Пренатальное развитие ЦНС

Пренатальное развитие ребенка, находясь под контролем генетических ме­ханизмов, тем не менее в значительной мере подвержено влияниям окру­жающей среды (DeCarr, Lehrer, 1992). Психическая жизнь ребенка форми­руется еще до рождения (Батуев, 2000).

Развитие головного мозга ребенка начинается с первых недель и в три с половиной недели уже можно различить три составные части мозга. Через четыре месяца после зачатия его размер составляет примерно 60 кубичес­ких см, в момент рождения — 360.

Элементы рефлекторной дуги возникают на втором месяце беременнос­ти. С 10 недель появляются рефлексы, вызванные раздражением участков кожи, иннервируемых спинальными нервами. К концу третьего месяца внутриутробного развития в ответ на прикосновение к губе ребенок делает сосательные движения, глазные яблоки начинают двигаться (Bradley, Mistretta, 1975).

Плод в это время избирательно чувствителен к внешней среде. Эти ран­ние ощущения квалифицируются как сенсорно-эмоциональная память (LeDoux, 1994). Первая сенсорная модальность, формирующаяся в онтоге­незе, — кожная чувствительность. За ней следует мышечная чувствитель­ность, вестибулярная функция, вкус, обоняние, слух, зрение. То, что сен­сорная модальность функционирует еще до рождения, не означает, что она работает, как у взрослого. Различные компоненты сенсорных систем созре-

вают в разное время, причем становление каждого анализатора происходит от периферии в сторону ЦНС. Для формирования восприятия необходима специфическая стимуляция рецепторов. В утробе матери есть адекватные стимулы для тактильных, мышечных, вестибулярных, слуховых и вкусовых рецепторов. Возможно, что нет соответствующих стимулов для температур­ных, зрительных и обонятельных рецепторов (Hall, Oppenheim, 1987).

Именно поэтому различные звенья зрительного анализатора стимулиру-этся не светом, а специальной активностью клеток таламуса. Однако это не Ьзначает, что до рождения, без предварительного опыта, ребенок может ви­деть. Человек слышит, видит, тактильно ощущает не рецепторами, а мозгом, функциональная готовность отдельных элементов еще не свидетельствует о ' готовности зрительного анализатора к целостной интерпретации зрительно­го образа. Это произойдет в постнатальной жизни в процессе обучения. У ре­бенка уже есть некоторые вкусовые ощущения (кроме сладкого). Есть свиде­тельства того, как он лижет плаценту. Ребенок начинает двигаться в ответ на •движение матери, ее голос, который он отличает от голосов других. К 6 ме-|;яцам кора головного мозга уже достаточно развита для того, чтобы прини­жать и запоминать сообщения (DeCasper, 1985; Braselton, Cramer, 1990).

Доказано, что после рождения он иначе относится к колыбельным, ко­торые слышал в утробе матери (Fifer, 1987). В тех случаях, когда матери за несколько недель до родов читали детские стихи, после рождения, прослу­шивая магнитофонные записи с различными стихами, дети изменяли ско­рость сосательных движений при восприятии знакомых стихов (DeCasper, 1980). Более того, если родители регулярно разговаривали с ребенком, то он реагировал на их голос практически сразу же после рождения (Бертин, 1988). Существуют описания того, что при гипнотическом внушении человек крайне эмоционально переживал тот период, который был связан с жела­нием матери прервать беременность. Однако в этих случаях не было чисто­ты эксперимента и не было доказательств того, что человек не знал об этом событии уже после рождения (Verney, 1994).

Поскольку в утробе матери ребенок преимущественно пребывает в быс­тром сне (фазы медленного сна полностью сформируются лишь к концу первого года жизни), то у мальчика отмечается эрекция пениса, а девочка мастурбирует (Aggleton, 1992).

Ван де Карр считает (DeCarr, Lehrer, 1992), что если дитя начинает заяв­лять о себе движением, то пора начинать с ним работать, побуждая его к ак­тивности: разговаривать с ним, плавно танцевать, легко похлопывать в ла­доши, включать музыку. Он пишет, что эти действия, например легкие по­хлопывания, полностью приемлемы в данной ситуации: ребенок перемеща­ется в материнском лоне, с которым связан пуповиной, и время от времени касается стенок своего обиталища. В этот момент он инстинктивно иссле­дует и познает то, что находится вокруг.

