ДОРОГА НА ТАРЕНСКИЙ ПЕРЕВОЗ 19 страница

Домон развернулся на каблуках и зашагал обратно к купцам, широко разводя руками, словно извиняясь, что заставил их ждать.

Том по-прежнему колебался, но Ранд подтолкнул его вниз по сходням, не дав возможности спорить, и менестрель позволил увести себя, словно овцу, направляемую твердой рукой пастуха. Между зеваками на пристани пробежал шепоток, когда они заметили лоскутный плащ Тома, и кто-то громко спросил, где будет выступать менестрель. И это называется не быть замеченными, подумал обескураженно Ранд. К заходу солнца всем в Беломостье станет известно, что в городе появился менестрель. Юноша тем не менее торопил Тома, и тот, погруженный в сумрачное молчание, даже не попытался замедлить шаг, чтобы хотя бы минуту понежиться в лучах всеобщего внимания.

На Тома с интересом поглядывали и кучера экипажей с высоты козел, но окликнуть его им, по-видимому, не позволяло достоинство их высокого положения. Не имея ни малейшего представления о том, куда идти, Ранд повернул на улицу, что вела вдоль берега и под мост.

— Нам нужно найти Морейн и остальных, — сказал он. — И побыстрее. Жалко, не сообразили поменять плащ Тома.

Менестрель вдруг встряхнулся и остановился как вкопанный.

— Если они здесь или появлялись в городе, то нам о них расскажет какой-нибудь хозяин гостиницы. Нужно только найти подходящего. Содержатели гостиниц обычно собирают все новости и слухи. Если же их здесь нет... — Он посмотрел на Ранда и оглянулся на Мэта. — Нам нужно поговорить втроем.

Плащ закрутился у его ног, и менестрель двинулся в город, прочь от реки. Чтобы не отстать от него, Ранду и Мэту пришлось ускорить шаг. Широкая молочно-белая арка, давшая городу название, вблизи возвышалась над Беломостьем точно так же, как и издали, но Ранд, едва очутившись на городских улицах, понял, что этот город не меньше Байрлона, хотя и не столь многолюден. По улицам катилось несколько повозок, влекомых лошадью, волом, ослом или человеком, но колясок путникам не попадалось. Все они принадлежали, видимо, купцам и сейчас выстроились внизу у пристани.

Вдоль улиц рядами тянулись всевозможные лавки и мастерские, перед ними под покачивающимися на ветру вывесками трудолюбиво хозяйствовали лавочники. Путники прошли мимо ремесленника, чинящего кастрюли, мимо портного, выкладывающего на обозрение заказчика рулоны тканей. Сапожник, сидя в дверях мастерской, стучал молотком по каблуку башмака. Точильщики громко оглашали улицу криками «Точить ножи-ножницы!», лоточники наперебой предлагали прохожим содержимое своих скудных фруктово-овощных лотков, но ни те ни другие не вызывали ни у кого особого интереса. Торгующие съестными припасами лавки демонстрировали такой же жалкий подбор товара, который Ранд помнил по Байрлону. Даже торговцы рыбой выложили на прилавки лишь маленькие горки мелкой рыбешки, несмотря на обилие лодок на реке. Времена еще не стали по-настоящему тяжелыми, но каждый мог видеть, что грядет, если погода вскоре не переменится, и даже те, кого не коснулась печать хмурой встревоженности, казалось, смотрели на что-то невидимое, неприятное.

Там, где Белый Мост спускался в центр города, раскинулась большая площадь, мощенная каменными плитами, стертыми несколькими поколениями пешеходов и разбитыми бесчисленными колесами фургонов. Площадь окружали гостиницы, лавки, высокие краснокирпичные дома с вывесками, на которых Ранд увидел те же имена, что и на колясках у причала. В одну из гостиниц, выбрав ее, по-видимому, наугад, и нырнул Том. На вывеске, покачивающейся на ветру над дверями, был нарисован шагающий человек с узелком на спине, а на другой ее стороне — тог же человек, но лежащий головой на подушке. Надпись гласила: «Привал Путников».

