Ангел Ди Мария, Андрэ Шюрле, Микела Алвеш, Хамес Родригес.

    По-другому назвать главу не получится. Здесь пойдет рассказ о судьбах названных героев и о сопутствующих событиях.

    Наступил конец сказочке про Изабеллу и Щюрле. По желанию девушки, их роман был прерван. Она поставила точку. Немец предложил ей объяснить странное решение. Она согласилась.

    Самое первое, что ей не понравилось – вспыльчивость Андрэ Щюрле. Он полез в драку, а мог бы ограничиться словами и утихомирить партнера. Лучший способ наказать человека, по мнению Изабеллы, заключался в его игнорировании, не в избиении. Она также припомнила вспыльчивость наставника Германии и его ничем не обоснованное грязное слово в ее адрес.

    - Андрэ, - села перед Щюрле девушка. – Мне известно о твоих наговорах на Ангела и о поступке твоего товарища Джерома Буатенга. Если ты ненавидишь моего брата, ты ненавидишь меня. Я не хочу с тобой общаться. Ты мог бы научиться уважать и понимать моих родных. Мне смотреть на тебя не хочется. Забудь, что между нами что-то было. Мне также стало известно, что вы с Джеромом собирались наказать невиновного человека. Я тогда не разобралась, начала паниковать, проснувшись на футбольном поле. Хамес ничего со мной не делал, а я могла не пить предлагаемое вами спиртное. Вот тебе разница: Ангел сначала во всем разобрался, а ты сразу начал бить, откликаясь на просьбу Джерома!

    - Глупышка ты, Изабелла. – Ласково произнес Щюрле. – Не думала, что он скрывает от тебя правду, чтоб не сделать тебе больнее? Я не идеален, но я тебе предлагаю счастье. Я полез в ту драку, чтоб защитить твою честь!

    - Посмотри на себя! – Эмоциональная Изабелла заплакала. – Андрэ! Ты становишься как Маркус! Мне нужен другой человек! Я думала, ты – другой! Мне не нужен тот, кто будет размахивать кулаками по поводу и без повода! Мне нужен искренний, добрый, честный и заботливый парень. Драчунов везде хватает.

    Щюрле уступил:

    - Ты во многом не права, но я дам тебе время. До конца Чемпионата мира. После финального матча ты должна мне дать ответ. Может, ты убедишься, что я был с тобой честен, когда Хамес сознается в злодеяниях, а Ангела повезут в реанимацию.

    Хамес, напротив, должен был радоваться, что ему улыбнулась фортуна. Он летел обычным рейсом, с другом Оскаром, а третье сиденье занимала бедняжка Микела, понявшая, что была чересчур сурова с Хамесом. Его простили все, но не она. Джером Буатенг напугал ее до дрожи, и больше иметь дело с защитником Германии она не хотела. Больнее всего девушке было оттого, что Хамес, сидевший с ней плечом к плечу, ее не замечал, а говорил с Оскаром о футболе, придумывая анекдоты про соперников. Оскар предложил Хамесу сыграть в футбол на портативном компьютере, выбрать любую лигу, выбрать по клубу, закупить игроков и устроить встречу. Выбрали они без споров чемпионат Испании. Хамес дал право первым назвать свой клуб Оскару, и тот взял мадридский «Реал». Колумбиец выбрал постоянных соперников – «Барселону». Он сразу начал повышать параметры игроков, и Лионеля Месси превратил в двух с половиной метрового гиганта. То же самое, надо сказать, сделал с компьютерным Криштиану Роналду Оскар. Почти то же самое. Его Роналду получился на метр выше Месси из клуба Хамеса. Оскар сыграл пробную игру с «Вилльяреалом», а Хамес посмотрел и посмеялся, мол, ты бы еще сделал Криштиану размером с Годзиллу, он бы ходил по полю ровно два шага в любую сторону и топтал бы всех без разбора.

    - Что у тебя за лилипут? – Присмотрелся к составу команды Оскара Хамес и нашел игрока ростом около метра пятидесяти. – Докупил кого-то?

    - А, это в противовес твоему гигантскому Лионелю Месси, это моя версия Ди Марии.

    - Месси его поднимет мизинцем и вышвырнет за пределы «Сантьяго Бернабеу»!

