К ПОСЛЕДНЕЙ РЕСПУБЛИКЕ

 

Россия — предвестница мировой федерации республик.

Герберт Уэллс. Март 1917г.

 

 

 

Итак, голову Ленина повелели сделать большой.

Очень большой.

Настолько большой, чтобы в ней мог бы поместиться зал для конференций и съездов.

К такой голове надо приделать туловище соответствующих размеров. Прикинули. Получилось, что туловище в этом случае должно быть больше Спасской башни Кремля.

Но башню легко строить. Башня она и есть башня. А товарищ Ленин — это вам не башня. Ленин истуканом не стоял. У товарища Ленина, как каждый знает, рука была всегда вперед и вверх вынесена. Рука товарища Ленина всегда пролетариату путь указывала: «Верной дорогой идете, товарищи!».

Значит, надо товарища Ленина таким делать, чтобы он не как бравый солдат Швейк стоял — руки по швам, а чтобы рука у него вперед вынесена была.

Снова прикинули: выходит рука размером с хороший пролет железнодорожного моста. Но мост легко строить. Мост он опять же и есть мост. Концы моста на два берега опираются. А у товарища Ленина — рука в пространство. В пустоту. В никуда. Легко статую Свободы в Нью-Йорке было возводить — рука с факелом почти вверх. Легко статую Христа было водрузить на горе в Рио: две руки в стороны — одна другую уравновешивает… А товарищ Ленин любил одну руку вперед выносить. Только в таком виде его и разрешали изображать.

Помозговали инженеры и решили: сделаем, тысячетонный противовес внутри статуи присобачим.

А тут новая проблема: в какую сторону ленинская рука должна указывать? На запад? На восток? А может, на юг, на Индийский океан, в котором предстояло вымыть сапоги? Итак, в какую же сторону ленинская рука должна указывать?

Решили так: наша идея — Мировая революция, весь мир будет нашим. Ленин поэтому должен, указывать на весь мир. Кроме того, Ленин должен указывать путь в сияющее завтра. Поэтому под ленинскую статую было решено поставить электрический двигатель (или два, или сто, если потребуется) и статую постоянно вертеть: встает солнце на востоке — Ленин на него рукой показывает. Идет солнце по небу, а ленинская рука в него тычет. Двадцать четыре часа — полный оборот. И все сначала… На века! На тысячелетия! Навсегда!

Но инженерные головоломки на том не кончились, а только начались. Нельзя же в самом деле ленинскую статую просто так на землю поставить. Нельзя. Нужно вознести статую на соответствующий постамент. Если сама статуя выше любой из кремлевских башен, то какой же в этом случае под нее постамент? Сто метров? Двести? Триста? Конечно, нет. Триста мало. Триста, это Эйфелева башня в Париже. Триста уже есть. Надо выше. И вот туда, на верхотуру, и вознести Ленина флюгера. Пусть наподобие золотого петушка вертится. Заглядение — самое высокое сооружение в мире и Ленин-петушок сверху.

А в постаменте решили оборудовать музей Мировой революции, самую большую библиотеку мира, институт Маркса и Энгельса, отдельно — институт Ленина, рабочие клубы и большой зал, самый большой зал мира…

Залы и лестницы — красный гранит, белый гранит, черный, мрамор белый и розовый, малахит, Лабрадор. Портьеры — парча золотая.

И бессонными ночами тысячи инженеров искали решения тысяч проблем: а лифты какие делать? какой вместимости? с креслами или без? а как вентиляцию устроить? а отопление? а как обеспечить правильную акустику в главном зале? А если под потолком главного зала перегорит лампочка, то как ее менять на семидесятиметровой высоте?

И находили решения: раздевалки — конвейерного типа на десятки тысяч людей, опустил жетон в дырочку, и твое пальто (но ничье иное) — мигом перед тобою. Ну и, понятно, в ресторанах отделка в национальном духе братских республик и кухня в лучших традициях: русский ресторан, украинский, польский, немецкий, итальянский, французский… И много еще в том постаменте намечалось разместить: буфеты, залы отдыха и пр. и пр. А снизу решили подвести линию метро, чтобы из подземного дворца — выход прямо в мраморные кружева, в ослепительную роскошь, в негасимое сверкание самого прекрасного дворца мира…

Все это называлось двумя словами — Дворец Советов. Или двумя буквами — ДС. В народе — Вавилонская башня.

Строительство только началось, а линию метро уже подвели, и открыли новую станцию — «Дворец Советов».

 

 

Место для Дворца Советов выбрали прекрасное. Раньше прямо у Кремля над Москвой-рекой красовался величавый Храм Христа Спасителя, спасителя России. Храм — символ России, вознесенный в небо полувековым трудом лучших русских мастеров, расписанный, украшенный великими художниками и скульпторами. Храм, поднятый в небо на трудовые копейки русских крестьян, рабочих, учителей и торговцев, артистов и солдат, на деньги, собранные купечеством и дворянством.

Под Храм Христа Спасителя товарищи коммунисты заложили соответствующее количество динамита… и рванули.

Именно на развалинах символа России и было решено возвести новый символ.

Коммунисты не признавали Отечества и Отечественной войны, как и самой России. На месте символа России в центре Москвы был отгорожен участок под лагпункт и вырыт котлован.

И вот вогнали в грунт тысячи тонн нержавеющей стали (сталь марки ДС), залили десятки тысяч тонн цементного раствора (цемент марки ДС) и потянули в небеса стальной каркас…

И построили цементный завод, который давал лучший в мире голубой цемент, и пустили в Магнитогорске прокатный стан, который гнал стальные конструкции, изготовленные с особой точностью, с особым старанием. На возведение одного только каркаса требовалось триста тысяч тонн самой лучшей стали. Из этой стали можно было бы построить десять тысяч танков Т-34 и вооружить ими десять танковых армий. И пустили в дело комбинат, который начал обработку древесины особым способом, чтобы не горела в огне, чтобы прочностью металлу не уступала. И еще один комбинат, который из этой древесины стал выпускать «вечную» мебель для ДС. И еще комбинат: изготовление мраморных плит для облицовки внутренних помещений. Их много надо. И еще комбинат — гранитные блоки и плиты для внешней облицовки. А в Киргизии в заповедных лесах зазвенели топоры, запели пилы — зеки вековые ореховые деревья валят. Со всего Союза пошли эшелоны в Москву: кедр, мореный дуб, бук, карельская береза, корневища орехового дерева — на отделку салонов! А на Урале зеки малахит шлифуют. А у днепровских порогов рубят гранитные глыбы…

А в Москву со всей страны собраны лучшие умельцы: кружевницы и золотошвейки, чеканщики по бронзе и серебру, резчики по дубу и мрамору, мастера коврового дела, стеклодувы, хрустальных дел мастера…

 

 

4 июля 1941 года все работы на строительстве ДС были прекращены. Вскоре строительная техника была переброшена на возведение оборонительных сооружений. На те же нужды пустили сотни тысяч тонн уже заготовленных материалов: цемент — на строительство дотов, сталь всегда на войне требуется, спецдревесину — на производство истребителей ЛаГГ-3. Каркас ДС вскоре срезали. Ломать — не строить.

В октябре 1941 года тысячи строителей ДС собрали в дивизии народного ополчения и бросили под танки. Лучшие мастера России: монтажники и сварщики, стеклодувы и чеканщики, краснодеревщики и шлифовальщики мрамора — все, все, все легли в белоснежных полях под Москвой.

После войны несколько раз брались ДС возводить заново, да все бросали. В 1956 году на XX съезде партии Хрущев разоблачал Сталина: «Несмотря на принятое тридцать лет тому назад решение построить Дворец Советов как памятник Владимиру Ильичу, этот дворец не был построен, его строительство все время откладывалось, и о проекте постепенно стали забывать». Зал ответил воплями возмущения.

Казалось бы, если вспомнили о Дворце, если Сталина клеймите за то, что не построил, ну так и возведите сами. В чем проблема? Фундамент остался… К слову, фундамент — совершенно уникальный, плавающий, фундамент в форме огромной чаши, которая может стоять на любом грунте, точнее, плыть в любом грунте, как тарелка в корыте. И никакие землетрясения тому фундаменту не страшны, как не страшны плавающей тарелке легкие сотрясения воды, в которой она плывет. И если Сталин не построил ДС, то вот он, уникальный фундамент, берите и стройте!

Но не стал Хрущев строить ДС. И будущим поколениям не оставил возможности ДС построить — приказал Хрущев тарелку фундамента залить водой, а вокруг построить раздевалки. И получился самый большой в мире открытый плавательный бассейн. Это очень хорошая идея — открытый плавательный бассейн. Но зимой-то он замерзнет?

У нас не замерзнет.

Решили греть бассейн. И грели.

Сколько надо энергии для того, чтобы в московском феврале прогревать самый большой в мире открытый плавательный бассейн? Сколько надо энергии, чтобы и ночами вода в нем не остывала?