Движение — способ познания окружающей среды. Легкие похлопывания стимулируют двигательную активность малыша, которая в свою очередь ста-1ОВИТСЯ средством коммуникации, т. е. способом общения с внешним ми-|ом. Например, с точки зрения Ван де Карра, начало седьмого месяца бе-

ременности подходит для усиления занятий с ребенком. Можно предлагать малышу список слов, которые он будет слышать в первое время после рож­дения чаще других: люблю, целую, говорю, молоко, мокро, сухо, тепло, хо­лодно и т. п. Можно использовать и счет, поскольку есть данные о врож­денности представления о числе. В частности показано, что вычитание — это процесс кодирования порядковой информации (Wynn, 1992). Родители могут легонько хлопнуть один раз и сказать: один. Затем хлопают дважды и говорят: два. По сравнению с контрольной группой дети матерей, проводив­ших такое обучение, после рождения демонстрировали лучшее двигатель­ное развитие, восприятие, эмоциональное выражение и раннюю речь (DeCarr, Lehrer, 1992). Коэффициент интеллекта у детей первой группы был выше на 38%, память — на 47%, способность рассуждать — на 82%. Однако в такого рода экспериментах подбор групп для сравнения вызывает много вопросов, поэтому и их реальность может быть подвергнута сомнению.

Важные данные о поведении ребенка в пренатальном развитии получают из анализа поведения близнецов. Отношения соперничества у них устанав­ливаются уже в утробе матери. Известно, что более сильный ребенок рожда­ется первым. Показано, что частые случаи различной рукости монозиготных близнецов объясняются ранним повреждением мозга одного ребенка его сиб-сом, когда они находились в условиях механического сжатия и тесноты, вы­нужденные соперничать за питание, дыхание, движение, пространство.

Существуют данные о том, что у нежеланных детей отмечаются многочис­ленные отклонения в развитии (Лангмейер, Матейчик, 1948). Однако невоз­можно доказать, являются ли эти отклонения результатом некоторых ощуще­ний, полученных ребенком до рождения, либо это следствие раннего взаи­модействия ребенка с родителями, не желающими рождения своего ребенка.

Точно так же известный факт, когда у новорожденного, рожденного ма­терью с врожденной травмой пищевода, отмечаются затруднения дыхания во время еды, могут быть интерпретированы различным образом. Первое объяснение связано с тем, что внутриутробные переживания ребенка, обус­ловленные проблемами питания матери, запоминаются им на всю жизнь и позднее он боится за свою индивидуацию (Engel, 1985). Второе объяснение заключается в том, что мать, волнующаяся о том, что у ребенка могут быть проблемы с питанием, аналогичные ее страданиям, передает свои страхи ребенку в процессе ухода за ним. Во время кормления, тревожась за ребен­ка, она обучит его задерживать дыхание.

Перинатальный период

Роды — один из важнейших моментов жизни ребенка и матери. Матка со­стоит из трех мышечных слоев. Наружные продольные волокна идут от зад­него нижнего сегмента через дно матки и далее к переднему нижнему сег­менту. По мере увеличения плода мышцы могут увеличиваться в десять раз в длину и в пять раз в ширину. Средний слой состоит из волокон, перепле­тающихся во всех направлениях. В них проходят крупные кровеносные со-

суды. Наружный слой сформирован круговыми (циркулярными) мышцами, опоясывающими всю матку (Дик-Рид, 1996).

Шейка матки в течение беременности меняется несколько медленнее, чем ее тело, но ее сосудистая сеть столь значительна, что шейка напомина­ет губчатую ткань. Влагалищный канал также имеет циркулярные и про­дольные мышцы. Однако их сокращения имеют второстепенное значение во время родов.

