Глава 4. Украинские философы о моральном учении Канта

 

Моральная философия Канта постоянно волновала философов Украины второй половины XIX - начала XX века.

Украинский философ и духовный писатель, профессор Киевской духовной академии, протоиерей Димитрий Иванович Богдашевский (р. в 1861 г.) писал, что Кант является творцом новейшей философии и новейшего метода, без глубокого понимания которых в наше время нельзя считать себя философом. Для тех, кто осознал всю важность поставленных им вопросов, «понятно, что из Канта должно выходить теперь всякое философское учение, которое претендует на то, чтобы быть и точным, и обстоятельным, хоть бы исходным моментом его и была суровая критика кантовских положений».[19] Сказаное, безусловно, касается и философии Канта о моральной ценности культуры, и именно поэтому его концепция практического ума на протяжении всей второй половины XIX — началу XX века была предметом исследования со стороны философов Украины. Шаг вперед, сделанный Кантом в сфере морали сравнительно с его предшественниками, настолько значительный, что не считаться с этим не было ни одной возможности.

Все самые известные философы Украины непременно обращаются к анализу кантовского учения при рассмотрении подавляющего большинства проблем этики. Причем при всем разнообразии подходов, при разной глубине проникновения в предмет исследования, при большей или меньшей критичности — никто не делал попыток приуменьшить значение кантовского морального учения.

Даже те, кто принципиально расходился с Кантом, воздавали должное его заслугам, если не в решении, то, по крайней мере, в постановке целого ряда фундаментальных моральных проблем.

Здесь стоит отметить, что почти вся вторая половина XIX века (особенно его конец) прошла под лозунгом критики гегелевского панлогизма и возвращения к философии Канта, что не могло не отразиться на подходах к решению вопросов морали. Сказанное также касается Сильвестра Сильвестровича Гогоцкого (1813-1889), доктора философии, профессора педагогики Киевского университета св. Владимира и профессора Киевской духовной академии. Сильвестр Гогоцкий доказывал, что мораль Гегель (1770—1831) оценил неправильно, поскольку он произвольно ограничивает значение нравственности лишь изолированной деятельностью воли, отделённостью практического сознания от моральной основы жизни. Отсюда выплывает обезображенное понятие о совести как первом и последнем основании морали у Гегеля. «Поскольку свобода воли не является результатом идеи, которая развивается из чистого мышления, - отмечает Сильвестр Гогоцкий, — постольку и нравственность не выступает чем-то совсем отдельным от права, не является переходным моментом, который должен быть поглощенный общественной жизнью»[20] Отбросив идею о бесконечном призвании человека, идею о ее причастности к бесконечной жизни, Гегель видит цель человека в творении государства. При этом государство им настолько возвеличенная, что человеческая личность фактически превращается в ее жертву. Вот почему, обобщает Сильвестр Гогоцкий, несравненно более высокой является христианская идея человека. Она не измеряет ее значения, не ограничивает широты ее сущности исключительно государственными целями. Возражение христианского - гуманного мировоззрения как раз и привело Гегеля почти до такого же ограничения морально - умственной природы человека, к которому в средние века дошли лишь под воздействием идеи вечности.

В моральной философии Канта человеку отводилась совсем другая роль, и именно поэтому в украинской философии рассматриваемого периода этике Канта предоставлялось преимущество перед учением Гегеля.

Следовательно, не случайно и Сильвестр Гогоцкий больше анализирует моральные ценности в философии Канта. «Понятие Канта о моральной природе, о величии морального закона, — писал он, — является одним из самих благородных и утешительных явлений в истории философии и особенно в XVIII веке в эпоху господства чувственных и эгоистичных начал в философии морали»[21] Наибольшую заслугу Канта перед этикой Сильвестр Гогоцкий видит в том, что немецкий мыслитель считал свободу воли самым существенным условием и основой нравственности, совместил понятие свободы воли с понятием морального закона. Не менее высоко он оценивает и кантовское толкование проблемы безусловного.

