Историческое краеведение в 1930-е - 2000-е гг

Уничтожение краеведческого движения. * К «новому краеведению». * В условиях ликвидации. * В годы Великой Отечественной ... * Школьное краеведение. * 1960 — 1980-е гг. * Союз краеведов России. * Краеведческие обще­ства и организации. * Краеведческие конференции. * Краеведческая литература. * Краеведение и образова­ние. *

 

Н

а рубеже 1920 - 1930-х гг. историческому краеведению, как и краеведческому движе­нию в целом, был нанесен ощутимый удар. Аресты крупных ученых, связанных в своей деятельно­сти с краеведческой работой, многих местных краеведов, закрытие или переформирование местных краеведческих обществ, прекращение их исследовательской и издатель­ской деятельности, свидетельствовали о массированном и целенаправленном наступлении на краеведческое дви­жение. Все это было неизбежным в условиях становле­ния тоталитарного режима в нашей стране и усиления бюрократизации общественной жизни.

Уничтожение краеведческого движения. Суще­ствование краеведческих обществ и продолжение крае­ведческой работы в прежних формах становилось не­мыслимым и невозможным прежде всего потому, что они изначально были выражением демократической са­модеятельности населения, основанной на традициях, сформировавшихся еще в дореволюционное время.

В обстановке всеобщего нивелирования краеведче­ское движение становилось ненужным для власти еще и потому, что первостепенной задачей краеведов всегда было выявление своеобразия и специфики исторического развития того или иного региона, края и т.д. «Всем опытом своего дела, - говорил С.О. Шмидт, - краеведы предостерегали от попыток унификации приемов хо­зяйствования, от забвения местных особенностей - природных, социальных - выверенных временем трудо­вых навыков. Не случайно массовая насильственная коллективизация повлекла погром знатоков сельской жизни, наступление на промысловую кооперацию ока­залось трагическим для тех, кто эти промыслы изучал и популяризировал». Массовое разрушение или губи­тельное использование старинных и особенно церковных зданий было связано и с первоочередным наказанием тех, кто выступал против этого и видел в них прежде всего памятники истории и культуры, боролся за их со­хранение.

В краеведении конца 1920 - начала 1930-х гг. четко обозначилась тенденция ограничения его удовлетворени­ем текущих хозяйственных и политико-просветительных потребностей, что препятствовало свободному развитию историко-культурного направления в краеведческой ра­боте. Определенную роль в этом сыграло фактическое прекращение в 1920-е гг. преподавания истории в учеб­ных заведениях и закрытие исторических факультетов в высших учебных заведениях.

Новые идеологические подходы к исторической нау­ке, заданность и запрограммированность исследований, ориентированных на уже имеющиеся выводы («Краткий курс истории ВКП(б)»), не нуждались в тщательном и добросовестном изучении исторического конкретного ма­териала, в привлечении данных региональной истории.

Однако в 1930 г. краеведение было введено в про­граммы педагогических вузов. В этом же году при Ком­мунистической академии организовалась секция по краеведению. В 1931 г. появилось Общество краеведов- марксистов (ОКМ) как общесоюзный центр по подготов­ке кадров краеведов-марксистов для научной разработки и пропаганды марксистско-ленинской методологии в об­ласти краеведения. Характерно, что в это же время Центральное бюро краеведения было переведено из Ле­нинграда в Москву.

К «новому краеведению». В конце марта 1930 г. состоялась IV Всероссийская краеведческая конферен­ция, на которой был избран новый состав ЦБК в коли­честве 26 человек. Председателем вновь был избран П.Г. Смидович, а его заместителями - А.Ф. Вангенгейм, Б.В. Веселовский, И.Г. Клабуновский. Вопросы истори­ческого краеведения на конференции практически не поднимались. Она заслушала доклады о роли краеведов на путях социалистического строительства и о взаимо­связи социалистического строительства и краеведения, с которыми выступили П.Г. Смидович и Г.М. Кржижанов­ский, обсудила теоретические и организационные вопро­сы. Было принято решение так перестроить сеть крае­ведческих организаций, чтобы обеспечить их подлинную массовость. Областные общества краеведения упраздня­лись. Создавались краеведческие ячейки на фабриках, заводах, в колхозах, учреждениях, вузах, школах. Ру­ководство их деятельностью осуществляли районные, окружные и областные бюро краеведения.

