Показатели установки на власть в двух группах респондентов

 

Тем не менее, мы видим, что показатель мотивации власти у аполитичных респондентов ниже 5 баллов, то есть всё же также ниже среднего. Таким образом, шкалы мотивации на свободу и на власть находятся в относительной пропорции, также как и все остальные показатели. То есть, если мы посмотрим на диаграмму 2, то сможем увидеть, что, если по одному из параметров одной шкалы (например, эгоизму) показатель – ниже среднего, то у противоположного параметра (соответственно альтруизму) показатель – выше среднего. В случае со шкалой измеряющей дихотомию «свобода – власть» в таком случае пропорция почти не нарушена, то есть противоречия не возникает и студенты в большей степени склонны к мотивационной установке на свободу, нежели на власть, также как и оппозиционеры. И всё же мы не можем оставить без внимания факт наличия значимых различий по Стьюденту в уровнях мотивации власти. Таким образом, частную гипотезу 3 гипотезы 1 мы признаём доказанной лишь частично и считаем целесообразным изучать этот вопрос более детально в дальнейшем, так как получившиеся данные действительно вызывают множество вопросов.

Относительно последней шкалы методики О. Ф. Потёмкиной, то и здесь мы видим значимые различия (см. табл. 4). Получив такие значения по этим шкалам мы снова сталкиваемся с неким противоречием.

Что касается мотивационной установки на труд, то здесь мы получили вполне свободноинтерпретируемые показатели.

Диаграмма 4

Показатели оппозиционной и аполитичной группы респондентов по параметру мотивационной установки на труд.

Из диаграммы 4 видно, что субъекты оппозиционного поведения более мотивированы на труд, нежели студенты. Очевидным кажется объяснение, что студенты зачастую ещё не имеют трудового опыта и только пролучают профессию, то есть только готовятся к трудовой деятельности. А оппозиционеры в этом случае имеют опыт общественно-политической деятельности, которую можно условно рассматривать как труд.

Но, если мы глубже проникнем в суть вопроса, то сможем обнаружить поверхностность такого суждения. Во-первых, студенты – не являются субъектами исключительно учебной деятельности, а являются субъектами учебно-профессиональной деятельности [12].

Во-вторых, курс обучения в ВУЗе предполагает отработку полученных знаний, умений и навыков на практике. Студенты проходят производственную и учебную практику на настоящих предприятиях, где должны принимать участие в трудовой деятельности. 

В-третьих, среди оппозиционеров достаточное количество студентов и безработных молодых людей. В общей сложности люди не занятые какой-то конкретной трудовой деятельностью составляют более 50 % оппозиционной группы респондентов.

Таким образом, мы можем утверждать, что субъекты оппозиционного поведения более ориентированы на труд. Возможно, это связано с особым положением студенчества в современной России. А возможно, дело действительно заключается в трудоспособности оппозиционеров. Ведь помимо основной деятельности, они ещё находят время и силы на общественно-политическую деятельность.

Гораздо сложнее обстоит дело с мотивационной установкой на деньги.
Диаграмма 5

Показатели по параметру мотивационных установок на деньги в оппозиционной и аполитичной группе респондентов.

Мы снова наблюдаем отметку, близкую к середине по показателю аполитичных респондентов. И отметку намного ниже средней по показателю субъектов оппозиционного поведения. Безусловно, в этом случае в наличии значимые различия, но тогда мы получаем противоречие по параметру труд-деньги у аполитичных респондентов. Эти показатели у них почти не различаются. Посмотрев на диаграмму 2 мы явственно это увидим: установка на труд и на деньги находится в диапазоне 4-х баллов.

На наш взгляд, это может быть связано с тем, что студенты сознательно занижали свою оценку значимости мотивационной установки на деньги. Это могло произойти как исходя из оставшегося ещё со времен советского строя табу на богатство. Если предположить, что это суждение объясняет явление дисгармонии в показателях аполитичных респондентов по шкале «труд-деньги», то логично было бы предположить, что латентно, мотивационная установка на деньги гораздо выше проявившейся, что также не противоречит нашей гипотезе.

Подводя итоги проделанного нами исследования логично было бы представить диаграмму распределения показателей у субъектов оппозиционного поведения.

Диаграмма 6.

Данные по всем мотивационным установкам оппозиционной группы респондентов.