Как известно, выделенные Кантом в «Критике чистого разума» априорные формы познания признаются им применимыми лишь к органическому миру, к явлениям и не дают завершенного знания о мире и человеке, поскольку они не способны дать знания о безусловном. «Если бы нехватка безусловного была характерна и для нашей моральной природы, — писал в связи с этим Сильвестр Гогоцкий, — тогда невозможной была бы нравственность, моральная деятельность, сознательно управляемая общими для всех умных существ законами»[22] У Канта таким безусловным, на котором утверждается вся моральная деятельность человека, есть её моральная свобода. Это единственная из идей спекулятивного ума, о существовании которой человек знает непосредственно постольку, поскольку он осознает наличие в себе морального закона (а последний невозможен без свободы).

Украинский философ, психолог и логик Георгий Иванович Челпанов (1862-1936), учился на историко-филологическом факультете Новороссийского университета в Одессе, с 1897 года профессор и зав. кафедрой философии Киевского университета.

Георгий Челпанов заметил, что предшественники Канта сначала доказывали свободу воли, а уже потом необходимость морального закона. «Кант же поступал наоборот; отсюда понятной становится его известна фраза: «ты можешь, потому что ты должен» ... то есть, ты можешь, то есть ты свободен, потому что в тебе есть моральный закон, который тебе велит". [23] Моральный закон у Канта — это факт чистого ума, факт, который мы осознаем непосредственно. Он не может быть выведенный из чего-то другого, а является априорным законом, потому что все то, что из чего-то выводится, не может считаться безусловным, а то, которое выводится эмпирическим путем из опыта, кроме того не может претендовать на всеобщность и обязательность.

Каждому, кто попробует углубиться в суть моральной философии Канта, становится очевидной связь его «Критики практического разума» с «Критикой чистого разума». Первая без второй невозможна. «В критике теоретического разума Кант доказывал, — пишет С. Гогоцкий, — что наша познавательная деятельность ограничивается только явлениями и что безусловные идеи, которые утверждаются умом, мы не можем теоретически привести ни в какое соотношение с миром явлений; таким способом первая расшатала идеи и метафизику в собственном понимании. Критика практического разума снова утверждает безусловные идеи, но уже не как предмет познания, а как требование нашей моральной природы».[24]

Следовательно, моральный закон Канта тесно связан с его общей теорией разума. Подобно тому, как ум в процессе познания на все налагает априорные формы созерцания (пространство, время, закон причинности), источником которых является он сам, так и деятельность умной воли определяется принципом, основа которого в самом уме. Этот принцип, или моральный закон, имеет абсолютный характер.

Согласно с Кантом все правила поведения человека, которые предлагаются эмпирическими теориями морали, условные, потому что их содержание и сила исчерпываются нашими субъективными желаниями, которые ограничены во времени. При всей их разнообразию они однородны за своим общим значением, поскольку выплывают из чувства эгоизма и направленные на достижение счастья и блаженства. Ни одно из этих правил нельзя превратить в императив, обязательный для всех, потому что стремление и склонности людей не просто разные, а достаточно часто совсем противоположные. Именно поэтому Кант и считал наибольшей ошибкой своих предшественников попытки превратить эмпирические правила, которые касаются субъективным представлений, в единственное содержание моральных мотивов и поступков. Если такой основой признать счастье, то во всех возможных случаях мы останемся на почве эгоизма. моральный же императив не должен содержать ничего такого, которое было бы заимствовано из опыта. Он должен быть чистым порождениям ума, предшествовать опыту и совсем не зависеть от последнего.

Согласно с «Критикой чистого разума» законы ума, которые предшествуют опыту — это чистые формы, которые сами по себе не имеют никакого чувственного содержания. Такой же характер согласно с «Критикой практического ума» имеет и практический закон ума, или категорический императив. Это не что другое, как чистая форма практической деятельности. Все его содержание исчерпывается тем, что он всезагальний и необходим закон ума. Отсюда его определение: «Поступай только согласно с такой максимой, руководствуясь которой, ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала общим законом»[25]

Или в другом варианте поступай так, чтобы правила твоей воли могли быть в то же время принципом общего закона и общего законодательства.

Это требование чисто формально, она не содержит никакого опытного или эмпирического содержания. Вместе с тем в ней содержится достаточно определена мера, критерий ли оценки человеческого поведения. Очевидно, что все аморальное с ней несовместимое.

Кроме того, как уже отмечалось, это требование безусловно, потому что порождается самой природой ума. Она — абсолютное веление ума А поскольку моральный закон - правило безусловное, то и цель его должна быть безусловная. Последняя должна иметь абсолютную, а не относительную ценность. Такой ценностью у Канта выступает сам человек.

Человек, как и всякое умное существо, считает он, существует как цель сама по себе, а не лишь как средство для любого применения со стороны той или другой воли. Во всех своих поступков, направленных как на саму себя, так и на другие умные существа, она всегда рассматривается как цель.

В сфере моральной деятельности конечной целью человеческих стремлений также должен быть только сам человек. моральная деятельность заключается в осуществлении общего, для всех ровного закона и потому не имеет никакой связи со служением своему личному, случайному счастью. Вот почему целью моральной деятельности не может быть отдельный человек с ее субъективными чувствами и наклонами, а всякий человек, поскольку в ней живет способность поступать разумно. Значит, главная движущая сила морали — в безусловной ценности любой особенности. Эта ценность личности понимает в самом существовании морального закона, который является правилом безусловным, обязательным и ценным для всех, а значит, и для каждого индивида в частности.

Этот императив Кант называет практическим. Он формулируется так: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого, как к цели, и никогда не относился к нему лишь как к способу».[26]  кант целесообразность культура моральный

В своем конечном виде императив содержит ясно выраженное признание высшей, абсолютной стоимости человека. Обязанность потому и существует у людей, что человек всегда является целью в себе.

Теперь, по мнению Канта, становится понятным, почему оказались бесплодными все предыдущие попытки найти единственный принцип нравственности. Все понимали, что своей обязанностью человек связан с законом, но не догадывались, что он подчинен только своему собственному, но в то же время общему законодательству и что он обязан поступать только в соответствии со своей собственной волей.

Объективная реальность морального закона не может быть доказанная никакой дедукцией и никакими усилиями теоретического, спекулятивного или даже такого, которое поддерживается эмпирией, уму. «Только формальный закон..., — писал Кант, — может быть а ргіогі определяющей основой практического ума».[27]

Сказанное совсем не значит, что моральное сознание абсолютно безразлично к представлениям о реальной действительности. Нет, она нуждается в определенных истинах для своего осуществления, для доведения возможности достижения идеала добра.

Украинский философ и богослов Владимир Сергеевич Соловьёв (1853-1900) имел все основания заявить, что Кант четко представлял бездну между тем, что должно быть по закону моральным безусловным и тем, что есть в действительности. Кант прекрасно понимал, что добро не может претендовать на свой триумф, а идеал не может реализоваться в реальной жизни, поскольку человек смертен. Кант вынужден в этой части своей философии постулировать то, что он отрицал в «Критике чистого разума». Следовательно, «вопреки своей критике, за звездным небом над нами Кант хотел найти Бога, а за голосом совести у нас — бессмертную душу, по образу и подобию Божьему».[28]

Сами по себе эти две идеи, отмечает дальше В. Соловьёв, не имели, с точки зрения Канта, никакой достоверности, но, поскольку для действительного значения морального закона требуются реальность Бога и бессмертие души, постольку нужно признать эти идеи как достоверные истины. К ним принадлежит и идея свободы воли. Именно эти три идеи и являют собой постулаты практического ума, без допущения существования которых, согласно с Кантом, морали просто не существует.

Кант уверял, что свобода является свойством сверхчувственной природы нашего «я» и потому её существование нельзя доказать теоретически, но так же нельзя и опровергнуть. В свободу можно только верить. То же касается и бессмертия души. Человек не может на протяжении своей земной жизни осуществить добро во всей его полноте. Значит, примирение идеала и действительности возможно лишь при условии веры в бесконечность процесса нашего совершенствования. А это предусматривает вечность, бессмертие души.

Вера в бытие Бога, считал Кант, устраняет противоречие между моральной оценкой жизни и его реальным течением в земных условиях. Именно в моральном совершенстве человек предусматривает или будет постулировать все достоинство, всю силу и право на существование умных существ. Но в реальной жизни достаточно редко достигается моральное совершенство. Здесь много стихийного, и только вера в бытие Бога дает надежду на то, что над миром господствует закон добра.

