Неформалы в спорте и вокруг него

СОДЕРЖАНИЕ:

В в е д е н и е

Актуальность проблемы неформальных молодежных движений в наше время……………………………………….……………………………………….3

Глава 1  

1.1 Неформалы как субкультура …………....................................................5

1.2 Общество и неформалы …………………………………………………...9

Глава 2

2.1 Групповой портрет………………………………………………………..12

2.2 Музыкальные неформалы…………………... ………………................14

2.3 Неформалы в спорте и вокруг него…………………………………….19

2.4 Экстремистские группировки…………………………………………...29

2.5 Субкультура с точки зрения психолога……………………………….32

З а к л ю ч е н и е …………………...………………....................................34

Л и т е р а т у р а …………………………………..……................................37

П р и л о ж е н и е ………………………………………….……………….…38

 

ВВЕДЕНИЕ

Сегодня статьи и книжки о молодежи подчас напоминают сводки боевых действий. С одной стороны, скупые строки об очередных проявлениях вырывающейся из-под при­вычного воспитательного контроля активности молодых, действительно иногда приобретающей ошарашивающие, разрушительные формы, проходящие по статьям Уголов­ного кодекса. С другой стороны, упорные попытки «вос­питателей» сделать вид, что ничего особенного не происходит и тем самым спустить на тормозах выпле­снувшуюся через край чрезмерную активность подра­стающего поколения в надежде, что все обойдется, образуется, «стерпится — слюбится». Однако «война» затягивается, приобретает хрониче­ский характер, а кое-где и нарастает, доходя до экстре­мистских форм. Общество начинает требовать объясне­ний: что происходит? Огромные массы педагогов и ро­дителей хотят знать: что делать? Как жить и воспиты­вать детей дальше? Не хватает анализа, ясного понимания того, что про­исходит с нашими детьми. Такого понимания, которое позволило бы без лишних эмоций, просто по-хорошему улыбнуться друг другу и заняться не взаимными обви­нениями, а совместным поиском устраивающих обе стороны решений давно наболевших вопросов. Не хва­тает диалога, желания и готовности выслушать, разо­браться. Причем в первую очередь не хватает этого взрослым. Слишком часто они срываются на крик, на истерику, на пресловутое «держать и не пищать!». От бессилия начинают «работать» с подростками, как в старину в армии «работали» унтеры с вольноопределяю­щимися.

Взрослые, обязаны быть мудрее детей. Они должны их понять и выслушать, помочь им разо­браться во всем самим. Пока же этого, к сожалению, не происходит. Никак не уменьшается взаимное недо­вольство, раздражительность порождает ответную раз­драженность, а это не лучший советчик: гнев не ужива­ется с мудростью. Именно поэтому в наше время, как ни в какое другое, остро стоит проблема неформальных движений. Родители не знают, как с ними бороться, дети же пытаются получить независимость. К чему это может привести? Ответить на этот вопрос сложно, но разобраться, всё-таки, в нем следует.

 

 

Глава 1.

 1.1 Неформалы как субкультура

За последние годы в нашу речь влетело и укорени­лось в ней теперь уже знакомое всем слово «нефор­малы». Пожалуй, именно в нем аккумулируется ныне подавляющее большинство так называемых молодежных проблем. Кто же такие неформалы? Ни в одном словаре пока еще нет ответа на этот во­прос. Попытке разобраться и со словом, и со стоящими за ним явлениями посвящена эта работа, так что подробный разговор — дальше. Для начала же ограни­чимся самым кратким объяснением. Неформалы — это те, кто выбивается из формализованных структур нашей жизни, не вписывается в привычные правила поведения, стремится жить в соответствии со своими собственными, а не с чужими. Они навязываемыми извне (взрослыми, об­ществом) интересами и готов отстаивать право на это, объединяясь с себе подобными для совместного провож­дения времени и реализации этих интересов. По данным многочисленных опросов Научно-исследовательского цент­ра, в городах с населе­нием более миллиона человек к неформальным самодея­тельным объединениям разных типов принадлежит 30— 40% молодежи. В других, меньших по размеру городах, поселках, в сельской местности их число пока еще ни кем не измерено, однако известно: есть неформалы и там, и не так уж мало. Неформалы — сегодня это достаточно массовое движение, активно вовлекающее в себя не меньше половины (а по некоторым данным, и значительно больше) моло­дежи в возрасте от 14—15 до 18—20 лет. В следующих возрастных группах их число снижается, хотя есть неформалы и значительно более старших возрастов. В последнее время на передние позиции стали выдви­гаться так называемые политические неформалы — раз­личные самодеятельные организации и движения, объ­единяющие своих членов общими социально-политическими целями и интересами типа скинхедов, большевистов с одной стороны, и экстремист­ских обществ с другой, в которых преобладают люди 25—30 лет и даже старше. Однако наиболее заметной средой, которая и породила на свет само слово «неформалы», были и ос­таются подростки. Именно в этом возрасте возникают и начинают проявляться те основы «неформальности», которые потом, при смене интересов с возрастом, реализуют себя не только в специфически молодежных, но и в более взрослых сферах. Корни «неформальности» лежат в психологии подростка и, чуть позже, юноши. А вот пустят ли эти корни побеги, зацветут ли, опреде­ляется той социальной ситуацией и конкретной средой, в которой живет и развивается подросток.

