Этнография полевого действия

Введение

Традиционно, этнография долгое время проводила вдали от дома, в поисках более глубокого культурного понимания определенного явления. Недавно, а если быть точнее, с середины 1980-х, в антропологии началась смена научной парадигмы. Это вызвало дискуссию о представлении области исследований, а также самого исследователя, и привело к новым способам поиска знаний (Гупта и Фергюсон[MO1] ,1997). Новые способы были введены, и сегодня полевая этнография бросает вызов укоренившемуся подходу для проведения этнографических полевых исследований. Вместо того, чтобы сосредотачиваться на одном местоположении, полевые исследования могут теперь быть проведены в нескольких местах. Так как исторически полевые исследования были обязательным звеном в определении антропологии и этнографии, изменение парадигмы произошло не без возражений. Некоторые исследователи выражают свое беспокойство относительно нового направления в этой дисциплине, утверждая, что это может привести к смене ‘подробного описания’ на более поверхностную интерпретацию культурного значения. Другие указывают на такие преимущества этого направления, как возможность получения и распространения знаний во всем мире новыми путями. Сегодня, в условиях постоянной динамики, традиционной этнографии уже не достаточно для изучения «сменяющих друг друга культурных значений, объектов и тождеств в различные периоды времени и истории» (Маркус, 1998, p. 2). Смена парадигмы привела к дебатам о природе полевых исследований. Цель этой главы в том, чтобы рассказать о появлении многогранной этнографии в антропологии и о том, как она может быть полезна маркетингу. Но прежде необходимо краткое введение в этнографию.

 

Односторонняя этнография.

Этнография

«Этнография - часть исторической науки, изучающая народы-этносы и другие этнические образования, их происхождение (этногенез), состав, расселение, культурно-бытовые особенности, а также их материальную и духовную культуру» (Denzin, 1997, p. xi).На закате двадцатого века, полевые исследования были главным компонентом этнографии. Картина традиционного этнографа, исследующего культурные значения в отдаленной сельской деревне, описывает человека, у которого взгляд и одежда иные, чем у местных жителей. Вот что часто приходит на ум, представляя этнографические полевые исследования. К концу двадцатого века этнографические исследования развились одновременно с интересом Запада к

«Незападным» обществам (Аткинсон и Хэммерсли, 1994). Антропологи США сосредоточились на индейцах, а британские антропологи изучали колонии (Garbarino, 1983). Исследование часто финансировалось государством (Garbarino, 1983). Выдающимися исследователями, вовлеченными в развитие этнографических полевых исследований, были Малиновский, Удавы и Рэдклифф-Браун. Нужно признать, однако, что у этнографии есть история ( Аткинсон и Хэммерсли,

1994; Гупта и Фергюсон, 1997). Например, Карл фон Линне, во время его производственной практики в Лапландии в 1732 и в Даларне, Швеции, в 1734, написал не только о ботанике, но также и об образах жизни местных жителей (Hallbert, 2003). Потребность изучить социальную среду, а не просто положиться на историзм, характеризует этнографический метод в двадцатом веке (Аткинсон и Хэммерсли, 1994). Гирц (1973) делает акцент на подробном описании при интерпретации культурного значения, что характеризует, как он думает, полевые исследования.

 

Определение этнографии весьма неоднозначно. Для некоторых людей это метод, а для других философская парадигма (Аткинсон и Хэммерсли, 1994). В попытках дать определение этнографии, Аткинсон и Хэммерсли пытаются идентифицировать различные особенности, характеризующие этнографию. Первая особенность – исследование природы определенного социального явления вместо того, чтобы проверять гипотезы. Во-вторых, это работа главным образом с неструктурированными данными, а не с предварительно закодированными данными. Третья особенность - исследование небольшого количества случаев подробно, и четвертой особенностью является анализ, включающий подробную интерпретацию, главным образом в форме вербальных описаний и объяснений вместо количественных и статистических методов. Наблюдение за участником так же являлось важной частью этнографии.

Различные представления об этнографии развивались в течение долгого времени (Denzin, 1997). Традиционный период с начала 1900-х до Второй мировой войны сосредоточился на ««объективном» подсчете полевых исследований, берущих свое начало в научной парадигме позитивизма» (там же., p. 16).

Хотя ранние этнографы утверждали, что у их подхода была большая возможность представлять

природу социальной действительности более точно, этот аргумент сегодня редко продвигается как результат распространения конструктивизма, философской герменевтики или постструктурализма (Аткинсон и Хэммерсли, 1994).