    - Хамес! – Отвлекла от компьютерной игры смеющихся приятелей Микела. – Надо поговорить! Я дура! Тебя это устроит? Простишь меня за мой поступок?

    - Поздновато спохватилась, крошка. – Повернулся к ней Хамес. – За произошедшее той ночью можешь себя не винить, я сам думал, что изменил тебе по пьяни. Важнее другое: ты меня обманывала. Ты притворялась, словно наши отношения для тебя что-то значат, словно ты испытываешь ко мне симпатию. Слово не то. Симпатию ты, наверное, правда чувствуешь, кто тебя знает… но ты меня не любишь. Я не могу страдать от односторонней любви. Я, допустим, готов все звезды с неба для тебя достать, а ты при первой возможности уйдешь к другому, как только поймешь, что он свободен и готов тебе открыться. Ты делала вид, что любишь меня, потому что тот, кого ты любишь действительно, о тебе и не вспомнит. Ну, дала ты ему номер телефона, а он тебе хоть раз позвонил? Пригласил… на встречу, на прогулку, на свидание? Интересовался, все ли с тобой хорошо? Я тебя еще в Рио предупреждал: у нас были разные мотивы.

    - Помню, на карнавале ты распивал текилу с какой-то женщиной за столиком, я со сцены видел. – Вмешался в приватную беседу Оскар. Хамес громко захохотал.

    - Оскар, замолкни! – В унисон сказали Хамес и Микела. Девушка все-таки сослалась на слова бразильца: - Но ты, получается, тоже изменял. Нашел себе спутницу на празднике, и пробовал меня клеить. А сейчас меня упрекаешь, что мне больше понравился кто-то другой!

    - Ох, Микела! Слушаешь все подряд, не фильтруешь информацию. Ты помнишь, что на карнавал многие пришли в костюмах? Я тогда был вымазан коричневой гуашью, потому что переоделся в Буатенга. Я тебе рассказывал, что пил с другом, а не с девушкой. Мало ли, кто как был одет. Танцующая баварская сосиска тебя не смутила? Беседа с хорошим другом – не измена. А врать одному, вздыхая по-другому – считай, сродни измены!

    - Измены, как же! – Задрала нос Микела. – Ты угадал! Он мне не звонил, не писал, он про меня совсем забыл! Я с ним встретилась только дважды с тех самых пор, один раз – около твоего объявления, где ты меня подробно описал, мы с ним и двумя словами не перебросились, ограничились приветствиями. А второй раз – и это вряд ли встреча! – когда та распутница начала к нему приставать! Почему меня схватили Березуцкие?! Эта сволочь, надеюсь, получила по заслугам!

    - Угомонитесь, народ, - одернул парочку Оскар. – Сбавьте голос на полтона, вас весь салон самолета внимательно слушает, и я вместе с ними. Хамес, заканчивай трепаться, мой «Реал» ждет «Барселону»!

    Хамес вернулся к компьютерной игре, оставив красноглазую Микелу наедине с печальными мыслями. Ей надо было сделать первый шаг при встрече с человеком своей мечты самой, чтоб он больше не пропал. Она умела очаровывать людей. И она оскорбила недостойным поведением второго кандидата на ее руку и сердце, перспективного молодого колумбийца…

    - Хамес, - закончили команды первый тайм на экране портативного компьютера, и Оскара вновь посетила мысль, не дававшая ему покоя. – Сделаешь одолжение? Как другу?

    - Все, что в моих силах, - заранее согласился колумбиец.

    - Помоги мне как-нибудь встретиться с той красавицей. Ты говорил с ней в аэропорту Сальвадора. Она стояла в голубом платье, в босоножках, у нее смуглая кожа…

    - Ты имеешь в виду Изабеллу Ди Марию?

    - Она же не…

    - Да, Оскар, младшая сестра. – Прочел его мысли Хамес. – По-прежнему жаждешь познакомиться?

    … - Ну здравствуй, Бразилиа! – Вдохнул полной грудью знакомый теплый воздух Андрэ Щюрле, показывающий яркую ночную жизнь официальной столицы Джерому Буатенгу. – Как мне хочется опьянеть! Плясать, обнимать девушек, радовать народ, зажигать на вечеринках, совершать рискованные поступки! Наверное, так бывает всегда, когда расстаешься… Она, конечно, может вернуться… Но чувствует мое сердце – я потерял ее. Подождем Марио минуты три, он раньше был более пунктуальным. Если не придет, жалеть не будем, правильно, Джей?.. HALA, MADRID! – Вставил пальцы в рот и свистнул на всю освещенную площадь светловолосый немец. – Хромай сюда, есть поручение! Не беспокойся, бить не буду! Джей, небольшая просьба: не вмешивайся.

