Методология и методы исследования

Эффективность метода сопоставления нарративных источников с документальными убедительно продемонстрирована в Н.Н. Покровского.^[34] В настоящем исследовании мы активно используем этот метод наряду с методами текстологии, сравнительно-историческим и контент-анализом. В основу методологии нашего исследования положено критическое отношение к тексту, восходящее к первым опытам комментирования Библии^[35] и реализованное в теории исторического источника.[36]

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые в отечественной и зарубежной историографии на основе значительного массива ранее неизвестных источников рассмотрено возникновение, становление и развитие письменности староверов белокриницкого согласия в первый период его существования. Детальному и всестороннему анализу подвергаются сочинения «австрийских» идеологов и их взаимоотношения с представителями других старообрядческих согласий. Впервые предпринимается попытка вписать оригинальные исследования старообрядческих авторов в контекст развития историко-филологической науки второй половины XIX в. Вводится и обосновывается новая классификация старообрядческих сочинений, созданных сторонниками белокриницкого священства в 1846–62 гг.

Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по истории старообрядчества, создании каталога старообрядческой письменности, разработке специальных курсов для студентов высших учебных заведений и слушателей духовных семинарий и академий.

Апробация работы.Основные положения и выводы диссертации апробированы на заседании сектора археографии и источниковедения Института истории СО РАН. Предварительные результаты исследования были представлены в докладах на V региональной конференции «Кирилло-Мефодиевские чтения» (Новосибирск, май 2004 г.), Второй и Третьей межрегиональной научно-практической конференции «Сибирь на перекрестье мировых религий» (Новосибирск, ноябрь 2004 г. и 29–31 октября 2006 г.), Всероссийских научных конференциях «Сюжет и мотив: жанровый аспект литературной традиции» (Новосибирск, 8–11 февраля 2005 г.) и «Сибирь: опыт освоения и путь в XXI век» (20–21 июня 2005 г.). Содержание диссертации отражено в 8 научных публикациях (в т.ч. в научных периодических изданиях, рекомендованных перечнем ВАК) общим объемом 7,6 п.л.

Структура работы

Предлагаемая работа состоит из введения, трех глав, заключения, четырех приложений и библиографического раздела.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы, научная новизна и практическая значимость работы, определяются цель, задачи, объект и предмет исследования, его хронологические и географические рамки, даны обзоры историографии проблемы и источников, а также обосновывается методология и использование применяемых в работе методов исследования.

Глава I «Апология белокриницкого священства: от “документального” свидетельства к историческим сочинениям» посвящена сочинениям, обращенным ко всему старообрядчеству. В первых двух параграфах рассмотрены наиболее яркие апологетические сочинения, созданные в белокриницком центре «австрийской» письменности, – Соборное деяние 1846 г. и «Церковная история» инока Павла Белокриницкого. Параграфы 3–5 посвящены деятельности московского центра сторонников белокриницкого священства.

В § 1 «“Соборное деяние” – первое обращение староверам» дается анализ первого сочинения, написанного сторонниками белокриницкого согласия после его возникновения 28 октября 1846 г. и посвященного описанию этого события. Соборное деяние о принятии в старообрядчество митрополита Амвросия (1846 г.) было составлено иноком Павлом Белокриницким в конце октября – первой половине ноября 1846 года, т.е. «по горячим следам» описываемых событий. Здесь приведен отчет о происходившем на белокриницком соборе 27 октября 1846 г., а также подробно изображено состоявшееся на следующий день принятие Амвросия в старообрядчество. В тексте Соборного деяния приведено «деяние» еще одного собора – Славского, прошедшего 23 июня того же года.

Соборное деяние 1846 г. было предназначенодля самой широкой аудитории. Этим сочинением инока Павла будут пользоваться не только многие старообрядческие историки, но и их противники. Так, повествование Н.И. Субботина в первом томе его «Истории Белокриницкой иерархии» практически полностью построено на тексте Соборного деяния 1846 г. Особое внимание исследователей к первому памятнику «австрийской» письменности во многом объясняется тем, что составленный Павлом Белокриницким «отчет» является достаточно полным. Разумеется, происходившее на Белокриницком соборе 27 октября 1846 г. в повествовании инока Павла сильно идеализировано. Однако описание некоторых сцен, получивших неоднозначные и даже прямо противоположные оценки и толкования в литературе, не было ни случайным, ни вынужденным. Включение их в Соборное деяние 1846 г. позволяет говорить о стремлении автора придать документальный характер своему свидетельству. В то же время Соборное деяние 1846 г. существенно отличается от известных науке непосредственных рассказов участников старообрядческих соборов,^[37] являясь сочинением апологетическим.

Бытование Соборного деяния 1846 г. в белокриницкой письменности показывает, что примененный иноком Павлом метод убеждения – подробнейшее изображение «деяния» и простая констатация его правоты – оказался вполне эффективным. Вместе с тем, учитывая возможность различного прочтения отдельных эпизодов, изображенных в Соборном деянии 1846 г., использование этого памятника в целях пропаганды нового священства со временем могло стать проблематичным. Это обстоятельство вынудило «австрийских» апологетов искать новые методы убеждения потенциальных последователей белокриницкого священства. Результаты таких изысканий отразились в первом историческом сочинении староверов «австрийского» согласия – «Церковной истории» инока Павла Белокриницкого. Этому сочинению посвящен § 2 первой главы.

До нас дошли только Третья и Четвертая части «Церковной истории». Первых двух частей этого сочинения не существовало,[38] поскольку «Церковная история» составлялась в обратном порядке. Четвертая часть, посвященная истории «австрийского» согласия, была завершена не позднее 1852 г. Над Третьей частью «Церковной истории», в которой описана история старообрядчества с начала церковной реформы патриарха Никона до 1830-х гг., Павел Белокриницкий работал со второй половины февраля 1853 г. по январь 1854 г. Первые две части Церковной истории не были написаны из-за болезни, от которой Павел Белокриницкий так и не оправился.

Третья и Четвертая части «Церковной истории» были изданы в Черновцах в 1859 г.^[39] Некоторое время спустя, 17 августа 1863 г. Третья часть «Церковной истории» исоставленный иноком Павлом в 1841 г. Устав Белокриницкого монастыря были исключены российскими архиереями из числа «церковных сочинений».^[40] После этого Третья часть «Церковной истории» не издавалась, хотя и продолжала некоторое время существовать в рукописной традиции.^[41] Четвертая часть «Церковной истории» под названием «Краткая история старообрядческой церкви» была переиздана в 1907 г. В.Г. Усовым, братом нижегородского епископа Иннокентия.^[42]

Четвертая часть Церковной истории включает в себя две главы: (1) «О бывших волнениях и разделении в российской церкви» и (2) «Историю буковинских староверцев». Кроме того, в Приложениях помещены тринадцать документов, относящихся к учреждению в Белой Кринице епископской кафедры и «выгонке» митрополита Амвросия. Приложения, написанные в ответ на «Повесть краткую и достоверную…» Платона Афанацковича (1848 г.), также составляют довольно цельное и связное повествование.

Как и «Соборное деяние» 1846 г., Четвертая часть «Церковной истории» была адресована самому широкому кругу читателей. В этом произведении правота белокриницкой иерархии доказывается посредством привлечения исторического материала и его тенденциозной обработки. Сам ход событий должен убедить читателя в том, что происходящее является исполнением Промысла Божия и подготовлено всей предшествующей историей старообрядчества. При этом собственно историческому описанию отводится вспомогательная роль, и автор сознательно применяет метод умолчания, когда это, по его мнению, необходимо. В то же время представленная Павлом Белокриницким картина возникновения старообрядческой иерархии и изображение участи первого белокриницкого митрополита не оставляют ощущения недоговоренности.

Сравнение текстов документов, приведенных в Четвертой части Церковной истории, с аналогичными источниками в «Историях», составленных на Рогожском кладбище в Москве, показывает, что данное произведение инока Павла до 1859 г. оставалось неизвестным в России. Это обстоятельство отчасти дает ответ на вопрос, почему в Москве «австрийская» литература проделала ту же эволюцию, что и в Белой Кринице.

В § 3«Формирование источниковой базы московских апологетических сочинений» рассмотрены процессы накопления материала, послужившего источниковой базой для сторонников белокриницкого священства, работавших во втором центре «австрийской» книжности ­– на Рогожском кладбище в Москве. До начала 1853 г. московские апологеты «австрийской» иерархии располагали лишь минимальным количеством источников о возникновении своего согласия. К середине 1847 г. в архиве Рогожского кладбища оказалось три документа, относящихся к приему митрополита Амвросия в старообрядчество. В частности, благодаря поездке первого белокриницкого архимандрита Геронтия (Колпакова) за пожертвованиями в Россию в 1847 г. в Москве появилась копия с «Условия» депутатов Белокриницкого монастыря с митрополитом Амвросием, подписанного 15 апреля 1846 г. В этом документе, само существование которого настойчиво оспаривалось некоторыми старообрядческими историками,^[43] вполне определенно говорилось о вознаграждении первому белокриницкому святителю.

Весной 1853 г. архив Рогожского кладбища пополнился целым сборником документов, который неоднократно упоминается в работах Н.И. Субботина и подготовленных им публикациях источников как «сборник Антония». К сожалению, нам не удалось его обнаружить. Известно лишь, что он был составлен не ранее 6 августа 1852 г. и не позднее февраля 1853 г. Основное содержание сборника архиепископа Антония составили документы, касающиеся учреждения митрополии в Белой Кринице в 1846 г. и архиепископии в Славском скиту в 1850 г. В 1850-х гг. сборник Антония (Шутова) наряду с документами, попавшими в архив Рогожского кладбища до приезда архиепископа Антония, служил единственным документальным источником московских книжников при составлении апологетических сочинений.

Часть материалов сборника Антония перешла в Первый сборник И.З. Романова, составленный письмоводителем архиепископа Антония в 1865 г.^[44] В 1865–70 гг. И.З. Романов составил еще один том «Актов и бумаг старообрядческих архиереев» (Второй сборник И.З. Романова),^[45] содержащий документы о церковно-иерархических делах российских старообрядцев в конце 1850-х – начале 1860-х гг.

В 1860-х гг. в Москве появились еще два сборника актов, составленных епископом Ануфрием (Парусовым). В первый вошли материалы белокриницкого происхождения, в частности Соборное деяние 1846 г.^[46] и еще два сочинения инока Павла: Послание в Москву (февраль 1842 г.)[47] и «Краткое соображение о некоторых верах»[48], а также ряд других документов. Первый сборник Ануфрия был составлен не позднее 16 октября 1861 г. и появился в России в конце этого года. Второй сборник епископ Ануфрий составил уже в Москве в 1864 г. и включил в него материалы по делу об Окружном послании 1862 г.^[49] Местонахождение этих сборников неизвестно. Сопоставление документов из Первого сборника И.З. Романова с опубликованными Н.И. Субботиным аналогичными текстами из Первого сборника Ануфрия позволяет заключить, что И.З. Романов при работе над своим собранием документов не пользовался материалами, привезенными Ануфрием. В первых сборниках Романова и Ануфрия расходятся и тексты Соборного деяния 1846 г.

В § 4представлено «Начало активной деятельности московского центра и переработка текста “Соборного деяния” 1846 г.». Литературная деятельность в пользу «австрийской» иерархии на Рогожском кладбище значительно активизировалась с приездом в Москву в конце февраля 1853 г. архиепископа Антония (Шутова). В работе московских апологетов белокриницкого священства в 1853–62 гг. можно выделить три направления. Это: (1) сбор почитаемых староверами книг, особенно тех, которые могли быть использованы для эффективной пропаганды «австрийского» священства; (2) освоение наследия инока Павла Белокриницкого, выразившееся, в частности, в тиражировании его сочинений и использовании их при (3) создании собственных сочинений. Первым литературным опытом московских апологетов белокриницкого священства было создание новой редакции «Соборного деяния» 1846 г.

При работе над Московской редакцией (далее – МР) были использованы два списка «Соборного деяния», составленного иноком Павлом. Один из этих списков был получен в Москве еще во второй половине ноября 1846 г. и хранился в архиве Рогожского кладбища. Есть все основания предполагать, что он практически ничем не отличался от текста Соборного деяния 1846 г., приведенного в Первом сборнике Ануфрия и опубликованного Н.И. Субботиным.[50] Другой список белокриницкого «Соборного деяния» имелся в сборнике Антония (Шутова). Несколько позднее этот текст перешел отсюда в Первый сборник И.З. Романова.[51]

Московская редакция «Соборного деяния» была создана в марте 1853 – конце 1854 г. Причиной пересмотра текста «Соборного деяния», составленного иноком Павлом в 1846 г., послужило стремление рогожских «австрийцев» создать такое документальное свидетельство о возникновения своего согласия, в котором была бы подчеркнута преемственная связь новой иерархии с ведущим течением в беглопоповщине – течением, практикующим прием беглого духовенства через миропомазание (вторым чином). Для достижения этой цели автор МР внес некоторые изменения в описание соборов, решавших вопрос о чине приема митрополита Амвросия. Достаточно пристальное внимание редактор обратил и на авторитетные тексты, используемые в белокриницком «Соборном деянии»: в МР даны более точные отсылки к источникам. Редактор пересмотрел даже дату проведения собора в Белой Кринице (и, соответственно, принятия митрополита Амвросия в старообрядчество). Во всех известных нам списках, представляющих МР, в качестве даты начала Белокриницкого собора указано не 27 октября, как это было в действительности, а 28. Анализ этой особенности московской редакции позволяет установить ее автора. Им был первый секретарь и ближайший сотрудник архиепископа Антония (Шутова) – Семен Семенов. В другом своем сочинении – «Краткой истории»^[52] – он произвел еще более радикальную, чем в московской редакции, переработку текста «Соборного деяния».

Семену Семенову удалось создать удивительно законченное, хотя исторически совершенно неверное повествование о принятии митрополита Амвросия в старообрядчество. Сознательное искажение фактов, безусловно известных московскому книжнику, преследовало вполне определенные цели. Прежде всего – показать, что белокриницкая иерархия является идейной наследницей основного течения в поповщине, практиковавшего прием беглого духовенства под миропомазание. Во-вторых – рассеять сомнения в том, что первый белокриницкий митрополит был крещен в три погружения. В-третьих, московский книжник стремился особо подчеркнуть «благочиние» происходившего на соборах.

В § 5«Обзор ранних московских “Историй”» рассмотрено развитие «австрийского» исторического повествования в Москве. В 1854–65 гг. на Рогожском кладбище были написаны как минимум пять исторических сочинений. Это «Краткое описание о австрицких христианах» архиепископа Антония, «Краткая история», являющаяся первой частью сборника «История с прибавлением», а также «Сказание вкратце». Нам известен и историко-полемический трактат в шестнадцати главах, который мы назовем «История священства».^[53] Еще одну «Историю» написал в 1865 году будущий епископ Уральский Арсений, а тогда начинающий «австрийский» книжник А.В. Швецов.^[54]

Первым в ряду перечисленных сочинений стоит «Краткое описание о австрицких христианах», составленное лично архиепископом Антонием.^[55] В той же рукописи помещено и небольшое сочинение «О турецких задунайских христианах некрасовцов…», в котором кратко описано учреждение Славской архиепископской кафедры.[56] Оба сочинения датируются последней третью 1854 года. Главное достоинство «Краткого описания» заключается в том, что здесь архиепископ Антоний ввел в оборот новые источники. Другой выигрышной чертой этого сочинения является то, что в нем кратко освещены принятие митрополита Амвросия в старообрядчество и его действия в Белой Кринице. Здесь впервые приведен список десяти рукоположенных первым старообрядческим митрополитом клириков.

На основе указанных сочинений архиепископа Антония его секретарь и ближайший сотрудник Семен Семенов создал историко-полемический трактат в четырех частях с приложениями – сборник История с прибавлением. Московский книжник не только искусно обработал два сочинения архиепископа Антония, составившие первые две части этого сборника. В Истории с прибавлением появляются еще два произведения: Доказательство канонической правильности действий митрополита Амвросия ^[57] и Возражение на доводы об обливательном крещении.^[58] В этих сочинениях дан развернутый ответ на вопросы, могущие возникнуть в результате прочтения первой части сборника, Краткой истории. Таким образом, История с прибавлением становится вполне пригодным орудием пропаганды белокриницкого священства. Бесспорны и художественные достоинства сборника, что во многом объясняется заимствованием материала из лучших образцов старообрядческой литературы. Написание Краткой истории и всего сборника История с прибавлением мы относим к концу 1854 – 1857 г.^[59]

Следующим после Истории с прибавлением этапом развития «австрийского» исторического повествования в Москве стало составление Истории священства в 16 главах. Это произведение было написано не позднее 1859 г. Автором данного историко-полемического трактата в шестнадцати главах с приложениями является Семен Семенов. В качестве последних четырех глав в Историю священства вошли сочинения из сборника История с прибавлением. При этом необходимые изменения были внесены лишь в начало Краткой истории, ставшей здесь тринадцатой главой. Уже после завершения работы над Историей священства это сочинение пополнилось новыми источниками.[60] Отмеченная особенность была характерна и для других «австрийских» «Историй».