 

Полевые исследования

Полевые исследования всегда считались необходимыми для антропологов (Hannerz, 2001;Клиффорд, 1997). Это - функция фундаментальной дисциплины (Клиффорд, 1997). Главное –уехать из дома. Хэннерз пишет: ‘Антрополог, который никогда не проводит полевые исследования, воспринимается так же странно, как пловец-теоретик’ (Hannerz, 2001, p. 8). Обычный пример полевого исследования и более конкретных местных полевых исследований это работа Малиновского (1922) на островах Тробрианд. Традиционно, полевое исследование подразумевало собой пространственное различие между домом и местом открытия (Клиффорд, 1997). Обычные полевые исследования такого типа обычно длились в течение, по крайней мере, года. Хэннерз (2001) приводит несколько причин, объясняя это. В первую очередь, если бы изучаемая форма жизни была близко связана с природой, то было бы интересно наблюдать, как сезонные изменения влияют на тему исследования. Во-вторых, для того, чтобы собрать знания по изучаемой теме и установить хорошие отношения с людьми, требуется время. В-третьих, возможность путешествовать в начале двадцатого века был ограничена. В антропологических полевых исследованиях акцент был на пребывании в одном месте, а не путешествиях из одного места в другое. Клиффорд (1997, p. 199) пишет: ‘исследователь был как домосед за границей, а не космополит’. Этнография должна приближать к опыту изучаемых исследователем людей. Эмерсон, Фрец и Шоу (1995, p. 2) пишут: ‘Этнограф более глубоко погружается в миры других, чтобы понять, что они вкладывают в такие слова, как значащий и важный’. Однако, на нюансы в полевых исследованиях нужно указать.

Легко представлять стереотипного исследователя как человека, который долгое время проживает в исследуемой области, говорит на местных языках и участвует в местной жизни. Клиффорд (1997, p. 201) подчеркивает, что это не всегда имело место: ‘Диапазон социальных отношений, коммуникативных методов и пространственных методов, развернутый между полюсами «полевые исследования и путешествие» - континуум, а не острая граница’. За эти годы были другие представления относительно того, насколько этнограф должен участвовать в местной культуре. Для примера, должен ли этнограф выделяться, надев белое платье, как это делал Малиновский, и, таким образом, сообщить идущему навстречу местному жителю, что он чужой? Или лучше этнографу подчеркивать глубокое погружение в чужую культуру, примеряя на себя роли этой культуры?

Полевые исследования были исторически проведены множеством методов, таких как наблюдение, участие, интервью и анализ архивов. Так же были использованы различные способы сбора записей. Санджек (1990) рассказывает про этнографов, использовавших введения,

царапавших примечания, отчеты, тексты, журналы и дневники, письма, отчеты и бумаги. Полевые исследования традиционного антрополога отличались от работы миссионера, колониального чиновника или автора путешествия (журналист или литератор) (Клиффорд, 1997). Клиффорд (там же., p. 196), пишет: ‘Часто легче сказать, кто кем не является, чем кто есть кто’. В течение прошлых двух десятилетий антропологи обсудили, что значат полевые исследования для них сегодня. Это - все еще решающая кость в антропологическом скелете исследований, но часть, которая находится в процессе изменения. Клиффорд заявляет (p. 194):‘Полевые исследования стали проблемой из-за своего позитивизма и историко-коллониальных ассоциаций (область как “лаборатория”, область как место “открытия” для привилегированных временных жителей).’ В течение долгого времени полевые исследования дисциплинарного различия для антропологии могли бы измениться.

Смена парадигмы в антропологии, которая стала очевидной в середине 1980-х, привела к

вопросам о традиционных полевых исследованиях, включая то, до какой степени действительность может быть представлена в полевых исследованиях, и чьи голоса имеются в полевых исследованиях - исследователя, осведомителя, мужчины, женщины – как обсуждено ниже. Также критики утверждали, что этнография изменяет общества, тонко вводя новую технологию или идеи.

Этнография включает Эмик и Этик подходы. Эмик - субъективный опыт осведомителей, в то время как этик - интерпретируемое культурное значение исследователя или теоретическое обоснование этого опыта (например, Denzin, 1989; Arnould и Wallendorf, 1994;Arnould, 1998). Мюррей (2005) подчеркивает важность баланса между эмик и этик в этнографии: если слишком много эмик, исследователь просто сосредотачивается на описаниях осведомителя, и если слишком много этик, исследователь просто суммирует теорию, последствием может быть отсутствие теоретического прогресса. Наконец, даже при том, что происхождение этнографии антропологическое, этнография сегодня необходима многим дисциплинам. Практика этнографии в маркетинге широко распространена (например, Kozinets, 2001; Схотен и Макэлександр, 1995; Томпсон и Арсель, 2004). Однако, вероятно то, что понятие полевых исследований отличается у разлинчхы дисциплин. Переходы между дисциплинами существуют, например, между антропологией и культурными исследованиями.

