ЛЕГЕНДА КОРОЛЕВСТВА АЛУР

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

… Где-то далеко-далеко – там, куда в бесконечных своих странствиях залетают только молодые солнечные ветра; там, где небо кажется бездонным из-за чистой своей пронзительной синевы; там, где прозрачная светлая вода отливает волшебной зеленью – там, на лесистых невысоких горах и холмистых равнинах лежит небольшое королевство Алур.

От самых южных границ Алура и до хребта Изирон раскинулись плодородные равнины Оффар; неподалеку от подножия гор, на широких террасах у соединенных каскадными водопадами Манларских озер, стоит построенный из местного бело-розового камня город Шаан-Нэ – столица королевства.

Почти примыкая к Изирону, до северной границы Алура тянутся заросшие лесом крутые вершины скалистого Синегорья, деля королевство на Горную Сторону и Лесной Край. В самом же сердце Лесного Края, посреди вековых дубов и глубоких тихих озер, высится над окрестностями гордая гора Саурэш. В ее глубине, в прохладных пещерных кельях, живут мудрые фэйниры – чародеи Лунного Круга…

 

Ранним-ранним летним прозрачным утром, наполненным свежим ароматом травы и ласковым полусветом, за отроги Синегорья величаво опускались две луны алурских небес – голубая яркая Литэ и зеленая туманная Сатхор. В этот рассветный час почти все чародеи еще спали; только двое молча сидели в Зале Таинств – в самой обширной пещере Саурэша, где, в середине подземного озера на маленьком островке, отливал жемчужно-матовым нежным светом каменный высокий цветок, по четырем выгнутым лепесткам которого пробегали легкие бирюзовые и нефритовые сполохи.

Старый учитель фэйниров, горец-кейр по имени Арэн – рослый, статный, сильный еще мужчина со смугловатым строгим лицом, седыми длинными волосами, украшенными тонким обручем-венцом из переливчатого металла, и жгучими очами цвета глубокой ночи – с болью и отчаянием смотрел на одного из семерых своих чародеев-учеников. Тот, ничего не замечая вокруг, сидел у воды, опустив на руку скрытую просторным капюшоном сапфирово-синего плаща голову, гладил по бархатистой спине черную лесную тарию-кошку, дремавшую возле его ног, и как-то обреченно молчал.

Арэн первым не выдержал недобрую, звенящую тишину, царившую в Зале Таинств; повернувшись к другу, старый кейр положил ему руку на плечо и несмело проговорил:

- Флэммиор, дорогой, послушай… не уходи! Умоляю тебя – останься! Я, конечно, все понимаю… только – подумай сам! – что ты, Лунный Брат, будешь делать там, среди обычных людей? И, потом, на равнинах Оффар не растут черные маки Лесного Края… как же ты станешь справляться без их сока со своим проклятьем? – скажи!

Чародей ни слова не произнес – он только покачал головой, и от легкого этого движения серебристо-седая тонкая прядка вьющихся волос выскользнула из-под синего капюшона.

Арэн не сумел удержать тяжелого вздоха. Флэммиор, лучший из чародеев Лунного Круга, уходил от них – и, возможно, что навсегда! И без того фэйниров было всего лишь семеро, да еще трое триннов-учеников, всех их приходилось беречь, и все они одинаково были дороги учителю; но с Флэммиором Арэна связывали особые отношения – старый кейр любил его, словно сына…

Флэммиор попал к Лунным Братьям, в общем, по счастливой случайности. Оказалось, что этот юный, молчаливый, чуть застенчивый горец с изумрудными грустными глазами обладал особою силою – он умел снимать руками боль; к тому же, кейр знал едва ли не все алурские целебные травы. А еще Флэммиор немного понимал язык птиц и зверей – а на такое в королевстве были способны лишь илнари, лесные эльфы, зеленоокие и зеленокудрые обитатели сумрачных дубрав и прозрачных рощ Синегорья.

Узнав со временем, что у юноши нет родных и идти ему некуда, Арэн предложил кейру остаться в Саурэше. Правда, горец почти ничего не рассказал о себе, но постепенно это как-то забылось – Братья очень привязались к новому другу. Добрый и чуткий, Флэммиор никому не отказывал в помощи, если только умел помочь, к нему всегда можно было прийти за советом и добрым словом. Но бывало временами, что юный кейр как-то замыкался в себе, в изумрудных его глазах застывала горькая грусть, и тогда чародей даже плакал тайком, ночами – а старый учитель не знал, что и делать, понимая только, что ранимую душу Флэма обожгло когда-то бедой…

Арэн снова взглянул на друга – и сердце его, в который уже раз за последние месяцы, больно сжалось. Из-за тяжкого прокляться Черной Луны горец больше не мог быть фэйниром; но и отпускать кейра старому учителю не хотелось ничуть – он боялся, что этот их разговор может оказаться последним…

Арэн все-таки решился еще раз обратиься к чародею, хоть и чувствовал душою ответ.