Нынешнее массовое неформальное движение началось относительно недавно, примерное середины 1986 г. В корот­кий срок оно захлестнуло страну для молодежи из самых разных социальных групп и слоев населения. Быть неформалом стало престижнее и проще, чем не быть
им. Основой этой волны стали многочисленные под­
ростки — все эти металлисты, панки, фанаты,
рокеры, теперь эмо и скинхеды.

Вот тогда и возник впервые в нашем обществе во­прос: что происходит? Было предложено два взаимоис­ключающих объяснения. Первый пугал: идет бунт не­формалов! Второй успокаивал: просто возник бум во­круг неформалов.

Согласно версии бунта, общество сломало преж­ние структуры, сдерживающие естественное для под­росткового возраста активное и подчас агрессивное поведение. Не­формалы казались передовым отрядом каких-то варваров-пришельцев, свалившихся неизвестно откуда с единст­венной целью — погубить привычный для нас образ жизни. Это была непонятно чья вредительская «пятая колонна», разлагающая общество изнутри, отрывающая наших пай-мальчиков и девочек от всего хорошего, добропоря­дочного, светлого, что мы в них с таким напряжением годами вкладывали. Версия «бунта» не просто пугала — она требовала наведения порядка, усиления воспита­тельной работы, принятия экстремальных мер. Такое изначальное противопоставление «неформалов» и «всего остального мира» как бы поставило их вне закона

Бунт неформалов отвлекал общественное мнение от многих других проблем; он фор­мировал откровенный «образ врага», с которым надо бороться; наконец, он в скрытой форме предупреждал о тех опасных последствиях, к которым уведут револю­ционные изменения в нашем обществе: смотрите, мол, чтоб дала ваша демократизация, то ли еще будет!Однако версия бунта продержалась сравнительно недолго.

Увидев, что пропаганда бунта лишь увеличивает число неформалов и привлекает к ним внимание, пока­зывая полное бессилие методов административно-ре­прессивной педагогики, несостоятельность используемых приемов наша воспитательная система  шарахнулась в противоположную сто­рону. «Ничего страшного: перемелется — мука будет»— этими и подобными успокоительными словами прикры­вали собственную несостоятельность, страх и неже­лание заглянуть в глубину открывшихся проблем. От­городившись от реальной жизни, многие педагоги и воспитатели тем самым оберегали свой покой и благо­получие. Неформалы стали «милыми детками», лишь слегка «отбившимися от рук». Появились образы обаятельных «злоумышленников», готовых тут же исправиться под благотворным влиянием нашей «перестроившейся» вос­питательной системы.

Версия бума успокаивает общественное мнение, и без того взвинченное трудностями повседневной жизни; она создает иллюзию мира и полного единодушия в обществе — получается, что все у нас хорошо, все до­вольны и нет никакого противодействия устоявшемуся образу жизни; наконец, эта версия укрепляет веру в замечательные возможности нашей воспитательной си­стемы, которая так быстро и эффективно разъяснила все обществу и избавила его от напрасных волне­ний.