 

Изменение парадигмы

В результате смены парадигмы, которая произошла в середине 1980-х, были введены новые способы провода полевых исследований. Принимая во внимание, что полевые исследования исторически подразумевали ясное различие между домом и местом открытия, сегодня граница нестабильна и постоянно пересматривается (Клиффорд, 1997). Пространственные методы включая двигающийся в и от, проходя и живя (связь, инициирование, дружеские отношения), изменяется (там же).. Более новое предложение должно думать об области как habitus вместо места, включая расположения и методы. Клиффорд (1997, p. 195)пишет: ‘Антропология всегда была больше, чем полевые исследования, но полевые исследования тем, что антрополог должен был сделать..., Возможно, полевые исследования станут просто инструментом исследования, а не профессиональным маркером.’ Общество изменилось, и многое произошло, начиная с ранних антропологических исследований. Традиционные антропологические полевые исследования лучше всего подходят для условий в который люди изученный общаются устно и не перемещаются, облегчая отслеживать из них (Hannerz, 2001). Возможность путешествия и сообщения во многих различные пути открывают новые способы провести полевые исследования. Значение 'местной' банки также будьте опрошены, особенно в сегодняшнем обществе в который СМИ и массовая культура со всего мира достигает нас, даже если мы находимся в отдаленных местах. Giddens (1991, p. 188) пишет: ‘Хотя все живут местной жизнью, феноменальные миры по большей части действительно глобальны’. Он подчеркивает, что ‘через окрестности полностью проникает distanciated влияния. Также Grewal и Kaplan (1994, p. 11), пишут: ‘параметры местного жителя и глобального часто неопределимые или неясные – они - водопроницаемые конструкции. Как отделяется местный житель от глобального - трудно решить, когда каждый полностью проникает в другого’.

Традиционный акцент на 'застревание' глубоко в области в одном месте может сегодня быть развитым включением нескольких мест. Это больше ни необходимо для антрополога -

ехать в очень отдаленное место, но место исследования может быть районом, офисом или лабораторией, магазин, фирменное сообщество, кафе или привилегия, такая как Макдонолдс. Гупта и Фергюсон (1997) защитник, которого антропология сегодня сосредотачивает на движущихся местоположениях вместо на ограниченных полях. Однако, акцент на проведение значительной части полевые исследования сохраняются. Клиффорд (1997, p. 209), пишет, что ‘Этнография больше не норматив практика посторонних, посещающих или изучающих посвященные лица, но, в словах Нараяна, проявления внимания “перемещая тождества в отношениях с людьми и проблемами антрополог ищет представляйте” ’. Транскультурные исследования требуют космополитического fieldworkers, часто быстрого в больше чем один язык и знакомый с различными культурами (Маркус, 1998). Этнография сегодня выглядит по-другому, чем в более ранние дни. Сегодня мы можем засвидетельствовать использование множество методов включая долгосрочный и ограничения более короткого термина в области, интервью, участвующее наблюдение, netnography, видеография, фотография, рассказы и история сообщение. Arnould и Цена (1993) исследование речного спуска на плотах обеспечивают пример использования из многократных этнографических счетов.

Изменение парадигмы включает дискуссию о роли исследователя в производстве и

создание знания. Rabinow (1977) утверждает, что участвующий наблюдатель под влиянием

коллекция культурных данных. Он сделал с научной точки зрения законным включать

собственный опыт исследователя в исследовании. Клиффорд (1997) пишет что определенная степень автобиографии теперь принят, но задается вопросом о сколько. Он думает столкновения в

область все еще важна, и пишет: ‘Путешествие, пересмотренное и расширенное, останется учредительным из полевых исследований, по крайней мере, в ближайшем времени. Это будет необходимо для установленного и существенные причины. Антропология должна сохранить не только свою дисциплинарную идентичность, но также и его вероятность с научными учреждениями и источники финансирования (там же., p. 217). Также Маркус рефлексивность взглядов как измерение метода. Как упомянуто ранее, изменение парадигмы также привело к вопросам о традиционном полевые исследования, например, до какой степени действительность или может быть представлена в полевых исследованиях, и чьи голоса сделаны явными в полевых исследованиях. Дебаты, которые продолжались во время середины - 1980-е (например, Клиффорд и Маркус, 1986) сделанный и исследование и пишущий более рефлексивный и