- Флэм, ну, может быть, ты еще передумаешь уходить из Лунного Братства?

- Нет, уч-читель. Остаться я не могу,- чародей слегка заикался, голос его, по-эльфийски переливчатый и негромкий, был печальным,- Меня ждут в к-королевском дворце Шаан-Нэ…

- Сила Света, да кому же тебя там ждать?- удивился невольно Арэн,- Ведь для тех, кто живет в столице, ты погиб!

- Не дл п-принца Тайяра – он-то знает, что я не умер. Не уп-прашивайте, учитель, не надо – я все равно не ост-танусь в Братстве. Мне очень нужно п-побывать в Шаан-Нэ – понимаете?- оч-чень нужно…

Столько невысказанной мольбы и какой-то робкой надежды прозвучало вдруг в тихом голосе Флэммиора, что у старого кейра опустились руки.

- Что ж… видно, ничего уже не поделаешь. Пойдемте – я хоть провожу вас немного.

Арэн помог другу подняться с камня и передал ему прислоненный к стене резной посох; черная лесная тария-кошка тут же вскочила, потянувшись всем своим гибким, иссиня-черным телом.

Старый горец вел под руку заметно припадавшего на левую ногу Флэммиора недолго – лишь до того места, где маленькая площадка упиралась в отвесную стену; светлый камень ровным полукругом прочерчивала невысокая арка, а на гладкой ее поверхности виднелся древний знак Лунного Пути – два кольца на фоне серебристых раскрытых крыльев.

Арэн молча приложил ладонь к знаку, и, напрягшись, закрыл глаза. Синевато-зеленый неяркий свет – силы у седого чародея были уже не те – засветился на тонких кольцах, тронул крылья, пробежал по очертаниям низкой арки, и та с тихим скрежетом повернулась, открывая дремучий лес и уходящую за вековые деревья полузаросшую дорогу.

- Ну вот и все, Флэммиор… вот и все,- тихо вымолвил кейр, волнуясь,- Ты не захотел принять нашу искреннюю заботу…

- Так примите простую помощь!

Юный, звонкий эльфийский голос раненою птицей взлетел над рассветной хрустальною тишиной; Флэммиор обернулся резко, капюшон темно-сапфирового плаща соскользнул с его головы – и Арэн невольно вздрогнул. Мягкий полусумрак летнего утра еще скрадывал все черты – но, в свете принесенного с собой факела, седой чародей как впервые увидел друга.

Флэммиор был рослым и стройным горцем с темно-каштановыми, вьющимися длинными локонами и большими, миндалевидного разреза глазами цвета озерных вод. Вот только сейчас смугловатое, с правильными чертами, отмеченное илнарийской загадочной красотой лицо чародея было бледным и усталым, косой шрам рассекал его левую бровь, а на виске виднелся грубый, рваный, похожий на звезду рубец. Арэн снова с болью отметил осеннюю стылую тоску в зеленых очах любимого своего ученика, и седые снежные пряди в его темных, с чуть заметным рыжеватым отливом волосах…

- Элерил? А что это ты задумал? - опираясь на посох, Флэммиор шагнул к своему тринну-ученику; ясноокий, со светлыми, вьющимися, отдающими весенней легкой зеленью волосами лесной молоденький эльф, выходя из-за кустов, вывел за собою крупного, гнедого горского жеребца, запряженного в крытую маленькую повозку,- Разве ты к-куда-то уезжаешь?

- До Шаан-Нэ долго идти пешком – Вам не выдержать такую дорогу. Арэн, Вы простите меня,- илнари виновато взглянул на кейра, и на мгновение чистые, как родник, изумрудные очи юноши встретились с черными жгучими глазами старого чародея,- Но только эльфы не бросают друзей в беде.

- Зачем это, Элерил?- спросил тут же Флэммиор,- Я и Ратна собирались п-проходить сквозь Лунные К-кольца, и…

Элерил испуганно охнул, всплеснув руками.

- Да какие Лунные Кольца? Духи Леса, Вы, должно быть, с ума сошли – Вам не выдержать Перелет!