 Неформалы ... Отношение их самих к этой кличке (да-да, именно так они воспринимают это полюбившееся нам словцо) сугубо однозначное — самым мягким в ответ, может быть, пожалуй, слово «официал». Назы­вают они себя по-разному — в зависимости от излюб­ленного увлечения. Обобщать пробуют редко — гор­дятся именно своей особенностью, отличностью от дру­гих. У большинства из них сегодня еще нет четкого самосознания, однако потребность в нем постепенно нарастает. После первоначального противопоставления себя всему обществу они начали понимать, что подоб­ное обособление не всегда продуктивно: трудно жить в обществе и быть полностью свободным от него. Даже если ты не согласен с ним и хочешь что-то переделать, придется вступать с этим обществом в активное взаи­модействие. Для этого же необходимо осмыслить свое место в обществе, определить себя и свои цели. Сегодня неформалы встают перед проблемой трансформации из «движения в себе» в «движение для себя», движение для всего общества. Поэтому вполне реально строительство моста между «нами» и «ними». Взаимопонимание же должно начаться с того анализа проблемы, в котором одинаково заинтересованы оба берега. 1.2Общество и неформалы

Начнем с того, что нет никаких специфических «нефор­мальных» проблем — есть проблемы всего общества. Как показывает история, наше общество противоречит само себе: с одной стороны, объективно порождая вспле­ски и воспроизводство разнообразных неформальных движений, оно, с другой стороны, столь же упрямо, раз за разом, целенаправленно громило эти движения, лишая их самого существенного — неформальности. Откуда такое «единство противоположностей»?

Одна из ключевых проблем для любого общества — проблема, которую можно назвать «структуры и люди». При своем создании любая общественная система, лю­бой новый строй создают определенные социально-организующие структуры, управляющие нашим поведением, воспитывающие и контролирующие нас. Эти структуры держатся на определенных правилах, ценно­стях и образцах поведения, возведенных в ранг идео­логии, законов и инструкций, подкрепленных силой убеждения и принуждения. Тут вам и пресловутое «что такое хорошо и что такое плохо», что можно и что нельзя, образы пионеров-героев, с одной стороны, и «врагов народа» — с другой.

Цель таких структур — развитие общества в строго определенном направлении. Создаются они обычно для выражения и осуществления интересов людей, в первую очередь тех, которым принадлежит власть. Однако люди меняются, у них возникают новые интересы. Структуры же часто отстают от этого, заботятся лишь о сохранении своих позиций и не любят метаморфоз. Люди, вписав­шиеся в эти структуры, привыкают к ним, к тому порядку и тем благам, которые дают структуры, и также не хотят их изменений.

Так постепенно общество приходит к застою. Те, кто оказывается на верхних этажах социально-управленчеких структур, привыкают к своему положению и на­чинают чувствовать себя новоявленными жрецами — выразителями подлинных, только им, в силу их особого положения, известных интересов людей. Прикрываясь «высшими» соображениями, такие люди служат застою, оберегая структуры от всяких перемен. Для них хорошо лишь то, что формализовано и нашло свое место на полоч­ках структурированного общества.

Люди подчиненные, на нижних этажах структур, постепенно привыкают чувствовать себя этакими вин­тиками, шестеренками государственной машины, отка­зываться от личного, индивидуального ради обезличен­ной, формализованной власти структур.

С течением времени формализация и бюрократизация нарастают. Это ведет к обесчеловечиванию общества: одни служители структур закручивают гайки, а другие, становясь винтиками, позволяют это делать. Тогда торжествует социально-технократический, строй, укреп­ляются командно-административные методы, расцветает тоталитарно-бюрократическая психология. Такое общество деформирует человека. Ведь сво­бодно развивающийся человек, с многообразием интере­сов и потребностей бюрократическим структурам не нужен — этак его придется обслуживать, а у структур — свои собственные интересы, во имя которых и создаются соответствующие системы воспитания.

В самом простом виде это сводится к уменьшению активности людей, к тому, чтобы жестко подчинить все их действия тем целям и ценностям, которые одобряет система. Вначале естественная тяга человека к твор­ческой самореализации (особенно в молодые годы) бо­рется, конфликтует с навязываемым запрограммирован­ным поведением. Затем, набивая шишки и синяки, боль­шинство смиряется. Постепенно складывается особый тип личности, для которого главным в жизни стано­вится желание «следовать образцам», памятуя о том, что; в таком интерьере практически любая неодобряемая сверху инициатива наказуема. Так и формируется то, что в социологии называется «дегуманизированный человек» — конформист, бюрократ не по должности, а по складу мышления, догматик, социальный робот, пода­вивший в себе творчество, слуга и раб структурно организованной социальной машины.

