Из истории изучения Прокла в прошлом

Огромное значение Прокла в эпоху средних веков и Возрождения никем не подвергается сомнению. И арабская, и еврейская, и христианская философии в эпоху средневековья и Возрождения находились под сильнейшим влиянием Прокла, необходимые сведения о чем можно найти в нашей статье "Неоплатонизм" (См.: Лосев А.Ф. Статьи по истории античной философии для IV - V томов "философской энциклопедии". М., 1965. С. 54 - 63). С наступлением Нового времени интерес к Проклу весьма заметно падает, и, если иметь в виду сущность дела, впервые только Гегель приводит к глубокому пониманию Прокла и к существенному его использованию.

а) Мнения, высказанные о Прокле в XVII и XVIII веках, производят удручающее впечатление (Некоторые библиографические сведения об изучении Прокла в прошлом мы заимствуем из работы В. Байервальтеса (См.: W. Beierwaltes. Proklos. Grundzuge seine Metaphysik. Fr.M., 1965. S. 1 - 15). Ввиду недостаточности указаний этого автора наше отношение к нему - критическое).

Так, Я. Бруккер (1742, 1746) квалифицировал Прокла как представителя эклектизма и суеверной фантастики, которая противоречит себе самой и себя саму уничтожает. Д. Тидман (1793) понимал философию Прокла как учение об абстрактном рассудке и о превращении этого рассудка в чувственно воспринимаемые вещи, что вместе с мифологией Прокла могло, по его мнению, содействовать только упадку философии. В.Г. Теннеман (1807) тоже думал, что Прокл не выходил за пределы произвольного синкретизма, суеверной фантастики и мистицизма.

б) Полным переворотом в области такого невежественного и самоуверенного понимания Прокла явились лекции Гегеля, читанные им в 10-х и 20-х гг., впервые изданные в 30-х гг. и переизданные в 40-х гг. Эти 15 страниц, посвященные у Гегеля Проклу, являются переворотом потому, что здесь впервые рисуется диалектика бытия, которое из своей сверхсущей и нераздельной замкнутости переходит в раздельно понимаемое инобытие и затем из этого инобытия возвращается к себе в обогащенном виде. Вот этой простейшей сущности дела до Гегеля как раз никто не понимал. И когда мы теперь вникаем в эти лекции Гегеля, мы чувствуем, насколько зорко и проницательно Гегель читал Прокла и какое живое выражение он дал всем этим трудным и неудобопонятным глубинам Прокловой мысли. Он отчетливейшим образом трактует не только основную триаду Прокла, но и триадическое строение каждого члена основной триады. Даже теургию Гегель не оставил без внимания. А вот, правда, до чего он не дошел, так это до диалектики мифа. Но и без того переворот в понимании Прокла был совершен, и с тех пор с ним уже нельзя было не считаться (С рассуждением Гегеля о Прокле можно познакомиться по его "Лекциям по истории философии", именно в XI томе "Сочинений" (См.: Гегель Г В. Ф. Соч. Т. XI. М., 1935. С. 59 - 74)).

Л. Фейербах, вслед за Гегелем, в общем весьма положительно относился к Проклу и самого Гегеля называл "немецким Проклом". В противоположность Л. Фейербаху, А. Шопенгауэр ничего не находил у Прокла, кроме суеверия и фантастической теософии.

в) После немецкого идеализма, в связи с весьма интенсивной тенденцией излагать факты, известный историк античной философии Э. Целлер, тогда еще молодой, дал в своей истории античной философии (первое издание в 1844 - 1852 гг.) довольно подробное изложение фактической стороны философии Прокла вместо традиционной в ее адрес ругани. По-видимому, для своего времени это изложение Э. Целлера тоже было своего рода событием. Однако в настоящее время, в ретроспективе прошедших с тех пор полутора столетий, это изложение представляется нам все же чересчур абстрактным, а главное, лишенным двух существенных сторон философии Прокла, именно диалектики и мифологии. Под диалектикой Э. Целлер понимает какую-то "схоластику", о существе которой ничего не известно, а только известно, что это нечто весьма плохое; мифология же для него всегда есть только суеверие и решительный отказ от всякой философии.

