Оценка компенсации морального вреда.

    В ст. 151 ГК РФ законодатель установил ряд критериев, которые должны учитываться судом при определении размера компенсации морального вреда: степень вины нарушителя; степень физических и нравственных страдании, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред; иные заслуживающие внимания обстоятельства.

    С введением в действие ч. II ГК РФ эти критерии были дополнены критериями, установленными в ст. 1101 ГК РФ: характер физических и нравственных страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего; требования разумности и справедливости.

    Поскольку из содержания ст. 1099 ГК РФ следует, что размер компенсации морального вреда должен определяться по правилам ст. 151 и ст. 1101 ГК РФ, рассмотрим, какие критерии оценки размера компенсации определяются совокупным применением этих норм.

    Одним из критериев является степень вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Перечень случаев, когда вина не является основанием ответственности, указан в ст.1100 ГК РФ.

    Следующими критериями являются степень и характер физических и нравственных страданий потерпевшего, которые, должны приниматься во внимание во взаимосвязи с рядом других обстоятельств. Индивидуальные особенности потерпевшего в смысле ст. 151, 1101 ГК РФ — это подлежащее доказыванию обстоятельство, которое суд должен устанавливать предусмотренными процессуальным законодательством способами и принимать во внимание для оценки действительной степени физических или нравственных страданий и определения соответствующего размера компенсации. Итак, упоминание законодателем степени страданий, связанной с индивидуальными особенностями потерпевшего, предполагает наличие некоей средней глубины страданий, но об ее учете законодатель не делает специального указания, поскольку наличие страданий, т. е. морального вреда — это необходимое условие возникновения права на компенсацию морального вреда вообще, и законодатель делает акцент на те критерии, которые позволяют определить размер компенсации применительно к конкретному делу.

    Таким образом, необходимым критерием размера компенсации во всех случаях будет средняя степень страдании для определенного вида правонарушения.

    Средняя степень страдании — это страдания, которые, по общему представлению, должен испытывать (не может не испытывать) «средний», «нормально» реагирующий на совершение в отношении него противоправного деяния человек. По существу, отражающая в себе общественную оценку противоправного деяния. Так, например, если по телевидению сообщается информация о совершенном преступлении против личности или ином правонарушении, умаляющем принадлежащие человеку личные неимущественные блага, то у каждого человека, составляющего большую телевизионную аудиторию, сложится представление о степени страданий (моральном вреде), перенесенных потерпевшим. Поскольку в данном случае для подавляющего большинства аудитории потерпевший представляет собой абстрактную личность, в основе выносимого, каждым составляющим аудиторию лицом, суждения будут лежать его предположения о той глубине страданий, которую само это лицо перенесло бы в этом случае. Разумеется, оценки отдельно взятых лиц несколько различались бы, однако усредненная оценка имела бы наиболее объективный характер.

    Перейдем к анализу критерия «характер физических и нравственных страданий» Вряд ли под характером страданий может пониматься что-либо иное, чем их вид. Под видами физических страдании можно понимать боль, удушье, тошноту, головокружение, зуд и другие болезненные симптомы (ощущения), под видами нравственных страдании — страх, беспокойство, горе, стыд, унижение и другие негативные эмоции. Характер физических и нравственных страдании в таком понимании можно было бы учитывать и оценивать, если бы законодатель мог установить некую количественную соотносительность между их вышеперечисленными разновидностями. Однако не представляется возможным и целесообразным ни теоретически, ни практически ввести какое-либо объективное соотношение между тошнотой и удушьем, зудом и головокружением, страхом и горем. По нашему мнению, «учитывать» характер физических страданий можно лишь принятием во внимание тех нравственных страданий, которые могут оказаться с ним сопряжены (например, ощущение удушья сопровождается негативной эмоцией в виде страха за свою жизнь). Поэтому, на наш взгляд, для определения размера компенсации следует учитывать не вид (характер) нравственных или физических страданий, а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и значимость для человека и определяют величину причиненного морального вреда.

    Упоминание в ст. 1101 ГК РФ об оценке характера физических и нравственных страданий с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, не привносит чего-либо существенно нового по сравнению со ст. 151 ГК РФ, поскольку фактически дублирует установленное в ней требование учета всех заслуживающих внимания обстоятельств, связанных с причинением морального вреда. Сравнительный анализ этих норм показывает, что учитывать в целях определения размера компенсации следует не все фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, а только заслуживающие внимания для определения размера компенсации. Их перечень дифференцируется в зависимости от вида неимущественных благ, затронутых правонарушением.

    Рассмотрим указанные в ст. 1101 ГК РФ совершенно новые критерии (по сравнению с ранее действовавшим законодательством) — требования разумности и справедливости. На первый взгляд это кажется несколько необычным и даже странным, будучи применено к отдельному институту гражданского права — компенсации морального вреда, так как трудно предположить, что законодатель не предъявляет подобного требования к судебному решению по любому делу. Анализ ст. 1101 ГК РФ в части требовании разумности и справедливости целесообразно проводить с учетом п. 2 ст. 6 ГК РФ, устанавливающего правила применения аналогии права. Согласно этой норме, при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются, исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства  и требований добросовестности, разумности и справедливости. Не случайно, компенсация морального вреда оказалась единственным гражданско-правовым институтом (понятие разумности содержится также в ст. 10 ГК РФ, но имеет иное содержание), где законодатель специально предписал учитывать требования разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда. Так как страдания не поддаются точному измерению, а в деньгах неизмеримы в принципе, то невозможно говорить о какой-либо эквивалентности страданий размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что большей степени страданий должен соответствовать больший размер компенсации, и наоборот, т. е. ее размер должен быть адекватен перенесенным страданиям.

    Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию в размере равном или большем лицам, перенесшим страдания в связи с нарушением права на неприкосновенность произведения и права на здоровье, выразившемся в утрате зрения или слуха (соответственно). Поэтому требование о соблюдении разумных и справедливых соотношении присуждаемых по разным делам размеров компенсации морального вреда следует рассматривать как обращенное к суду. Если бы на территории РФ действовал один судебный состав, рассматривающий все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности и справедливости могло бы быть достаточно легко выполнимо. Вынося свое первое решение о компенсации морального вреда, судебный состав тем самым установил бы для себя определенный неписаный базисный уровень размера компенсации, опираясь на него, выполнял бы требования разумности и справедливости при вынесении всех последующих решений. Но такая ситуация в действительности недостижима, так как в России действует большое количество судов и еще большее — судебных составов. Следовательно, требование разумности и справедливости применительно к определению размера компенсации морального вреда следует считать обращенным не только к конкретному судебному составу, но и к судебной системе в целом. Поэтому должны существовать писаные, единые для всех судов базисный уровень размера компенсации и методика определения ее окончательного размера; придерживаясь их, конкретный судебный состав сможет определять размер компенсации так, как предписывает закон, т. е. с учетом требований разумности и справедливости. Поскольку законодатель отказался от нормативного установления базисного уровня и методики определения размера компенсации и, таким образом, предоставил этот вопрос усмотрению суда, то этим судом следует считать Верховный Суд РФ, который должен, в порядке обеспечения единообразного применения законов при осуществлении правосудия, предложить судам общий подход к определению размера компенсации морального вреда, оставляя при этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел.