Понятие авторства и толкования художественного текста

Как писателю удается увидеть связь вещей и проникнуть в бессознательный опыт человечества? Ответ на этот вопрос мы найдем в работах русских формалистов и их продолжателей - европейских структуралистов и постструктуралистов. Вот, например, какую версию предлагает Р. Барт. В процессе творчества, считает он, писатель вступает в контакт с языком, выходит за пределы своей личности и, исследуя возможности языка, открывает информацию, заложенную в нем. Сами языковые структуры несут в себе определенную картину мира, с которой и работает писатель, интерпретируя и трансформируя ее. Авторская личность раскрывается в художественном тексте не прямо, а косвенно - через отношение к событиям художественного мира и использованным при создании этого мира нормам и правилам. Свою знаменитую статью, посвященную описанию основных законов литературного процесса, Л. Я. Гинзбург назвала «Литература в поисках реальности». По ее мнению, одним из главных стимулов развития литературы является поиск способов наиболее «реалистичного» изображения действительности. Человечество не знает, какова истинная реальность, и даже не знает, доступна ли она человеческому познанию и существует ли вовсе или является чьей-то красивой выдумкой. Однако человеку хочется быть хоть немножко уверенным в своих отношениях с реальностью, и каждая эпоха предлагает свое наполнение этого понятия. Инструментом такого познания является и художественная литература.

Современная теория художественного текста, выделяет в нем два плана. Однако выделение это происходит по-разному. Наибольшей популярностью пользуются две классификации, отчасти совпадающие между собой. Первая классификация восходит к теории Ф. де Соссюра о двухчастности знака. По аналогии с этой теорией в художественном тексте также выделяют означаемое, называя его планом содержания, и означающее, называя его планом выражения. Вторая классификация была предложена М. М. Бахтиным, который выделил в художественном произведении событие рассказа и событие рассказывания. Разделение на план содержания и план выражения более конкретно. План выражения включает в себя материальное или предметное воплощение знаков, из которых состоит текст, план содержания включает в себя значения и смыслы этих знаков. Посредством плана выражения текст являет себя читателю для того, чтобы читатель смог увидеть за этим планом другой - содержание. Таким образом, мы всегда имеем дело сначала с планом выражения, а уже затем с планом содержания, и продуктивность восприятия первого определяет продуктивность восприятия второго. План содержания всегда есть результат нашего осмысления плана выражения. Еще более конкретно разделение на событие рассказа и событие рассказывания.

Под событием рассказывания подразумевается, прежде всего, словесный план произведения, а также порядок изложения событий и «субъектная организация»: система носителей речи8 и система наблюдателей, с точек зрения которых описываются события9. Событие рассказа включает в себя внутренний, предметный мир, или, как его еще называют, «эмпирический мир» произведения в его статике и динамике. Следовательно, сюда будут входить время и пространство, система образов (включая систему персонажей), система мотивов, фабула и сюжет. Писатель создает свой собственный язык, уникальный и характерный только для одного данного текста, читатель же вынужден знакомиться с этим языком непосредственно в процессе чтения. Так происходит из-за того, что в художественном тексте акцент делается не только на выборе словесных и несловесных знаков, но и на их оригинальном сочетании. Получается, что художественный текст - единственное воплощение некоего всегда уникального языка. С точки зрения представителей семиотики, уникальность художественного текста состоит в том, что он строится на пересечении сразу нескольких языковых кодов, в результате чего становится не только хранителем, но и генератором смысла. Подлинно художественный текст является «открытой структурой» (термин У. Эко), он не может быть понят однозначно, он содержит в себе и такие типы иносказания, интерпретация которых в большой степени зависит от решения читателя. Выделив в художественном тексте семантически значимые элементы, читатель начинает строить свой собственный текст, описывающий связь между этими элементами. Поэтому каждое новое прочтение художественного текста может привести к рождению новой интерпретации, как новая комбинация одних и тех же слов приводит к рождению нового речевого высказывания. При этом возможности комбинирования ограниченного количества слов ограничены.

Точно так же ограничены возможности интерпретации художественного текста. Но если художественный текст - это система ограничителей, то он подобен не только речи, но и языку, он всего лишь материал, из которого читатель создает новые тексты, объясняющие его понимание текста художественного. Осознание этой мысли логично привело теоретиков структурализма в лагерь постмодернистов. «Для постмодернизма художественный текст - это пикник, куда писатель приносит слова, а читатель смыслы», (Цв. Тодоров)

Разумеется, любая интерпретация произвольна, и даже если есть некий абсолютный смысл текста, этот смысл - недостижимый идеал. Но если читатель хочет достичь понимания, а не просто использовать текст в тех или иных целях он будет искать путь, при котором смог бы сохранить себя и в то же время не потерять индивидуальности текста. Каждый человек обладает неповторимым жизненным опытом, определяющим его кругозор и горизонт его читательских ожиданий. Это тот контекст, без которого текст вообще не будет воспринят, а знаки, из которых он состоит, не раскроют своих значений. Но этот же контекст делает понимание текста индивидуальным и непредсказуемым. Каждый читатель видит только то, что он способен увидеть, и понимает только то, что он способен понять. И ждать от другого читателя понимания того, что ты понял сам, фактически означает раскрывать ему свою картину мира и ждать ее понимания.