Риторика и диалектика современного интеллектуального общества

Сегодня о классическом содержании риторики корректнее всего судить по работам Аристотеля, в которых четко и недвусмысленно определялся ее предмет и как науки, и как искусства. Подчеркнем специально, риторики не только в качестве мнения (doxa) или искусства (teckne), но и науки (episteme). Риторика как искусство, согласно Аристотелю, родственна диалектике в силу того, что люди являются субъектами вербальной коммуникации, в ходе которой они анализируют или поддерживают какую-либо точку зрения, оправдываются, обвинят и пр.

Целью риторической науки, по Аристотелю, является нахождение «возможных способов убеждения относительно каждого данного предмета», а ее главная задача - поиск того, что «убедительно для всех людей, каковы они есть» [1, c. 19, 21].

Вклад риторики Аристотеля в современную риторику до сих пор, однако, мешает оценить, идущая еще от римских ораторов традиция, согласно которой риторика является не наукой убеждения, а искусством говорить красиво. В аристотелевской риторике проблемы красноречия, безусловно, занимали важное место. Вместе с тем, центральной в ней была тема убеждения и аргументации. Для Аристотеля риторика в первую очередь была универсальной наукой об убеждении (и в этом смысле эта наука была родственна искусству спора, диалога - диалектике), и лишь во вторую, а может быть в третью очередь, искусством говорить красиво.

Аристотель различал два вида убеждения - вербальное (pistis), связанное с использованием разума и невербальное, базирующееся на физическом насилии.

Для него ключевыми факторами вербального убеждения были этос (ethos), патос (pathos) и логос (logos) риторического процесса (адекватный перевод смысла которых на русский язык в отечественных работах, посвященных проблемам риторики до сих пор, заметим в скобках, все еще не сформирован). Разновидностями невербального убеждения для него были подкупы, пытки и т.п. Для Аристотеля риторика как наука о пистис (аргументации) была связана с проблемами социальной, вербальной, рациональной природы убеждения.

Аристотелевское учение включало в себя учение об ораторе и аудитории; относительно самостоятельные концепции исходных посылок аргументации; о риторической индукции, риторическом силлогизме (энтимеме); общих и частных топосах убеждения; способах соединения и разъединения аргументов и др.

Если современными специалистами, развивающими аристотелевские представления о диалектике как теории аргументации (Д. Уолтоном, Ф. ван Эемереном и др.), концепции этоса, патоса и логоса аргументации, а также оратора и аудитории обычно чуть ли не механически повторяются, то другие части аристотелевской риторики, раскрывающей ее связи с диалектикой как концепцией вербальной коммуникации, до сих пор неоправданно остаются в тени. Благодаря этому во многом искажается, например, эпистемологическая природа исходных посылок риторической аргументации, которые, согласно Аристотелю, могут быть трех видов: вероятные, несомненные (необходимые) и случайные. Более того, об онто-эпистемологических основаниях классической риторики до сих пор судят по спору основателя первой европейской риторической школы на Сицилии Коракса со своим учеником Тизием, который окончил курс риторического обучения у Коракса. Ученик должен был по договору об обучении заплатить учителю после своей первой победы в суде. Однако Тизий не спешил принимать участие в судебных разбирательствах и ничего не платил Кораксу. Учитель подал на бывшего ученика в суд. Тизий, получив вызов в суд, рассуждал следующим образом: «Если я выиграю, то не буду платить по решению суда, а если проиграю, то не буду платить, потому что условия моего соглашения с Кораксом не выполнены. Следовательно, независимо от того, проиграю или выиграю я в суде, платить мне не придется». На это учитель возражал в том смысле, что если он выиграет дело в суде, то Тизий заплатит ему по решению суда, а если проиграет, то ученик заплатит в соответствии с договором об обучении.