Мускулатура матки может ритмично сокращаться независимо от воздей­ствия импульсов центральной нервной системы на периферические нервы. Циркулярные мышцы могут сокращаться независимо от продольных. Эти сокращения усиливаются, если прервать иннервацию. Известны случаи нор­мальных родов у женщин с параплегией (параличом нижних конечностей), возникшей из-за повреждения спинного мозга в среднем отделе. У этих жен­щин не поступали импульсы из нервных центров, но роды у всех были нор­мальными, без болевых ощущений, что свидетельствует о том, что центр импульсов, воздействующих на сокращение матки во время родов, распо­ложен ниже среднего отдела спинного мозга.

Нервная регуляция деятельности матки включает 3 системы (локальную, симпатическую, вегетативную пояснично-крестцовую). Локальная система вызывает ритмичные сокращения матки вне зависимости от симпатической и вегетативной систем. Симпатические раздражители усиливают активность циркулярных мышечных волокон и замедляют активность продольных. Ве­гетативная пояснично-крестцовая система возбуждает продольные мышцы и замедляет активность циркулярных. Вегетативная и симпатическая сис­темы контролируются центрами спинного мозга, а те, в свою очередь, — центрами, расположенными в коре головного мозга. В то же время систе­мы действуют и независимо друг от друга. Эффективность маточных сокра­щений в равной степени зависит от стабильности и равновесия в работе как парасимпатической, так и симпатической систем.

Нервы вегетативной нервной системы, относящиеся к матке, ответвля­ются от десятого, одиннадцатого и двенадцатого грудных нервов, проходят через подчревное сплетение к маточно-влагалищному, в которое входит так­же первый поясничный, второй, третий и четвертый крестцовые нервы. Они образуют маточно-влагалищное сплетение, из которого волокна идут во все части матки и влагалища. В это сплетение входят и нервы, исходящие из нижних поясничных корешков.

Первый поясничный нерв иннервирует переднюю область наружных по­ловых органов, второй и третий крестцовые нервы — заднюю. Влагалищное сплетение совместно с вегетативными пояснично-крестцовыми волокнами иннервируют наружные половые органы.

Одним из главных условий обеспечения легких родов является исключе­ние влияния симпатических раздражителей. Крестцовая вегетативная ин­нервация ограничивается небольшим локализованным вмешательством оп­ределенных верхнеганглионарных волокон. Ожидание роженицей сильной боли активирует симпатическую нервную систему и, следовательно, усили­вает сокращение циркулярных волокон матки и ее шейки. Страх сопровож-

дается напряжением. Если во время схваток происходит напряжение шей­ки матки, то сокращение матки направлено на преодоление этого напряже­ния. Для этого схватки усиливаются, достигая уровня болевых ощущений. Другим источником болей при схватках является сокращение мышц, выз­ванное недостаточным снабжением кислородом из-за неправильного дыха­ния. Острые боли возникают в момент рождения у неподготовленных жен­щин, так как в страхе перед выдвигающейся головкой ребенка они начина­ют напрягать диафрагму и дно таза. В этом случае по мере продвижения ре­бенка боль усиливается.

По сравнению с другими органами брюшной полости матка бедна боле­выми рецепторами. Как и другие внутренние органы, она не реагирует на изменение температуры, поскольку брюшная стенка хорошо ее защищает. Но она реагирует на чрезмерное растяжение и разрыв тканей.

Продольные волокна, выполняющие выталкивающую функцию, сокра­щаются. В нормальном состоянии циркулярные волокна расслабленны и пассивны, что позволяет выходному отверстию родового канала расширить­ся для свободного прохождения ребенка.

Местные раздражители, исходящие из самой матки, продуцируют ритми­ческие сокращения, а пояснично-крестцовый отдел вегетативной системы уси­ливает их. Шейка матки, состоящая в основном из циркулярных волокон, при нормальном течении родов находится в состоянии полного расслабления. Именно это состояние дает возможность быстрого сглаживания шейки.