 

Здесь мы можем с вами наблюдать картину гармоничного распределения показателей по шкалам, что даёт основание полагать, что установки в мотивационно - потребностной сфере у субъектов оппозиционного поведения более чётко определены, чем у студентов аполитичной выборки.

Таким образом, можно сделать вывод, что гипотеза 1 нашего исследования в целом подтвердилась. Действительно, результаты, которые дало наше исследование, подтверждают наличие статистически значимых различий в мотивационно-потребностной сфере между аполитичными субъектами и субъектами общественно-политической деятельности, конкретной оппозиционной направленности и субъектами оппозиционного поведения в политической сфере. Оговорку можно сделать только в случае частично не подтвердившейся частной гипотезы 3.

Что касается гипотезы 2 второго этапа исследования, то здесь мы не получили значимых различий, что в принципе, также является результатом. Это можно объяснить как использование в оппозиционных организациях обычных схем политического менеджмента. Значительным фактором является то, что в оппозиционной группе присутствовало 4 бизнесмена и 14 человек указали опыт управленческой деятельности. В аполитичной же выборке с опытом управленческой деятельности было всего 3 человека.

Результаты первого этапа исследования были представлены на научной конференции Российской Академии Наук и Государственной Думы РФ 3.04.2008 – 4.04.2008 г. «Международная научная конференция: СТРАТЕГИИ РОССИИ: НОВОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ ИЛИ ОБЩЕСТВО ЗНАНИЙ?».

В тексте выступления мы говорили о полученных результатах: «В современной России молодёжи начинают уделять всё больше внимания. С каждым днём организаций, в состав которых входят люди от 14 до 30 лет, становится всё больше и больше. Направления самые различные, но изначально, молодёжь шла с большим рвением в протестные группы. Перечислять их можно очень долго, но в основном протестовали против власти.

Смена ценностных ориентиров в молодёжном протестном движении. В 2005-2007 году очень популярными стали организации прокремлёвского толка, которые устраивали очень дорогостоящие акции. (Более чем в 30 городах России прошли Митинги Молчания в память о погибших в Беслане "Без Слов". По всей стране стояли с зажженными свечами и молчали более 100 тысяч человек. – Пишет официальный сайт "НАШИХ". Именно они были основными организаторами акции[83]). Естественно, не нужно долго рассуждать, чтобы понять, откуда взялось финансирование подобных организаций, и с какой целью. Но, тем не менее, на фоне вечно голодной и гонимой оппозиции эти холёные движения возымели успех. Численность их росла ещё и благодаря активно применяемому административному ресурсу. В итоге, острая протестность молодёжи постепенно сгладилась. Появилась реальная альтернатива. Теперь можно стало заниматься политикой без страха быть выгнанным из ВУЗа, с работы, и, не беспокоясь о том, что тебя в любой момент могут забрать в милицию или ФСБ. Естественно, на первых порах это очень влекло ещё не определившуюся с взглядами молодёжь. Тем более, что постоянно на слуху была информация о бесконечных судах над оппозицией и протестную молодёжь сажали целыми большими партиями (например "дело декабристов" [85]). В ходу стала модная идеология антифашизма, патриотизма и толерантности. Стали ужесточаться и законы: был издан закон "Об экстремизме", который уже весьма беззастенчиво говорил о запрете на радикальную оппозицию. Россия в этот период даже обзавелась собственно официально запрещённой организацией [82].

 В такой ситуации запретный плод стал не так уж и сладок и в протестном молодёжном движении обозначился спад. По крайней мере, радикальных акций стало уже несколько меньше. Теперь уже значительные силы оппозиционной молодёжи бросились на войну с кремлёвцами. Доходило до откровенных кровавых драк [84]. Между тем в борьбе с политической оппозицией молодёжь использовала всё те же технологии, что и протестные организации. И с той и с другой стороны были одни и те же поступки и формы борьбы, но одних признавали экстремистами, а других приглашали на приёмы к элите государства. Естественно, что парни и девушки с присущим такому возрасту юношеским максимализмом видели только чёрное и белое, ту и эту сторону баррикад. Но зато, политика теперь уже не казалась уделом бандитов и бизнесменов. Уже не казалось такой уж грязной и неприступной. Молодёжь поняла, что и в Жириновского можно кинуть мороженным и не обязательно иметь огромную сумку с деньгами, чтобы принять участие в выборах.