-Но, Рил…

-Ах, да помолчите ж вы оба! – Арэн, подойдя к друзьям, взял их за руки,- Элерил, ты на редкость способный ученик, и мне очень жаль с тобой расставаться, но сейчас ты нужнее Флэму… Флэммиор, я чувствовал, что мне тебя не удержать, и поэтому кое-что приготовил тебе в дорогу. Вот – прими от всех Братьев, как подарок… как наш прощальный подарок…

Голос старого кейра дрогнул, когда он вложил в руку друга небольшой, граненый, узкий и высокий флакон, выточенный из голубовато-прозрачного камня мири – в нем, мерцая редкими холодными искрами, черным пламенем отливал сгусток странной тягучей тьмы с горьковатым заметным запахом.

Бледное лицо зеленоокого фэйнина вдруг просветлело.

- Лунный Свет, д-да это же сок из корня ч-черного мака! И так много… Арэн, я, должно б-быть, смогу, я, возможно, еще успею п-подготовить себе замену!

- Да какую еще замену?- возмутился седой горец,- Постой… ты, должно быть, говоришь о Тайяре, сыне нашего короля Найшера? Но он с нами всего два года, а до испытания Бездной должно пройти пять лет!

- Арэн, п-подождите, Вы не знаете… я скрывал. Дело в том, ч-что принц стал моим вторым т-тринном еще в восемнадцать лет.

Эта новость стала для старого кейра и приятной, и неожиданной. За последнее время Арэн сам не раз встречался с Тайяром, и всерьез подумывал пригласить его в свое Братство – только постоянно отлучаться из дворца принц не мог, встречи эти были нечастыми, и седой фэйнир не сумел пока разгадать исходившую от Тайяра силу.

- Арэн, послушайте,- Элерил доверительно заглянул в черные глаза чародея,- Я всего лишь тринн-ученик, и со временем меня будет кому сменить, а вот на месте нашего Флэма должен оказаться именно принц.

- Да, возможно – но почему?

- Потому что в сердце Тайяра просыпается та же сила исцеления, что была когда-то у Флэммиора.

Жгучие, цвета алурской ночи глаза учителя засияли невольной радостью.

Это было настоящей удачей! – нет, просто чудом! За всю долгую историю Братства лишь четыре фэйнира обладали подобной силою, и последним был его Флэм – а того, что где-то в королевстве есть еще один такой человек, Арэн и не предполагал.

- Так… кому же еще обо всем об этом известно? – кроме нас?

- О волшебном д-даре Тайяра никто не знает,- тихо сказал, опустив глаза, Флэммиор,- А о том, что п-принц серьезно задумал стать одним из Лунных Б-братьев – только его сестра Феани… п-принцесса Феани…

Странным чувством – и горьким, и светлым одновременно – вдруг повеяло от этих слов, от певучего голоса чародея; Арэну отчего-то стало не по себе.

- Нам пора уезжать, учитель – впереди долгий путь,- Элерил помог другу поудобней устроиться в повозке, а сам, не сдержавшись, подошел к седому горцу и крепко его обнял,- Прощайте… и – простите, если что-то было не так!

- Береги его, Рил!- тихо-тихо, так, чтобы Флэммиор не услышал, прошептал старый горец,- Ты же знаешь, как дорог мне этот человек…

Чародей тайком передал юному илнари такой же, как и Флэммиору, флакон с соком черных маков – только проблески в этой темной влаге были теплыми, голубовато-зелеными, а аромат ее отдавал медовою сладостью.

Эльф принял этот дар с невольным трепетом в сердце, словно хрупкого мотылька – юноша сразу же догадался, что Арэн добавил в маковый сок Тайвил , величайшую ценность Братства, что-то вроде живой воды, прикасаться к которой ученики не имели права до Посвящения.

Через несколько минут маленькая повозка скрылась за поворотом лесной дороги, черной тенью вслед за нею мелькнула ратна – а старый горец все стоял на склоне Саурэша, не скрывая невольных слез, и поднявшийся теплый ветерок, будто играя, перебирал его снежную седину…

 

 

ЧАСТЬ 2

 

 

Жаркий, огненный летний вечер осыпал своею золотою пылью Алур; переполненный светом, пронизанный жгучим солнцем ветер не приносил прохлады.

С раннего утра ехали неспешно друзья по тенистым лесным дорогам. Элерил не торопился, жалея друга; а за этот долгий день Флэммиор, измученный зноем и усталостью, совсем ослабел, и добрый эльф решил остановиться на отдых немного раньше. Юный илнари знал в этих краях небольшую галечниковую отмель, к которой можно было спуститься с идущей вдоль всего Синегорья дороги; вскоре Элерил остановил свою маленькую повозку на берегу быстрой реки Альве.