Достаточно скоро это решение было переведено на правительственный уровень, и уже 30 марта 1930 г. СНК РСФСР принял постановление «О мерах по разви­тию краеведного дела», согласно которому все прежние краеведческие общества ликвидировались. Краеведче­ская работа концентрировалась теперь в низовых крае­ведческих ячейках, координацию которых осуществляли бюро краеведения с проверенным в идеологическом от­ношении составом. В качестве главной задачи краеведов ставилась следующая: «Изучение производительных сил и природных богатств страны, изыскание дополни­тельных местных ресурсов, могущих быть использо­ванными в интересах развития социалистического строительства и ускорения культурного роста стра­ны...». Наркомату просвещения предписывалось всемерно развертывать краеведческую работу в школах. В пер­спективе реальная краеведческая работа в течение не­скольких десятилетий будет осуществляться именно в рамках «школьного краеведения».

25 августа 1932 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «Об учебных программах и режиме в начальной и сред­ней школе», которое предусматривало введение элемен­тов краеведения в школьное преподавание. В нем, в ча­стности, говорилось: «Признать необходимым в учебные программы по обществоведению, литературе, языкам, географии и истории ввести важнейшие знания, ка­сающиеся национальных культур народов СССР, их ли­тературы, искусства, исторического развития, а так­же и элементы краеведения СССР (природные особенно­сти, промышленность, сельское хозяйство, социально- экономическое развитие и т.д.)». Кроме того, после принятого в следующем году правительственного поста­новления «Об учебниках в начальной и средней школе» начали издаваться и применяться на уроках «Краевые учебные книги для начальных школ», где содержались историко-краеведческие материалы.

 

Ярославль. Церковь Рождества Христова. Гравюра худ. СЛ. Глушкова

SO 247 G3

Примечательно, что помимо этих изданий в учебном процессе и краеведческой работе пользоваться было фактически нечем. Состоявшийся в 1931 г. пленум ЦБК принял резолюцию о пересмотре на предмет «политиче­ски вредных изданий» и фактическом изъятии из обра­щения всей литературы по краеведению, вышедшей до 1931 г. Надо сказать, что изъятие из библиотек «вред­ной» в политическом отношении литературы началось задолго до этого, практически сразу после прихода большевиков к власти, и к началу 1930-х гг. многих из­даний, особенно дореволюционных, в библиотеках уже просто не существовало. Приведем для примера только один директивный документ этого времени - «Инструк­тивное письмо о пересмотре книжного состава массовых политпросветских и профсоюзных библиотек», принятое 29 марта 1930 г. и подписанное председателем Главпо- литпросвета Н.К. Крупской и председателем Централь­ной библиотечной комиссии М.А. Смушковой. Примеча­тельно, что упор при проведении чистки библиотек те­перь должен был делаться уже не на изъятии дореволюционных изданий, как это чаще всего делалось в предшествующий период, а на чистку массовых биб­лиотек от книг, вышедших в советское время, как быст­ро устаревающих в связи со «стремительным темпом социалистического строительства». Из обращения изымались все старые дореволюционные журналы и ка­лендари (до предыдущего года). Общественно-литера­турные, исторические, педагогические и научные жур­налы сохранялись только в крупных центральных биб­лиотеках, но в ограниченном количестве и «лишь для научной и учебной работы». В массовых энциклопедиях (кроме словарей Брокгауза и Ефрона, Граната, хотя и их выдача была резко ограничена), состоявших из отдель­ных выпусков, следовало ликвидировать выпуски, по­священные общественно-политическим знаниям и исто­рии. Общий критерий изъятия большинства литерату­ры, в которую, безусловно, попадала и краеведческая, был связан с ее «устарелостью», признаками которой являлись «в основном уже отжившие установки и фор­мы работы, опирающиеся на совершенно устаревший фактический материал». Так что решение пленума ЦБК 1931 г. было, скорее, простой констатацией уже случившегося факта.