Поведение роженицы регламентируется обычаями страны. В некоторых племенах в Полинезии мужья помогают женам во время родов или факти­чески принимают на себя руководство родами (Мид,1988). В Европе после церковного Собора 1310 г. в Трире, на котором постулировали недопусти­мость помощи мужчины при родах, если он не был священником, даже врач не мог участвовать в процессе родовспоможения. Эту функцию в России осуществляли повитухи. Процесс родов до сих пор окрашивается мифоло­гическими представлениями, согласно которым от женщины во время ро­дов исходит “черная” энергия. У многих народов роженицу и ребенка на не­которое время изолировали от других членов семьи и племени. Сейчас аку­шеры-мужчины достаточно распространены, но мифологичность восприя­тия всего, что связано с родами, существует.

Статистика свидетельствует, что при родах, в которых участвует отец ре­бенка, в 2 раза реже происходят оперативные вмешательства, применяется родостимулирующая терапия и другие медикаментозные средства, меньше гнойно-септических осложнений и общая заболеваемость среди новорож­денных. Это, конечно, обусловлено тем, что мужчины не допускаются для участия в заведомо тяжелых родах, но также и тем психологическим состо­янием, которое создает поддержка близкого человека. Более того, вид бес­помощного младенца активирует в отце родительский инстинкт. Это ведет к формированию сильной привязанности отца к ребенку. Однако совмест­ные роды — это палка о двух концах. В случае психологической незрелости отца он может даже соревноваться с матерью за право быть с ребенком. В тех же случаях, когда он в браке со своей женой пытается разрешить детс-

кие проблемы, возникшие с его матерью, то после совместных родов веро­ятность развода увеличивается. Идентифицируясь при родах не со своей женой, а со своим ребенком, он, перерезая пуповину, символически отсе­кает себя от матери и жены (Островская, 2001).

Вполне возможно, что наиболее благоприятной для встречи ребенка с от­цом может быть время вскоре после родов, когда наиболее эмоциональные моменты уже пройдены, а успокоенная мать мирно кормит ребенка грудью.

Существуют диаметрально противоположные точки зрения на то, как влияют роды на ребенка. Общеизвестны теории (О.Рэнк, Ф.Лэйк, А.Джей-нова, С. Гроф), рассматривающие процесс рождения как событие, травми­рующее психику ребенка. Физиологи и медики более скептично относятся к этим представления, полагая, что роды — естественный физиологический процесс, который не может быть воспринят организмом как негативный. Они опираются на факт слабой миелинизации мозга новорожденного, что не позволяет ему запомнить эти значимые для него события (Veny, 1987). Среди психологов, менее представляющих физиологические аспекты родо­вого процесса, больше тех, кто полагает, что ребенок способен запомнить и зависеть в своем развитии от неприятных впечатлений во время родов. Более того, есть представления, что сопровождающий родовой процесс стресс, связанный с выбросом катехоламинов, усиливает привязанность между ребенком и матерью (Лагеркранц, Слоткин, 1986).

По-видимому, истина лежит на стыке противоположных точек зрения. Различия же в полученных доказательствах объясняются особенностями ис­следуемых групп. Стресс во время родов усиливает первоначальные установ­ки матери. Женщина, которая ждала ребенка, четко выполняет указания врача и легко переносит роды. Она быстро забывает о перенесенной боли и никогда не вспоминает о ней позднее. Если женщина по каким-то причи­нам, осознанно или неосознанно, не желает ребенка или слишком тревож­на, то более вероятно, что она перенесет болезненные роды и страдания зас­лонят радость рождения. В общении с малышом она в дальнейшем посто­янно будет подчеркивать эту сторону появления его на свет. Вполне возмож­но, что ощущения нежеланности и неприятные воспоминания матери свя­жутся в дальнейшем с воображаемы-

ми ощущениями.

Процесс адаптации сразу же пос­ле рождения протекает эффектив­нее, если ребенка положить на живот матери (рис. 20.3). Длина пуповины достигает 30—100 см, что позволяет поднести ребенка к груди для перво­го кормления. При этом приток кро­ви к ребенку от матери сохраняется, и приспособление к новым условиям идет постепенно. Ребенок может ос­таться на руках матери до окончания родов — рождения последа. Его об-

тирают от следов крови и первородной смазки, которая предохраняет ребен­ка от кожных инфекций и постепенно поглощается кожей.