Что же касается именно текущего момента, данной "после выборной" ситуации апатии и затишья, то, безусловно, одним из самых громких событий стал роспуск движения "НАШИ". «Коммерсантъ» написал статью о том, что Кремль отправил «Наших» в отставку. «В нынешних условиях ликующая гопота не нужна», – приводились в статье слова одного из кремлевских чиновников. [81]  Циничность власти в этот раз приняла просто беззастенчивый характер. Как только стало понятно, что выборы выиграны, нужда в "цепных" организациях полностью отпала. Причем сделано это было совершенно незамедлительно. День выборов даже ещё не настал. То есть, к молодёжи, в которую столько времени вкладывались колоссальные ресурсы, в одночасье был потерян интерес.

 Таким образом, вышло, что протестное движение безжалостно и постоянно давится, но в тоже время больше не существует и альтернативы. Куда в этом случае идти молодёжи, которой уже небезынтересна политика и у них уже стало появляться правовое самосознание, понятие ответственности за страну и вкус к общественной жизни? Вопрос пока что повис в воздухе. Культура протестного движения насчитывает многие и многие годы. На раскрутку хотя бы бренда "НАШИХ" ушло время и миллионы долларов. Создание новой организации сейчас займёт также немало времени и сил. Что же теперь остаётся молодёжи? На мой взгляд, большинство, естественно, займётся карьерой, бизнесом, семьёй, образованием…. Но останутся ведь и те, которые дальше захотят продолжать оставаться политически активными.

Что касается именно социально-психологического аспекта вопроса, то здесь нужно отметить, что протестность молодёжи имеет под собой и психологическую подоплёку. Не каждый сможет пойти на акцию прямого действия или написать статью в газету с критикой власти. Причём как показывает опыт, на протест идут самые различные люди: как теоретики, так и практики как гуманитарии так и "технари" как девушки, так и парни. Почему же многие тысячи молодых людей забывают о повседневных заботах и проблемах и начинают ходить на протестные акции? Зачем они обрекают себя на бесконечные проблемы с органами, с властью, с официальными лицами ради весьма сомнительной и нематериальной выгоды?

Отвечая на этот вопрос нужно учитывать возраст и связанную с ним проблематику, личностные особенности, мотивацию человека и влияние внешней ситуации.

Ни для кого не секрет, что в подростковом возрасте и юности становление мировоззрения только ещё происходит. В связи с этим происходит активное познание мира. В этом возрасте молодёжь также ещё не далеко ушла от негативизма по отношению к миру взрослых, который является визитной карточкой подросткового возраста. Зачастую этот негативизм в процессе взросления перерастает в протестность. [34]

Исходя из всё тех же особенностей онтогенеза, старшим школьникам необходимо иметь свою группу. Очень часто этой группой становится субкультура. Очень и очень многие субкультуры имеют ту или иную выраженность конфронтации с властью и общепринятыми нормами. [81]

Нельзя не учитывать и демонстративность, которая тоже довольно характерна для юношеского возраста. А даже по созвучности этого слова со словом "демонстрация" легко понять, что политика даёт немалые возможности для самовыражения. [40]

Что касается личностных особенностей и мотивационной сферы оппозиционеров, то в этом направлении мной проводились исследования, которые позволили выявить интересные данные. Выявились статистически значимые различия (исследование 2007 года). Подтвердилась гипотеза о том, что субъекту оппозиционной направленности в большей степени, чем деятелю прокремлёвских организаций, свойственен радикализм как личностный фактор по Раймонду Кеттелу. То есть оппозиционная молодёжь более радикальна (гибка) и менее консервативна (ригидна), что в понимании Р. Кеттела расшифровывается как: "интеллектуальные интересы и сомнения по поводу фундаментальных проблем, скептицизм, стремление пересмотреть существующие принципы, склонность к экспериментированию и нововведениям". [87]

Также, значительно выше оказался уровень мотивации одобрения у кремлёвской молодёжи, нежели у оппозиции. То есть молодым людям, избравшим политику поддержки режима, более свойственна высокая "степень зависимости от благоприятных оценок со стороны других людей, ранимость и чувствительность к средовым и межличностным влияниям". [87]

В исследовании 2007-го года принимала участие в основном либеральная и демократическая протестная молодёжь, которая, как вариант, имеет несколько характерные личностные особенности. Поэтому стоит отметить, что исследования личности проводились мной и на молодёжи с националистическими взглядами в 2006 году. По результатам этого исследования личностными особенностями членов РНЕ и групп скинхедов является ориентация на общественную жизнь как на ценность. Показатели по этой шкале намного превышают показатели студентов.