    Буатенг начал сортировать лица людей в том секторе толпы, куда смотрел его товарищ. Почему-то никого знакомого не нашел.

    - Ты Гориллу увидел? Ну, в смысле, Балотелли? – Поправил сам себя Джером. Щюрле мог не знать прозвища форварда Италии. Марио некоторые сравнивали с редким африканским животным из-за его силы и мускулатуры.

    - Нет, Лапшу. Стал бы я упоминать Мадрид при Балотелли? Я тебя предупреждаю, Джей… - Буатенг пока не достиг взаимопонимания с Щюрле, гадая, почему он должен горячиться. Щюрле начал острить, переходя на смесь английского и испанского: - Сколько лет, сколько зим! Столько всего поменялось! Гляжу, носилки тебе не нужны, вроде бы ходишь без костылей… Златан тебя навестил?

    Глаза Буатенга начали наливаться кровью. Он как робот засек цель, в голове тупо стучало: уничтожить, уничтожить…

    - ДЖЕЙ! – Встал стеной между Буатенгом и Ди Марией Щюрле. – Ты на волосок от дисквалификации! Успокойся! Я старался это предотвратить, догадывался, чего следует ожидать при вашей встрече. – С трудом говорил Щюрле, усмиряя и оттаскивая на безопасное расстояние друга. – Надеюсь на адекватное поведение с твоей стороны, Ди Мария. Я во всех стал сомневаться. Ты мне казался человеком нормальным и уравновешенным, до известной нам истории с Хамесом… Меня угнетает твое молчание, раньше бы ты не промедлил с ответной остротой или замечанием. Выслушаешь?

    - Чего тебе? – Не посмотрел он на немца.

    Щюрле встретился с Буатенгом и с Ди Марией на той же площади, где он развлекался с Марио Балотелли. Он нашел кафе на открытом воздухе, знакомые столики, нашел парочку незанятых мест, среди которых был памятный для немца столик. Именно за этим столиком он впервые общался с Изабеллой.

    - Для начала: пошли, присядешь. – Щюрле обнял правой рукой Ди Марию за плечи. – Выпьем, заодно пройдут побочные действия от той гадости, которой тебя лечат.

    - Джеймс тебя не обижал, зачем ты его бил? – Спросил Ди Мария.

    - Скажем так: испугался за Джерома.

    Для Щюрле была в этой ночи и какая-то толика романтики. Почему? Потому что, например, он был одет в то, во что и в первую прогулку по Бразилиа, когда повстречал Изабеллу. Его пиджак все еще хранил запах ее духов, а память – яркие эмоции на ее необычном лице. Потому что он шел к тому же столику. Потому что в его мыслях звенел ее чистый голос. Потому что в момент их встречи погода была такая же. То же безоблачное небо, та же температура, то же время на часах. Были и отличия. Не пела, к примеру, под фонограмму колумбийка Шакира. Не сопровождал его Марио Балотелли, с которым они одновременно влюбились в Изабеллу. Но такие мелочи не могли заглушить свежей памяти о приятном знакомстве в столице страны-хозяйки Чемпионата мира.

    - Мы с Джеромом друзья, как вы с Хамесом, должны друг другу помогать, доверять, стоять рядом до конца. Иначе это не дружба. Я понимаю, почему ты за него заступился. – Размышлял Щюрле. – Наивно, конечно. Ты не присматриваешься к окружению. Я могу только гадать, за какие качества ты ценишь Хамеса как друга, по мне он – тряпка, неудачник и Казанова с чрезвычайно завышенной самооценкой, этакий «пуп Вселенной»…

    - Он трижды спас мне жизнь. – Прервал поток его слов Ди Мария.