Все, отмеченные выше, положения этики Канта обстоятельно анализировались в трудах философов Украины второй половины XIX — начала XX столетия. Особое ударение при этом делалось на том, что взгляды немецкого мыслителя на природу человека принципиально отличаются от всего того, что мы встречаем в предыдущей истории философии. Поскольку Кант, прежде всего, обращает внимание на присущую человеческому существу моральную жизнь и деятельность, которые принципиально отличаются от законов природы. Сильвестр Гогоцкий, например, особенно выделял то мнение Канта, согласно с которым моральная природа души осознается нами как что-то качественно выше, метафизическое, как такое, которое постигает лишь умом. В физической природе все подчинено безусловной необходимости причинных связей. моральная же воля может производить из себя ряд явлений даже без помощи внешних влияний. Именно эта черта моральной природы человека создает что-то такое, что превышает все физическое и касается не физического, а метафизического мира.

Рядом с идеей свободы воли выделения метафизической сферы жизни и деятельности в потоке явлений окружающего нас феноменального мира есть, по мнению Сильвестра Гогоцкого, второй оригинальной чертой моральной философии Канта. До сих пор метафизическое бытие будто отодвигали за пределы того мира, который мы наблюдаем. Кант же своим взглядом на моральную природу человека приближает это высшее бытие, видит в нем наивысший деятельное начало, которое наполняет смыслом всю нашу жизнь.[29]

Высоко оценивал постулаты практического ума и профессор Димитрий Богдашевский. Он, в частности, писал «Существует свобода, потому что без признания ее нет морали; нужно признать бытие Бога и бесконечную длительность существования души, потому что иначе не возможно осуществление наивысшего блага, которого требует с необходимостью моральный закон».[30]

Именно таким способом моральное сознание дополняет то, что недоступное сознанию теоретическому. Д. Богдашевский убежден, что Кант сознательно ограничивает рамки теоретического ума с тем, чтобы предоставить большей значимости уму практическому. Осознание обязанности — вот что выводит нас за пределы чувственной сферы.[31] А это, как уже отмечалось, основная тема полемики во второй половине XIX века. Нет сомнения, что, кроме собственно научного интереса, моральные ценности Канта привлекали философов Украины обстоятельной критикой эмпирических теорий морали. Профессиональным философам импонировало кантовские доказательства того, что принципами морали не могут быть удовольствия, счастье и все такое, потому что все эти принципы условны, имеют эмпирический характер и подпадают под общий принцип эгоизма. моральный же закон Канта имеет не материальный, а формальный характер, поскольку лишь форме присущие всеобщность и априорность.

Димитрий Богдашевский писал: «Большая заслуга философа заключается в том, что он со всей силой указал на сверхчувственный, априорный характер морали и тем ясно возразил все современные модные теории, которые пытаются и саму мораль представить одной из стадий в постепенном эволюционном развитии человечества. Отбросив все так называемые материальные моральные принципы как принципы эгоизма, Кант в своей формулировке морального закона изъял по возможности все эгоистичные моменты: моральное действие не должна быть рассчитанная на предоставление человеку какой-либо субъективной выгоды или пользы, а поступая морально, я имею в виду тот высший порядок, членом которого является и который я должен в своих действиях творить, крепить, а не разрушать».[32]

Подобно другим исследователям этического наследия Канта, Д. Богдашевский также акцентирует внимание на том, что у немецкого мыслителя не моральный закон выводится из воли, а, напротив, свобода воли выводится из существования морального закона. Свобода появляется как требование практического ума, как необходимо условие его действий, потому что если нет свободы, то нет и морали. Однако свобода — это лишь постулат практического ума, поскольку можно сказать: «я определен, что я свободен», но нельзя утверждать: «я знаю, - что я свободен», поскольку последнее нельзя довести. В положении «я могу, потому что я должен» как раз и формулируется отношение свободы к моральному закону. Значит, поведение приобретает истинно моральный характер, когда мы выполняем моральный закон ради самого закона, а единственным побуждением к выполнению данного закона является уважение к нему. Мораль у Канта, отмечает Д. Богдашевский, это учение не о том, как мы можем сделаться счастливыми, а о том, каким образом мы должны стать достойными счастья. Попытки сделать людей счастливыми неминуемо проводят к превращению человека из цели в средство. Именно последний принцип, сознательно или не сознательно, и был положен в основу всех концепций радикальной перестройки российского общества революционным путем.