После Истории священства в 16 главах московскими «австрийцами» было составлено еще одно сочинение, в котором было отражено возникновение белокриницкого согласия: «Сказание вкратце».[61] Н.И. Субботину полагал, что это сочинение было написано в 1859 г. Пафнутием Овчинниковым, бывшим в это время епископом Коломенским.^[62] Анализ источников подтверждает правильность предложенных синодальным исследователем атрибуции и датировки памятника.

Историографический метод Пафнутия близок к подходу инока Павла Белокриницкого, реализованному в Приложениях к Четвертой части «Церковной истории», хотя московский книжник еще не был знаком с данным произведением своего учителя. Несомненной заслугой Пафнутия (Овчинникова) является то, что в приложениях к «Сказанию» он поместил полный набор документов, касающихся возникновения в Белой Кринице старообрядческой митрополии. Вместе с тем, собственно историческому повествованию в Сказании вкратце отведено сравнительно немного места. Основное внимание Пафнутий Овчинников уделяет здесь вопросу о том, как в греческой церкви совершается чин крещения. Изображение исторических событий служит в Сказании вкратце вспомогательным инструментом для полемиста и призвано лишь создать дополнительный план, вписать догматические выкладки автора в дополнительную систему координат – во время.

Логическим завершением трудов, предпринятых московскими историографами в первый период белокриницкой книжности, стала «История», написанная А.В. Швецовым, будущим епископом Уральским, в 1865 г. Это сочинение начинающего апологета «австрийского» священства чрезвычайно любопытно как своеобразный результат прочтения составленных ранее в Москве исторических сочинений.

В основу «Истории» Швецова (1865 г.) легли первые тринадцать глав Истории священства, т.е. собственно историческая часть этого памятника. В сочинении А.В. Швецова отсутствует раздел приложений: документы, относящиеся к учреждению митрополии в Белой Кринице, автор поместил непосредственно в тексте тринадцатой главы. В нее же автор добавил ряд фрагментов из «Сказания вкратце». Этим и исчерпываются композиционные «новшества», предложенные начинающим «австрийским» книжником.

Наиболее существенной редакторской правкой, внесенной Швецовым в текст «Истории священства», является переработка сюжетов, связанных с приемом в старообрядчество епископа Епифания и введенных в оборот Семеном Семеновым еще в «Краткой истории». Так, в 13-й главе «Истории» Швецова, посвященной непосредственно возникновению белокриницкой иерархии, автор исключил упоминание о приеме Епифания вторым чином на Ветке из текста Задунайского деяния, правда, сохранив все остальные ссылки на это «святоподобие».^[63] Внесение такого рода поправок начинающим «австрийским» книжником свидетельствует о том, что исторические построения Семена Семенова постепенно стали подвергаться пересмотру.

Глава II «Прения с беспоповцами» посвящена анализу сочинений, созданных сторонниками белокриницкого священства в ходе полемики с беспоповцами. В § 1 рассмотрены «Взаимоотношения “австрийцев” с беспоповцами до 1862 г.».

Первые столкновения «австрийцев» с беспоповцами, приведшие к возникновению полемических сочинений, произошли в конце 1849 г. Поводом послужило появление в селении Климоуцы, что в двух верстах от Белокриницкого монастыря, некоего беспоповского наставника, обвенчавшего несколько пар.^[64] В ответ инок Павел составил от имени второго белокриницкого митрополита Кирилла (Тимофеева) чрезвычайно суровое послание «во отвращение беззаконий безпоповцев» – Окружную грамоту от 3 февраля 7358 (1850) года.^[65] Материалы этого сочинения в полной мере будут использованы иноком Павлом два года спустя, в «Прении с безпоповцами». Менее чем через две недели появляется еще одно сочинение Павла Белокриницкого против беспоповцев – Окружная грамота парахиальным священникам, подписанная митрополитом Кириллом 16 февраля 1850 г.[66]