В общей зале было пусто, не считая толстого хозяина гостиницы, цедящего в кружку эль из бочонка, да двух мужчин в груботканых одеждах мастеровых, сидевших за столом в глубине комнаты. Они угрюмо уткнулись в свои кружки. На вошедших поднял взгляд один лишь толстяк у бочонка. Стенка высотой по плечо делила залу вдоль пополам, в каждой части пылал камин и стояли столы. У Ранда мелькнула праздная мысль: а не были ли все содержатели гостиниц людьми толстыми и полысевшими?

Энергично растирая ладони, Том посетовал на задержавшиеся холода и заказал горячего вина с пряностями, а затем тихо добавил:

— Здесь найдется местечко, где мы с друзьями можем поговорить и где бы нас не беспокоили?

Хозяин гостиницы кивком указал на низкую перегородку.

— Вон с той стороны — уголок, который я вам могу предложить, если не захотите снять комнату. Располагайтесь, пока не заявились с реки матросы. Похоже, что одна половина из них имеет зуб на вторую. Мне совсем не нужно, чтоб в драке мое заведение разнесли в щепки, так что приходится рассаживать их отдельно. — Говоря, он все время смотрел на плащ Тома, а теперь склонил голову набок, с хитринкой в глазах. — Вы останетесь? Давненько здесь не было менестреля. Народ заплатил бы, не скупясь, за то, что отвлечет умы от забот. Я для вас даже скинул бы немного за комнату и стол.

Незамеченными, мрачно подумал Ранд.

— Вы чересчур щедры, — с легким поклоном сказал Том. — Может, я и приму ваше предложение. Ну а сейчас — немного уединенности.

— Я принесу вам вино. Здесь для менестреля — хороший заработок.

Столы в дальней половине помещения были все свободны, но Том выбрал один прямо в центре.

— Так нас никто не подслушает: мы его обязательно увидим, — объяснил он. — Вы слышали этого малого? Он, видите ли, скинет немного. А почему нет, я же удвою его выручку, просто сидя здесь. Любой честный содержатель гостиницы поселит менестреля в приличной комнате и будет кормить, да еще как!

Голый стол оказался не слишком чист, а пол не подметали несколько дней, если не недель. Ранд оглянулся вокруг и скорчил недовольную гримасу. Мастер ал'Вир ни за что не запустил бы так свою гостиницу, никогда не довел бы до такого состояния, даже если б ему пришлось больному подняться из постели, чтобы навести порядок.

— Мы здесь лишь только за сведениями. Помните?

— А почему именно здесь? — спросил Мэт. — Тут по пути встречались гостиницы и почище.

— Сразу от моста, — объяснил Том, — дорога на Кэймлин. Никому, проходящему через Беломостье, не миновать этой площади, если только он не приплыл по реке, а мы знаем: ваши друзья этим путем не придут. Если уж здесь мы о них ни слова не услышим, значит, о них никаких слухов нет и в помине. Разговор позвольте вести мне. Выспрашивать надо осторожно.

В этот самый момент появился содержатель гостиницы, подцепивший пальцами за ручки три помятые оловянные кружки. Толстяк махнул полотенцем по столу, поставил кружки и спрятал Томовы деньги.

— Если вы останетесь, за выпивку платить не нужно. Вот, хорошее вино.

Улыбка скользнула по губам Тома.

— Я подумаю, хозяин. Какие тут новости? Мы были далеко, почти никаких вестей не слышали.

— Большие новости, так-то вот. Важные новости!

Содержатель гостиницы перекинул полотенце через плечо и придвинул стул. Он скрестил руки на столе, устроился поудобнее, с долгим вздохом заявив, что для него отдохнуть — это просто вытянуть гудящие от усталости ноги. Звали его Бэртим, и он все продолжал толковать со всеми подробностями о мозолях и опухолях, о ноющем большом пальце, о том, как много времени ему приходится проводить на ногах, о том, что он промочил их недавно, пока Том вновь не упомянул о новостях, и лишь тогда толстяк, осекшись и чуть помолчав, перешел к новостям.