Историческое, историко-культурное краеведение все более отчетливо заменялось краеведением производст­венным. «Краеведение, основываясь на производстве, — подчеркивала в 1930 г. в своей книге, посвященной ис­тории одной из нижегородских фабрик, краевед Т.А. Фомина, - приучает не замыкаться в небольшом масштабе, а видеть в нем часть целого планового хо­зяйства, связанного со всеми хозяйственными отрас- ляжи. ... Краеведение выполняет служебную роль, и за­дача его сводится к тому, чтобы: «научить уметь не только объяснять мир, но и перестроить его». <...> Прошлое края ... должно быть изучено, но не как само цель, а как подсобный момент, для правильного пони­мания настоящего, использования местных условий и производительных сил в будущем. <...> Отсюда значит, и заняться краеведением, одной из очередных задач ко­торого должно являться изучение местных фабрик и заводов». Так, смена ориентиров для краеведов вела к тому, что изучение деревни и городов трансформирова­лось в изучение колхозов, фабрик и заводов. Но даже эта работа (в частности, подготовка многотомной серии трудов по истории фабрик и заводов, инициированная и поддерживаемая A.M. Горьким) к середине 1930-х гг. была практически свернута.

Ущерб, нанесенный деятельности краеведов, стал еще более ощутим уже в середине 1930-х годов. К этому времени практически не стало уже прежних краеведче­ских организаций, закрыты многие музеи (к слову ска­зать, отдел по охране памятников при Наркомпросе, в ведении которого находились краеведческие музеи, был упразднен еще в 1930 г., а уже в 1932 г. число краевед­ческих музеев во всей стране сократилось до 383, про­должая неуклонно уменьшаться), усилились репрессии не только в отношении представителей старой интелли­генции (в их орбиту попадали даже те исследователи и специалисты, которые занимались историей революци­онного движения). Краеведение отодвигалось как от ос­новной сферы научных исследований, так и от активной общественной жизни. Правда, в последнем случае все зависело от того, какой смысл вкладывался в понятие «активная общественная жизнь» и какое место отводи­лось в ней краеведческим организациям. Так, Сектор науки Наркомпроса в конце марта 1933 г. разослал сво­им подведомственным учреждениям подробное распоря­жение, в котором, в частности, напомнил «всем краевед­ческим музеям о необходимости самого широкого ис­пользования опыта передовых музеев Наркомпроса (Ленинградского музея социалистической реконструк­ции сельского хозяйства. Государственного Политех­нического музея в Москве, Государственного музея по передовому опыту в Москве, Музея краеведения в Ист­ре) в деле борьбы за повышение урожайности колхозных полей (организация выставок, консультаций, массовой агротехпропаганды и т.д.). Используя опыт этих пере­довых музеев, краеведческие музеи должны преломить его под углом зрения местных условий». Задачи «нового краеведения» меняли облик и деятельность краеведче­ских организаций порой до неузнаваемости.

В то же время вновь созданные бюро краеведения за несколько лет показали свою полную несостоятельность и была предпринята попытка вернуться к прежним формам объединения краеведов. В 1934 - 1935 гг. воз­никли оргбюро по созданию краеведческих обществ, во главе которых обычно стояли председатели плановых комиссий или заместители председателей исполкомов. Был даже утвержден типовой устав общества изучения края, но возрождения краеведения так и не произошло. Краеведческая сеть и кадры были растеряны. В услови­ях новой волны репрессий в 1937 г. прекратилось изда­ние журнала «Советское краеведение», а затем дело дошло и до руководящих краеведческим движением ор­ганов.

В условиях ликвидации. В 1937 г. было ликви­дировано Центральное бюро краеведения. Вслед за этим появилась новая организационно-научная структура, связанная с краеведением - Научно-исследовательский институт краеведческой и музейной работы Наркомпро- са РСФСР (НИИКМ). Хотя новой эту структуру назвать, пожалуй, нельзя. По существу, ей было уже несколько лет. Еще 3 мая 1932 г. СНК РСФСР создал в Москве своим постановлением Центральный научно-исследова- тельский институт методов краеведческой работы Нар­компроса РСФСР. Но к 1937 г. его название да и статус несколько изменились. По сравнению с ЦБК статус его был уже иным, хотя программа деятельности оставалась достаточно широкой: изучение и обобщение опыта музе­ев и краеведческих организаций, разработка методиче­ских материалов, непосредственные контакты с музея­ми, организация подготовки кадров. В какой-то мере НИИКМ осуществлял централизованное руководство му­зеями, составлявшими музейную сеть. Следует подчерк­нуть, что, несмотря на присутствие в названии институ­та слов «краеведческая работа», о краеведении и само­стоятельных краеведческих организациях речи уже не шло. Краеведение теперь связывалось во многом с му­зеями краеведческого профиля. Стоит сказать, что ин­ститут не раз менял свое название и переживал много­численные реорганизации, превратившись, в конечном счете, в Российский институт культурологии, в котором краеведческим исследованиям в отличие от музееведче­ских места уже не оказалось.