Сразу же после родов промежность матери не чувствительна к боли. Эта естественная анестезия позволяет безболезненно наложить швы в случае необходимости.

Сосательные движения ребенка вызывают рефлекторные сокращения матки. Это ускоряет отделения плаценты и закрытие кровеносных сосудов в месте прикрепления плаценты к матке. Подобный процесс происходит при каждом кормлении, поскольку окситоцин, стимулирующий выброс моло­ка, одновременно усиливает сокращение матки. Возвращение матки в до-беременное состояние называется инволюцией. При кормлении ребенка грудью он происходит энергичнее и завершается обычно через семь-десять дней после родов.

Лактация и прилив молока происходят в результате рефлекторных и гор­мональных воздействий. Они регулируются нервной системой и гормона­ми гипофиза. Эти физиологические изменения при кормлении ребенка вы­зывают положительные сдвиги эмоциональных переживаний у матери. Не­которые женщины оценивают эти приятные ощущения как близкие к эро­тическим. Физиологически же они могут стимулировать сокращение мышц таза и активизировать железы влагалища и наружных половых органов, р

“Si-Психофизиологическая готовность к материнству

Готовность к материнству включает несколько составляющих: физиологи­ческую, психологическую и социальную.

Физиологическая готовность предполагает зрелость организма матери и его способность выносить и родить здорового ребенка. Психологическая предполагает готовность матери нести ответственность за жизнь ребенка, желать его воспитывать. Желанность — наиболее благоприятный признак будущего благополучия ребенка. Она проявляется в любви к еще не родив­шемуся младенцу, стремлении общаться с ним, интерпретировать его дей­ствия как общение (Захаров, 1995; Мещерякова, 2000).

Под социальной готовностью понимаются те условия, в которых мать и ребенок будут пребывать в то время, когда оба они напрямую зависят от вне­шних условий и других людей.

Многочисленные данные свидетельствуют о том, что многие женщины оказываются не готовыми к материнству ни в физиологическом, ни в пси­хологическом аспектах. В одном из многочисленных однотипных обследо­ваний среди 361 беременной женщины было обнаружено лишь 10,3% здо­ровых. Самым распространенным заболеванием оказалась нейроциркуля-торная дистония (21,9%). В двух третях случаев дистония была симптома­тической, то есть развилась на фоне соматического заболевания. Среди вы­явленных заболеваний отмечены анемия (18,8%), хронический холецистит (14,2%), описторхоз, лямблиоз (6,8%), дисплазия соединительной ткани в виде искривления позвоночника, высокого роста, плоскостопия, варикоз-

ного расширения вен (8%). У 6,8% женщин выявлена патология мочевыво-дяшей системы (хронический пиелонефрит, врожденные почечные анома­лии, мочекислый диатез, эссенциальная протеинурия). У 26 женщин НЦД развилась в процессе беременности на фоне отягощенной наследственнос­ти по заболеваниям сердечно-сосудистой системы (Отева и др., 1994).

Тридцать процентов женщин оценивали собственные семейные отноше­ния как плохие, отмечая частые ссоры, скандалы, отсутствие контакта между супругами. Следствием этого было то, что у 10,6% женщин выявлено состо­яние острого эмоционального напряжения, непосредственно связанное с актуальной ситуацией, а у 19,7% — невроз затяжного течения. Худшие пси­хологические показатели были обнаружены у двух одиноких беременных женщин и женщины, муж которой страдал алкоголизмом. Существует связь ухудшения психологических параметров будущих мам не только с актуаль­ной семейной обстановкой, но и с психологическим климатом в родитель­ских семьях. Состояние психологического напряжения у беременной кор­релирует с такими параметрами, как алкоголизм родителей или ранняя утрата родителей. Например, из шести женщин, потерявших одного роди­теля в детстве, две находились в состоянии острого эмоционального напря­жения, а у четырех зафиксирован затяжной невроз. Из 22 женщин, оцени­вающих психологические отношения в родительских семьях как плохие, у пяти отмечено состояние острого эмоционального напряжения, у 11 — не­вроз затяжного течения (Отева, 1994).

