Сословия и классы, и их отношение к религии.

Вебер поставил проблему религиозности различных сословий и классов, стремился найти связь особенностей их религиозности с условиями жизни и деятельности. Особенность религии крестьян обусловлена их тесной связью с природой, носит во многом магический характер. Жизнь крестьян зависит от органических процессов и природных явлений, по своему экономическому характеру не предполагает какую бы то ни было систематизацию. А потому они только тогда становятся носителями религии, когда им угрожает пролетаризация или порабощение со стороны внутренних (фискальной или помещичьей) или внешних (политических) сил.

Военная власть (рыцарское сословие) и вообще все феодальные власти обычно нелегко становятся носителями рациональной религиозной этики. Жизнь воина не располагает ни к мысли о благостном провидении, ни к следованию системным этическим требованиям надмирного Бога. Такие религиозные понятия, как “грех”, “спасение”, “смирение” не только далеки от чувства собственного достоинства представителей всех господствующий слоев, прежде всего военной знати, но даже оскорбляют его Внутреннее принятие смерти и иррациональность человеческой судьбы для воина - дело повседневности, а шансы и события noсюстороннего бытия настолько заполняют его жизнь, что он неохотно принимает религию. Он ожидает от нее защиты от злых сил, церемоний, адекватных его сословной принадлежности, не отвергая, впрочем, и молитвы о победе или счастливом пребывании после смерти на небесах с другими героями.

Среди чиновников, бюрократии всегда наблюдалась склонность к религиозности, связанной с надеждой на спасение. Господствующая бюрократия является носителем, с одной стороны, трезвого рационализма, с другой - идеала дисциплины и “порядка” как абсолютного мерила ценности. Обычно бюрократию ( характеризует презрение ко всякой иррациональной религии и вместе с тем сознание ее необходимости для сохранения послушания. Еще римские чиновники занимали эту позицию - такова она и сейчас.

Для бюргерских слоев свойственно контрастное отношение к религии, в отличие от знати и бюрократии, которые даже при сильных различиях имеют родственные тенденции в религиозности. Так, купцы могут входить в самый избранный слой общества, но могут быть и париями, подобно бродячим торговцам; могут обладать привилегиями, но не допускаться в круг знати и чиновничества, могут вообще не иметь привилегий или характеризоваться уничижительными признаками, но при этом обладать значительным влиянием. Энергичная практическая деятельность торгового патрициата сама по себе не располагает к пророческой и этической религиозности: чем привилегированнее положение купечества, тем меньше склонность к потусторонней религии. Но, с другой стороны, в прошлом образование капитала или постоянное рациональное его использование для получения прибыли (причем использование в промышленности, т. е. специфически современным способом) часто бывало связано с общинной религиозностью. Наблюдается “избирательное сродство” между экономическим рационализмом и известными типами ригористической религиозности, между рациональной религиозной этикой и особым типом торгового рационализма.

В социально или экономически непривилегированных слоях общества религиозные верования нетипичны. В мелком бюргерстве, особенно среди ремесленников сосуществуют противоположности; здесь, обнаруживаются пестрота и многообразие, которые доказывают, что однозначной экономической обусловленности религии ремесленников никогда не было. Тем не менее в отличие от крестьянства у них проявляется явная склонность как к общинной религиозности, так и к религии спасения и, наконец, к рациональной этической религии. Ремесленник, а в определенных обстоятельствах и торговец, полагает, что добропорядочность соответствует его собственным интересам, а хорошо выполненная работа и верность своему долгу действительно достойны награды и вознаграждаются. Формируется рациональная этика справедливого воздаяния, близкая всем привилегированным слоям. Ремесленники часто участвуют в искоренении магии, хотя на ранних стадиях профессиональной дифференциации сами испытывают влияние магических представлений, так как всякое специфическое, не повседневное, не повсюду распространенное “искусство” воспринимается как магическая харизма, личная или, как правило, унаследованная, обрести и сохранить которую можно только с помощью магических средств. Эта харизма обособляет тех, кто ею обладает, от общества обычных людей (крестьян) посредством табу, иногда тотемов, что лишает их права владеть землей.