Онто-эпистемологической предпосылкой спора был позже четко сформулированный софистом Протагором тезис о том, что «Человек есть мера всех вещей, существующих, потому что они существуют, и не существующих, потому что они не существуют». С этой точки зрения не существует одного, единственно истинного знания (episteme), а тяжбы и разногласия людей обычно вращаются вокруг вероятностного, правдоподобного знания (doxa). Определяя риторику как науку, Аристотель предлагал другие перспективы развития не только риторической науки, но и диалектики.

В «Риторике» Аристотеля было исследовано несколько десятков схем аргументации, ее роли в вербальной коммуникации людей, что, собственно, и раскрывает нередко остающиеся в тени связи между риторикой и диалектикой как наукой о диалоге. Философские основания аристотелевской, или шире - классической (если хотите - старой риторики) были тесно связанны с концептуализацией субъект-субъектных, персонифицируемых как отношения оратора - слушателя (аудитории) аспектами мыслеречевой коммуникации, ее целями, задачами, правилами, типами.

Аристотелевская схема риторики как науки об убеждении схематично имела следующий вид. Ее отправной пункт - общие посылки дискурса, разделяемые одновременно и оратором (аргументатором) и аудиторией (слушателем). Опираясь на них, аргументатор находит (изобретает) риторические примеры и энтимемы; затем он располагает их в определенном порядке (например, в начале, середине, конце аргументационного дискурса) и подбирает наиболее убедительные языковые и стилистические средства их выражения. Аргументация как убеждение в риторике Аристотеля была непосредственно связана и с поиском, и с композицией, и с выразительностью аргументации. Справедливости ради отметим, что сам Аристотель, как, впрочем, и другие античные риторы для обозначения различных состояний убеждения использовал несколько понятий, среди которых были не только «аргументация», но и «доказательство (подтверждение)», «вопрошание» и др.

В I в. до н.э. канон риторики был сведен к классическому, дожившему до наших дней пятиэлементному виду. В нем уже не только четвертая и пятая части риторического канона (соответственно memoria (запоминание) и actio(произношение)), но и третья - выражение (elocutio) могли не быть непосредственно связанными с задачами аргументации. В такой перспективе различие между риторикой и диалектикой стало все более и более усиливаться, и рациональное риторическое содержание диалектики в эпоху Возрождения и Нового времени чаще всего имело форму трактовки предмета диалектики как логико-психологического учения о понятии, суждении и умозаключении и их роли в познавательно-коммуникативном процессе. Не только в современной отечественной, но и зарубежной социогуманитарной науке связь между классической, старой риторикой и диалектикой до сих пор игнорируется также и в силу отсутствия устоявшихся определений первой, второй и третьей составных частей классического канона риторической науки - inventio, dispositio и elocutio - которые, на мой взгляд, сегодня точнее всего обозначать в русском языке с помощью следующих категорий - «поиск», «композиция», «экспрессия».

Очевидно, что уже классическая, или старая риторика включала в себя две, относительно независимые друг от друга ориентации. Одну ориентацию - аргументационно-центричную, которая была непосредственно связана с диалектикой как учением об убедительной вербальной коммуникации, а вторую - экспрессивно-центричную, которая к диалектике непосредственного отношения не имела.

В современной литературе в активном обороте находится выражение «новая риторика». В этом выражении подчеркивается различие между риторикой старой и новой, но не всегда четко указывается на то, что при этом имеется в виду.

Не сложно показать, что различения между старой и новой риторикой могли актуализироваться всякий раз, когда происходило переосмысление предмета, целей и задач риторической науки или даже поиск средств оформления ее национального духа. Например, для Феофана Прокоповича, современная ему польская риторика по отношению к другим риторическим концепциям была новой. Очевидно, что риторика Аристотеля по отношению к риторике Квинтилиана была в определенном смысле старой, а последняя была старой по отношению к разработанной во второй половине ХХ в. риторике Х. Перельмана.