Откровенно говоря, я не знаю, сколько надо было энергии. И никто не знал. Кто у нас за что отвечал? Кто у нас копеечку народную считал?

Любой капиталист на таком бизнесе в трубу вылетел бы. Потому в капитализме дураки долго в бизнесе не держатся: принял одно глупое решение — вылетай. А социализм тем хорош, что позволяет любые решения принимать, какие вздумается. В капитализме свои денежки вкладываешь. А в социализме — общие. Народные. Ничьи.

Кстати о народных денежках. В Киеве на стадионе в самом центре города когда-то давно трамплин лыжный возвели. Сооружение — на уровне мировых стандартов. Только ради экономии так трамплин развернули, что лыжник может приземляться только на трибуны зрителей, на скамейки. Больше некуда там приземляться. Потому десятилетиями трамплин над городом горделиво возвышался, а желающих прыгать так и не нашлось. А в Варшаве — гигантский брошенный стадион, такой большой, что всех жителей польской столицы можно усадить, а места все равно останется еще много-много… Так на том стадионе сейчас русская барахолка. Наши соотечественники продают ордена Славы и Отечественной войны, медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией». Хорошая барахолка. Богатая.

Ну это к слову о народной власти. Не будем отвлекаться от темы, от самого большого в мире открытого плавательного бассейна. Бредешь, бывало, по белокаменной, снегом скрипишь, а бассейн парит, словно Везувий над Неаполем. Быстро выяснилось, что излишняя влага, испаряемая этим чудищем, портит картины музея на Волхонке и жизнь соседних кварталов, избыточная неестественная влажность поражает коррозией электрические провода и ограды, трубы и крыши… Словом, хрущевская затея использовать фундамент ДС не по прямому назначению себя не оправдала.

И вот загадка историкам: почему же фундамент не использовали по прямому назначению? Почему ДС так и не был построен?

 

 

Нам говорят, что грунт там мягкий. Это действительно так. Но технологи предшествующего века умудрились на том грунте поставить Храм Христа Спасителя. И ничего, стоял. И грандиозные храмы в Питере — не на гранитных скалах. Римский Колизей на болоте выстроен, стоит, тысячелетия отсчитывает, и еще ему стоять много тысячелетий, если не найдется новый умник и не завершит разрушение.

В Лондоне собор Святого Петра — на болоте, как, впрочем, и весь Лондон. Понятно, ДС — уникальное сооружение, самое большое в мире, но ведь и строительная техника со времен строительства Колизея вперед шагнула. И вовсе не зря я про чашу рассказывал. Планировщики сталинские тоже понятие имели в строительном деле.

Объяснение про мягкий грунт выдумано задним числом. Если бы строители однажды сказали: мягкий грунт, строить нельзя, и строительство прекратили, то мы бы сейчас это обстоятельство могли бы считать причиной. Но у строителей ни в 1940, ни в 1941 году сомнений не возникло, ДС строился ударным темпом. Можно ли считать причиной остановки строительства то обстоятельство, о котором сами строители ни разу не вспомнили?

И если причиной грунт, почему не двинуть строительство в другое место? Долго ли? Строили Куйбышевскую ГЭС в одном месте, потом выбрали другое. МГУ хотели над откосом поставить. Рассчитали — сползет в Москву-реку. Над откосом — эффектнее, но отодвинули дальше. И ДС могли передвинуть куда угодно. Хоть на Воробьевы горы вместо МГУ, хоть в Останкино, там грунт подходящий — пятисотметровую махину в небо ввинтили на пятачке, на детской ладошке. Можно было вообще из Москвы такое сооружение вынести. Долго ли? Я вовсе не зря про варшавский стадион вспоминал, про киевский трамплин и дымящий Везувий — страна у нас богатая, деньги не считаны, с деньгами народными в социализме проблем не бывает. Кто их когда считал? Да и зачем?

Мое мнение: остановка строительства вызвана не техническими и не экономическими причинами.

А может быть, у товарища Сталина вкус изменился?

Нет, вкус не менялся. После войны по сталинскому приказу было построено в Москве самое большое в мире университетское здание. Понятно, МГУ не сравниться с ДС. Сравнивать МГУ с ДС — это сравнивать котенка с тигром. Просто подчеркиваю, любовь Сталина к монументальным зданиям осталась навсегда. Будь у него больше времени, он бы всю Москву перестроил на манер МГУ и МИДа. И не только Москву. По всей стране торжественным маршем шагал этот стиль и плескал за пределы — от Пекина до Варшавы.