Ясно, что кантовское толкование добра и зла никоим образом не могло удовлетворить теоретиков радикализма. Правду говоря, оно было для них просто непонятным. Ведь как единственные объекты практического ума добро и зло, согласно с Кантом, является добром и злом как такими. Они определяются умом, касаются действий, а не состояния ощущения субъекта. У Канта только понятия добра и зла квалифицируют собой определенный поступок, касаются волеизъявления, потому что, собственно, можно говорить лишь о морально хорошем и морально плохом. Согласно Канту, понятие добра и зла не предшествуют моральному закону, не являются его основой, а, напротив, определяются через данный закон и по этому закону. Поступок обязателен не потому, что он добрый; он добрый потому, что обязательный, потому что его велит моральный закон.

Высоко оценивал моральную философию Канта и украинский философ Пётр Иванович Линицкий (1839— 1906), профессор Киевской духовной академии. Линицкий видел его заслугу в том, что «он непосредственную моральное сознание как принцип моральной деятельности представил в ее чистоте и независимости от корыстных и в целом таких, которые не имеют морального значения, побуждений. Кант справедливо указал также на безотносительное достоинство моральной личности человека „ в противовес утилитаризма, который материальному благу лица и общества приносит в жертву высшие интересы духа»[33] Именно Кант, по мнению Петра Линицкого, убедительнее всего довел, что материальные причины деятельности воли не могут быть общими для всех законом, потому что все блага, которые выступают предметом желания, сами по себе не несут моральной нагрузки. Лишь умное пользование ими может быть признанное морально добрым, а это зависит от воли. Значит, лишь воля может быть морально доброй. Если же материальные причины деятельности воли нельзя признать принципами моральной жизни, то остается формальный принцип.

Человек постоянно взвешивает свои потайные мнения, чувства, намерения, оценивает их и творит над ними свой собственный суд, суд совести — более суровый и проницательный, чем тот, который могли бы применить к ней посторонние наблюдатели, замечает дальше Пётр Линицкий, откуда у человека эта способность и потребность к самооценке?

Пётр Линицкий убежден, что она не может быть следствием общественного воспитания, ведь для общества важны, прежде всего, дела человека, а не тайные пружины, скрытые от постороннего глаза. Бесспорно, воспитание играет важную роль в развитии совести человека, но, думает Пётр Линицкий, не воспитание создало совесть, а, напротив, существование совести сделало возможным и необходимым в обществе моральное воспитание. Иногда воспитание может даже заглушить совесть, но оно не способно уничтожить ее.

Любая привычка, выработанная человеком под воздействием чувств, может быть измененная под давлением какого-то интереса. Добродетель же у действительно моральных людей всегда порождается непреодолимой любовью к добру, а потому лишь моральное добро может быть предметом настоящей любви. Даже самопожертвование, убежден Пётр Линицкий, становится настоящим подвигом только тогда, когда возникает из любви к добру.[34]

Воздавая должное Канту, Георгий Челпанов также отмечает существенные недостатки кантовской этики. По его мнению, основная формула Канта страдает формализмом и в принципе не может использоваться в практической жизни, поскольку каждый раз лицо должно при выборе поступка считаться с тем, может ли она поднять его к уровню закона и действовать в соответствии с ним, или нет. Кроме того, данный закон дан в виде возражения, потому что показывает, как не стоит поступать. Позитивной же нагрузки он не несет.

Второй недостаток Георгий Челпанов видит в том, что Кант уважал всякие поступки, осуществленные под воздействием чувств, аморальными. А это значило, что в большинстве случаев формула Канта расходилась с действительностью, ведь когда человек осуществляет благотворительный поступок, то он обязательно сопровождается какими-то чувствами удовольствия, и прекрасное и величественное, по словам Георгия Челпанова, главным образом творится не из чувства долга, а за велением люблячого сердца. [35] По убеждению Димитрия Богдашевского, сущность морального закона выражена Кантом не достаточно определенно, элемент счастья введен искусственно в понятие наивысшего блага.[36]

Подобный подход к фундаментальным проблемам этики, включая и те, которые поставил Кант, был общепринятым среди тогдашних философов. Причем эта традиция достигает в сферу духовно-академического образования, а более широко — в характер отечественного способа философствования, где проблемы духовности непременно рассматривались в неразрывной связи с религией.