    …Познакомились они два года назад, в Буэнос-Айресе. Хамес был совсем еще зеленый, попал в сборную Колумбии аккурат перед «Копа Америка», сравнимым по масштабам с Чемпионатом Европы. Это было в 2012 году, в начале июня. Сам Ди Мария два года как выступал за королевский клуб, перекочевав туда из «Бенфики», но с Испанией ему пришлось на время расстаться из-за приглашения в национальную сборную на Чемпионат – 2012. Ему тогда было двадцать четыре года. Стояла хорошая погода, светило яркое солнце, люди улыбались и были довольны жизнью, обсуждая грядущее событие. Не было сыграно ни одного матча. Команды как раз подтягивались в Аргентину кто на чем. Хамес Родригес тогда ехал с партнерами на специальном автобусе, выкрашенном в цвета национального флага и украшенном фамилиями всех двадцати трех игроков и главного тренера сборной. Они въехали в столицу Аргентины, и Хамес, слушая музыку через наушники, успевал сквозь стекло фотографировать крупный город: он тут был впервые. Многие люди отвечали тем же: снимали футболистов и тренерский штаб как могли. Кто-то стучался в стекло и махал руками, а кое-какие женщины прижимались к стеклам губами, оставляя цветные следы от помады. Водитель проехал людную площадь и затормозил в районе остановки, выпуская пассажиров. Тренер ему дал определенные указания, тот покивал.

    Хамес выскочил на улицу третьим – мышцы на ногах и ягодицы затекли от бесконечного сиденья на месте. К тому же, он собирался осмотреться по сторонам, освоиться. Он выпросил у тренера несколько часов свободного времени до заселения в гостиницу, узнав адрес, по которому ему надо будет подойти в шесть часов по местному времени. Заплутаешь, не гуляй отдельно, советовал ему не рисковать тренер. Нет, ведь есть же люди в городе! Расспрошу местное население в крайнем случае, был весел Хамес. Мы не в джунглях!

    Словом, он уговорил команду предоставить ему четыре свободных часа, и сборная Колумбии неохотно его покинула, оставив посреди Буэнос-Айреса. Они ушли, а водитель все колдовал с автобусом. Не помочь ли шоферу, мелькнула мысль у Хамеса, в машинах юноша разбирался неплохо. Не понадобилось. Водитель сел за свое место, отхлебнул из бутылки с водой и завел мотор, а потом начал набирать скорость…

    Хамес, опередивший автобус метров на сто, провожал его взглядом, собираясь помахать водителю на прощание. Он ждал, стоя на краю пешеходной дорожки, у перекрестка. Красный свет сменился на зеленый, водитель не сбавил скорость перед обозначенным пешеходным переходом…

    Хамес увидел тощего юношу, уверенной быстрой поступью сошедшего на дорогу и идущего на запрещающий сигнал светофора. Колумбийцу незачем было рассчитывать время, за которое ускорившийся автобус проедет нужные метры, чтоб понять: столкновение неминуемо, машина громоздкая, затормозить водитель не успеет, а повернуть руль значит привести к гибели множества людей вместо одного. На оживленной улице не хватало пространства для верного маневра, а юноша уже шел по пешеходному переходу, не оглядываясь по сторонам…

    Выронив плеер, Хамес без раздумья рискнул жизнью, чтоб спасти юношу: он ускорился, побежал так быстро, как он только был способен бегать. Закричав то ли юноше, то ли водителю автобуса, то ли обоим сразу:

    - СТОЙТЕ! ОСТАНОВИТЕСЬ!

    Хамес настиг местного жителя, схватил его в охапку и не то утянул, не то унес, не то утащил подальше от автобуса. В результате оба они оказались на асфальте, на дорожке для пешеходов. Хамес поднял руку вверх и жестом сказал ехать водителю, мол, ничего страшного не произошло, все целы. Люди тоже увидели его жест, и вернулись к прерванным делам. Дальше колумбийцу в голову пришла умная мысль: а правильно ли он поступил. Он еще не знал, что с местным жителем, отделался ли юноша шоком, или же были какие-то травмы. Мало ли, упал неудачно, задел край автобуса и так далее. Хамес, принимая более удобное положение, отряхивая порванные джинсы и порванную желтую кофту, обнаружил юношу без сознания, с рассеченным виском. После трех попыток он привел его в чувство. Увидел его глаза и подумал, что лицо у случайного местного жителя больно знакомое.

    - Сколько пальцев? – Махал перед лицом юноши Хамес.