подвергнутый сомнению пол, класс и гонка (Denzin, 1997). Рефлексивность охватывает не только

беспокойство по поводу того, как данные собраны и проанализированы и как теории использовали в анализе написаны, но также и беспокойство по поводу того, как этнография описана. Denzin (2001,p. 324), пишет: ‘письмо не невинная практика. Мужчины и женщины пишут культуру по-другому’. ‘Рефлексивность таким образом подразумевает, что ориентации исследователей будут сформированы их социо исторические местоположения, включая ценности и интересы, что эти местоположения совещайтесь на них’ (Хэммерсли и Аткинсон, 1995, p. 16). Также толстые описания подчеркнутый в реалистических этнографиях подверглись критике за неспособность признать отношения между начальником и подчиненным и факторы позади таких отношений (например, Arnould, 1998). Ван Маанен (1988) обсуждает различные способы представить исследование, такое как реалист, конфессиональные и импрессионистские рассказы. Взаимодействие литературных и риторических, исторических и идеологические воздействия на производстве и приеме этнографий в антропологии

обсужден Клиффордом и Маркусом (1986). Также Geertz (1973) упоминает это

антропологические письма - беллетристика, сформированная литературными соглашениями и устройствами. Однако Аткинсон и Хэммерсли (1994) указывают, что соглашения развернулись в строительстве должны быть идентифицированы антропологические и социологические стили.

Хотя этнографические тексты исторически были монологикой, есть изменение к

текст, допускающий разнообразие голосов (Аткинсон и Хэммерсли, 1994).

пример - Двайер (1982) исследование марокканских диалогов. Это изменение в соответствии с

постмодернистская этнография. Страж масонской ложи (1986, p. 126), пишет, как процитировано в Аткинсоне и Hammersley (1994, p. 256): ‘Постмодернистский автор стремится расторгнуть ту дизъюнкцию между наблюдателем и наблюдаемым. Троп “участвующего наблюдения”, который

захватил двойственное отношение расстояния и дружеских отношений, заменен одним из “диалога”, показ “совместной и совместной природы этнографической ситуации” ’. Он

важно по отношению к утверждению, что этнография представляет социальный мир и предпочитает вызывая (Аткинсон и Хэммерсли, 1994). Также Strathern (1991) обсуждают воскрешение и этнографическая сложность. Постмодернистское движение привело к экспериментированию с текстовые стили и форматы, внимание на смысловую структуру, которая может дать риторическому привилегию 'научное' (Аткинсон и Хэммерсли, 1994). В будущем важно сосредоточиться на стратегиях чтения и письма этнографии, чтобы оценить качество

аргументы и использование доказательств (Hammersley, 1991, 1993).Фишер (1999) подчеркивает

та этнографическая практика в будущем должна сочетать, дополнить или добавить другие жанры письма, такие как используемые историками, литературными теоретиками и фотографы.

Наконец изменение парадигмы не происходило без беспокойства в антропологии. Там имейте

попытки возвратить антропологию в письме культуры (например, Клиффорд и Маркус,

1986). Клиффорд (1997) экспрессы беспокойство, что учебно-производственные практики мультиместа действия – признак постмодернистская фрагментация. Он задается вопросом, может ли это быть коллективно вылеплено во что-то более существенный и подчеркивает критический диалог и почтительную полемику.

 

О полевой этнографии

Этнография полевого действия

Понятие этнографии полевого действия было введено в антропологию Маркусом

(1986, 1989) около конца 1980-х, но позже он принял решение использовать 'полевой' термин

(Маркус, 1995, 1998), термин, который обычно становился используемым на международном уровне. Hannerz (2001) был также ранним сторонником этнографии полевого действия. Он подчеркивает не только, что этот тип этнографии о вовлечении нескольких полевых мест, но что

области соединены в скоординированной структуре. Он называет его сетью окрестностей или

‘несколько областей в один’. Это также иллюстрируется вводной цитатой этой главы. Это

представляет интерес, чтобы попытаться идентифицировать, какие типы цепей и образцы общественных отношений существуют в сети (например, Hannerz, 1996, 2001). Кроме того, область не только мультиместо действия, но трансместо действия, последнее сосредоточение на идентификации отношений между окрестностями (Hannerz, 2001). Социальные антропологи в Стокгольмском университете начали рано работать вдоль этой линии и Hannerz (2001) указывает, что у них, вероятно, есть более широкий выбор исследования, чем большинство антропологических учреждений в мире. Пример - Гарстен (1994) докторская диссертация ‘Мир Apple’, в котором она изучила организационную культуру компьютерная фирма Apple в ее офисе в пригороде Стокгольма, в международном главном офисе в Силиконовой Долине и в европейском главном офисе в Париже.