Принципиально новый этап взаимоотношений «австрийцев» с беспоповцами начинается весной 1851 г., когда в соседнем с Белой Криницей селе Климоуцы появился серьезно образованный федосеевский учитель, инок Павел Прусский. Сопоставление воспоминаний последнего и сочинений сторонников «австрийской» иерархии позволяет достаточно точно реконструировать ход споров, развернувшихся в Буковине в 1851–52 гг. между Павлом Белокриницким и Павлом Прусским и послуживших причиной создания целого ряда сочинений. Самым значительным среди этих богословских трудов было «Прение с безпоповцами о священстве» инока Павла Белокриницкого. Отправка архиепископом Антонием одного из созданных в Рогожском скриптории списков данного сочинения на Преображенское кладбище привела к новому витку споров «австрийцев» с беспоповцами. Московские федосеевцы страшно оскорбились таким проявлением внимания со стороны своего бывшего казначея и в «Общем ответе… на десять… посланий»^[67] (1855–57 гг.) дали гневную отповедь «совратившемуся» Антонию (Шутову). Последовал ли от него ответ на сочинение его бывших единоверцев – не известно.

Во второй половине 1850-х гг. «австрийским» начетчикам пришлось столкнуться еще с двумя сочинениями беспоповцев. О первой книге известно только то, что она была написана «в виде разговора православнаго («австрийца». – А.К.) с безпоповцем».^[68] Другое сочинение можно идентифицировать достаточно точно. Это «Краткия извлечения из старопечатных книг к вразумлению мнимых старообрядцев», изданные в 1857 г. в Москве^[69] В.А. Сапелкиным, который, как известно, сыграл активнейшую роль в учреждении осенью 1854 г. единоверческой общины на Рогожском кладбище.^[70] В ответ на указанные сочинения сторонники «австрийской» иерархии в 1860 году составили «Древлеправославное церковное изложение о принятии при­ходящих от ересей и опровержение учения безпоповцев о сем предмете».

Богатым на события оказался и 1862 год. В самом его начале в Москве состоялись три беседы Павла Прусского с защитником белокриницкого священства Семеном Семеновым.^[71] Тем же годом датируются и «Ответы православной церкви на вопросы безпоповщины», составленные епископом Пафнутием (Овчинниковым) в Москве. Поводом для написания этого произведения послужило получение вопросов от московских и нижегородских беспоповцев.

Очерк взаимоотношений «австрийцев» с беспоповцами до 1862 г. в § 1 второй главы завершается критикой свидетельств Павла Прусского о ходе полемики «австрийцев» с беспоповцами в конце 1840-х – начале 1850-х гг. Выясняется, что самым ценным в рассказах единоверческого архимандрита об этих событиях является его указание на произведение, которое он противопоставил белокриницким начетчикам. Источником заимствования при написании Павлом Прусским в 1851 г. некоей «тетради» послужило поморское сочинение конца XVIII в. «Ответы древняго благочестия любителей на вопросы придержащихся новодогматствующаго иерейства», более известное под названием «Щит веры».^[72]

В § 2 «Сочинения Павла Белокриницкого против беспоповцев» анализируются сочинения, написанные «австрийским» начетчиком до начала работы над «Прением с безпоповцами» (ему посвящен третий параграф второй главы): «Книга о четырех церквах», или, как называл ее сам автор, «Обозрение истинной церкви»,^[73] «Слово о антихристе» и «Краткое обозрение всех религий».^[74] Последнее сочинение, составленное Павлом Белокриницким в последней трети 1851 г., является одним из источников «Прения с безпоповцами».