    - Три? – Слабым голосом предположил он. Хамес переживал. Он показывал всего один палец юноше. Сняв с плеч рюкзак, с которым он не расставался, Хамес извлек оттуда аптечку и умело наложил повязку на голову. Повязка тут же обильно пропиталась кровью. До аптеки дойти хватит, увидел аптеку через дорогу Хамес.

    - Давай руку, жить будешь! – Улыбнулся колумбиец, медленно поднимая местного жителя на ноги и следя за его состоянием. Он уже взял на заметку, что юноша был одет в черные спортивные штаны и в белую кофту с длинными рукавами, с надписью «Fly Emirates» и с эмблемой мадридского «Реала». – Тебе повезло, что я мимо проходил! Ну, больше не станешь бегать на запрещающий сигнал? Можешь не отвечать, дураку понятно, что не станешь. Вынужден огорчить, приятель: придется снова перейти ту злополучную дорогу, потому что тебе нужна помощь настоящих врачей.

    - Спасибо… Джеймс, верно? Ты – игрок «Монако»?

    Хамес остолбенел. Впервые незнакомый человек в незнакомой стране назвал его правильно. Не «Хамес», а «Джеймс».

    - Извини, приятель, - повел его Хамес, придерживая. Колумбиец боялся, что юноша повторно лишится чувств. – Я тебя не знаю.

    Тут он солгал. В который по счету раз посмотрев на лицо местного жителя, Хамес понял, что где-то видел его. Не просто видел, а знал его имя. Поработав извилинами, Хамес пришел к умозаключению, что молодой человек был футболистом, наверняка знаменитым. Не легендой, иначе бы колумбиец узнал его сразу же, но фигурой заметной. Возможно, он играл за известный клуб, и очень вероятно, что играл он за любимый клуб отца Хамеса – за мадридский «Реал». Хамесу было очень приятно, что юноша его узнал. Но любопытство ему не давало покоя. Когда они перешли дорогу, колумбиец спросил:

    - Как тебя звать, говоришь?

    - Ангел, - ответил он и упал без чувств. Кровь окрасила кофту «Реала». К ним сбежались люди, позвали на помощь персонал аптеки. А Хамес Родригес был в шоке. Не успел выйти из автобуса – и такая встреча! С одним из лучших футболистов «Реала», способным соревноваться на равных в мастерстве с Криштиану Роналду и с Лео Месси. Еще двадцать минут назад, сидя в автобусе, Хамес посмеялся бы над тем, кто сказал бы ему, что через пятнадцать минут он спасет жизнь Ангела Ди Марии.

    - …Эй! – Вспышка от фотоаппарата Андрэ Щюрле ослепила Ди Марию. Он очнулся. – Мы тут разлили напитки по бокалам, держи. Джей, ты тоже садись, нечего тебе на ногах стоять. Дело такое: мы с Изабеллой больше не встречаемся. Мне обидно, ей не стыдно… мелочи жизни. – Принялся излагать суть проблемы Щюрле. – Я не собираюсь ночевать рядом с ее дверью, строить ей жалобные глазки – я не маленький и не наивный. Я уважаю решение девушки. Однако мы с ней успели немного узнать друг о друге в процессе нашего общения. Я думал, поступаю правильно, мужчина должен показать силу, мужчина должен быть заступником девушки и частично принимать за нее решения… Но ближе к вечеру меня замучила совесть, я прогулялся до магазина, чтоб купить ей кое-что, о чем она мечтала… Джей не даст мне солгать: я долго и упорно искал эту вещицу. – Немец передал коробку Ди Марии. – Прошу тебя, отдай ей это. Как она поступит – ее дело, осуждать не стану, пусть выбросит, если ей будет противно. Тебя хочу просить о том же: не дави на нее. Пускай она посмотрит на мой подарок и решит, достаточно ли я заботливый.