г) Теперешняя оценка философии Прокла развилась под влиянием двух причин. Во-первых, многочисленные исследования последних десятилетий, относящиеся к источникам средневековой и возрожденческой философии, установили огромное значение именно учения Прокла для формирования этих философских эпох. А во-вторых, в XX веке стали выходить новые издания трактатов Прокла, известных до тех пор в старинных и очень плохих изданиях, над которыми и работать-то было очень трудно. И к этому еще нужно прибавить появление ценнейших многотомных французских переводов комментариев Прокла к "Пармениду" (1900 - 1903), "Тимею" (1966 - 1968), "Государству" (1970) Платона, к Евклиду (1959, сюда же - немецкий перевод - 1945 и английский - 1970) и халдейских "Эклог" Прокла (1966).

д) Очень большое значение необходимо придавать английскому переводу Э. Доддса "Первооснов теологии" (1933, 1963) (The Elements of Theology/A Rev. Text with Transl. Introd. Comm. by E. R. Dodds. Oxford, 1933; 2 ed. - 1963.) и особенно работе "Философия Прокла" Л. Розана (1949). Этот последний автор рассматривает Прокла с точки зрения онтологии, далее - космологии, которую он понимает как теологию, и, наконец, с точки зрения этики. Термин "онтология" - это, правда, не античный термин. Но в устах современного исследователя он имеет чрезвычайно важное значение, поскольку Л. Розан противопоставляет в отношении Прокла суеверную фантастику и чисто субъективные выдумки строгой науке о сущем, которая есть онтология. Космологию Прокла Л. Розан тоже совершенно правильно отождествляет с теологией, поскольку у Прокла (I Tim. I 217, 25) так и сказано: "Учение о природе (physiologia) оказывается некоего рода теологией". В нашем изложении Прокла мы тоже не раз встречались с фактом чисто мифологического понимания у него отдельных областей космоса. Третья проблема, которую рассматривает Л. Розан у Прокла, понимается у него сугубо онтологически и космологически, что в настоящее время тоже является символом уже нового понимания Прокла. Именно по мнению Л. Розана, Прокл в своей этике понимает человека тоже как своего рода космос, то есть как микрокосм. Это вполне соответствует основному взгляду Прокла, сказавшего (III 355, 7 - 10): "Ведь и человека нужно рассматривать точно так же, как весь космос, потому что и человек представляет собою маленький космос. А именно, он обладает умом, логосом, божественным и смертным телом, подобно вселенной". Такая позиция в отношении Прокла, несомненно, является достижением только середины XX века (L.J. Rosan The Philosophy of Proclus. The Final Phase of Ancient Thought. N.Y., 1949).

Для того, чтобы открытие подлинного Прокла было завершено (а оставалось только выдвинуть в нем на первый план и изучить формальную сторону богато представленного бытия), Дж. Мартано в своей работе 1952 г. "Человек и бог у Прокла" (G. Martano. L'uomo e Dio in Proclo. Napoli, 1952) подробно рассмотрел классификационную сторону системы Прокла, ее иерархическое строение. В результате такого подхода к Проклу выясняется сложная, но в своей последовательности весьма ясная картина перехода от человека к богу. Но изучение этой формальной стороны системы Прокла вскорости привело и к выдвижению у Прокла на первый план его триадизма. Именно Р. Бойтлер (1957) в своей статье в энциклопедии Паули-Виссова (R. Beutler. Proclus der Neuplatoniker Realenzyklop. d. klass. Altertumsw. Bd. 45 (1957)) - (и статья эта является целым исследованием), кажется, впервые отдает учению Прокла о триадах ту огромную дань, которую это учение заслуживает. И это важно потому, что бесконечное нагромождение у Прокла одних триад над другими способно ввести в заблуждение и создать впечатление чистейшей "схоластики". Правда, сам Р. Бойтлер не свободен от традиционного предрассудка рассматривать схоластику как чистейшую формалистику. И тем не менее будет вполне справедливо сказать, что только после Р. Бойтлера стали серьезно относиться к триадизму Прокла и не бояться выдвигать в его системе триадизм на первый план.