Примечателен еще один документ - письмо-дирек­тива Наркомпроса «О постановке и организации крае­ведческой работы» от 25 апреля 1938 г. В нем Нарком- прос предписывал развернуть краеведческую работу в школах, вузах, культпросветучреждениях, производст­венных коллективах под научно-методическим руково­дством местных краеведческих музеев. Это существенно ограничивало возможности краеведения и осложняло краеведческую работу. Она становилась делом сравни­тельно узкого круга лиц - работников музеев, архивов, кафедр педагогических институтов.

Во второй половине 1930-х гг. несколько изменилась ситуация в сфере исторического образования и препода­вания исторических дисциплин. Появление постановле­ния ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 16 мая 1934 г. о препо­давании гражданской истории в школах свидетельство­вало о признании несостоятельности прежней политики, связанной с фактической отменой исторического образо­вания, и о необходимости возвращения к преподаванию истории в школах и вузах и подготовке кадров истори­ков в традиционных формах, пусть даже на основе мар­ксистско-ленинской методологии. Теоретико-методологи­ческую основу преподавания истории и проведения ис­торических исследований вскоре обеспечил «Краткий курс истории ВКП(б)», появившийся в 1938 году. В этом же русле следует рассматривать восстановление истори­ческих факультетов в высших учебных заведениях свя­занных с подготовкой преподавательских кадров. Так, в 1934 г. был восстановлен исторический факультет Мос­ковского государственного университета. А в 1939 г. в дополнение к пяти историческим кафедрам факультета было добавлено еще четыре, о появлении которых сле­дует упомянуть особо: кафедры археологии, этнографии, истории южных и западных славян и музейно-крае- ведческая кафедра. Появление музейно-краеведческой кафедры свидетельствовало о позитивных тенденциях, связанных с развитием исторического краеведения. Но пока это был, по существу, единственный факт появле­ния учебно-структурного подразделения, ориентирован­ного на соприкосновение с краеведением. Однако боль­шинство лекционных курсов и практикумов по данной кафедре было связано с историей и организацией музей­ного дела и соприкосновение с краеведением оказыва­лось минимальным. В других университетах и педагоги­ческих институтах не было даже этого. Поэтому гово­рить о каких-то заметных сдвигах, связанных с развитием исторического краеведения в системе высшей школы не приходилось, хотя вполне ощутимая работа в этом направлении велась по линии археологии и этно­графии, но должного внимания не уделялось и им.

В годы Великой Отечественной... В годы Вели­кой Отечественной войны краеведческая работа не­сколько активизировалась, хотя эта активизация носила довольно специфический характер. Перестройка эконо­мики страны на военные рельсы требовала выявления новых местных хозяйственных ресурсов. В связи с этим краеведы были ориентированы на поиск таких ресурсов, особенно сырьевых, на местах. Кроме того, подъем пат­риотических чувств усилил интерес к героическому прошлому страны, ее истории и культуре.

В июне 1942 г. Наркомпрос предложил с помощью краеведов «усилить собирание местных материалов по истории края и участию местного населения в Великой Отечественной войне». Эта работа прежде всего развер­нулась в школе. Школьники вели поиск документаль­ных материалов о героизме своих земляков на фронте и в тылу врага. Создавались поисковые группы и кружки юных краеведов-следопытов. Возникло даже движение «красных следопытов». В сложнейших условиях военно­го времени была развернута работа по выявлению и сбо­ру вещественных и письменных источников об участии населения того или иного края в борьбе против захват­чиков. Проведенная работа дала разнообразные мате­риалы для организации в школах краеведческих угол­ков, комнат боевой и трудовой славы, школьных и на­родных музеев.

Школьное историческое краеведение получило суще­ственную поддержку со стороны созданной в 1943 г. Академии педагогических наук. В ее составе была орга­низована специальная комиссия по школьному краеве­дению, в работе которой приняли активное участие ака­демик A.M. Панкратова, профессор С.В. Бахрушин, ме­тодист А.Ф. Родин и др.