    Василий Березуцкий нынче был без компании брата-близнеца Алексея. В ту же ночь и в тот же час он сидел за самым длинным столом на улице, метрах примерно в десяти от Щюрле с Буатенгом и с Ди Марией. Он ждал друзей, но отнюдь не сборную России по футболу. Из команды он пригласил всего несколько человек: Акинфеева, Щенникова, Дзагоева, Игнашевича. Он бы позвал Алексея, но тот придумал классическую отмазку: он, видите ли, был занят. Прежде, чем прийти, он наказал выбранным товарищам встретить гостей в Бразилиа. Из России с пересадкой в аэропорту Шарль-де-Голль они вылетели в столицу Бразилии, чтоб увидеться с друзьями и остаться с ними до финала Чемпионата, до последнего матча. И его ожидание окупилось сполна. Пока немец Щюрле выкладывал неотложное дело, Василий Березуцкий тепло встречал разных людей. Бразильца Витиньо, молодого человека девятнадцати лет с милой улыбкой и высочайшим мастерством пробивать удары со штрафных, с прической наподобие вороньего гнезда, вытянутой вверх и сплюснутой по бокам, а также с выбритыми боками черепа. Темнокожего харизматичного Сейду Думбия, заслужившего упорными действиями на позиции центрфорварда и несчетным количеством забитых голов в ворота соперников прозвище Носорог. Кирилла Набабкина, человека с диким взглядом вытаращенных бесцветных глаз и светло-русыми короткими волосами. Болгарина Георги Миланова, второго бразильца Марио Фернандеса и швейцарца Стивена Цубера, джокера атаки. Довольно грубого шведа Вернблума, занимающего центр поля и выгрызающего любой сантиметр пространства в борьбе за мяч. И новое приобретение, полузащитника атакующего плана Кирилла Панченко, молодого блондина, на которого надеялись как на его именитого отца. Всех этих людей объединяла принадлежность к ПФК ЦСКА.

    Встретившись, они скинулись на выпивку и на блюда. Они собирались сидеть долго. Тем, благо, для разговоров хватало. Участие ЦСКА в Лиге чемпионов – тема волнующая, касающаяся всех игроков. Второе, вытекающее из первого: возможные трансферы в свободное летнее окно клуба. На дорогих футболистов руководство не претендовало, и вставала почти невыполнимая задача: поиск дешевого молодого спортсмена, могущего усилить игру команды. Березуцкий предложил:

    - Чего мелочиться, пусть покупают Гнома! Десять лямов – цена более чем высокая для него, а наша игра перейдет на новый уровень, и посещаемость матчей увеличится в разы!

    - А я еще круче придумал. – Развил мысль Панченко. – В трансферное окно руководство клуба использует деньги с умом, и в составе команды будут совершенно другие фамилии. Например: Собакин, Ухов, Гномов, Гориллов, Топоров и так далее. Нет, играть будем мы. Но если устанет у нас Вася, то сделать замену на… Топорова. Припугнуть соперника скамейкой запасных, а так же чтоб не думать о лимите легионеров.

    - Гениально! И что вы намерены делать, если Ухова или Топорова что-нибудь по-русски спросят? – Нарисовался тут как тут подвыпивший краснощекий хохочущий Хамес, замаскировавшийся под Ахмеда Мусу.

    Чем пьянее становились армейцы, тем громче они хохотали. Вскоре начал содрогаться и прыгать стол, а люди стали казаться общей разноцветной массой, из которой то и дело выглядывало лицо Василия Березуцкого.

    … - Привет, Ангел.

    Хамес Родригес три дня разбирался в произошедшем. Все было реально, но рассудок Хамеса твердил ему, что случившееся есть горячечный бред колумбийца. Наверное, это была главная причина, заставившая Хамеса поднять тело с кровати после тренировки, обеда, принятия контрастного душа, и приехать в больницу к Ди Марии.

    - Помнишь меня? Я Джеймс Родригес, игрок французского «Монако». Слышал, тебя сегодня выписывают. Зашел вот… - Хамес не имел понятия, что следует говорить, потому что не представлял, почему он отказался от приятного и восстанавливающего сна после обязательных водных процедур. Колумбийца характеризовали как человека импульсивного. Такого спросишь, по какой причине ты что-то сделал, и он, застигнутый вопросом врасплох, потеряет дар речи, осознавая, что ответ он дать вряд ли когда-то сможет. – Тебе повезло, что наш автобус не разогнался как следует. Иначе я бы не успел вмешаться... Мы с отцом болеем за «Реал». Я не всегда могу посмотреть игры вашего клуба, но отец их всегда для меня записывает…

    - А пусть бы и разогнался. – Скатилась слеза по смуглому лицу Ди Марии. – Чтоб наверняка.

    До Хамеса постепенно дошло: это было не случайно. Автобус, оживленное движение, красный свет, растущая скорость, безразличие Ди Марии ко всему происходящему. Он не хотел жить. Одно из двух. Знание или потеря.