В итоге можно сказать, что на основе воззрений Э. Доддса еще с 30-х гг. начинается активная борьба против чудовищного векового предрассудка относительно философии Прокла в целом. Существенную роль сыграли в этом последователи указанных ученых. Переворот этот произошел, следовательно, в самой середине XX века.

е) Особенно большую роль в изучении Прокла сыграли французы. Еще в первой половине XIX века Виктор Кузен блеснул шеститомным изданием греческого текста Прокла (1820 - 1825, с повторным изданием в одном томе в 1864 г.). Еще в середине XIX века французы блеснули тоже двумя капитальными работами по истории Александрийской школы, где Прокл занимал виднейшее место. Это - двухтомный труд Жюля Симона (1843- 1845) (J. Simon. Histoire de Pecole d'Alexandrie. T. 1-2. Paris, 1843 - 1845) и трехтомный труд Э. Вашро (1846 - 1851) (E. Vacherot. Histoire critique de Pecole d'Alexandrie. T. 1 - 3. Paris, 1846 - 1851). Увлечение неоплатонизмом в те времена во Франции было настолько велико, что в незаконченном романе Стендаля 1834 - 1836 гг. "Люсьен Левен" одна элегантная дама занимается проповедью Александрийской школы в светских салонах. Специально систему Прокла излагал еще в 1840 г. А. Берже (A. Berger. Proclus. Exposition de sa doctrine. Paris, 1840).

В связи с наступлением века позитивизма это французское увлечение неоплатонизмом значительно ослабело. Зато, однако, в XX веке это увлечение Проклом возродилось в самой мощной форме. Удивительным образом оказалось, что все самые трудные и самые обширные по своим размерам комментарии Прокла к платоновским диалогам были переведены именно на французский язык, как об этом мы уже сказали выше.

Выдающимися знатоками и очень тонкими наблюдателями в области философии Прокла оказались в XX веке именно французы. В 60-х гг. в своих многочисленных глубоких статьях писал о Прокле А.Ж. Фестюжьер. Эти статьи о Прокле перепечатаны в его сборнике 1971 г. "Этюды из области греческой философии" (A.-J. Festugiere. Etudes de philosophic grecque. Paris, 1971). К 1969 г. относится книга П. Басти "Прокл и закат греческой мысли" (P. Bastid. Proclus et le crepuscule de la pensee grecque. Paris, 1969), где дается подробный анализ как происхождения системы Прокла, так и ее внутренней последовательности.

Разносторонними и часто весьма тонкими наблюдениями, особенно в области терминологии Прокла, отличаются многочисленные работы 50 - 70-х гг. Ж. Труйара, которому принадлежит также и большое исследование "Единое и душа по Проклу" (1972) (J. Trouillard. D'un et lit me selon Proclus. Paris, 1972). Все рекорды французского изучения Прокла были побиты в новом издании "Платоновской теологии" Прокла, которая хотя и не принадлежит французам, но выполнена на французском языке. Этот совершенно новый греческий текст основного произведения Прокла, неимоверно исковерканный в единственном до того времени издании 1618 г., приведен здесь в аккуратнейшем виде и сопровождается французским переводом, а также ценнейшими комментариями, тоже на французском языке. Весь этот огромный труд принадлежит Г.Д. Сэффри и Л.Г. Вестеринку (Proclus. Theologie platonicienne / Texte etabli et traduit par H.D. Saffrey et L.G. Westerink. Paris, 1968 - 1981). Подобного рода издания Прокла необходимо считать тоже поворотным пунктом в исследовании философии Прокла вообще.