Его сознание, как правило, теряет признаки индивидуальности. Оно лишь послушно отражает окружающую социальную действительность, на поддерживание которой направлены все действия такого человека. У него исчезает чувство Я — оно подавляется чувством безликого МЫ. В таком обществе право на Я при­надлежит только тем, кто находится на самой вершин пирамиды власти. Большинство же со временем лиша­ется этого права: с детства ребенка учат тому, что «якать нехорошо», что «украшает скромность», а ориентиро­ваться надо на «мнение других». После этого поневоле самосознание становится недоразвитым: человек рассмат­ривает себя лишь как часть целого, но не как отдель­ную, неповторимую индивидуальность. Самооценка осуществляется через социальное сравнение: сопостав­ление своего места в обществе с тем, чего добился сверст­ник, сосед, сослуживец. Обогнать, осадить, подсидеть вырвавшегося и любой ценой занять его место — вот что становится самоцелью, главным.  Ока­зывается, личности не нуж­ны, они мешают. Личные качества не играют роли... Сможем ли мы себя почув­ствовать личностями когда-нибудь? Или так и оста­немся марионетками?..»Наконец, прямо об «ин­терьере» и заботе о его внешнем виде: «От нас хо­тят, чтобы мы шли в колон­не, в ногу, желательно где-нибудь в конце. Потому что тех, кто сзади, можно не заметить, и общая кар­тина не пострадает

 

Глава 2

Групповой портрет

Они действительно очень разные — ведь многообраз­ны те интересы и потребности, ради удовлетворения ко­торых тянутся они друг к другу, образуя группы, течения, направления. Музыка, манера одеваться, по­литика, физическая сила, философия, преступность — вот лишь некоторые поводы для неформального объеди­нения. Металлисты и рокеры, панки и хиппи, сторонники перестройки и общества «Память», любера и культури­сты, «молодые марксисты» и поклонники йоги или буддизма, малолетние правонарушители «стригуны» или казанский вариант вооруженной борьбы неформальных объединений — такова далеко не полная палитра сегод­няшнего неформального движения.

Каждая такая группа или течение имеют внешние отличительные признаки, свои цели и задачи, иногда даже программы, своеобразные «правила членства» и моральные кодексы. Вот и давайте, опираясь на это, попробуем уложить все это многоцветие и многообразие на бумагу.

Предупредим заранее: любая, в том числе и наша, попытка классификации неформальных групп носит условный характер. Пока еще не видно тех критериев, которые могли бы жестко и однозначно отграничить одно направление от другого. Главное, что мы взяли за основу,— это ведущая деятельность той или инсгруппировки, основная сфера интересов, ради удовлетворения которых она возникла, и одновременно сфера человеческой деятельности, в которой достаточна заметно проявляет себя направление.

Отчетливо выделяется группа, связанная с увлечением музыкой и танцами — они на виду, хорошо всем известны. Также очевидно выделение группы околоспортивных неформалов — и здесь их популярность снимает все сомнения. Нет проблем с неформалами экологического и экокультурного направления. Дальше же начинаются трудности.

Мы попытались разграничить, в частности, такое сложное понятие, как противоправные неформалы. На наш взгляд, существуют преступники, маскирую­щиеся под неформалов, они представлены в разделе «неформальные преступники и их окружение», и так называемые «правоохранители» — неформалы, объединен­ные целями борьбы с правонарушениями, однако использующие такие методы, которые уподобляют самих тем, с кем они борются. Ясно, что на самом деле это разные группы неформалов.

Отдельно выделена группа «философствующих неформалов». В ней собраны те течения, за которыми! стоят определенные идейно-теоретические, философские платформы. Это достаточно условно: в конечном счете, наверное, почти любое неформальное объединение имеет за душой нечто, что может быть названо его идеологией, или философией. В данную группу мы включили, наконец, лишь тех неформалов, взгляды которых содержат элементы общепринятых идейно-философских конструк­ций, которые могут сами внятно объяснить их и идейная направленность которых достаточно признана общественным мнением.