Зеленоокий тринн помог своему учителю выбраться из повозки и усадил его на камень у воды; юноша молча выпряг коня, раскинул легкий шатер и развел небольшой костер, собираясь готовить ужин. Чародей бесконечно был благодарен ученику именно за такую, ненавязчивую опеку – Элерил всегда находился где-то поблизости и готов был прийти на выручку в любую секунду – но при этом никогда не лез на глаза и не задавал ненужных вопросов.

Склонившись к воде, Флэммиор умылся и пригладил свои густые, перевитые седыми прядями волосы. Мерный говор реки успокаивал, усталость брала свое – и фэйнир сам не заметил, как задремал, прислонившись к древесному теплому стволу; черная красавица-кошка тут же улеглась у костра. Элерил уселся неподалеку, глядя на разгорающийся огонь; илнари думал о том, как бы ему уговорить друга погостить пару дней у своих родителей, чтобы как следует отдохнуть – эльф боялся, что фэйнир не осилит дальнего пути.

Задумавшись, Элерил не сразу заметил, что костер гаснет; посмотрев на мирно спящего Флэммиора, илнари решил набрать хвороста на всю ночь – в Алуре темнеет быстро, а, в случае чего, Ратна всегда сумеет подать ему знак.

… Эльф уже минут пятнадцать бродил в окрестном лесу, торопясь набрать сухих веток, как вдруг услышал громкое мяуканье черной кошки – тария явно звала на помощь! Сердце юного тринна замерло; бросив хворост, он помчался через кусты к реке, выскочил на берег – и обомлел.

Над стеною густого леса, заливая округу своим колдовским, призрачным, нефритовым светом, поднималась зеленая, туманная и полная Сатхор!!!

Духи Леса! Элерил готов был себя убить – неужели он ошибся в своих расчетах, ошибся на целые сутки! Две луны алурского неба, Литэ и Сатхор, становились полными по очереди, каждые пятнадцать-шестнадцать дней, и тогда наступали самые горькие часы в жизни друзей.

Илнари взглянул на своего учителя – побелевшее лицо Флэммиора исказилось, большие изумрудные глаза его стали пустыми. У юноши оставалось несколько минут; поддержав теряющего сознание кейра, Элерил усадил его на отмели, и, достав из вышитого мешочка на широком плетеном поясе чародея флакон с темным маковым соком, заставил его выпить несклько капель. Накинув на голову друга капюшон сапфирового плаща, юный эльф закрыл глаза, обняв Флэммиора.

Вскоре Элерил почувствовал, как тело чародея меняется в его руках; дикий человеческий крик, от которого у тринна каждый раз леденела кровь, перешел в отчаянный волчий вой…

Через некоторое время Флэммиор обмяк в руках друга, уронив ему голову на плечо; осторожно опустив чародея на галечниковый склон, Элерил выпрямился, открыв глаза – рядом с ним, тяжело дыша и вздрагивая всем телом, лежал в полузабытьи крупный, темно-каштановой масти волк и седыми прядями в гриве и изумрудными илнарийскими очами.

Юный тринн судорожно вздохнул, смахивая слезы, и погладил Ратну, испуганно льнувшую к нему. Его учитель из-за проклятья Черной Луны стал оборотнем-байлом, и теперь превращался в волка каждое полнолуние, причем превращенья эти были очень мучительными, и Флэммиор всякий раз кричал от боли и порою терял сознание.

Байлы не были обычными оборотнями – они менялись лишь внешне, оставаясь людьми внутри, К тому же, глаза у байлов сохраняли прежний цвет, и окрас был того же оттенка, что и волосы человека. Охотники Лесного края, в котором водилось большинство алурских волков, никогда не трогали байлов…

Успокоившись немного, Элерил уложил волка в тень шатра; теперь юноша точно знал, что ему делать дальше.

Часа через два, когда темная ночь совсем накрыла Алур и только сатхор освещала окрестные леса, волк пришел в себя; еще через час Элерил помог другу забраться в повозку и одним взмахом руки погасил костер на берегу Альве…

 

Наступила полночь, когда за очередным поворотом лесной дороги показалась залитая лунным сиянием неширокая извилистая долина и синеющие горы; прозрачные лучи Сатхор пронизывали зелень древних дубов и искрились на воде быстрого ручья. Глубоко вздохнув, Элерил почувствовал, как живительный воздух родины проникает в самое сердце.

Элерил ненадолго остановился, чтоб осмотреться; черная кошка-тария, вынырнув из травы, тут же положила передние лапы на край повозки, заглядывая в нее – байл проспал почти всю дорогу, но, вконец обессиленный превращением, не мог поднять головы.