В 1945 г. I Всероссийское совещание работников культпросветучреждений приняло решение о разверты­вании краеведческой работы библиотеками, клубами, Домами культуры. А с 1949 г. при областных краевед­ческих музеях стали создаваться музейно-краеведческие советы для координации работы по изучению родного края и научно-методической помощи народным, школь­ным музеям, краеведческим кружкам и другим органи­зациям. Краеведческий актив формировался в основном в сфере деятельности государственных музеев, архивов и библиотек.

Определенную роль в развитии краеведческой работы сыграла реализация постановления СНК СССР от 14 ок­тября 1948 г. «О мерах улучшения охраны памятников культуры».

Школьное краеведение. В конце 1940 - начале 1950-х гг. переживало своеобразный подъем школьное краеведение. Поддержку ему оказывали дома пионеров и детские экскурсионно-туристические станции. В русле школьного краеведения развивалось в это время и юн­натское движение.

Формы и способы краеведческой деятельности школьников были весьма разнообразны. Вот как вспо­минал об одной из них зам. директора по научной рабо­те Ярославского музея-заповедника М.Г. Мейерович: «Я организовал при музее археологический кружок для старшеклассников. Кружок этот числился при Дет­ской областной туристической станции, где в 1955 г. была издана моя брошюра «Юным археологам. В помощь юным туристам-краеведам». В 1954 г. по моей просьбе Е.И. Горюнова возглавила экспедицию нашего кружка по раскопкам славянских курганов XI - XIII вв. в районе дома отдыха «Красный холм» на Волге. Ребята были очень довольны, работали с большим интересом. А один из них, Слава Сагетдинов, и в дальнейшем участвовал во многих экспедициях, стал краеведом, работал в Яро­славских реставрационных мастерских, учился на истфаке ЯГПИ».

Свое место в системе краеведения занимали высшие учебные заведения, где краеведение развивалось в рам­ках учебных дисциплин, но, как правило, дело не шло дальше определенных вкраплений по истории, геогра­фии и природе края в общие курсы по отечественной ис­тории, географии, биологии и т.д. Нужно сказать и о библиотеках, где стала проводиться определенная биб­лиографическая работа по краеведческой тематике.

Во второй половине 1950 — начале 1960-х гг. обозна­чилось повышение интереса к краеведческой работе, что во многом было стимулировано серьезными обществен­но-политическими изменениями в стране. Выразилось это, в частности в значительном расширении туризма и туристической деятельности. С историко-краеведческой проблематикой оказалась тесно связанной и работа по охране памятников истории и культуры.

1960 - 1980-е гг. В середине 1960-х гг. было соз­дано Всесоюзное общество по охране памятников исто­рии и культуры (ВООПИК), в рамках которого и про­изошло объединение большинства краеведов страны. Примерно два десятилетия оно выполняло роль своеоб­разного координирующего центра, способствующего воз­рождению краеведения, хотя и на уровне распыленного еще, неорганизованного структурно, во многом люби­тельского занятия части провинциальной интеллиген­ции.

На это время приходится создание многих областных издательств, начинающих выпускать литературу по ис­тории края. Все чаще стали появляться краеведческие сборники и альманахи, подготовленные на материалах местных государственных архивов и музеев. Так, с 1957 г. стали регулярно выходить «Краеведческие за­писки» в Ярославле, инициатором и организатором вы­пуска которых был заместитель по научной работе заве­дующего Ярославским музеем-заповедником, историк М.Г. Мейерович. «В этих выпусках, - писал он позже в своих воспоминаниях, - публиковались материалы по географии, геологии, биологии, но большая часть статей была посвящена истории и культуре края. Это были сообщения о семибратовских мельницах XVIII в., об из­вестиях иностранцев о Ярославле XVI - XVII вв., пла­нировке и застройке города по «регулярному плану» 1778 г., изучении Ярославского края экспедицией Акаде­мии наук в середине XVIII в., о первом русском провин­циальном журнале «Уединенный пошехонец», о «Топо­графических описаниях» края, о помещичьей вотчине XVIII в., о связях драматурга Анфиногенова с ярослав­ским театром в 1920-е годы, о ярославской деревне в го­ды нэпа и т.д., и т.п. <...> А III выпуск «Краеведческих записок», изданный в 1958 г., был целиком посвящен «Краткому описанию коллекции рукописей Ярославско­го музея», автором которого был В.В. Лукьянов». Отме­тим сразу, что в 1994 г. М.Г. Мейерович, один из самых известных в области историков-краеведов и музейных деятелей, возглавил Ярославское областное краеведче­ское общество.