ж) Наконец, самым полным и обстоятельным исследованием философии Прокла, уже на этих новых позициях, является ценнейший труд 1965 г. В. Байервальтеса, посвященный всем основным проблемам философии Прокла. На первом плане тут, конечно, триада, которую В. Байервальтес обстоятельно изучает, хотя, как мы видели выше, пока еще недостаточно предметно, если иметь в виду учение Прокла об основных ипостасях. Совершенно правильно В. Байервальтес развивает, далее, учение Прокла о круге и тем самым существенно связывает всю онтологию Прокла с вековой античной традицией. Нельзя не подчеркнуть большую значимость труда В. Байервальтеса и в отношении диалектики Прокла, которой этот автор посвящает в данной книге целое исследование. Другого такого обстоятельного труда о Прокле на основе происшедшего в середине XX века переворота во взглядах на его философию мы не имеем. Из капитальных работ 70-х гг. необходимо указать еще на труды Сэффри - Вестеринка, о которых мы уже упоминали выше, и еще весьма значительные работы Гирша о "неподвижном движении" по Проклу и о различии языческого и христианского неоплатонизма на протяжении от Ямвлиха до Эриугены (1978) (S.E. Gersh. Cinesis acinetos. A Study of Spiritual Motion in the Philosophy of Proclus. Leiden, 1978).

Изучение всех этих работ свидетельствует о том, что вся основная проблематика Прокла теперь уже извлечена из столетнего мрака забвения и из традиционной хулы на Прокла в целом. Собственно говоря, в настоящее время остаются неизученными только детали. Однако деталей этих у Прокла бесчисленное множество. А кроме того, отнюдь не во всех проблемах изучена специфическая методология Прокла. Теперь уже достаточно установлено, что Прокл в основном только продумывает до конца трехипостасную теорию Плотина. Однако нельзя сказать, чтобы был установлен уже и самый метод этого продумывания. Кроме того, хотя для мифологии и для теургии у Прокла установлено в настоящее время подлинное место, тем не менее отчетливая диалектическая связь мифологии и теургии с теоретической философией все еще и теперь требует от исследователя большого внимания. Имея в виду все эти решенные и нерешенные проблемы философии Прокла, попробуем на основании указанной здесь нами новейшей литературы о Прокле резюмировать выводы нашего собственного исследования.

Теология и теософия

а) В первую очередь необходимо учитывать общеплатоновское учение о трех основных и универсальных ипостасях, то есть о едином, уме и душе. К этому надо прибавить еще и ту ипостась, которую обычно не называют отдельной ипостасью, но которая, несомненно, таковой является фактически, поскольку в ней мы находим осуществление и телесное оформление трех основных ипостасей. Это - космос, который и у всех неоплатоников и особенно у Прокла трактуется как телесное осуществление трех основных ипостасей. Такую четырехипостасную систему можно назвать теологией Прокла.

б) Однако уже и у других неоплатоников мы находили попытки характеризовать каждую из этих четырех ипостасей в свете других ипостасей. Так, существует не просто сверхпознаваемое единое, но такое сверхпознаваемое единое, которое есть также и ум, поскольку оно создает числа, и душа, поскольку это единое энергийно проявляет себя во всем последующем. Оно есть также и свой собственный космос, то есть такая числовая структура, из которой эманирует все последующее и которую Прокл вместе с другими неоплатониками понимает как первичную божественную сущность, как царство богов вообще. Такая же четырехипостасная рефлексия проводится у Прокла и в отношении второй основной ипостаси ума, где тоже формулируется ноуменальный ряд, начиная от чистого бытия и кончая демиургическим "умопостигаемым космосом" вплоть до чисто человеческой области. Такую всеединую рефлексию четырех основных ипостасей в каждой из них в отдельности можно назвать теософией Прокла.