Больные родители с большей вероятностью рождают больных детей. По последним данным число детей, выписанных из роддома с высокой степе­нью риска, составляет от 93,1 до 96,4% (Егорова, 2000), причем примерно 74% имеют патологию ЦНС.

Мотивационная основа материнского поведения формируется в течение всей жизни женщины. Показано, что большинство матерей, отказывающих­ся от своих детей, в собственном раннем детстве испытали отрицательный опыт межличностных взаимоотношений в семье (Брутман и др., 1994). Одна из причин девиантного (отклоняющегося) материнства коренится в драме взаимоотношений женщины с ее матерью. Анализ семейных историй жен­щин, отказавшихся от новорожденных, свидетельствует, что в свое время их отвергла их собственная мать. Подобная материнская депривация привела к невозможности идентификации с матерью как на уровне психологическо­го пола, так и на уровне формирования материнской роли. Ведущей потреб­ностью женщины с девиантным материнским поведением остается стрем­ление добиться любви и признания собственной матери. Эта эмоциональ­ная зависимость от матери блокирует личностный рост женщины, не позво­ляя ей самой в будущем стать матерью. Формирование нормального мате­ринского поведения требует первоначально идентификации с матерью и за­тем, на ее основе, эмоционального отделения от нее (Брутман и др., 2000).

Биологическую основу такого вида поведения подтверждает экспери­мент, проведенный на обезьянах. Молодая самка, “воспитанная” проволоч­ным макетом обезьяны, в дальнейшем не умела ухаживать за своими от­прысками. Наблюдения за животными, выросшими в зоопарке, свидетель-

ствуют о том, что они не воспитывают и не кормят своих детенышей, по­скольку не имели подобного опыта в своем детстве (Harlow, Harlow, 1966).

Другой причиной отказа матери от новорожденного — скрытого инфанте-цида — является искаженное восприятие ею своего ребенка. Возможно, оно возникает из-за особенностей эмоционального состояния женщины, амби­валентно переживающей резкое расхождение между реальным и “идеальным” ребенком, о котором мать мечтает во время беременности (Lebovici, 1988). При этом он может восприниматься как существо, обманувшее ее надежды, источник принуждения и страдания. Такое состояние встречается у одино­ких матерей с повышенной тревожностью, потребностью в благодарности, неосознанным чувством вины. Они легко проецируют на новорожденных собственные отрицательные черты и чувства, поскольку для них ребенок воп­лощает в себе все самое неприятное, что им пришлось испытать. Результатом таких переживаний могут быть два противоположных действия — отверже­ние ребенка или стремление быть идеальной матерью, что в любом случае вле­чет негативные последствия для ребенка (Брутман и др., 2000).

Матери, психологически готовые к родительству, ведут себя по отношению к ребенку иначе, чем те, которые к этому не готовы. Они разговаривают с ма­лышом и поют во время кормления и одевания, комментируют его и свои дей­ствия, ловят его взгляд и реагируют на его действия, стремясь увидеть в нем причину. Они откликаются на инициативу ребенка, повторяют звуки, произ­носимые им, побуждают его улыбаться и произносить звуки, поддерживают, сочувствуют. Они часто поощряют малыша, хвалят и его действия и его лич­ность, усматривают в нем и его действиях много положительного, поощряют любознательность и активность. Матери, психологически не готовые к мате­ринству, часто игнорируют инициативу ребенка, выполняют лишь то, что на­метили сами или формально общаются с ним (Мещерякова, 2000). Это ведет к тому, что дети женщин, готовых к материнству, более инициативны, лучше вла­деют мимикой, сопереживают матери, раньше начинают говорить, двигаться, сотрудничать с взрослыми, более эмоциональны, доброжелательны и любо­знательны. С возрастом эти различия нарастают.

Отсутствие подобного опыта взаимодействия с взрослым ведет к отсутствию инициативы и фобическим реакциям (Поляков, Солоед, 2000; Domes, 1993).