Пожалуй, наибольшие проблемы возникли при фор­мировании группы «неформалы в политике». Что такое «политика» в понимании подростков? Исключив из рассмотрения заведомо политизированных неформалов стар­ше двадцати с небольшим лет, мы оставили в данной группе те сугубо молодежные течения, взгляды которых носят, очевидно, политический характер (например, па­цифисты или «молодые сторонники перестройки»), а также тех, кто склонен к определенным действиям, рас­цениваемым обществом как политические. К последним относятся варианты отечественных нацистов. С ними крайне сложно. Широкое направление, внешне «появляющееся в качестве своеобразных панк-стиляг (сюда включаются некоторые группы так называемых бритоголовых, собственно панков и нацистов, испове­дующих то, что именуется «поп-фашизм»), многими ис­следователями не относится к разряду политизирован­ных. Обманывают экстравагантность одежды, причесок, наличие (в частности, у панков) специфических музы­кальных увлечений. Однако, похоже, что это лишь внеш­ние признаки; за ними скрывается постепенно зреющая готовность к политическим действиям, которая потенци­ально может проявиться под влиянием заинтересован­ных сил. И пусть пока что такие аргументы носят далеко не бесспорный и очевидный характер — мы считаем, что эту группу необходимо выделять, привлекая к ней внимание общества.

Представляется, что при всех условностях данная классификация имеет право на существование. Уточ­нение, расширение и дополнение ее — задача последующих углубленных исследований феномена неформальности в нашем обществе.   

Музыкальные неформалы

Музыка, составляющая главный интерес для этих не­формалов, слышна повсюду. Собственно, это и есть их главная цель: прослушивание, изучение, распростра­нение любимой музыки. В наше время особенно актуальна проблема подростков – эмо, хотя, по своей сути они ни чем не отличаются от своих давних «родственников» - металлистов, хиппи, рэперов и многих других

Эмо  пошло из хардкора, а точнее из ее части, что называлась "DCHC", то есть из хардкор- сцены в Вашингтоне. Где-то к середине 80-х годов сцена настолько стала захлебываться в агрессии и крови, что многим отцам-основателям   надоело все это, и они решили создать новую сцену, а так как все были тесно связаны с хардкором и ничем больше, то и будущий стиль эмо   стал нести на себе его отпечаток. Следует сказать пару слов о причинах появления эмо как отдельного подвида хардкора. Что хардкор всегда связан со сxе идеологией, а так как изначально она несла на себе догмат о позитивном отношении к жизни и к людям, о честности и уважении к друг другу, о взаимопомощи и терпимости, то любые проявления агрессии и не толерантности к окружающим внутри культуры стали восприниматься основателями как некое искажение идеалов. В этот период бурно развивалась NYHC-сцена (Нью-Йорк хардкор-сцена), а там были совсем другие порядки и идеалы, чем на Вашингтонской или Бостонской сценах.  Во-вторых, это бурный всплеск скинхедства в схе, так называемые схе-скинхеды. В-третьих, это утяжеление музыки (хотя этот момент достаточно спорный) и появления моша (такие народные танцы хардкор-кидов), который многие воспринимали как явную форму агрессии на хардкор шоу и гигах. Видя все это, отцы-основатели и прочие, далеко не последние люди на Вашингтонской сцене внесли революционный перелом в хардкор музыку, тем самым дав новую сцену для последующего развития эмо-сцены. В середине 80-х (а если точнее, то на рубеже 1984-1987 годов) в Вашингтоне появилось множество групп, которые отошли от агрессивного и грязного саунда начала 80-х и заиграли экспериментальную, мелодичную и лиричную музыку, которую дополняли глубокие, эмоциональные тексты. Этот период стали называть "революционным летом" в хардкоре, и именно он дал начало такому стилю как "эмо".

Идея "Эмо" возникло от слова "эмоция". Каждый день мы испытываем эмоции, совершенно разные, некоторые мы не стараемся показывать на людях (из-за страха, стыда), некоторые наоборот пытаемся и показываем (свою любовь, например). Эмоции тесно связаны с переживанием, возможно даже что эти слова синонимы. Иными словами мы размышляем над своим эмоциональным состоянием. Иногда подобные переживания мы переносим на бумагу, пишем стихи или прозу. Иногда просто своим видом показываем свои эмоции. Все это и является эмо. Эмо-кид, тот человек, который не боится своих эмоций, не боится их показывать, потому что это Его эмоции. Он показывает их в своем внешнем виде, выражает в своей музыке. Или как-то иначе. Определение стилю дал в 1985 году создатель панк - команды Rites Of Spring, а позднее участник Fugazi Гай Пицциотто. Emo (от emotional) - это эмоциональная музыка, построенная на контрастах: спокойный куплет, и затем надрывный крик в припеве. Сегодняшняя, 3-я реинкарнация ЭМО представляет собой, по сути, поп-панк или пост-хардкор в духе Sum 41 и Green Day. Корни современного э мо и следует искать в панке и хардкоре, а историю принято разделять на три фазы.