Для современного пролетариата и широких слоев подлинно современной буржуазии характерно равнодушие к религии или полное ее отрицание. Зависимость от собственной работы вытесняется или дополняется у них сознанием зависимости от чисто Социальных констелляций, от экономической конъюнктуры и гарантированного законом соотношения сил. Напротив, мысль о возможном влиянии космических, метеорологических или каких-либо иных сил, допускающих магическое или провиденциальное толкование, исключена. Пролетарский рационализм, как и рацио нализм достигшей могущества крупной буржуазии, сам по с далек от религиозности. Религию им обычно заменяют идеологические суррогаты. Правда, наиболее подверженные влиянию экономических колебаний низшие слои пролетариата, которым мало доступны рациональные концепции, и близкая к пролетариат мелкая буржуазия, постоянно испытывающая нужду и опасающаяся пролетаризации, легко могут стать объектом религиозной миссии магического оттенка или такой религиозности, которая может служить суррогатом магически-оргаистического культа.На этой почве значительно легче возникают эмоциональные элементы религиозной этики, нежели рациональные, и вряд ли в этих слоях может появиться этическая религия.

Интеллектуалы всегда были носителями рационализма, но пути его реализации различны в разных интеллектуальных слоях. Здесь выделяется прежде всего религиозное сословие (жрецы, духовенство), которое разрабатывало и хранило учение. Интеллектуализация религии спасения, а также этики приводит, с одной стороны, к эзотеричности религиозных верований, с другой - к созданию аристократической сословной этики образованных интеллектуалов в рамках официальной религии. Спасение, которое, ищет интеллектуал, всегда является спасением “от внутренних бед”, он ищет смысл жизни на путях, уходящих в бесконечность, стремится к единству с самим собой, людьми, космосом. Именно он превращает концепцию мира в концепцию смысла. Чем больше интеллектуализм оттесняет веру в магию, и тем самым “расколдовываются”, теряют свое магическое содержание события в мире, тем настойчивее становится требование, чтобы мир и жизнь в целом были подчинены значимому и осмысленному порядку. Но это требование противоречит реальности, что служит причиной типичного для интеллектуалов “бегства от мира”. Интеллектуализм такого рода - не единственный, своеобразными чертами обладает интеллектуализм кругов, близких к пролетариату, парий и т. д.

Таким образом, подытоживал Вебер, современная теоретическая и практическая, интеллектуальная и прагматическая рационализация картины мира привела к следующему результату: чем больше прогрессирует этот особый вид рационализации, тем больше религия оттесняется в область иррационального. Иррациональные элементы в рационализации действительности стали прибежищем, куда была оттеснена тяга интеллектуализма к обладанию запредельными ценностями, которая становилась тем сильнее, чем больше мир казался лишенным этих ценностей.

Кратко: В любом обществе существует социальное неравенство, которое заключается в том, что люди занимают в обществе неодинаковое «положение»; различаются по своему статусу. Вебер связывал статус с устройством общества. Принадлежность индивида к тому или иному слою определяет их пропорцию в системе социальных отношений. Но статус человека определяется не только занимаемым им положением, но и общественным мнением. Четыре основных типа стратифицированного общества: 1. рабство; 2. каста; 3. сословие; 4. класс

Религия и кастовая система: 4 кастовых группы в Индии; кастовая система обуславливает стабильность общества.

Вебер: сословия, классы и религия: Очевидна связь между спецификой религиозных систем и их «соц. принадлежностью». Вебер настойчиво и убедительно раскрывает многоплановую соц. обусловленность религии. религия – это вера, которой придерживается та или иная соц. группа. «Религия спасения», этические религии делают человеческую жизнь более осмысленной, обеспечивают ее «моральной архитектурой». Религиозный плюрализм означает наличие в одном и том же обществе нескольких способов осмысления жизни, ее конечных целей и безусловных ценностей. Вебер показывает, что христианство как религия крестьян отличается от христианства как религии средневекового рыцарства или городской религии ремесленников, каковой было первоначальное христианство.

Религия и социальное неравенство. В христианстве проблема оправдания неравенства решается как проблема теодицеи, оправдания Бога перед лицом зла, царящего в мире. Вовлечение к «Хозяйственной этике, мировых религий» Вебер приводит пример анализа проблемы теодицей в контакте социальной психологии мировых религий. Верующие из низших слоев склонны к ориентации на потусторонний мир и вознаграждение в жизни иной. Напротив, теодицея высших слоев – это теодицея «хорошей судьбы» а не отчаянья и богатства: удачливый хочет знать, что его удача нелепый случай, а заслуженная награда. У высших слоев экономическое процветание рассматривается как знак милости Божьей, у низших неискоренимо, подозрительное или негативное отношение к богатству, в котором часто видят корень зла или угрозу «гибели». Религиозное мировоззрение в социальном плане ориентировано: 1) на воздаяние только в посмертной жизни; 2) на продвижение к более гуманному обществу; 3) милленаризм; 4) апокалипсической