лететь (а он сам умел водить машину, самолет) на юг, на север, в горы, в пустыню, зимой, летом… [43]

Но самые дорогие места на карте страны для Ферсмана были: Хибины, Средняя Азия, Урал.

В 1914 г., когда началась первая мировая война, было трудно и тревожно, но ученые собирались по вечерам на балконе школы у старой станции «Миасс» и мечтали о будущем Ильмен. Ферсман мечтал увидеть на вершине Ильменской горы дворец-курорт, куда можно было бы добраться по канатной дороге, чтобы там люди могли отдыхать, любоваться сверху красотой этих мест. А под горой должен быть музей минералов, лаборатории для ученых, библиотека.

Александр Евгеньевич очень любил Ильмены, называл заповедник «Минералогическим раем», писал о нем в своих книгах.

Удивительно, как Ферсман все успевал! Ферсман организовывал государственные и международные совещания, конференции. И это при том, что он очень много времени проводил в «поле» (в экспедициях), в которых проявились все черты его характера: огромная работоспособность, уменье работать в тяжелейших условиях, человечность. В экспедициях он всегда шел впереди, что было самым трудным. Никому не давал нести свой рюкзак, а в нем не меньше 20–30 килограммов[43]!

Ферсман ввел свои правила в экспедициях: не спать во время коротких остановок (потом невозможно человека разбудить). Пели песни, чтобы не заснуть после тяжелого перехода. Переходили с места на место в основном в дождь (во время дождя нельзя было работать с камнем). Любимое выражение Ферсмана: «По коням!», даже, если никаких коней в экспедиции не было[27].

Труд геологов еще со времен Петра I не случайно приравнивается к тяжкому воинскому труду. Особенно тяжелы были первые экспедиции после революции и гражданской войны. Самые трудные экспедиции у Ферсмана были в Хибины, которые тогда были совсем не изучены.

У экспедиции не было точных карт, снаряжения, одежды, обуви… Вместо радиосвязи только «Ау!». Холодно, ветер, ледяные потоки. Ноги замотаны мешками. Голодно. Тяжелый груз – образцы пород. Но самое страшное – мошкара, комары. От них не было спасенья: лица и руки опухали, кровоточили…

Сохранились фотографии Ферсмана во время экспедиций. Его можно было бы принять за бродягу, за бомжа: обросшее щетиной лицо, рваная кожаная курт<