Эпистемологический смысл различий между старой и новой риторикой можно пояснить с помощью вопроса: «А как соотносится, создаваемая тем или иным авторам и являющаяся по его собственной оценке новая риторика, с риторическим наследием прошлого?»

Отвечая на этот вопрос, уместно различать три типа отношений между старой и новой риторикой - тождества, различия, противоречия.

Разбирая другие особенности семантики понятий «старая риторика» и «новая риторика» важно обратить внимание на то, что в современной научной литературе представлен мульти - версум значений выражения «новая риторика».

Сегодня новой риторикой называют и научную стадию развития старой риторики (Й. Коппершмидтт), и риторику как науку в отличие от старой риторики, как только искусства (П.Ц. Агаян), и учение о фигурах речи (льежская группа «ми»), и теорию аргументации, новую диалектику (Х. Перельман).

Важное место в мультиверсуме смыслов выражения «новая риторика» занимают также представления о том, что она является теорией взаимопонимания людей (А. Ричардс), системой принципов вербальной коммуникации и персуазивных компонентов работы современных

средств массовой информации (СМИ) и др.

Понятия «старая риторика» и «новая риторика» являются веберовскими «идеальными типами», не имеющими единственного референта. Их назначение, как и любого другого идеального типа, состоит в упорядочивании массива знания, его категоризации, систематизации и фиксировании преемственной связи.

С этой точки зрения, новая риторика Перельмана, имеющая больше общего с риторикой Аристотеля, чем с риторикой О. Талона, относится к одному массиву знания, а новая риторика льежской группы ми и риторика Квинтилиана к другому. Новую риторику Х. Перельмана и Л. Ольбрехт-Тытеки можно, поэтому, назвать аргументационно-центричной риторикой, или риторикой родственной с диалектикой, тогда, как новую риторику льежской группы ми - риторикой экспрессивно-центричной.

Вместе с тем, по моему глубокому убеждению, и старая, и новая риторика являются все же риторикой, а не герменевтикой, стилистикой, грамматикой и т.п., и т.д. Другое дело, что ар - гументационно-центричное, или диалектическое, с одной стороны, и экспрессивно-центричное обличье риторики, которое, так или иначе, представлено и в старой, и в новой риторике - с другой стороны, не исключают, а дополняет друг друга. В такой перспективе, схемы аргументации, взятые из корпуса аргументационно-центричной риторики вполне можно представить в качестве фигур речи и мысли, и, наоборот, фигуры мысли и речи экспрессивно-центричной риторики вполне выразимы в виде особых аргументационных конструкций. Важно лишь обратить внимание на то, что полем действия риторики является вербальная коммуникация людей, которая, однако, может быть объектом концептуализации не только средствами риторики, но и диалектики.

Вместе с тем, понятие диалектики в наши дни также не является однородным, а в интерпретации его содержании явно различимы, по меньшей мере, две традиции и даже концептуальных модели - гераклитовско-платоновско-гегелевско-марксова, в которой диалектика предстает как учение (наука) об универсальных законах движения и развития природы, общества, а также человеческого мышления и зеноновско-сократовско-аристотелевская линия понимания диалектики, сближающая ее с риторикой. Риторическая концептуальная модель диалектики в наши дни может, конечно, оцениваться по-разному, прежде всего, в зависимости от той традиции, с позиций которой она реализуется. Оставляя в стороне гегелевско-марксову модель диалектики, которая, как представляется, до сих пор характеризует горизонты отечественной философской мысли, уместно обратить внимание на не менее универсальные законы диалектики как концептуализации вербальной коммуникации людей, диалога.

Диалог - многосторонний коммуникативный процесс. В зависимости от того, какие цели преследуют его участники, выделяются различные его формы. Не означает ли это, как иногда кажется, что единой и универсальной науки о диалоге, или новой диалектики не существует?