То есть, можно сделать вывод, что человек, идущий в протестное движение, в первую очередь ценит общественную жизнь, жаждет перемен и прогресса и не особо обращает внимание на то, как на это реагирует общество.

Существует также и такая немаловажная вещь как влияние социальной среды на выбор политической платформы.

"В. Кей выявил влияние уровня образования на политическую роль гражданина по четырем направлениям: у более образованных людей сильнее развито чувство обязанности участвовать в политической жизни у более образованного гражданина сильнее чувство эффективности своего политического участия, он считает, что может влиять на политический процесс и что ему открыт доступ к политической власти чем более образован гражданин, тем более он интересуется политикой и тем более вовлечен в нее образование определяет большую вероятность того, что гражданин будет политически активен" [79].

Не малую роль играет и общая экономическая ситуация, психологический климат в стране и в городе. Уже признанным фактом является зависимость уровня экстремизма и радикализма от уровня жизни населения, социальной напряжённости.

Таким образом, социально-психологические корреляции молодёжного протестного движения можно представить в виде совокупности особенностей возраста, определённого уровня выраженности некоторых личностных черт, уровня образованности и эрудиции и влияния макросоциальной ситуации на одного конкретного человека.

В целом же, состояние молодёжных протестных движений и молодёжной политики в целом, на мой взгляд, можно оценить как кризисное. И разрешиться проблема может очень неожиданно и не обязательно с позитивными последствиями. В связи с этим, я считаю очевидным необходимость развивать культуру молодёжных движений и совершенствовать такие институты социализации как политические организации».

Таким образом, объединив 2 этапа исследования, мы можем прийти к выводу, что:

1. Субъекты оппозиционного поведения имеют специфические личностные характеристики (высокий уровень радикализма, зависимость от группы)

2. Субъекты оппозиционного поведения имеют специфический уровень мотивации одобрения и установок в мотивационно - потребностной сфере (низкий уровень мотивации одобрения, высокий уровень установок на труд, процесс, свободу и альтруизм в мотивационно – потребностной сфере)

3. Субъекты оппозиционного поведения не имеют значимых различий с аполитичными респондентами в стратегиях политического менеджмента.

Таким образом, в основной массе выдвинутые нами гипотезы подтвердились. Исходя из полученных результатов, на наш взгляд, можно разрабатывать практические программы по профилактике и борьбе с экстремизмом. Исходя из знаний особенностей личности оппозиционера можно также совершенствовать тактики ведения переговоров и споров с ними. Исходя из этих результатов можно разрабатывать тактики взаимодействия с агрессивно-настроенными политическими организациями и многие другие прикладные аспекты работы с политической оппозиции.

 

Заключение.

 

В данной дипломной работе мы рассмотрели вопрос психологических аспектов оппозиционного поведения. Выбор именно этой темы обусловлен низким уровнем разработанности проблемы на фоне всё более возрастающей её актуальности. В виду почти полного отсутствия экспериментальных исследований оппозиции в русле психологии, мы решили восполнить пробел и обозначить целью нашего исследования именно психологические аспекты такого явления как оппозиционное поведение.

Изучив имеющийся теоретический материал, обобщив и проанализировав его мы пришли к нескольким предположениям, которые и оформили в качестве гипотез. Подобрав самые подходящие методики (тест на психологические установки в мотивационно – потребностной сфере О. Ф. Потёмкиной, методика на изучение диапазона свободы в отношениях между руководителем и подчинённым Ю. В. Синягина и И. В. Калинина) мы составили текст опросника для дальнейшего проведения исследования.

В результате тестирования группа испытуемых составила 82 человека из которых 38 являлись представителями радикальной непарламентской оппозиции, субъектами оппозиционного поведения, ещё 44 человека являлись аполитичными респондентами, не принадлежащие ни к одной из общественных или политических организаций и не ведущих общественно-политической деятельности.

Данные, собранные в результате тестирования были внесены в электронные таблицы и статистически обработаны. Данные, полученные после обработки были проанализированы и подвержены интерпретации.

В конечном итоге подтвердилась основная часть гипотез.

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что цели нашего исследования мы достигли. Смогли также выполнить все поставленные задачи. Исходя из этого можно считать исследование успешно завершённым.