    Колумбиец ужаснулся:

    - Не говори так!

    - Напротив, Джеймс. Три дня назад, когда вы приехали в Буэнос-Айрес, у нас с Каро была годовщина свадьбы. Когда вас высадили из автобуса, я узнал, что вслед за женой погибла моя дочь…

    - И ты решил свести счеты с жизнью.

    - Мне не следовало тебе говорить.

    Хамес не был психологом или мастером утешений. По большей части, психолог требовался ему самому. Эмоциональность мешала азартному колумбийцу верно оценивать ситуацию, чувства часто торжествовали над разумом. За это его награждали желтыми карточками, тумаками, подзатыльниками и оплеухами. А бывало, встречали кулаками. Хамес был женат на сестре Оспины, свадьбу они сыграли за день до отъезда Хамеса в Аргентину. Колумбиец воспринимал новое семейное положение как нечто само собой разумеющееся. Теперь же он подумал, что бы он стал делать, уйди из жизни его Антонелла. К нему пришла опустошенность. Дальше жизни он не видел. Поняв чувства Ди Марии, Хамес крепко его обнял.

    - Когда закончится чемпионат, - сказал Хамес, - предлагаю путешествие дикарями на север, всего на месяц. Можно будет по пути на пару ночей остановиться в доме моего отца. Что скажешь? Дождемся твоей выписки, можно где-нибудь выпить. Я тут составил примерный маршрут, через города, которые меня привлекают… Обсудим детали, уточним его…

    - Уйдем отсюда. – Ди Мария повернул колесико капельницы, вынул иглу из вены. – Я знаю неплохое место, там дешево, выбор достаточно большой, и алкоголь качественный. Покажешь свой маршрут.

    - Ангел, тебя еще не выписали! – Напомнил ему Хамес.

    - Выписка – это лишние бумажки, Джеймс. – Переодел он кофту. – Идем, пока сестра не пришла.

    - Эй, давай сразу договоримся: под машину не бросаться, вены не резать, таблетки не глотать! Я, если что, не врач, и по кускам тебя не соберу! – Закрыл дверь в палату Хамес.

    …Рассерженная неловким движением руки Василия Березуцкого, у которого на щеке отпечатался асфальт, и который старался разлепить глаза, местная пчела ужалила его в щеку.

    - У, скотина! – Выдернул русский капитан мешочек с ядом из щеки, отряхивая коленки и потирая кожу, почувствовавшую все неровности асфальта. Фиолетовые круги рядом с глазами, опухшее лицо, ватные конечности. Так он поплелся от площади, считая шаги вслух, по пути дозваниваясь до Фабио Капелло, чтоб сообщить, что он почтит команду присутствием. По пути он встретил троицу: довольно поджарый темноволосый человек, по-испански беседующий с красивой девушкой в знакомом голубом платье, и хитрый прилизанный блондин. И девушку, и мужчин он встречал не впервые. Он прочитал на спине брюнета фамилию «Оскар». – Ухо, Щюрле, доброе утро!

    - Березуцкий, - отозвался Оскар. К Василию повернулась девушка. Он мог твердо сказать, кто она такая. Она приходилась сестрой Ди Марии. – Неужто ты мне завидуешь? И почему ты без братца-вареника?

    - В твоем теперешнем положении я вам, голубкам, ох как не позавидую! Догадайся, что сейчас с вами будет?..

    - Сеньоры, умоляю! – Встала между бразильцем, немцем и россиянином аргентинка, разведя руки и касаясь их тел кончиками пальцев. – Я не стою того. Ой, сеньор Березуцкий! Вам надо показаться врачу! У вас серьезная аллергия! Вас, надо думать, ужалило какое-то животное? Вам никак нельзя с этим шутить, от анафилактического шока люди умирают! Сеньор дос Сантос, у вас есть машина? Вам ее подогнали? Вы не подвезете сеньора Березуцкого до больницы? Ему нужен осмотр врача!