Украинский философ и педагог Николай Ефремович Скворцов (1836-1902), был доцентом кафедры философии в Киевском университете, позже получил степень доктора философии за сочинение «Политика» Аристотеля». Николай Скворцов в своих лекциях говорил, что «моральный закон, который лежит в основе всякой умной природы, источником своим имеет волю Божью, и притом не является творением Божьим во времени, а так же вечен, как и святость Божья. Потому он сам в себе одинаков, неизменен, свят, божеский».[37]

Украинский философ и доктор богословия Маркелин Алексеевич Олесницкий (1848-1905) окончил Киевскую духовную академию и, в последствии, был в ней профессором нравственного богословия и психологии. Маркелин Олесницкий в конце XIX ст. доказывал, что мораль и религия являют собой два разных момента, два разных фактора жизни человека и, значит, не могут отождествляться, но они находятся между собой в тесной, неразрывной связи. Анализируя религию, мы видим в ней моральный элемент, анализируя мораль, мы видим в ней религиозный элемент.

С этих позиций Маркелин Олесницкий подходит и к истолкованию морального закона. Он отмечает, что моральный закон изначально независим от человека. Последний — лишь его носитель. Сам же закон дан ему извне. Источником его не может быть ни индивидуум, ни человеческое общество. Физическая природа человека также не может быть таким источником, потому что она стоит ниже человеческого духа, тогда как моральный закон стоит выше человека.

Следовательно, согласно Маркелину Олесницкому, «причину морального закона нужно искать в силе, которая стоит выше человеческого духа и природы, в силе, которая сотворила субстанцию духа и материи, а также их законы». [38]

Николай Ефремович Скворцов и Маркелин Олесницкий дают принципиально отличающиеся толкования морального закона от толкования Канта. У них моральный закон — это творение Бога. По Канту же, моральный закон является лишь априорным порождением ума. В отличие от законов природы, которые являются результатом приложения априорных категорий к миру явлений и не имеют ни одного отношения к миру вещей в себе, моральный закон далеко не ограничен миром феноменов. Это закон мира самого по себе, независимо от наших представлений о нем. Его можно приобщить даже к тем сферам, которые не входят в сферу опыта. Следовательно, у Канта моральный закон выступает основным законом сверхчувственной природы и целого мира, который постигает умом. Понятно, что такое толкование морального закона никак не могло удовлетворить тех философов, которые стояли на позициях христианского учения о морали.[39]

Кроме данной выше критики этики Канта, в литературе отмечались и другие противоречия или, по крайней мере, сомнительные моменты в учении немецкого мыслителя. Например, выражалось сомнение в самоочевидности категорического императива. Не доказанным для многих казалось и положение о том, что категорический императив содержит только форму чистой воли и что эта форма заключается во всеобщности, что императив должен быть лишь формальным и не содержит в себе никакого эмпирического содержания, что форма моральной воли должна сводиться к всеобщей максиме.

Отмечалось также, что всеобщность как единая мерка морального поведения - это признак достаточно условен, потому что жизнь настолько разнообразна и сложна, что её никоим образом нельзя втиснуть в достаточно простую формулу Канта. В принципе благодаря категорическому императиву можно оправдать любое поведение, ведь каждый имеет право пожелать, чтобы максимой считалось то, что ему таким кажется. Не может моральная обязанность возводиться для всех к чему-то одному.

Наконец, отмечалось на том, что у Канта слишком схематическое представление о самом человеке, потому что он рассматривает человека лишь как простое абстрактное понятие, а не как явление с бесконечно сложным и многообразным содержанием. Главной причиной изъянов морали Канта, по мнению почти всех упомянутых исследователей, была его попытка построить науку о морали исключительно на априорных принципах. Как видим, при всем уважении к этике Канта его моральное учение воспринималось философами Украины достаточно критически, что предопределялось в первую очередь мировоззренческой позицией тех, кто исследовал наследство немецкого мыслителя, а также уровнем развития тогдашней философской науки, которая решительно отказывалась от объяснения исключительно рационализма человека. Однако нельзя отрицать и того, что этическое учение Канта сыграло существенную роль в поисках путей выхода из морального кризиса общества, в расширении критики эмпирических теорий морали, что стало одним из ведущих мотивов исследований, осуществляемых профессиональными философами Украины второй половины XIX - начала XX века. Заключение

В данной курсовой работе мы рассмотрели учение Канта о моральной ценности культуры. Философия И. Канта позволяет духовно постигать быстроменяющийся мир, влиять на формирование массового сознания, на поведение людей. Учение И.Канта имеет гуманистическую направленность, в нем представлено глубокое этическое содержание. Основной философской проблемой этого учения является проблема человека и его место в мире. Эту проблему И. Кант решал философски глубоко, многопланово, новаторски, исходя из подлинных интересов и свободы самого человека.