Действительно, возможны различные типы диалога. С риторической точки зрения ядром диалога является аргументация, которая, если и не исчерпывает всего богатства и разнообразия споров, полемики, прений, дебатов, дискуссий и др. форм диалога, является его главным элементов.

Следовательно, важнейшим законом новой диалектики как науки об универсальных законах диалога как деятельности, отношения и коммуникации будет следующее правило: чем меньший удельный вес занимает аргументация в жизни человека и общества, тем больший удельный вес в ней будет иметь насилие и (или) угрозы по его применению, а также непонимание людьми друг друга. Это, если хотите, основной диалогический закон аргументации.

Высшей организационной формой диалога является критическая дискуссия, целью которой является кооперативное отыскание истины. Исследование специфики дискуссии и, более широко, диалога, осуществленное П. Грайсом, Ф. Ван Эемереном, Р. Грутендорстом, Д. Уолтоном, Э. Краббе, Э. Барт и др. современными исследователями, позволяет указать несколько правил, выражающих концептуальное содержание и смысл новой диалектики: «всякий, кто стремиться к достижению конечной цели дискуссии, должен быть в этом заинтересован»; «участвующий в дискуссии должен всячески способствовать достижению ее конечной цели»;

«в дискуссии должна быть представлена вся информации относительно некоторой точки зрения»; «в дискуссии должна использоваться истинная информация»; «в дискуссии должна использоваться релевантная информация»; «в дискуссии должна использоваться понятная и выраженная максимально отчетливо информация»; «участники дискуссии должны быть всесторонне честными, объективными, экономными, точными аргументаторами».

Несложно показать, что нарушение этих правил будет связано с отступление от диалектической модели диалога. Оно - свидетельство ошибок, которые происходят в диалоге, например, тогда, когда его участники умалчивают об определенных фактах и пр.

Обобщая содержание перечисленных выше правил-предпосылок целерационального характера дискуссии, можно выделить пять общих диалектических правил диалога-дискуссии.

Первое диалогическое правило дискуссии - участники дискуссии свободны в выборе для обсуждения, формулировки, аргументации, сомнения и опровержения любой точки зрения. Второе правило дискуссии - обязанность защищать обсуждаемую в дискуссии точку зрения лежит на том ее участнике, который ее выдвинул. Третье правило дискуссии - точка зрения, обсуждаемая в дискуссии ее участниками должна пониматься объективно и правильно (адекватно). Четвертое правило дискуссии - используемые в дискуссии аргументы должны быть хорошими (истинными, надежными, уместными). Пятое правило - результатом убедительной аргументации в пользу обсуждаемой точки зрения должен быть либо отказ участников дискуссии от сомнений в ней, либо, в случае неубедительности аргументации, отказ от самой точки зрения. Нарушение общих диалогических правил дискуссии ведет, в конечном итоге, к подрыву основного диалектического закона диалога. Перефразируя А. де Моргана, можно утверждать, что имеется бесконечное множество путей нарушения диалектических правил дискуссии, и, ни один из их списков не будет полным и исчерпывающим. Однако, их обстоятельное изучение - важная задача новой диалектики как аргументологии.

Литература

ноосферный риторика диалектика рациональность

1. Алексеев П.В. История философии: - учеб. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005 - 240 с.

. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: Учебник. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. - 608 с.

. Голубинцев В.О., Данцев А.А., Любченко В.С. Философия для технических вузов. Серия «Высшее образование» - Ростов на Дону: Изд-во «Феникс», 2004 - 640 с.

. Крапивенский С.Э. Социальная философия: Учеб. для студ. гуманит.-соц. спец. высших учебных заведений. - 4-е изд., теор. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. - 416 с.

. Соколов С.В. Социальная философия: Учеб. пособие для вузов. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003 - 440 с.

. Филсофия: Учебник / Под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Гардарики, 2005 - 828 с.

. Философия науки: Словарь основных терминов. - М.: Академический Проект, 2004. - 320 с.