«Краткое обозрение» состоит из семи глав, включающих в себя небольшое по объему «обозрение» и обширное «примечание» к нему. Разного рода «соображения», «изъявления», «обозрения» ересей были излюбленным приемом Павла Белокриницкого. Этот давно знакомый поповцам способ убеждения^[75] инок Павел впервые применил еще в своем Послании в Москву (февраль 1842 г.).^[76] «Краткое обозрение всех религий» является переработкой «Краткого соображения о некоторых верах», составленного еще до принятия митрополита Амвросия в старообрядчество. Сейчас, в 1851 году, инок Павел выпустил из «Обозрения» статьи о «никонианах» и «нынешних греках», поскольку они уже были не столь актуальны. Основное внимание Павел Белокриницкий уделяет древним еретикам, т.к. именно эти сюжеты были затронуты его оппонентом, и о них «австрийский» начетчик пишет гораздо более подробно, чем своих ранних произведениях. Сведения, приведенные в «Обозрении», Павел Белокриницкий позаимствовал, главным образом, из «Деяний церковных и гражданских» Цезаря Барония, а также из Феатрона, Кормчей и Четьих-Миней.

К составлению подробных «примечаний ко обозрениям» Павла Белокриницкого подвигло появление в Климоуцах «тетради», «пущенной в простой народ» Павлом Прусским. Под этой «тетрадью» следует понимать «выписки из “Щита”», составленные Павлом Прусским весной-летом 1851 г. Приведенный в «Кратком обозрении» материал был проработан настолько добротно, что его без особых трудов можно было использовать в будущем. Случай к тому не замедлил представиться: очередной приезд Павла Прусского в Буковину спровоцировал новое столкновение федосеевцев с «австрийцами». В ходе этих споров, начавшихся весной 1852 г., инок Павел Белокриницкий написал свои знаменитые десять посланий, легших в основу сочинения, которому посвящен § 3 «“Прение с безпоповцами о священстве”».

«Прение с безпоповцами о священстве и о прочих догматах закона Христова», или «Десять посланий к безпоповцам», представляет собой сочинение в четырнадцати главах с «Предисловием для любомудръствующаго читателя» и «Оглавлением содержанию».^[77] В параграфе 3.1 дан подробный обзор известных нам списков и издания сочинения, а также реконструирована история его создания.

Автором «Прения с безпоповцами» является инок Павел Белокриницкий. В литературе этот факт не ставился под сомнение, хотя был известен не всем исследователям старообрядчества.^[78] Анализ текста памятника в сопоставлении с данными, приведенными в воспоминаниях архимандрита Павла (Леднева) и в переписке между деятелями белокриницкой иерархии, дает возможность достаточно точно датировать как «Прение» в целом, так и составляющие его послания, а также определить их адресатов.

Прежде всего, выясняется, что инок Павел составлял послания, а подписывал их наместник белокриницкой митрополии епископ Ануфрий (Парусов). Все послания, направленные «Верховному главному безпоповском учителю», «Главному безпоповскому пастору» и т.п. (1–6 и 8 послания) были адресованы Павлу (Леднёву). Последний, к слову, усиленно отрицал свое участие в прении, указывая в качестве адресата посланий на возглавившего климоуцкую общину федосеевцев после отъезда Павла Прусского отца Прокопия. Однако в действительности о. Прокопию были адресованы лишь 7, 9 и 10 послания «Прения».[79]

Установив, кому были адресованы те или иные послания, нетрудно определить и время их составления. Приглашение беспоповцев на собор (л. 13–13об.), адресованное некоему «безпоповскому старосте», было отправлено вскоре после перехода в белокриницкое согласие Антония (Шутова), т.е. в феврале-марте 1852 г. Первое послание Павлу Прусскому было написано незадолго до приезда федосеевского учителя в Австрию, примерно в начале апреля того же года. Второе и третье послания белокриницкий богослов писал в апреле – июле, а послания четвертое, пятое, шестое и восьмое относится к августу – сентябрю 1852 г. Седьмое, девятое и десятое послания, адресованные о. Прокопию («безпоповцам»), были написаны в отсутствие Павла Прусского и датируются октябрем – ноябрем того же года. Верхней границей составления десятого послания мы считаем 6 декабря 1852 г., когда иеродиакон Антоний (Шутов) был рукоположен в священноинока.^[80] В декабре 1852 г. Павел Белокриницкий объединяет возвращенные ему Павлом Прусским и о. Прокопием послания и тексты своих противников в одно сочинение. Он также пишет «Предисловие», в котором излагает обстоятельства полемики, и составляет «Оглавление содержанию». Таким образом, полный текст «Прения с безпоповцами о священстве» появился не позднее 31 декабря 1852 г. Состав данного произведение и влияние реалий спора на авторский замысел рассмотрены в параграфе 3.2.