- Успокойся, Ратна,- тринн ласково погладил кошку по бархатистой короткой шерсти, и та, жмурясь, промурлыкала что-то неразборчивое,- Скоро Флэммиор отдохнет на славу. Поверь мне – нет во всем Алуре лучшего места, чем Лиенналь, Поющий Ручей, здесь, в моем Эльфийском Лесу…

Друзья ехали еще около часа; наконец, словно дивная небесная музыка, послышался хрустальный, невесомый лепет водопадов Поющего Ручья, сбегающих зелеными лентами по уступам невысоких лесистых скал.

Элерил, нетерпеливо соскочив с повозки и подойдя к огромному, в несколько охватов, старому дубу, постучал по его морщинистой коре.

- Есть здесь кто-нибудь? Отзовитесь же, откройте скорее – это я, Элерил!

- Сынок? Быть не может, Лесные Духи!

Тихий, ласковый, светлый, словно солнечный лучик, голос прикоснулся к сердцу Флэммиора, разбудив его радужные детские грезы – ведь такой же переливчатый, теплый голос был у его матери Риэль… Выглянув из-за полога повозки, фэйнир увидел, как в стволе дерева распахнулась узкая дверца, и навстречу юному тринну выбежала красивая женщина с отливающими зеленью косами и изумрудными сияющими глазами.

- Рил, сыночек, откуда ты? Дари! Дариэл, спускайся скорее!

- Что случилось, Танали? Кто там?

- Это я, отец!- илнари, улыбаясь, шагнул к стройному мужчине в зеленом легком плаще и с серебристым венком из ажурных дубовых листьев на светлых вьющихся волосах.

- Элерил, здравствуй, дорогой! Да каким же счастливым ветром занесло тебя в родные места?

- Я ушел из Лунного Братства – по крайней мере, на время,- тихо сказал юный эльф, отведя родителей в сторону,- Мы с моим другом ехали в Шаан-Нэ, но в пути случилась беда, и теперь моему спутнику необходим отдых… он сейчас очень слаб, и не вынесет дороги, если не наберется сил!

Дариэл согласно кивнул, отметив странную дрожи в зазвеневшем голосе сына, а Танали, смотревшая в сторону повозки, вдруг ахнула, прижимая руки к груди. Оглянувшись, Эльф увидел крупного волка-таммра и лесную черную кошку возле него.

- Тана, ну чего ты так испугалась? – Дариэл нежно обнял жену за плечи,- Это всего лишь волк и тария – мало ли таких в нашем Лесном Краю?

- Дари, это не просто волк! – дрогнувшим серебряным голосом отозвалась илнари,- Это байл – посмотри поближе!

Дариэл подошел к сыну, склонившемуся над таммром; теперь и эльф увидел, что шерсть у этого волка была темно-каштановой, а большие грустные глаза его отливали илнарийской прозрачной зеленью. Танали была права – он не походил на волков Лесного Края, светло-серых и синеоких, или на буровато-серых и кареглазых таммров Горной Стороны.

Элерил вскоре выпрямился, вздохнув, и взглянул на родителей.

- Я прошу – отнесите его в дом, отец – ему не под силу сейчас… пожалуйста!

Дприэл посмотрел сыну в глаза – в их зеленой глубине застыла тихая боль, которой не было раньше, юноша выглядел обеспокоенным и уставшим – и молча подчинился, не понимая, отчего покорился одному только взгляду рила.

Эльф осторожно взял на руки тяжелого волка и медленно поднялся по узкой лестнице внутри крепкого ствола; приглушенный листвою яркий лунный свет озарял покрытый тончайшим кружевом илнарийской резьбы столик у окна. Эльф опустил байла на широкую скамью и отошел в сторону; черная кошка внимательно следила за каждым движением Дариэла, не отходя от волка. Вошедший следом за отцом Элерил присел рядом со зверем и погладил его по спине, а Танали, хлопотавшая у столика, замерла.

- Расскажи, что случилось, Рил,- взгляд Дариэла стал суровым,- Кто он, этот твой байл?

- А вы разве не поняли?- устало спросил илнари,- Так еще разок присмотритесь… не могу я сейчас говорить об этом, сил моих нет!

Эльф пожал плечами – а Танали, подойдя поближе, отшатнулась и в ужасе прижалась к мужу. Дариэл опешил на миг, но потом, приглядевшись, понял, что с самого начала показалось ему знакомым в этом волке. Из всех их друзей темно-каштановые волосы и илнарийские изумрудные глаза были только у одного человека – у Флэммиора, наставника их сына по Братству Лунного Круга!

Юноша только молча кивнул, увидев, как переглянулись его родители, и провел рукой по глазам; вскоре эльф увел волка наверх, оставив потрясенных родителей одних…