Сейчас не утихают споры о причинах прекращения строительства ДС.

А причина на поверхности. Причина та же самая, по которой Сталин отказался принимать «парад победы» и носить ордена, которыми его наградили в 1945 году.

Чтобы понять причину, надо просто вспомнить назначение ДС, надо вспомнить, для какой цели его собирались строить.

 

 

«Пятьдесят лет назад в столице гитлеровской Германии — Берлине специальные строительные отряды вдруг начали сносить кварталы старой городской застройки. Началась грандиозная акция по реконструкции Берлина… Возникает вопрос: столицей какой империи, вернее, какой имперской территории должен был стать новый Берлин? Ответ не вызывает сомнений. Имелась в виду территория новой Германии после победы в „молниеносной войне“, которая принесла бы рейху господство над всем миром. В программе монументальной идеологической пропаганды фашизма существовал еще один план — „Большого кольца Славы“. По окружности новой границы Германии (с запада на восток — от Атлантического океана до Урала и с севера на юг — от Норвегии до Северной Африки) должны были одновременно сооружаться огромные имперские монументы в виде обелисков, мавзолеев, башен, курганов, замков на видимом расстоянии друг от друга… Из истории известно, что подобные идеологические акции, требующие огромных затрат и усилий архитекторов и художников, были характерны для тоталитарных государственных систем с антидемократическим режимом и агрессивным курсом внешней политики. Вспомним размеры пирамид… В 30-е годы нашего века искусство рейха, естественно, не могло не иметь каких-то перекличек с официальным искусством других тоталитарных систем. Законы времени сказывались неумолимо. В таких странах, как Италия, Греция, Испания, Польша и даже Франция, возникли прямые рецидивы этого искусства».

Эта пространная цитата — из любимого мной «Военно-исторического журнала» (1989. N 7. С. 95-96).

Ни автор статьи, ни редактор не заметили противоречия: на одной строке написано, что Гитлер стремился установить мировое господство, а прямо на следующей — Гитлер намеревался завершить экспансию на Урале и в Северной Африке и новые границы отметить монументами. Мировое господство? Если Гитлер будет владеть всем миром, зачем ему границы? Учитывая размах и стоимость, можно предположить, что это были в представлении Гитлера окончательные границы рейха.

Все остальное в этой статье воспринимается как 16-я страница «Литературки» — обхохочешься.

Правда, первый раз статью я читал без смеха. Автор говорит, что гитлеровская Германия — рассадник отвратительного идеологического монументализма, что в других тоталитарных странах: во Франции, Греции, Польше — возникли рецидивы гитлеровской монументальной архитектуры. И я все ждал, что автор вот-вот вспомнит еще одну страну…

Согласимся с «Военно-историческим журналом»: были ужасные режимы во Франции, Польше, Греции. Согласимся, архитектура этих стран отражала агрессивные устремления. Согласимся, Греция в 20-м веке была агрессором из агрессоров. Но ведь были и кроме них страны не с самым мягким режимом, с определенными геополитическими амбициями и архитектурой, отражавшей сии амбиции…

Я все думал, что, начав разговор о реконструкции Берлина, автор вспомнит и грандиозную реконструкцию еще какой-нибудь столицы. Мне почему-то казалось, что, задав вопрос, «столицей какой империи?..», следовало и другие вопросы задать.

Согласен, монументальное строительство в Берлине — свидетельство захватнических планов: грядущей империи требовалась соответствующая столица.

Но есть мнение: не лучше ль на себя, кума, оборотиться?

 

 

30 декабря 1922 года был образован Союз Советских Социалистических Республик. В этом названии нет никаких национальных или географических ограничений. По замыслу основателей это образование должно было распространиться на весь мир. Гербом СССР стал земной шар с наложенными на него символами коммунизма. Именно в день образования СССР выступил Сергей Киров и предложил построить Дворец СССР. Товарищ Киров объяснил символику: «Это здание должно явиться эмблемой грядущего могущества, торжества коммунизма не только у нас, но и там, на Западе». И уточнил: дворец нужно строить для того, чтобы в нем принять в состав Советского Союза ПОСЛЕДНЮЮ РЕСПУБЛИКУ.

Тогда никто не предсказывал, какая именно будет последней: Аргентинская Советская Социалистическая Республика или Уругвайская, но твердо знали — однажды мы ее примем в братскую семью. Для такого случая и было решено построить ДС.