В дальнейшем, исследование этой темы целесообразно было бы продолжить так как полученные данные, на наш взгляд, имеют научную и практическую значимость. Можно расширить рамки исследования и проводить исследования как в социологическом и политологическом ключах. Наиболее интересным и результативным, на наш взгляд, было бы продолжение исследования мотивационной и личностных особенностей субъектов оппозиции. Результативным бы было, на наш взгляд, также изучить ценностную сферу и целеполагание оппозиционера. Интересным бы был и научный биографический анализ. Примеров художественного анализа биографий оппозиционеров был не раз продемонстрирован [54] [42], необходимо только углубить его до истинно научного.

На практике, как мы думаем, целесообразно использовать получившиеся данные при работе спецслужб и структур МВД направленной на профилактику и превенцию экстремизма. В сфере политики целесообразно учитывать полученные нами данные в процессе переговоров или принятия мер во взаимодействии с оппозицией. Также в научном плане было бы интересно использование полученных нами данных с целью осознания роли и места оппозиции в жизни общества и психологии масс, глубокого раскрытия феномена политической оппозиции в системе демократизирующейся России, роли оппозиции в развитии гражданского общества и становлении правового государства и мн. др.

В целом же, наша работа «проливает свет» на такое яркое явление нашей жизни как политическая оппозиция и представляет интерес.
Список литературы.

 

1. Аванеcов В. С. Тесты в социологическом исследовании. М.: Изд-во «Наука», 1982. - 197 с.

2. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л., 1968. c. 43 – 48

3. Андреева Г. М. Социальная психология: Учебник для высших учебных заведений – 5-е изд., испр. и доп. М.: Аспект Пресс, 2004. – 365 с.

4. Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А. Современная социальная психология на Западе. Теоретические ориентации. - М.: МГУ, 1978. - 269 с.

5. Аронсон Э. Социальная психология. Психологические законы поведения человека в социуме. - М.: Прайм-Еврознак, 2002. - 558 с

6. Безрукова Е.Ю., Бухтиярова И.В., Синягин Ю.В. Психологические технологии в формировании управленческой команды: Учебно-методическое пособие. - М.: Изд.-во РАГС, 2003. - 131 с.

7. Берн Э. Игры, в которые играют люди. М.: Совершенство, 1999. – 155 с.

8. Берн Э. ЛИДЕР И ГРУППА. О структуре и динамике организаций и групп. Екатеринбург: Издательство «Литур», 2002. – 320 с

9. Бурлачук Л. Ф. Психодиагностика. Учебник для вузов. – СПБ.: Питер, 2004. с. 108 – 147.

10. Введение в практическую социальную психологию / Под ред. Ю.М. Жукова, Л.А. Петровской, О.В. Соловьевой. - М.: Наука, 1994. - 255 с.

11. Вершинин М. С. Политическая коммуникация в информационном обществе / М.С. Вершинин. - СПб. : Михайлов, 2001. - 252 с.

12. Гарр Т. Р. Почему люди бунтуют? – Изд-во «Питер», сер. «Мастера социологии», 2004. – 464 с.

13. Гозман Л. Я., Шестопал Е. Б. Политическая психология. Ростов на Дону.: Феникс, 1996. 344 с.

14. Грачев М.Н. Политическая коммуникация // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов, Сер.: Политология. - 1999. - № 1. - с. 24 - 39 

15. Деркач А. А. Акмеология. СПб.: 2003. с. 53 - 61

16. Деркач А. А., Калинин И. В., Синягин Ю. В. Стратегия подбора и формирования управленческой команды. М.: РАГС. 1999. с. 67 - 99

17. Деркач А.А. Акмеология: личностное и профессиональное развитие человека. Книга 1. Методолого–прикладные основы акмеологических исследований. – М., 2000. с. 15 - 56

18. Деркач А.А. Акмеология: личностное и профессиональное развитие человека. Книга 2. Акмеологические основы управленческой деятельности. – М., 2000. с. 28 - 51

19. Дилигентский Г. Г. Социально-политическая психология. М.: Новая школа, 1996. - 234 с.

20. Егорова – Гантман Е. В. и др. Политиками не рождаются: как стать и остаться эффективным политическим лидером. М., 1993. с. 34 - 89

21. Ждан А. Н. История психологии. От античности до наших дней: Учебник для вузов. - 5-е изд., перераб. И доп. - М.: Академический Проект, 2004. - 576 с.

