Регулирование социальных условий

Я еще раз хочу обратить внимание читателя на то положение, что среди основных теоретиков и практиков "синтезного" уклада нет марксистов. Зато современные марксисты составляют основную массу критиков Мондрагона, смыкаясь тут, как и положено, с критиками справа, с радикальными антикоммунистами. Марксисты видят в Мондрагоне попытку придать капитализму человеческое лицо, а антикоммунисты наоборот — видят в мондрагонских кооперативах троянского коня коммунизма!

И те и другие очень любят вспоминать, что в 1974 году в Мондрагоне случилась забастовка на самом большом и старейшем предприятии Улгор. Причиной этой единственной в истории федерации забастовки стало несогласие меньшинства работников кооператива (22% ) с новой системой оплаты труда, невыгодной этому меньшинству. Стачка естественно не имела успеха, всех забастовщиков поначалу уволили, но затем предоставили право вернуться, чем они все и воспользовались. Уволили несогласных ввиду того, что они являются совладельцами компании и бастовать не имеют права. Если не согласны с мнением большинства, могут уходить, отделяться, забирая свою долю капитала. Восстановили потому, что уволенные согласились с решением большинства.

Но эта забастовка явилась толчком к значительным переменам во внутренних порядках федерации. Кроме забастовки поводом к внутренним реформам послужило и ослабление активности и добросовестности среди ряда категорий работников, замеченное социологами федерации.

Именно тогда Социальный Совет был наделен правом решающего голоса в касающихся его вопросах. В свою очередь члены Совета стали изучать идеи и меры по гуманизации труда, существующие в других странах. Совет и руководство федерации, в частности, обратились за помощью к известному специалисту по демократизации и гуманизации управления норвежцу Эйнару Торсруду, и он помог разработать несколько проектов по реорганизации рабочих мест, увеличивающих полномочия каждого работника. Было решено кроме того полностью отказаться от тейлоровской системы организации труда. Конвейерная сборка была заменена бригадной, а конвейеры — сборочными столами, что позволило членам бригады в процессе сборки при необходимости и желании сменять друг друга на различных операциях. Для сравнения, на капиталистических предприятиях рабочие у конвейеров работают сейчас с памперсами, чтобы ни на минуту не отлучаться со своего места!

В кооперативах Мондрагона произошел также переход к самоуправляющимся автономным рабочим группам, самостоятельно решающим все производственные вопросы, и была в связи с этим ликвидирована должность мастера. Стали создаваться по японскому образцу и "кружки качества", в которых работники разрабатывают меры повышения качества продукции.

Все эти перемены дали положительный результат: возросли активность и добросовестность, и наибольший эффект был отмечен при работе как с наиболее примитивной, так и с наиболее наукоемкой технологией.

Отметим для себя, что руководители и работники Мондрагона, так далеко ушедшие вперед в демократизации труда и предпринимательства, не гнушались, как видим, изучать чужой опыт. Для сравнения: в России я предлагал одному богатому директору предприятия, утверждавшему, что его работники являются совладельцами, профинансировать телевизионную экспедицию в Мондрагон, и получил ответ в том смысле, что кому это интересно. "Снимайте мое предприятие: мы гораздо дальше продвинулись!" При этом о Мондрагоне он толком ничего не знал, а у себя на предприятии в реальности установил порядки, близкие к помещичьим. Это пристрастие к безудержному хвастовству, вранью и вопиющее отсутствие любопытства к чужому опыту характерно для значительного числа российских "деловых людей" и является, видимо, одной из причин нашей печальной жизни. На Западе мне ничего подобного встречать не приходилось.

Несколько слов о специфических причинах феноменального успеха Мондрагона. Кроме роли личности Аризмендарриеты, что многие западные обозреватели ставят на первое место, они указывают и на условия, в которых начала развиваться федерация. А именно, в условиях закрытости от внешней конкуренции ввиду изоляции франкистского режима. Не было при этом, конечно, и зарубежных инвестиций. Но кооперативные объединения, как показывает опыт (и не только испанский), способны эффективно использовать внутренние ресурсы и давать значительно большую отдачу на вложенные средства, нежели предприятия капиталистические. Ко времени падения фашистского режима, когда Испания открылась для западной экономики, кооперативы Мондрагона уже набрались силы, наладили конкурентоспособное производство и смогли выдержать давление западного импорта.

Еще одну причину успеха Мондрагона, западные обозреватели видят в общинных связях и традициях коллективного хозяйствования, сохранившихся в Испании, и особенно в Басконии. Это уже возвращает нас к мнению старых русских эмигрантов о схожести испанского народа с русским.

Но объединение, подобное Мондрагону, создано сейчас и в США — Ассоциация Производственных Кооперативов.

Еще раз хочу остановиться на критике в адрес Мондрагона со стороны главным образом марксистов. Они утверждают, что в федерации установились чуть ли не авторитарные порядки, и делают вывод о порочности мондрагоновской модели. За авторитаризм они выдают здоровую, устоявшуюся дисциплину и сработанность мондрагоновских коллективов. Но важно подчеркнуть, что даже если бы утверждения марксистов соответствовали действительности, то они не имели бы никакого отношения к т.н. мондрагоновской модели как таковой. В федерации около 160 компаний, и внутренние порядки и атмосфера в них, разумеется, неодинаковы. Суть же всех этих 160 моделей, как и других, вне Мондрагона, прежде всего во внутренней демократии. И если какой-либо трудовой коллектив не может или не хочет сохранять демократические порядки, то модель кооператива здесь ни при чем. К примеру, немцы в период Веймарской республики не смогли или не захотели сохранить у себя демократический строй, допустили до власти нацистов, но кто же из нормальных людей возьмется утверждать, что причина тут была в порочности демократии как таковой?

* * *

В заключение я хочу вернуться к роли Хосе Марии Аризмендарриеты. Главная его сила, на мой взгляд, не только и не столько в его харизматичности, сколько в его способности сопереживать людям и генерировать плодотворные идеи, исходя из глубокого понимании сути жизни и психологии человека.

Роль Аризмендарриеты в истории в полном объеме будет осознана, видимо, лишь в будущем. (Если оно у человечества будет!) Дон Хосе, быть может, сам того не осознавая, помог открыть дверь в это будущее — в постклассовую эпоху, эпоху взрослого, экстровертированного человечества, помог открыть выход к спасению человечества.

Умер Хосе Мария в 1976 году. Ученики и коллеги создали в Мондрагоне его мемориальный музей. Но такие люди не должны были бы умирать! Хотя бы до полной победы их дела.

Примечание. В описании Мондрагона я опирался более всего на след. источники. На доклад д-ра Фреда Фройндлиха на конференции по вопросам кооперации в Вашингтонском Университете, 23-25 мая 1998 г.; на отчет Валерия Рутгайзера и А. Толстых для ВЦИОМ АН СССР, ноябрь 1989 г.; на данные из книги Д.Симонса и У. Мэрса "Как стать собственником", Москва, 1993 г.; на данные из книги А.Колганова "Коллективная собственность и коллективное предпринимательство", Москва, 1993 г.; и на данные, собранные в моей предыдущей книге "Самоуправление", Москва, 1992 г."