В 80-х группы Rites of Spring и Husker Du решили отойти от хардкоровой агрессии, уделяя в своем творчестве больше внимания экспериментам и текстам. Это была облегченная версия панка и хардкора с гитарным соло и более-менее осмысленной лирикой. Фанаты групп после посещения концертов стали называть новорожденную музыку на сленге emo. Тут же образовалось так называемое «первое поколение» из многочисленных эмо-групп , которые, к сожалению, после модного всплеска канули в небытие.
На «вторую волну» эмо, популярную уже в середине 90-х, опять-таки сильно повлиял Гай Пицциотто, но уже в составе пост-панк-группы Fugazi. Но ключевым моментом во втором пришествии эмо стал альбом Diary группы Sunny Date Real Estate. Лейбл Sub Pop, на котором был издан альбом, известен тем, что на нем писались такие гранды альтернативы, как Nirvana, Soundgarden, Sonic Youth и L7. Отчасти и из-за именитых издателей Sunny Date Real Estate так преуспели со своим диском, а заодно и вдохнули в эмо вторую жизнь. Новая версия эмо стала не такой «попсовой», некоторые даже стали называть стиль инди-эмо, делая акцент на том, что музыка совершенно некоммерческая. Появилось множество групп, которые подписывали не только инди (независимые), но и крупные лейблы, однако большинство из них с наступлением 2000-х кануло в небытие, когда эмо вернулось к своим панк-истокам.
Собственно, «третья волна» и есть My Chemical Romance, Fall Out Boy и Funeral for a Friend. По музыке это довольно примитивный калифорнийский поп-панк, сдобренный гитарным соло и надрывным плаксивым голосом. Современная эмо-сцена настолько огромна и на ней скопилось столько похожих по имиджу друг на друга групп, что музыкальные рамки стали довольно размытыми. Некоторые, например, считают, что эмо может быть только крайне жестким и агрессивным, приближенным к классическому хардкору – хаотичная музыка и истерично-визжащий вокал – в таком направлении работает группа Converge.

Неотъемлемой частью эмо-культуры является и имидж. Помимо внешних признаков в виде изношенных кед, потертых черных джинсов и черной челки, нужно культивировать в себе образ законченного депрессивного меланхолика. У эмо-юношей и девушек огромной популярностью пользуется тема неразделенной любви, на почве которой они любят резать себе вены, а потом эмоционально плакаться друг другу в розовые футболки. Кстати, этот инфантильный «имидж» фактически погубил эмо третьей волны, сделав его объектом издевательств и насмешек. В Internet есть много флэш-роликов, в которых, по сюжету, разочарованный в жизни эмо-бой заводит друга- гопника в Бирюлеве, и последний отговаривает его от суицида под звуки «Владимирского централа».

 My Chemical Romance далеки от всех этих заморочек. Пока еще время работает на них. Сейчас группа популярна не меньше, чем Korn и Limp Bizkit в свое время. Будучи очень «попсовыми», они играют приятную, но примитивную и быстро надоедающую поп-панк музыку, которую очень любят тинейджеры. И у них всегда под рукой армия верных поклонников-подростков (MCRmy).

Чёрные чёлки, футболки в обтяжку, тряпичные кеды Converse и размазанная от слез косметика. Это привычный вид эмо-бой и эмо-гёл – носителя модной молодежной субкультуры ЭМО. Сегодня они уже не редкость и на российских улиц. Движение ЭМО развивается с каждым днем, во многом благодаря российским и зарубежным музыкантам, диктующих через.
ЭМО - это один из самых востребованных стилей у подростков всего мира. Еще 5-6 лет назад на улицах городов редко встречались юноши и девушки с длинными челками, крашенными в черный цвет, розовых футболках и стоптанных тряпичных кедах.