Через тринадцать месяцев умер Ленин. Над гробом товарища Ленина товарищ Сталин произнес клятву: «…Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять Союз республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь…» Именно эти слова гигантскими буквами было решено вырубить на стенах главного зала. Сам ДС был как бы памятником Ленину. Но это только на первый взгляд. Замысел был несколько иной: Маркс и Энгельс — теоретики-основоположники, им по памятнику у основания Памятники гигантские, но в сравнении со стометровым Лениным — крошечные. А Ленин — практик, Ленин начал теорию претворять в жизнь, он установил счастливую жизнь на одной шестой суши, Ленину за это — соответствующих размеров статуя.

Но главное в ДС — вовсе не Маркс, не Энгельс и даже не Ленин, а — сталинская клятва. Сам монумент символизировал окончательную победу коммунизма на земле и должен был быть зримым выражением выполненной клятвы.

Когда один монарх ставил памятник предшественнику, он возвышал прежде всего сам себя, он украшал свою столицу, он демонстрировал подданным и супостатам свою мощь и свое богатство…

Образ Сталина не присутствовал зримо в статуях и барельефах, но этот храм должен был стать его храмом: Сталин — вершитель Величайшего Дела во всей мировой истории. Товарищ Сталин обещал расширять Союз — вот его клятва на стене, — товарищ Сталин с честью свою клятву выполнил!

Таков был замысел…

Интересно, что один из проектов ДС, представленных на конкурс, имел, если смотреть на здание сверху, очертания границ Советского Союза, какими они были на момент конкурса. Авторов этого проекта весело освистали — они не поняли ни сути задания, ни назначения ДС, ни содержания исторического момента: мы же будем расширяться! Наши границы — весь мир.

На вопрос, почему ДС не был построен, ответить просто: потому, что Сталин не выполнил свою клятву. Потому, что Сталин развязал Вторую мировую войну, но завершил ее практически в тех же границах, в которых ее начал. Он знал, что длительное сосуществование с нормальным обществом невозможно, а победить его не сумел. Результаты Второй мировой войны означали конец коммунизма. Это было историческим поражением. Дальше мог наступить только развал. Рано или поздно. И «победа» в войне означала разгром коммунизма в мировом масштабе.

Последнюю республику не пришлось принимать в состав СССР, потому дворец для этого торжественного акта не потребовался.

 

X x x

 

Разница между нами и фашистами заключалась в том, что решение возвести ДС и перестроить Москву как столицу Всемирной Советской Социалистической Республики было принято до того, как Адольф Гитлер обмакнул перо в чернила и написал первую строку своей книги. И еще: Сталин не планировал на своих будущих границах возводить монументы и замки. Будущая Всемирная Советская Социалистическая Республика не должна была иметь никаких границ.

Она замышлялась безграничной.

 

ГЛАВА 6

НАМ ИСТОРИЯ ОТПУСТИЛА МАЛО ВРЕМЕНИ…

 

Уже один факт заключения союза между Германией и Россией означал бы неизбежность будущей войны, исход которой заранее предрешен. Такая война могла бы означать только конец Германии.

Адольф Гитлер. «Майн кампф», глава XIV

 

 

 

Любое преступление Сталина во внешней политике, любую мерзость нам объясняли коротко и просто: история нам отпустила слишком мало времени! Надо было выиграть время!

На первый взгляд складно получается: если Советский Союз в июне 1941 года к войне был не готов, то в августе 1939-го — и подавно, потому товарищ Сталин был вынужден дать приказ товарищу Молотову подписать пакт…

И печатает «Военно-исторический журнал» (1990. N 2) статьи под огромными красными заголовками: «Был ли выбор?». Уже из названия следует: не было выбора — Молотов должен был подписать пакт о начале Второй мировой войны, ибо мы были к ней не готовы и надо было оттянуть ее начало… Логика удивительная, но другой наши маршалы-генералы не признают. И выступает Маршал Советского Союза С.Ф.Ахромеев в том же журнале (1991. N4) с огромной статьей. Он идет дальше: пакт Молотова — Риббентропа, развязавший войну, — это не просто вынужденный ход Советского Союза, который позволил выиграть время, но это проявление высшей гуманности и нравственности, каждый, кто имеет наглость усомниться в правильности сталинских действий, тот — аморальный тип: «Договор от 23 августа 1939 года оттянул срок начала войны для СССР почти на два года… При отсутствии такого договора Советский Союз оказался бы вовлеченным в войну в 1939 году в условиях еще более невыгодных, чем в 1941 году… Потому аморально звучат…»

Маршал не одинок. Песня о том, что товарищ Сталин выигрывал время, звенит пятьдесят лет. Мы еще вернемся к вопросу об авторе этой песни. Всяк ее на свой лад поет. Генерал армии А.М.Майоров: «Советский Союз получил почти два года для подготовки к отражению агрессии» (ВИЖ. 1989. N 5. С. 36).