Однако, Кант гарантию того, что человек не собьется с истинного пути, видит в благоразумии человека, который понимает необходимость и выгодность для него следовать велениям категорического императива. А в борьбе между моральным принципом и природным влечением у человека часто верх берет инстинктивное начало.

Жизнь постоянно доказывает нам, что в ситуации выбора между абстрактным нравственным абсолютом и индивидуальным счастьем большинство людей делают выбор в пользу личного счастья. Выбор в пользу долга может сделать только героическая личность, такая как сам Кант, но не обыватель, более всего ценящий своё благополучие. Культурология и этика Канта закрывают для большинства индивидов, вовлеченных в стихию частной жизни, путь к обретению ими своего истинного предназначения. И проблема, вставшая перед философами, жившими после Канта, как раз и заключалась в том, что бы придать культуре новый статус, статус не разъединяющего, а объединяющего начала, примиряющего природное и разумное в человеке.

Список литературы

 

1. Асмус В.Ф. Кант // Философский энциклопедический словарь.- М.: Сов. энциклопедия, 1983.

2. Бердяев Н. Судьба России.- М.:»Советский писатель», 1990.

3. Богдашевский Д. Философия Канта.- Киев, 1898.

4. Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. В 2 т. Том 2. От Канта до Ницше.- М.: Терра-Канон-Пресс-Ц, 2000.

5. Виндельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия. - М., 1993.

6. Гогоцкий С. О. Обозрение системы философии Гегеля. — Киев, 1860.

7. Гогоцкий С. С. Философия XVII и XVIII веков в ее соотношении с философией XIX в. и отношение той и другой к образованию. – Киев, 1878.

8. Гогоцкий С. С. Философский лексикон. – Киев, 1866. — Т. 3. — С. 71.

9. Гулыга А.А. Кант. - М., 1994.

10. Гулыга А.В. Кант сегодня //Кант И. Трактаты и письма.- М.: »Наука», 1980.

11. Кант И. Критика практического разума // Кант И. Соч. в 6т. Т.3. - М., 1966.

12. Кант И. Критика телеологической способности суждений//Кант И. Собр. соч.: В 6 т. - Т.6.- М., 1966.

13. Кант И. Пролегомены ко всей будущей метафизике, могущей проявиться как наука // Сочинения: В 6 т. — М, 1964. — Т. 4. ч. 1.

14. Линицкий П. И. Обзор философских учений. — Киев, 1874.

15. Линицкий П. И. Основные вопросы философии. Опыт систематического изложения философии. — Киев, 1901.

16. Лук М.І. Етичні ідеї в філософії України другої половини XIX – початку XXст.: монографія.- Київ: »Наукова думка», 1993.

17. Нарский И.С. Кант.-М.: »Мысль», 1976.

18. Олесницкий М. Введение в историю нравственности и нравственных учений // Труды Киевской Духовной академии. — 1880. — N10. — С. 226.

19. Скворцов Н. Записки по нравственной философии. — Киев, 1869.

20. Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия // Собр. соч. — СПб, 1897. — Т. 7.

21. Челпанов Г. И. История основных вопросов этики.- Киев, 1897.

22. Чижов П.Г. Дух гуманизма в философии И. Канта //Кантовские чтения в КРСУ (22 апреля 2004 г.); Общечеловеческое и национальное в философии: II Международная научно-практическая конференция КРСУ (27-28 мая 2004 г.). Материалы выступлений / Под общ. ред. И.И. Ивановой. — Бишкек, 2004.

23. Шендрик А.И. Теория культуры: учеб пособие для вузов.- М.: ИНИТИ-ДАНА, Единство, 2002.

 

[1] Виндельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия. - М., 1993. - с.6.

[2] Кант И. Критика практического разума // Кант И. Соч. в 6т. Т.3. - М., 1966.- С.347.

[3] Там же.- С. 499.

[4] Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. В 2 т. Том 2. От Канта до Ницше.- М.: Терра-Канон-Пресс-Ц, 2000.- с.22.