22. Каптерев С. Е. Использование современных избирательных технологий в региональном политическом процессе. // Дисс.канд. политолог. наук., - Н. Новгород, 1999. с. 111 - 126

23. Касьянова К. О русском национальном характере. - М., Институт национальной модели экономики, 1994. – 321 с.

24. Князев А.М. ВОСПИТАНИЕ ГРАЖДАНСТВЕННОСТИ. Часть 1. Воспитание человека и гражданина как философско-педагогическая проблема. Монография. – М.: Изд-во РАГС, 2007. – 184 с.

25. Князев А.М. ВОСПИТАНИЕ ГРАЖДАНСТВЕННОСТИ. Часть 2. Экспериментальное исследование формирования гражданственности. Монография. – М.: Изд-во РАГС, 2007. с. 213

26. Коваленко В. В., Пирогов А. И., Рыжов О. А. Политическая конфликтология: учебное пособие для студентов ВУЗов, сер. “Серебряная сова”. М.: Ижица, 2002. - 400 с. 

27. Ковлер А.И. Избирательная кампания: орг. и методы работы с избирателями. - М. 1995. с. 53

28.  Кричевский Р.Л. Социальная психология: личность и общение. Учебное пособие. М.: Изд–во РАГС, 2000. с. 87 - 95

29. Куликов Л. В. Психологическое исследование: методические рекомендации по проведению. - Спб., Речь, 2002. - 184 с.

30. Кэмпбелл Д. Модели экспериментов в социальной психологии и прикладных исследованиях: Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1980. - 390 с.

31. Леонтьев А. Н Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975. - 155 с.

32. Майерс Д. Социальная психология. – 7-е изд. – СПб.: Питер, 2005. – 794 с.

33. Маккензи К. Коминтерн и мировая революция. 1919 – 1943/ Пер. c англ. Г. Г. Петровой. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2008. - 351 с.

34. Малаканова О.А. Политическая коммуникация // Политическая социология и современная российская политика : сб. учеб. материалов. - СПб.: Европейский ун-т С.-Петерб., 2000. с. 12 - 19 

35. Марков В.Н. Математические методы в психологии: Учебное пособие. - М.: Изд. - во РАГС, 2003. - 97 с.

36. Методика диагностики социально-психологических установок личности в мотивационно-потребностной сфере О.Ф.Потемкиной / Практическая психодиагностика. Методики и тесты. Учебное пособие. Ред. и сост. Райгородский Д.Я. - Самара, 2001. с. 641 - 648. 

37. Методы социальной психологии / Под ред. Е.С. Кузьмина и В.Е. Семенова. - Л.: Изд-воЛГУ, 1977. - 175 с.

38. Мирошниченко А.А. Public relations в общественно-политической сфере. Провинциальная практика, - М.: Изд-во Экспертное бюро, 1998. с. 86 - 90

39. Московичи С. Век толп, - М., 1996 78.Мошкин СВ. Политическая реклама: пособие для начинающих политиков. - Екатеринбург, 1994. – 205 с.

40. Мухина В. С. Возрастная психология феноменология развития, детство, отрочество: Учебник для студентов ВУЗов. – 7-е издание, стереотип. М.: Издательский центр «Академия», 2003. – 456 с.

41. Назаретян А.П. Психология стихийного массового поведения / Лекции.-М.: ПЕР СЭ, 2000. с. 145 - 157

42. Немцов Б. Е. Исповедь бунтаря. М.: Партизан, 2007. - 320 с.

43. Олышанский Д.В. Политический PR. - СПб.: Питер, 2003. с. 90 – 237.

44. Ольшанский Д. В. Массовые настроения в политике. М., 1995. - 224 с.

45. Ольшанский Д.В. Основы политической психологи. - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. с. 51 - 88

46. Основы политологии. Курс лекций/ под редакцией профессора В. П. Пугачёва. М.: О-во «Знание» России, 1992. – 256 с

47. Парыгин Б. Д. Основы социально-психологической теории. М., 1971. с. 139 - 148

48. Политическая психология: учебное пособие для ВУЗов / под редакцией Деркача А. А., Жукова В. И., Лаптевой Л. Г. М.: Академический проект, Екатеринбург: Деловая книга, 2003. - 858 с.

49. Политические коммуникации : учеб. пособие при подгот. специалистов по направлению "Политология" / под ред. А.И. Соловьева. - М. : Аспект Пресс, 2004. - 331 с.

50. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. - 2-е изд. - М.: Наука, 1979. - 232 с.

51. Психологический словарь /Под ред. В.В. Давыдова, А.В. Запорожца, Б.Ф. Ломова и др. НИИ общей и педагогической психологии Акад. пед. Наук СССР. - М.: Педагогика, 1983. с.175

52. Райх В. Психология масс и фашизм. Пер. с англ. Спб., 1997. - 380 с.

53. Революционный невроз – М.: Институт психологии РАН, Изд-во «КСП+», 1998. – 576 с.

54. Революция сейчас!: Документальный роман. - Спб.: Амфора, 2001. - 335 с.

55. Розанова В. А. Психология управления. Учебное пособие. М.: ЗАО «Бизнес-школа «Интелсинтез». 1999. – 352 с.

56. Романов С. Мошенничество в России. - М.:ЗАО Изд-во ЭКСМО - Пресс, 1998 . с. 78 - 79

57. Сидоренко Е. Методы математической обработки в психологии. СПб.: ООО «Речь», 2004. с. 201 – 222.

58. Словарь-справочник по психодиагностике / Бурлачук Л., Морозов С. – 2-е изд., перераб. и доп. СПб.: Питер, 2003. - 528 с.

59. Соколова Е. Е. Тринадцать диалогов о психологии.-М.: Смысл. 1997. - 653 c.

60. Соколова Е. Т. Психотерапия: Теория и практика: Учеб. Пособие для студ. высш. учеб. Заведений. - М.: Издательский центр «Академия», 2002. - 368 с.

61. Социальная психология личности / Под ред. М.И. Бобневой, Е.В. Шороховой. - М.: Наука, 1979. - 344 с.

62. Станкин М. И. Психология управления. Практическое пособие, изд. 2-е доп. и перераб. М.: «Бизнес-школа «Интелсинтез», 2000. – 344 с.

63. Теплов Е. П. Политическая власть. СПб., 1993. с. 89 - 90

64. Толочек В.А. Организационная психология и стили профессиональной деятельности государственных служащих: Учебное пособие. - М.: Изд.-во РАГС, 2003. - 159 с.

65. Традициии и перспективы деятельностного подхода в психологии: школа А.Н. Леонтьева.Под ред. Войскунского А.Е., А.Н. Ждан, О.К. Тихомирова.М.: Смысл, 1999. - 429 c.

66. Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992. с. 55 - 56

67. Фрейд З. Психология масс и анализ человеческого «Я». Минск, 1994. с. 140 - 149

68. Фромм Э. Иметь или быть? Ради любви к жизни. М.: Айрис-пресс, 2004. - 384 с.

69. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. – 3-е изд. – СПб.: Питер, 2005. с. 56 – 104.

70. Цейтина Г.П. Фрустрирующие факторы в современной социокультурной ситуации.// Социально-психологические проблемы человека в современной социокультурной ситуации. Материалы научной конференции. СПб, 1994. с. 50-51.

71. Чернявская А. Г. Психология господства и подчинения. Харвест, 1998. с. 68 - 90

72. Шабанова М.А. Социальная адаптация в контексте свободы. // Социальные исследования, 1995, № 9.

73. Шарп Д. От диктатуры к демократии: Стратегия и тактика освобождения / Пер. с англ. Н. Козловской М.: Новое издательство, 2005. — 84 с.

74. Шибутани Т. Социальная психология. - Ростов н/Д.: Феникс, 2002. - 544 с.

75. Шихирев П.Н. Социальная психология в странах Западной Европы. - М., 1985. с. 15 - 123

76. Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор. Минск, 2003. – 200 с.

77. Ядов В.А. Социальная идентификация личности. - М., 1994. с. 20 - 23

78. Ярошевский М.Г. Краткий курс истории психологии. М.: Международная педагогическая академия, 1995. - 144 c.

79. http://azps.ru/polpsy/lib/plib11.html

80. http://humanities.edu.ru/db/msg/50972 

81. http://www.gazeta.ru/column/latynina/2659933.shtml

82. http://www.hro.org/court/2007/04/20.php

83. http://www.nashi.su/news/287

84. http://www.newsru.com/russia/13apr2005/nashizm.html

85. http://www.svoboda.org/ll/soc/0805/ll.082105-1.asp

86. WWW.AZPS.RU

87. www.fom.ru

88. http://anti-thesis.1gb.ru/forum/index.php?topic=85.0 с