А писатель Иван Фотиевич Стаднюк писал об этом («Правда». 22 июня 1993 г.) с восклицательными знаками: вот, мол, отмочили какой-то там еще один дипломатический трюк и выиграли еще драгоценный месяц!

Если верить «Правде», то Сталин считал германское нападение неизбежным и всяческими маневрами старался его оттянуть: вот выиграли драгоценный месяц, вот еще неделю…

Но не представляет труда развенчать легенды о том, что история нам мало времени отпустила, что товарищ Сталин время выигрывал. Для этого следует только вспомнить, чем Ленин отличался от Гитлера.

 

 

Германская коммунистическая партия была серьезной политической силой. Но силу свою черпала отнюдь не на судостроительных верфях Гамбурга, не в рабочих, кварталах Берлина, не на сталелитейных заводах Рура. Главные источники силы германских коммунистов находились вовсе не в Германии, а в коммунистической России.

Пока еще идеолог национал-социализма Альфред Розенберг не взялся за перо, чтобы написать книги О неполноценности славян, советские коммунисты уже истребляли этих самых славян миллионами. И уже на бесчисленных лесоповальных лагпунктах отсчитывали бригадиры кубики. И шли миллионы кубиков на экспорт, экспорт давал валюту, валютой питался Военно-промышленный комплекс и Коминтерн — штаб Мировой революции. Самой прожорливой секцией Коминтерна была коммунистическая партия Германии, если, конечно, не считать нашу родную ВКП(б).

Архивы открыты, и каждый любопытствующий может убедиться: источник силы коммунистической партии Германии таился именно на сибирском лесоповале. И на золотодобыче. Несокрушимая экономическая мощь наших концлагерей — вот гранитный фундамент германского коммунизма. Да от Романовых золотые запасы остались. А еще продавали советские товарищи национальное достояние страны, в том числе — церковные ценности и творения великих мастеров Возрождения. Много на этом выручали. Самим хватало и братским партиям перепадало. Ну и — коллективизация. У нашего крестьянина хлеб брали даром и гнали на экспорт. Выручкой питалась партия большевиков и ее младшие сестры во всем мире. А еще на черноморских берегах товарищи советские обратили в свою собственность все, что там было, от царских дворцов до ботанических садов и охотничьих угодий. Коммунисты всего мира слетались туда на дармовые хлеба восстанавливать пошатнувшееся здоровье. И не надо далеко ходить за доказательствами, надо просто прочитать книгу Николая Островского «Как закалялась сталь». Вот так она и закалялась. И именно там, на привольных крымских курортах.

У нас было чем привлечь на свою сторону. Дармоеды всех стран соединялись у наших кормушек, они знали: если записаться в коммунисты, то за свое светлое будущее можно не беспокоиться — Москва оплатит любые расходы, Москва накормит, обильно напоит, а курорты в Крыму — бесплатные. Поток любителей рабочего класса не иссякал.

Ряды коммунистических партий всех стран комплектовались только из числа дураков и преступников. И коммунистическая партия Германии не была исключением.

Я за свои слова отвечаю. В двадцатых годах в Германии не было концлагерей, а в Советском Союзе — были. И вот всех мастей Пики и Ульбрихты боролись за свержение законной, выбранной народом власти в Германии с намерением построить коммунистическую Германию по образу и подобию Советского Союза, вернее — включить Германскую Советскую Социалистическую Республику в нерушимый союз со всеми вытекающими для Германии последствиями: красным террором, массовым истреблением людей, концлагерями, коллективизацией и прочими прелестями. Если главарь германских коммунистов Эрнст Тельман был марксистом и готовился уничтожать классы в Германии, т.е. готовил народу Германии массовые расстрелы, значит, он был преступником. А если он верил, что ликвидировать классы можно без массовых расстрелов, значит, он был дураком.