[5] Асмус В.Ф. Кант // Философский энциклопедический словарь.- М.: Сов. энциклопедия, 1983.-с.242-243.

[6] Кант И. Критика телеологической способности сужде­ний//Кант И. Собр. соч.: В 6 т. - Т.6.- М., 1966. - С.458.

[7] Там же. - С.459.

[8] Там же. - С.464.

[9] Бердяев Н. Судьба России.- М.:»Советский писатель», 1990.- с.274.

[10] Кант И. Критика телеологической спо­собности суждений//Кант И. Собр. соч.: В 6 т. - Т.6.- М., 1966. -с.465.

[11] Чижов П.Г. Дух гуманизма в философии И. Канта //Кантовские чтения в КРСУ (22 апреля 2004 г.); Общечеловеческое и национальное в философии: II Международная научно-практическая конференция КРСУ (27-28 мая 2004 г.). Материалы выступлений / Под общ.ред. И.И. Ивановой. — Бишкек, 2004. — С.92-95.

[12] Кант И. Критика телеологической спо­собности суждений//Кант И. Собр. соч.: В 6 т. - Т.6.- М., 1966. - с.466.

[13] Критика телеологической спо­собности суждений//Кант И. Собр. соч.: В 6 т. - Т.6.- М., 1966. - С.467.

[14] Там же. С. 508.

[15] Там же. С. 508.

[16] Нарский И.С. Кант.-М.: »Мысль», 1976.- с.94.

[17] Гулыга А.В. Кант сегодня //Кант И. Трактаты и письма.- М.: »Наука», 1980.- с.25.

[18] Шендрик А.И. Теория культуры: учеб пособие для ву­зов.- М.: ИНИТИ-ДАНА, Единство, 2002.- с.161.

[19] Богдашевский Д. Философия Канта. Вып.1. Анализ критики чистого разума и критики практического разума. — Киев, 1898. — С. 9.

[20] Гогоцкий С. О. Обозрение системы философии Гегеля. — Киев, 1860.-с.184.

[21] Гогоцкий С. С. Философский лексикон. - Киев, 1866. — Т. 3. — С. 86.

[22] Гогоцкий С. С. Философский лексикон. - Киев, 1866. — Т. 3. — С.  62.

[23] Челпанов Г. И. История основных вопросов этики. - Киев, 1897. — С. 77.

[24] Гогоцкий С. С. Философский лексикон. – Киев, 1866. — Т. 3. — С. 71.

[25] Кант И. Пролегомены ко всей будущей метафизике, могущей проявиться как наука // Сочинения: В 6 т. — М, 1964. — Т. 4. ч. 1. — С. 260.

[26] Кант И. Пролегомены ко всей будущей метафизике, могущей проявиться как наука // Сочинения: В 6 т. — М, 1964. — Т. 4. ч. 1. — С. 269 — 270.

[27] Кант И. Критика практического разума // Сочинения: В 6 т. — М, 1964. — Т. 4. ч. 1. — С. 387.

[28] Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия // Собр. соч. — СПб, 1897. — Т. 7. — С. 172.

[29] Гогоцкий С. С. Философия XVII и XVIII веков в ее соотношении с философией XIX в. и отношение той и другой к образованию. – Киев, 1878. — С. 175 — 176.

[30] Богдашевский Д. Философия Канта. – Киев, 1898. — С. 149.

[31] Богдашевский Д. Философия Канта. – Киев, 1898. — С. 155.

[32] Богдашевский Д. Философия Канта. – Киев, 1898. — С. 126.

[33] Линицкий П. И. Обзор философских учений. — Киев, 1874.- С. 239.

[34] Линицкий П. И. Основные вопросы философии. Опыт систематического изло­жения философии. — Киев, 1901. — С. 106 — 107.

[35] Челпанов Г. И. История основных вопросов этики.- Киев, 1897. — С. 79.

[36] Богдашевский Д. Философия Канта.- Киев, 1898. — С. 157.

[37] Скворцов Н. Записки по нравственной философии. — Киев, 1869.- с.10.

[38] Олесницкий М. Введение в историю нравственности и нравственных учений // Труды Киевской Духовной академии. — 1880. — N10. — С. С. 226.

[39] Лук М.І. Етичні ідеї в філософії України другої половини XIX – початку XXст.: монографія.- Київ: »Наукова думка», 1993.- с.116-133.