Неформалы в спорте и вокруг него

Субкультура околофутбольных хулиганов - субстанция несколько эфемерная. Тем более – с точки зрения обывателя, которая сформирована сообщениями в регулярной прессе.

Термин "фан-движение" употребляется в 2 смыслах. Во-первых, при обозначении общественного движения, поддерживающего какой-либо конкретный футбольный клуб. Во-вторых, при обозначении общероссийского фан-движения, объединяющего в себе всех фанатов, вне зависимости от того, какой клуб они поддерживают и в каких отношениях с фанатами остальных клубов находятся.
Каждое фан-движение состоит из определенного числа сформировавшихся групп (фан-группы, либо фан-группировки) и значительного числа неорганизованных фанатов.

Фан-группы, как правило, состоят из 15-30 человек, выполняющих определенный набор ролей и подчиняющихся определенным нормам. Подавляющее большинство групп имеет так называемый "устав", в котором определены обязанности члена фан-группы, при несоблюдении которых он из этой группы исключается. Впрочем, пока эти требования не слишком жесткие, и даже если фанат нарушает эти правила, но находится в хороших отношениях с остальными членами этой фан-группы, то санкции по отношению к нему вряд ли будут применены.
Неорганизованные фанаты, ни в каких группировках внутри движения не состоят, но, тем не менее, оказываются охваченными социальными сетями, участвуют в значительной части репертуара коллективных действий и, таким образом, не выпадают из движения.
Существует общая для всех российских фан-движений субкультура. Существует определенная специфика у каждого конкретного фан-движения, поддерживающего тот или иной российский клуб, но все они укладываются в рамки общей субкультуры футбольного фанатизма.
Кстати, именно субкультура и стала основной причиной появления фан-движения в России, которое возникло именно для того, чтобы воспроизводить данную культурную традицию. Поэтому можно сказать, что субкультура – ключевой момент, основание такого явления как футбольный фанатизм.
Итак, завершив это необходимое вступление, можно приступить к непосредственному рассмотрению футбольного фанатизма в современной России.
Фан-движение в России
Прежде всего, следует определить, что именно понимается под футбольным фан-движением и футбольными фанатами. Было бы ошибкой считать футбольными фанатами, только так называемые группы футбольных хулиганов, это означало бы значительно сузить изучаемое явление и сразу пометить его отрицательным ярлыком.
Футбольными фанатами та часть футбольных болельщиков, которая придерживается определенной специфической субкультуры (нормы и ценности, специфические практики и символика и т.д.) и действует в соответствии с ней. В таком случае Фан-движение – это среда, в рамках которой воспроизводится специфическая субкультура.
Реально о существования Фан-движения в России, которое являлось бы носителем определенной субкультуры, можно говорить с 70-х годов 20 века. В то время появились первые Фан-группы, постоянно совершающие определенный набор практик: выезды на матчи, специфическое поведение на стадионе и прочее. Они использовали специальную символику, появился сленг и другие атрибуты субкультуры. Правда, фан-движение не стало массовым, из-за сильного сопротивления со стороны традиционной культуры общества, которая, в силу своей моностилистичности, не принимала отклонений от традиционных практик, ценностей и т.д.
Активное противодействие этому явлению со стороны социальных институтов советского общества, из-за его несоответствия традиционным культурным стереотипам, локализовало новое социальное образование и численно, и территориально. Территориально фан-движение ограничилось рядом крупных городов: Москва, Ленинград, Киев и др., а численно не превышало нескольких сотен человек. Однако надо отметить, что все лидеры современного фан-движения начинали именно в это время, что и создало им авторитет в фан-движении.
После распада советского общества фан-движение стало расширяться.