В начале тридцатых годов богатейшие сельскохозяйственные районы нашей страны, да и всей планеты — Украина, Дон, Кубань, Поволжье, — при рекордном урожае почему-то были охвачены чудовищным голодом. Люди ели собак, кошек, перешли на крыс, мышей, лягушек. Некто Михаил Шолохов написал ужасно смешную книгу «Поднятая целина» об этих веселых временах и о том, как раздольно жилось под этой самой коллективизацией. Книга юмором искрилась и переливалась. Самая смешная сцена — дед Щукарь варит суп с лягушками. Обхохочешься. И ржали товарищи коминтерновцы, Шолохова по плечику хлопали, среди них находились даже такие, кто не брезговал Шолохову руку подать, даже и в гости к нему заезжали, за один стол с ним садились: в доме товарища Шолохова икорочку потребляли не лягушачью.

И вот вопрос: как могли вожди мирового пролетариата, всякие Дюкло и Тельманы, жить в этой стране и НЕ ЗНАТЬ о голоде? Как могли не знать о гибели миллионов? Как могли не знать о существовании концлагерей? Как могли не видеть детей-скелетов?

Не боюсь вывод повторить: если они и вправду не ведали, куда свои народы и страны привести хотят, то были они идиотами. А если ведали?

 

 

Нам описывают Германию двадцатых годов, пораженную безработицей, инфляцией и кризисом, но в Германии в те времена почему-то не писали смешных романов про суп с лягушками… И вот товарищ Тельман сотоварищи борется за установление советских порядков в Германии. За что же боролись немецкие коммунисты? За суп с лягушками?

Иногда все эти Тельманы, предварительно прогревшись на крымских пляжах, посещали свою родную Германию, а там — книга С.П.Мельгунова «Красный террор в России». И еще много-много книг, в том числе и о красных концлагерях, о голоде, о зверствах «народной власти». Неужто не интересовался товарищ Тельман?

И вот я считаю, что коммунисты (т.е. дураки и преступники) не могли легальным путем прийти к власти ни в Германии, ни в одной нормальной стране просто потому, что ни в одной стране мира дураки и преступники не составляют большинства и достаточной поддержкой не пользуются. Потому партии Тельмана приход к власти законным путем не угрожал. Потому товарищ Тельман демократию недолюбливал и против нее боролся. Как и его предшественники и соратники: товарищи Ленин, Троцкий, Сталин. Коммунистическая партия Германии представляла собой силу, но только до тех пор, пока советский «Экспортлес» регулярно отламывал часть своих доходов в партийную кассу германских товарищей. Без этого партия германского пролетариата была пустышкой, равно как в 1917 году партия Ленина без германского золота.

 

 

Сталин знал: можно истратить на содержание братских коммунистических партий сколько угодно миллионов долларов, марок, франков и фунтов, сколько угодно тонн золота, но ни в одной стране ни одна коммунистическая партия никогда законным путем власть не возьмет. «Опыт двадцати последних лет показывает, что в мирное время невозможно иметь в Европе коммунистическое движение, сильное до такой степени, чтобы большевистская партия смогла бы захватить власть. Диктатура этой партии становится возможной только в результате большой войны». Это сказал товарищ Сталин 19 августа 1939 года в совершенно секретной речи, которая оставалась таковой до 1994 года. Это было сказано в тот самый момент, когда Сталин открыл шлюзы Второй мировой войны.

Сталин знал, что коммунисты придут к власти только в результате войны, потому Сталин готовил войну и готовил коммунистов.

Еще в двадцатых годах в Москве была создана особая школа Коминтерна. А еще — школа имени Ленина. В этих школах готовили агентуру для подрыва существующей власти во всех странах мира, до Аргентины и Бразилии включительно, и вождей пролетариата для всех стран мира. Уже в двадцатых годах ковал Коминтерн командные кадры, которые должны были возглавить парламенты и правительства новых советских республик, до самой последней республики включительно.

Вот пример — Эрих Мильке, дважды герой ГДР, член Политбюро, генерал армии, министр государственной безопасности ГДР. А откуда он? Из школы Коминтерна. Эриха Мильке германская полиция ловила еще до прихода Гитлера к власти. «Красная звезда» (27 декабря 1987 г.): «Летом 1931 года положение Мильке стало небезопасным, возникла угроза ареста». «Красная звезда» не вдается в подробности, и мы гадать не будем о том, чем товарищ Мильке досадил властям, но вспомним, что Германия 1931 года была страной в высшей степени свободной, с мощными проблесками нестабильности и даже анархии. Просто так, за коммунистическую пропаганду, не сажали. Что-то сотворил товарищ Мильке вполне серьезное. «Красная звезда» вскользь и про заочный смертный приговор помянула, хотя при Гитлере Эрих Мильке в Германии не появлялся.