в) Теперь мы можем точно формулировать тот метод, которым пользуется Прокл при своем продумывании основных четырех неоплатонических ипостасей. На основании тщательного изучения материала, а также на основании повсюду разбросанных суждений самого Прокла в настоящее время можно с уверенностью сказать так: в каждой из своих четырех ипостасей Прокл, попросту говоря, проводит свое общее четырехипостасное разделение. Раньше мы говорили, что Прокл продумывает до конца неоплатоническую диалектику. А теперь мы можем точно сказать, каким именно путем совершается у него это продумывание. Путь этот, оказывается, очень прост. Он есть не что иное, как повторение всей четырехипостасной диалектики в каждой из четырех основных ипостасей. Этот путь мы находили уже и у Плотина, у которого мы раньше (См.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. М., 1988. 4. VI. С. 211, 378, 417) основную философскую позицию охарактеризовывали как текуче-сущностную и понятийно-диффузную. Но только у Плотина каждая диалектическая категория отражает на себе все другие более или менее случайно и несистематически, у Прокла же совершенно отчетливо говорится о наличии именно всех четырех ипостасей в характеристике каждой основной ипостаси в отдельности.

г) Итак, теолого-философская система Прокла есть четырехипостасная диалектика, всеединорефлектированная в каждой из четырех основных ипостасей.

Теургия и мифология

а) Но каждая из этих четырех основных ипостасей рефлектирована у Прокла еще и в другом отношении. Именно такая ипостась дана себе самой, соотнесена с самой собой, всегда переживается ею как таковая, всегда сознает и мыслит себя саму, всегда является самосознающей инстанцией, то есть всегда имеет свой собственный субъективный коррелят. А так как основная и универсальная ипостась первоединого, согласно требованиям диалектики, присутствует везде и во всем частичном, хотя каждый раз и специфически (и возникающая здесь иерархия первоединства и качественно и количественно существует в виде бесконечно разнообразной иерархии восхождения), то все бытие представляет собою разную степень самосознающего первоединого, то есть разную степень теургии.

б) Но такое теургическое воплощение высшего в низшем не есть только смысловое или только идеальное воплощение. Оно есть также и реальное воплощение высшего в низшем, субстанциальное воплощение. Оно есть уже и в теургии. Но в теургии оно мыслится в основном только смысловым образом, то есть как то или иное преображение сознания и мышления. Субстанциальное восхождение обязательно мыслится и здесь, но по преимуществу оно мыслится как внутреннее состояние субъекта. А это значит, что существует и такая теургия, которая не только субъективна, но и объективна.

в) Но что такое есть состояние бытия, которое одинаково является и субъектом и объектом? Это есть личность, которая и существует, во-первых, объективно, а с другой стороны, дана сама себе сознательно, мысленно и, вообще говоря, переживательно, то есть субъективно. Отсюда становится ясным, что последнее обобщение бытия, по Проклу, есть обобщение личностное, то есть мифологическое. Ведь мифологические боги, демоны и герои уже не являются философскими категориями, хотя бы эти последние и были самыми глубокими и самыми широкими, но являются личностями. Мифология - это тоже есть результат рефлексии, но такой рефлексии, когда она преодолевает различие субъекта и объекта, то есть снимает себя саму и перестает быть рефлексией. Но в таком нашем анализе философии Прокла не должно быть никакой неясности или противоречивости.

г) Прокл хочет преодолеть раскол субъекта и объекта, выставляя учение о прямом и непосредственном субъект-объектном тождестве. Это субъект-объектное тождество, субстанциально данное в субъекте, есть теургия. Оно же, субстанциально данное в объекте, есть мифология. И, наконец, оно же, данное как таковое, то есть как всеобщий принцип всякого инобытия, есть иерархическая лестница восхождения от чистой до эйдетической материи, переходя через мир чистых эйдосов и кончая сверхэйдетическим первоединством.

Итак, окончательное завершение диалектической системы Прокла есть завершение теургически-мифологическое.