С конца 1980-х гг. Советский фонд культуры (во главе с Д.С. Лихачевым) проводил целенаправленную работу по координации деятельности возникавших на местах республиканских и областных краеведческих обществ. Однако после отхода Д.С. Лихачева от его ру­ководства фонд перестал содействовать развитию крае­ведческого движения.

Союз краеведов России. В мае 1990 г. состоялась учредительная конференция в Челябинске, на которой был создан Союз краеведов России (СКР) (председатель - С.О. Шмидт). Он также стал играть определенную коор­динирующую роль в развитии краеведческого движения. С 1990 г. стал издаваться краеведческий альманах «Оте­чество». В 1992 г. вышел в свет первый номер «Вестни­ка Союза краеведов России», в котором были опублико­ваны статьи-обращения Д.С. Лихачева и С.О. Шмидта, Устав СКР и комплексная долговременная программа «Краеведение» с разъяснениями о содержании целевых программ СКР, таких как «Теория и история краеведе­ния», «Школьное краеведение», «Природное наследие», «Общественные музеи», «Земляки», «Летописание», «Исторический некрополь России», «Исчезнувшие па­мятники России», «Великая Отечественная война», «Культурные гнезда России». С этого времени в разви­тии отечественного краеведения начался новый этап, связанный во многом и с изменениями в жизни государ­ства и общества. После ослабления жесткой централиза­ции во всех областях общественной, научной и культур­ной жизни России происходит значительное усиление самостоятельности регионов и областей, а вместе с тем и определенное их обособление от столичного центра. «Особенно результативными для краеведения оказались недавние годы, - писал в 1999 г. С.О. Шмидт. - Это - следствие и демократических изменений в нашей обще­ственной жизни, и возрастания в стране роли провин­ции, побуждающее больше внимания уделять местным традициям. Это - следствие перемены поисково-тема­тических возможностей гуманитарных наук. < ... > И изменившиеся условия работы историков, ранее ограни­ченных в тематике своих изысканий, и в их источни- ковой базе ...»

Краеведческие общества и организации. В ря­де регионов и областей стали создаваться (а в некоторых случаях и воссоздаваться) краеведческие общества и ор­ганизации, объединяющие усилия любителей истории своего края. Так, после неудачной попытки создать в конце 1980-х гг. Вологодское областное общество крае­ведения, в Вологде было возрождено Вологодское обще­ство изучения Северного края, закрытое в 1937 году. В марте 1995 г. ВОЙСК было зарегистрировано как обла­стное общественное объединение, имеющее своими ос­новными целями изучение Вологодского края в естест- венноисторическом, географическом, экономическом, историко-культурном, бытовом, художественном отно­шении, координацию и кооперацию усилий научных, учебных, просветительских, государственных и пред­принимательских структур, общественных объединений в изучении и освоении экономического, исторического, культурного и художественного потенциала Северного края.

Краеведческие конференции. В свое время су­щественную роль в развитии краеведения и краеведче­ского движения играли краеведческие конференции различного уровня: всесоюзные, всероссийские, регио­нальные и т.д. Со второй половины 1980-х гг. практика проведения таких конференций возобновилась. Первая Всесоюзная конференция по историческому краеведению была проведена в Полтаве в 1987 г., а вторая в Пензе в 1989 году. Всего к началу нового столетия было прове­дено 7 краеведческих конференций всесоюзного и все­российского уровня.

Краеведческий характер носили и разнообразные на­учные конференции 1990 - начала 2000-х гг., которые регулярно проводились во многих провинциальных го­родах и по материалам которых издавались сборники материалов. Так, в Ярославской области постоянным явлением культурной жизни края стали «Тихомиров- ские краеведческие чтения», проводимые Ярославским музеем-заповедником в сотрудничестве с Ярославским государственным университетом им. П.Г. Демидова, «Зо- лотаревские краеведческие чтения», организуемые Ры­бинским музеем-заповедником опять же в сотрудничест­ве с Ярославским государственным университетом, кон­ференции по истории и культуре Ростовской земли, про­водимые Музеем-заповедником «Ростовский Кремль», Опочининские чтения (Мышкин), Данииловские чтения (Данилов) и т.д. Конференции являлись ярким свиде­тельством и подтверждением того, что историки, этно­графы, археологи, литературоведы, географы, педагоги, музейные и архивные деятели и краеведы-любители вносят многосторонний вклад в изучение истории своего края.