 

Полевая этнография

Маркус (1995) описывает появление полевой этнографии в антропологическом исследование и объясняет, что используется в особенности в новых сферах междисциплинарной работы, например, различные берега культурных исследований. Он заявляет (1995, p. 97): ‘такое междисциплинарное арены не разделяют ясно ограниченный объект исследования, отличных дисциплинарных перспектив это участвует в них, имеют тенденцию быть оспариваемым’. Он также подчеркивает это обычная этнография не достаточна для изучения обращения культурных значений, объекты и тождества в разбросанном пространстве времени (Маркус, 1998). Маркус пишет (p. 90): ‘Полевое исследование разработано вокруг цепей, путей, нитей, соединений или сопоставлений из местоположений, в которых этнограф устанавливает некоторое formof буквальное, физическое присутствие, с явной, устанавливаемой логикой ассоциации или связи среди мест, которая фактически определяет аргумент этнографии.’

Различные области, в которых появилось полевое исследование, включают исследования СМИ и социальное и культурное исследование науки и техники (Маркус, 1998). Некоторые примеры Latour (1993, 1998) и Haraway (1991), оба из publishedmulti-расположенное исследование. В изучении потребительского спроса недавний пример полевого исследования - Canniford (2005), кто переоценивает опыт глобальных культур в отношении глобальной серфинговой сцены. Говоря и беря интервью у серфингистов в различных серфинговых местоположениях в Индонезии, рассматривая серфинговые фильмы и другие СМИ, и при помощи исторических данных, он демонстрирует как местный суверенитет объединен на глобальной стадии. Другие примеры полевого изучения потребительского спроса Схотен andMcAlexander (1995), кто изучил мотоциклистов, Belk и Косту (1998), кто didmultiple тематические исследования местоположения за несколько лет, сосредотачивающихся на горе manmyth и Belk, Ger и Askegaard (2003), кто изучил желание в Соединенных Штатах, Турции и Дании. Есть различные методы для проведения полевой этнографии, те, которые ‘следуют люди’, вещи, метафора, заговор, история, аллегория, жизнь, биография или конфликт (Маркус,1998). Пример использования ‘следует, люди’ техника находится в исследованиях миграции, и в исследования, вовлекающие людей затенения, которые перемещаются в многонациональных контекстах (например, Czarniawska, 1998). Пример ‘следует, вещью’ является Curasi, Price и Arnould (2004),

кто учился, как объекты проходят через поколения. Appadurai (1986) пишет о как статус предметов потребления переходит в различных контекстах. Пример ‘следует, метафора’ представленный в Мартине (1994) исследование иммунной системы тела. Ее работа также иллюстрирует пересмотр тождеств в различных местах: быть СПИДом добровольно вызывается на одном месте, медицинском студент в другом и корпоративный стажер в одной трети. Пример следующих формирование из заговора и таким образом история может быть найдена в работе Czarniawska (2004a). Пример ‘следует за жизнью, или биография’ иллюстрирована в продолжающемся исследовании значений из еды среди пожилых людей в различных возрастах и жизненных ситуациях (Brembeck и др., 2005). ‘Следуйте, конфликт’ может включить, например, юридические вопросы или проблемы СМИ. Хардтман (2001) изученные активисты сопротивления в Индии и Англии, кто против кастовой системы. Одна из выгоды многоабонентской этнографии - другие точки зрения, обеспеченные сравненными к исследованию единственного места. Маркус (1998, p. 99), пишет: ‘Это условие перемены личного положения относительно предметов и других активных бесед в области это наложение с собственным, производит определенный смысл выполнения больше, чем просто этнография, и именно это качество обеспечивает смысл того, чтобы быть активистом для и против расположения в даже наиболее самовоспринятом аполитичном fieldworker.’ Мультирасположенное исследование сложно и способ провести полевые исследования и путь к напишите этнографию (Маркус, 1998). Мультирасположенные стратегии требуют творческого процесса. Маркус требования это воображаемое исследование, влияя, как идеи исследования сформулированы и как полевые исследования задуман.