Для таких товарищей, как Мильке, двери столицы мирового пролетариата были распахнуты настежь. Мильке спасается от преследования в Советском Союзе, попадает в школу Коминтерна, затем — в школу имени Ленина. Чему в этих школах его учили, я не знаю, но в 1939 — 1940 годах Эрих Мильке — на нелегальной работе в Бельгии. Далее в этом жизнеописании — неясный пробел, а с 1945 года Эрих Мильке строит счастливую жизнь в рядах сотрудников соответствующих органов Восточной Германии. За 12 лет он поднимается до поста министра государственной безопасности, на котором и остается более тридцати лет.

Ах, эти школы Коминтерна, какая закваска!

Нам, конечно, говорят красивые слова про доблестного антифашиста. Может быть, Мильке и был антифашистом, но для того, чтобы бороться против фашистских концлагерей, вовсе не обязательно бежать в 1931 году из Германии, в которой концлагерей еще нет, в Союз Советских Социалистических Республик, где они процветали. Не знаю, была ли моя милая родина родиной слонов, но родиной концлагерей для своих собственных граждан была. В этом вопросе первенства у нас не отнять. Кстати сказать, германские коммунисты не могли быть противниками концлагерей — после разгрома фашизма коммунисты использовали гитлеровские концлагеря, причем по прямому назначению. Антифашист товарищ Мильке не мог не иметь к этому делу персонального отношения. Товарищ Мильке и другие товарищи боролись не против концлагерей, а только за то, чтобы концлагеря существовали не под красным фашистским флагом, а под красным коммунистическим. Они боролись за то, чтобы в этих концлагерях быть начальниками.

Судьба Эриха Мильке — один только пример того, что немецкие коммунисты считали своей родиной отнюдь не Германию, по Советский Союз, служили ему и ему повиновались. Так «Красная звезда» и сообщает: «Страну Ленина он называет своей второй родиной».

Еще пример. На этот раз не о безвестном в предвоенные годы Эрихе Мильке, а о самом известном немецком коммунисте, о самом главном. Главарь германских коммунистов Эрнст Тельман проводил много времени в Советском Союзе, ходил в советской военной форме: «На трибуне появился товарищ Тельман в красноармейской шинели и в шлеме с красной звездой» («Красная армия». 9 декабря 1926 г.).

Очень это интересно: Советский Союз объявил целью своего существования уничтожение законных правительств во всем мире, в том числе (и прежде всего) — в Германии, а глава одной из германских политических партий ходит в военной форме противника.

Красная армия никогда не скрывала своего главного и единственного предназначения: «Большевистскую миссию Красная Армия будет считать выполненной, когда мы будем владеть земным шаром». Это изрек начальник Политуправления РККА армейский комиссар первого ранга товарищ Ян Гамарник на активе Наркомата обороны 15 марта 1937 года. И когда нам говорят, что история отпустила коммунистам мало времени, возразим — слишком много отпустила. Если бы готовилась страна к отражению агрессии, то времени бы хватило, просто под руководством товарища Сталина страна готовилась к выполнению других задач. И эти задачи с самого первого дня существования коммунистической диктатуры открыто повторялись на всех уровнях и чаще всего — в Коминтерне, где заседали всяческие Бела Куны, пламенные Долоресы и Тельманы, обутые в советские генеральские сапоги.

Удивительно, но в то же самое время, когда товарищ Тельман заседал в Москве, совсем рядом в секретной танковой школе под Казанью товарищ Сталин готовил будущих германских танковых командиров. В какой же они форме ходили? Не в своей же германской! Конечно, нет. Они тоже ходили в нашей родной красноармейской форме, точно как товарищ Тельман, только без красных звезд (ВИЖ. 1993. N7. С. 42).

До чего же ты темна, мать-история!

Мысль повторяю: Вильгельмы Пики, Отто Гротеволи, Ульбрихты и Тельманы были своими ребятами, прикормленными и послушными. Они счастливо жили в стране концлагерей, они блудили на крымских курортах и знать не желали, что Украина ест кору с деревьев, а донские казаки — лягушачью похлебку, в то время как хлеб Украины, ее сало и горилка идут на прокорм мирового коммунистического движения. Товарищей коминтерновцев готовили быть министрами государственной безопасности во вновь присоединенных братских республиках и одновременно с ними готовили германских танкистов, которым было суждено Европу сокрушить… На первый взгляд — парадокс, на второй — стальная логика.

 

 

А теперь мы вернемся к Ленину и Гитлеру. Разница между ними в том, что Гитлер, особенно после ноября 1923 года, считал возможным прих<