Краеведческая литература. В последние годы в регионах и областях России стала активно издаваться разнообразная по уровню и качеству научная, популяр­ная и учебная литература по истории края. Очень ши­рок и, надо сказать, достаточно пестр круг авторов, пуб­ликующих свои краеведческие изыскания, весьма раз­нообразные, в свою очередь, по характеру. Это и научные исследования по истории, археологии, этногра­фии, географии и т.п. того или иного региона, и научно- популярные краеведческие издания, и мемуарные пуб­ликации известных краеведов, переиздаваемые после долгого забвения или же печатающиеся впервые. Поя­вились и продолжающиеся историко-краеведческие из­дания, рассчитанные на самую широкую аудиторию. Это - «Тверская старина», «Ярославская старина», «Ярославль многоликий», «Томская старина», «Губерн­ский дом» (Кострома), «Пензенский временник любите­лей старины» и др. Краеведческие материалы нередко появляются на страницах текущей периодики, рассчи­танной на массового читателя.

Растет интерес к истории российских малых городов, сел и деревень, причем здесь особенно заметно разнооб­разие авторских интересов. Книги о своей малой Родине публикуют профессиональные историки, сельские учи­теля, потомки российских эмигрантов, архивные и му-

ю 259 га

зейные деятели и т.д. (Приведем в качестве примера не­сколько таких изданий: Михеевский А. История села Благовещенское. Архангельск, 1997; Карсаков О.Б. Мышкин - город классической провинции. Мышкин, 2000; Перунова А.Н. Село Глубокое: Историко-биогра- фические очерки. Шадринск, 2000; Левыкин К.Г. Де­ревня Левыкино и ее обитатели. М., 2002; Гречу - хин В.А. На реках неславных. Рыбинск, 2002; Темнят- кин С.Н. Моя Кацкая Русь: Люди предания, обычаи, верования западных земель Ярославского края. Яро­славль, 2003; Шмеман С. Эхо родной земли. Двести лет одного русского села. М., 2003; Исторические города и села Костромской области / Под ред. С.Н. Конопатова. Кострома, 2004; Летопись Ярославских сел и деревень / Сост. А.Н. Трешневиков. Рыбинск, 2004; и т.д.).

Помимо этого, готовятся и издаются многотомные своды, требующие скрупулезной и длительной работы авторских коллективов: «Книги Памяти», посвященные как погибшим землякам в годы Великой Отечественной войны, так и жертвам сталинских репрессий, своды ма­териалов о памятниках истории и культуры края.

Растет выпуск различных энциклопедий и словарей краеведческого характера (См., например: Нижегород­ский край в документах, цифрах, рассказах, мнени­ях/ Под ред Е.В. Кузнецова. М., 1992; Коновалов Ф.Я., Панов Л.С., Уваров Н.В. Вологда, XII - начало XX века: Краеведческий словарь. Архангельск, 1993; Курск: Краеведческий словарь-справочник / Под ред Ю.А. Бугрова. Курск, 1997; Нижегородский край: фак­ты, события, люди. 2-е изд. / Под ред. Н.Ф. Филатова, А.В. Седова. Нижний Новгород, 1997; Москвоведение: Справочник/ Сост. A.M. Хмуров. М., 1998; Уральская историческая энциклопедия / Гл. ред. В.В. Алексеев. 2-е изд. Екатеринбург, 2000; Энциклопедия Саратовского края в очерках, событиях, фактах, именах. А-Я / Ред- колл. А.И. Аврус и др. Саратов, 2002; Кострома: Исто­рическая энциклопедия / Гл. ред. А.К. Шустов. Костро­ма, 2002; Ушаков И.Ф. Кольский Север в досоветское время: Историко-краеведческий словарь. Мурманск, 2003; Томск от А до Я: Краткая энциклопедия города / Под ред. Н.М. Дмитриенко. Томск, 2004; и др.).