«Прение с безпоповцами о священстве» является достаточно сложным по составу сочинением. Так, автор «Прения» включил в него три текста, принадлежащих перу своих оппонентов. Это обстоятельство, а также составление Павлом Белокриницкимм «Предисловия к любомудрствующему читателю» указывает на то, что на последнем этапе работы над сочинением поменялась его направленность. В отличие от отдельных посланий, автор уже не столько обращается к своим идейным противникам, сколько выносит свое дело на «суд общественности». Очевидно и стремление Павла Белокриницкого представить свое сочинение как своего рода документ о том, как развивалось идеологическое противостояние с беспоповцами. Однако «Прение» принципиально отличается от апологетических сочинений, поскольку в качестве материала здесь привлечены послания, созданные в ходе ожесточенных споров. «Прение», как сочинение полемическое, развивается по совсем иной логике, чем апологетический монолог, «отчет» о происшедшем. Автор «Прения» имеет еще и двух «соавторов» – Павла Прусского и о. Прокопия.

В первых двух посланиях инок Павел Белокриницкий предпринял попытку перехватить инициативу и вести «прение» в желательном ему направлении. Поскольку эта попытка не удалась, в остальных восьми посланиях «австрийский» богослов был вынужден решать вопросы, поднятые его оппонентами и отвечать на выдвинутые ими обвинения. Так, критика составленных Павлом Прусским в 1851 г. выписок из поморского сочинения «Щит веры» в той или иной мере является предметом четырех посланий: третьего, пятого, шестого и восьмого. Можно констатировать, что федосеевские наставники поставляли автору «Прения» материал, из которого белокриницкий богослов выбирал темы для своих сочинений, причем выбор этот далеко не в полной мере был свободным.

В параграфе 3.3 представлены богословские теории инока Павла Белокриницкого и определена их роль в истории основанного им согласия. Больше всего споров вызвала так называемая «теория о вавилонском огне», с помощью которой белокриницкий богослов попытался решить принципиально важный для сторонников новой иерархии вопрос: возможно ли временное (на 180 лет) прекращение священной иерархии, и не нарушается ли тем самым обетование Господа о неодоленности Его церкви? В ответ на утверждение Павла Прусского, что примера тому нет во всей Священной истории, «австрийский» начетчик привел пример прекращения священнодействия в ветхозаветной церкви.

Отправной точкой для предложенного иноком Павлом построения послужило вполне каноничное положение о прообразовательном значении ветхозаветных событий для церкви новоблагодатной. Основательно, с опорой на тексты Писания, изложил Павел и интересующее его событие из священной истории – прекращение в ветхозаветной церкви жертвоприношения и возобновление его по возвращении народа Израиля из вавилонского плена. Отсюда инок Павел и делает основной вывод: «Во оной убо ветхозаветной церкви на время остановилось жертвоприношение, а в нашей новоблагодатной церкви на время остановилось производство хиротонисания».[81]

Эта теория получила дальнейшее развитие в трудах Пафнутия (Овчинникова) и Семена Семенова. Критика варианта «вавилонской» теории, представленного последним в его «Заметках о нужных церковных обстоятельствах», активно использовалось представителями официального православия в деле миссии среди сторонников белокриницкого священства. Однако данный вариант теории о вавилонском огне имеет мало общего с построениями инока Павла Белокриницкого, впервые прозвучавшими в Послании в Москву (февраль 1842 г.).^[82]

«Вавилонская» теория инока Павла обрела вполне законченный вид в шестом послании «Прения». Сравнение ссылок, приведенных белокриницким богословом при разработке «вавилонского» сюжета, демонстрирует изменение подхода инока Павла к выбору исходного авторитетного текста. Если в «Послании в Москву (февраль 1842 г.)» им является поздний агиографический памятник (Житие пророка Иеремии), то в «Прении» автор обращается непосредственно к Священному Писанию. В шестом послании инок Павел предложил собственное толкование фрагмента девтероканонической Второй книги Маккавейской, опираясь при этом, главным образом, на тексты Писания, а не Предания. В этом смысле «теорию о вавилонском огне», изложенную в «Прении с безпоповцами», можно рассматривать как экзегетический опыт белокриницкого книжника.

Вместе с тем, богословские теории и толкование б