В постсоветском этапе развития фан-движения следует выделить 2 этапа. Первый охватил временной этап с конца 80-х годов по 1994-1995 годы.
В это время рекрутирование ресурсов происходит непосредственно в рамках фан-движения. Все они пытаются издавать собственную фан-литературу, но поскольку в этот период они практически не имеют финансовых ресурсов, то эти издания быстро закрываются. В это же время происходит адаптация западной субкультуры фанатизма к российским условиям, интериоризация культурных норм и стереотипов.
Несмотря на то, что фан-движение по-прежнему остается территориально локализованным по сути лишь в 2 городах (Москва и Санкт-Петербург), оно прибавляет численно. Численность фанатов стала измеряться несколькими тысячами человек (пожалуй, около 5-7 тысяч), наиболее крупные фан-группы были у московских команд: "Спартак", "ЦСКА", "Динамо".
Второй этап начался после 1995 года и продолжается до сих пор. Фан-движение столкнулось с тем, что возникают проблемы с мобилизацией ресурсов, прежде всего людских. Происходит реструктуризация фан-движения. Помимо рекрутирования в рамках фан-движения начинается процесс создания фан-групп и рекрутирования в рамках фан-групп.
Преимущество создания малочисленных группировок в том, что в таких группах значительно теснее коммуникации, потому подобные образования более жизнеспособны. Кроме того, члены фан-групп, чувствуют себя более защищенными от нападок со стороны представителей враждебных фан-движений, милиции или "дедовщины" собственных "соратников". У фан-движения появляются определенные финансовые ресурсы, так как многие фан-движения находят поддержку у руководства клубов, а также формируется система членских взносов в рамках фан-групп.
Однако подавляющее большинство фанатов не входят в фан-группы. Поскольку субкультура к этому времени уже достаточно развита, то это не составляет для них особой проблемы – они могут быть в курсе всех событий, происходящих в фан-движении, благодаря развитой системе коммуникаций, участвовать практически во всех коллективных практиках и не чувствовать себя ущемленными.
Если говорить о лидерстве и авторитете в среде футбольных фанатов, то авторитет фаната зависит, прежде всего, от числа совершенных "выездов". Существует специальная иерархия выездов – чем дальше, тем почетнее – кроме того, существуют еще всякие "двойники", "тройники" (выезд в 2 или 3 города подряд без заезда домой). Если на выезд едет мало фанатов, то это также повышает их авторитет.
Фан-движение в настоящий момент расширилось и численно, и территориально. Практически во всех городах, имеющих свои клубы в высшем футбольном дивизионе и у ряда клубов первого дивизиона, появляются фан-движения. Наиболее крупные региональные фан-группы находятся в Волгограде, Владикавказе, Ярославле, Самаре и т.д. Правда, крупными их можно назвать только относительно прочих региональных фан-групп, так как их численность не превышает нескольких сотен человек.
Если попытаться оценить численность общероссийского фан-движения, то она составляет примерно 45-50 тысяч человек. По конкретным командам это распределено так: "Спартак" (Москва) – около 15 тысяч, "ЦСКА" (Москва) – около 10 тысяч, "Динамо" (Москва), "Зенит" (Санкт-Петербург) – 6-8 тысяч, "Торпедо", "Локомотив" (Москва) – 3-5 тысяч, региональные команды (в сумме) – 2-3 тысячи.
Кроме того, у фан-движения существует огромный резерв в лице тех, кто в данный момент не является фанатом, но является активным болельщиком. В качестве иллюстрации - ведущие российские футбольные команды ежегодно продают десятки тысяч клубных шарфов и множество другой клубной атрибутики. Таким образом, фан-движение этих команд ежегодно будет увеличиваться на несколько сотен человек, так как определенный процент из тех людей, кто покупает фанатскую атрибутику, рано или поздно станет футбольным фанатом.
Кроме того, фан-движение может резко увеличить свою численность в случае какого-то чисто футбольного успеха: выход в высшую лигу, победа в чемпионате, успешная игра в еврокубках и т.д. Наиболее характерные примеры такого рода московский "Локомотив" и санкт-петербургский "Зенит".
Таким образом, к настоящему времени фан-движение стало по-настоящему массовым явлением, которое не ограничилось несколькими крупными городами, а постепенно распространяется по всей стране.

Фан-группы
Когда фан-движение становится по-настоящему массовым и достигает численности в несколько сотен или даже тысяч человек, то оно сталкивается с тем, что одинаковое общение между всеми фанатами становится невозможным просто физически. В это время происходит своеобразный распад фан-движения на фан-группы, куда входят наиболее активные фанаты.
Однако большая часть фанатов не входит в эти группы, предпочитает, например, совершать выезды вместе с теми людьми, с которыми находятся в приятельских или дружеских отношениях. Таким образом, фан-движение оказывается принципиально неоднородным по своему составу и состоит из разных групп.
Можно выделить 3 принципиально разные группы участников:
Во-первых, hooligan's. Так называемые hooligan's, или футбольные хулиганы - это наиболее активные и <