Весьма характерным явлением последних лет стало появление в некоторых регионах книжных издательств, специализирующихся на выпуске краеведческой литера­туры. Примером такого активно работающего издатель­ства может служить издательство «Александр Рутман» в Ярославле, последовательно и целенаправленно выпус­кающее (и надо отметить, на самом высоком уровне) книги по истории и культуре Ярославского края как в рамках уже сложившихся серий («Граждане Ярослав­ля», «Земля Ярославская» и др.), так и отдельные раз­ноплановые издания.

Краеведение и образование. Примечательным явлением последнего времени становится и регионали­зация содержания образования, связанная с выделением и внедрением в систему обучения региональных компо­нентов. Среди факторов, вызывающих необходимость этого, можно выделить: природно-экологическое, исто- рико-этнографическое, национально-культурное своеоб­разие того или иного региона, не нашедшее еще должно­го отражения в содержании образования; присущую ре­гиону ментальность, концентрированную прежде всего в его духовной культуре; региональную специфику фор­мирования, развития и ориентированности населения региона в тех или иных образовательных услугах.

В учебные планы и программы высших учебных за­ведений (причем не только гуманитарного профиля) вво­дятся многоплановые курсы, связанные с изучением ме­стного края. Так, на исторических факультетах универ­ситетов в качестве обязательных присутствуют дисциплины, предполагающие изучение истории и куль­туры края и историческое краеведение. В учебные пла­ны, например, исторических факультетов Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова и Ярославского государственного педагогического универ­ситета им. К.Д. Ушинского введены такие дисциплины, как: «История Ярославского края», «История культуры Ярославского края», «Историческое краеведение». В ря­де университетов открываются специальные кафедры, ориентированные на региональную историю и краеведе­ние. Так, в Российском государственном гуманитарном университете была открыта кафедра региональной исто­рии, в Нижегородском государственном университете - кафедра отечественной и региональной истории, в Яро­славском государственном университете - кафедра му- зеологии и краеведения (с образованной при ней иссле­довательской лабораторией по истории и культуре Яро­славского края) и т.д.

Активно вводятся региональные компоненты в обра­зовательные стандарты средних учебных заведений. В середине 1990-х гг. своего рода экспериментальной пло­щадкой по подготовке региональных образовательных стандартов Министерство образования России выбрало Вологодскую область. Региональный компонент в со­держании общего среднего образования в данном случае отражал то образовательное пространство, которое обо­значалось понятием «Вологодский край». Содержание и объем этого понятия определялись природно-географи- ческим, социально-экономическим и историко-культур­ным единством региона. Региональный компонент пред­полагал включение в базисный учебный план области комплекса учебных курсов, характеризующих объекты краеведения, которые могут быть освоены методами об­ширного комплекса гуманитарных и естественных наук. Объекты краеведения соотносились со следующими об­разовательными областями: «Природа края», «История края», «Экономика края», «Культура края». В свою очередь, региональные образовательные области соотно­сились с соответствующими учебными курсами феде­рального компонента.

Остановимся только на одном из базовых блоков Во­логодского регионального образовательного стандарта, а именно «История края».

«Объектом изучения «Истории края», - говорилось в объяснительной записке к этому блоку, - является про­шлое региона, условно называемого Вологодским краем...

История края изучается и как часть истории Ев­ропейского Севера крупного региона России, имеющего признанную специфику исторического и культурного развития, а также свою роль в общероссийском истори­ческом процессе.

История Вологодского края не отделяется от об­щероссийской истории в самостоятельную отрасль знаний. В научном плане она изучается в русле общих закономерностей истории России, а в дидактическом - в русле образовательных линий, предусмотренных фе­деральным образовательным стандартом по истории. Вот почему изучение истории Вологодского края может быть реализовано как посредством ведения специальной учебной дисциплины в объеме, предусмотренном для этих целей базисным учебным планом, так и посредст­вом интеграции ее в общий курс истории России...

Названный объект (Вологодский край) предстает на различных уровнях: история края, история микро­территорий (района, города, сельской местности), ис­тория отдельных институтов, социальных групп и со­циумов, персоналий. В связи с этим стандарт содер­жит не только те единицы исторического знания, которые подлежат обязательному изучению на всей территории области, но и те, которые могут варьиро­ваться в рамках малых территорий, наполняясь в ка­ждом случае своим конкретно-краевым содержа