    …В те же минуты Микела Алвеш кусала губу, стараясь не расплакаться на людях. Ее будущее стало полностью черным. Она потеряла Хамеса Родригеса. У нее, у красавицы с итальянскими корнями, не было парня. Ей так понравилось гулять с Хамесом, обнимать его, беседовать с ним, учиться у него фокусам с мячом и перенимать богатый жизненный опыт! Она его разочаровала. Он делал отсылку к ее фразам, а она думала, что истинная причина его прохладного к ней отношения сокрыта в слове «ПОДОНОК», написанном губной помадой любимого цвета на его теле. В самом деле, оскорбила юношу ни за что, и потом давай обратно к нему подлизываться. Слезинка упала ей на тыльную сторону ладони. Она посмотрела на каплю, повернула ладонь ребром к глазам, чтоб увидеть, как скатывается соленая вода вниз, как капля упадет на асфальт. Не плачь, повторяла она себе, подходя к любимому столику. Ты молодая, ты красивая, на тебя посмотрят. Да в том, что на нее многие парни ложили глаз, она давно убедилась. Другой вопрос, что ей очень мало кто нравился из их числа. А Хамес понравился. Она серьезно им увлеклась. С Хамесом не мог сравниться почти никто. И все упиралось в слово «почти».

    Достав из шорт белый с голубыми краями платочек, она промокнула глаза, чтоб не расплывалась тушь. В рекламе девушка прочитала, что тушь водостойкая, но написать-то можно всякое. Девушка свернула платочек в несколько раз, вернула в карман, повторно заправила кофту на бретелях в шорты…

    Чудеса Микела видела редко, но случилось чудо. Иначе сказать бы она не смогла. Девушка, замерев в двух метрах от стола, увидела человека, лежащего на лавочке. Человека, которого она любила. Его рука свешивалась с края скамейки, одна нога была чуть согнута в колене. Глаза его были закрыты, Микела подумала, что он спал, но поменяла мнение. Он был бледен. Да и с чего бы он здесь стал ночевать? – пришел совершенно логичный вопрос Микеле на ум.

    Однако, как мне быть, размышляла она. Что предпринять? И спросить совета не у кого.

    - Сеньор? – Осторожно обратилась к нему Микела. Никакой реакции. Девушка подошла, потрясла его. Он невидящим взглядом посмотрел на нее. – Сеньор, вы в порядке?

    Где я, прочитала Микела по его губам, ставшим синими.

    - Бразилиа, центр города. Я нашла вас здесь… Вам холодно? Вы замерзли? Ой, секунду. – Микела взяла его обеими руками и усадила. – Я на минуту, я что-нибудь придумаю! Вы только держитесь, сеньор, я умоляю!

    Сообразительная девушка купила две кружки кофе и вернулась, стараясь во время бега не расплескать содержимое стаканов. Поставив одну кружку на стол, другую она протянула ему, помогая держать. У него тряслись руки.

    - Пейте, вам будет лучше.

    - Не переживайте за меня, Микела…

    - Вы помните меня? – Заулыбалась девушка, присаживаясь рядом. – Значит, Хамес мне соврал! Вы думали обо мне, но у вас были причины, по которым вы мне не звонили, да? Я ждала вашего звонка. Я бы сама позвонила вам, но вы на карнавале исчезли так быстро, что я не успела записать ваш номер…

    - Считайте, вам повезло. Вам это не нужно. Вы не знаете, на какие жертвы вам придется пойти. Такие отношения не принесут вам радости.

    Микела, переварив слова Ди Марии, сделала вывод:

    - Значит, вы несвободны. Извините. Я не заметила кольцо…

    - Кольцо бесполезно, это память о Каро. – Ответил он.

    Глаза девушки посветлели и заискрились:

    - Если дело не в том, что вы влюблены в другую, то остальное меня не испугает!

    - Даже его болезнь? – Подошел сзади к Микеле Хамес.

    - Болезнь? – Развернула голову она к Хамесу. – В смысле… о чем ты? Ты опять меня обманываешь?

    Хамес тронул ее за руку:

    - Я тебя не обманывал никогда. Болезнь в смысле рак крови.

    - Джеймс не врет. Микела, я болен.

    Слезы Микелы. Весьма предсказуемо. Но сквозь их потоки промелькнула улыбка девушки:

    - Я… я читала много об этом заболевании, у моей мамы, собственно, было то же самое. Когда у нее наступили ремиссии, мне было десять лет. С тех пор она живет нормальной жизнью, она поправилась. Вас запугали, что все кончено? Отличная причина поставить крест на планах. Будьте со мной, и я помогу вам побороть болезнь! Я смогу о вас позаботиться. Я вас не брошу, обещаю!