Новости и в самом деле оказались, как он и заявлял, важными. Логайн, Лжедракон, был захвачен в плен после большой битвы под Лугардом, когда он пытался двинуть свое войско из Гэалдана на Тир. Сами понимаете, Пророчества. Том кивнул, и Бэртим продолжил. Дороги на юг забиты людьми, которым еще посчастливилось унести кой-какие пожитки на своем горбу. Тысячи пострадавших разбегаются во все стороны.

— Никто, — криво хихикнул Бэртим, — Логайна, конечно же не поддержал. О нет, согласных на это вы найдете не много, тем паче сейчас. Просто беженцы пытаются найти пристанище на смутное время.

Разумеется, к пленению Логайна приложили руку Айз Седай. Произнеся эти два слова, Бэртим сплюнул на пол, а потом плюнул еще раз, когда сказал, что они ведут Лжедракона на север, в Тар Валон. Бэртим — человек приличный, заявил он, добропорядочный, и что до него, так эти Айз Седай могут отправиться обратно в Запустение, откуда и явились, да и Тар Валон забрать с собой. Он бы к ним и на тысячу миль не приблизился, будь у него такая возможность. Конечно же, эти Айз Седай останавливались в каждой деревушке и каждом городишке по пути на север, чтобы выставить Логайна напоказ, так он слышал. Дабы показать народу, что Лжедракон схвачен и мир вновь спасен. Ему бы хотелось посмотреть на это зрелище, пусть даже пришлось бы приблизиться к Айз Седай. Такой соблазн, что он уже почти было отправился в Кэймлин.

— Они поведут его туда, чтобы показать Королеве Моргейз. — Содержатель гостиницы почтительно коснулся лба. — Я никогда не видел Королеву. Подданному неплохо бы взглянуть на свою королеву, как по-вашему?

Логайн мог творить «нечто», и по тому, как забегали глаза Бэртима и как его язык скользнул по губам, стало ясно, что он имел в виду. Одного Лжедракона он видел года два назад, когда тот гордо шествовал по полю, но этот был каким-то простым парнем, который возомнил, что может сделать себя королем. В тот раз в Айз Седай никакой нужды и не было. Солдаты посадили Лжедракона на цепь. Угрюмый на вид парень, который стонал в повозке, прикрывая руками голову, когда люди швыряли в него камнями или тыкали палками. Тычков и камней было предостаточно, а солдаты и пальцем не пошевелили, чтобы остановить людей, так его и забили до смерти. В конце концов, самое лучшее — дать народу увидеть, что нет в нем ничего особенного. Он не умел делать «нечто». Хотя на этого Логайна стоило бы посмотреть. Было бы Бэртиму о чем внукам порассказать. Да вот только гостиница крепко держит, оставить ее не на кого.

Ранд слушал с неподдельным интересом. Когда до Эмондова Луга через Падана Фейна дошла весть о Лжедраконе — мужчине, который взаправду обладал Силой, — она стала самой большой новостью в Двуречье за многие годы. Дальнейшие события заслонили ее, затолкав в самую глубину человеческого сознания, но такое происшествие оставило после себя столько тем для пересудов и разговоров, что люди станут вспоминать о, нем годы, да еще и внукам пересказывать. Наверняка Бэртим будет говорить своим внукам, что видел Логайна, а кто тогда разберет, видел он его или нет. Ни у кого и мысли не возникло о том, что происшедшее с несколькими жителями Двуречья заслуживает упоминания в разговоре, если только этот «кто-то» сам не из народа Двуречья.

— Из всего этого, — сказал Том, — вполне можно сложить сказание, повествование, которое станут рассказывать тысячу лет. Жаль, что меня там не было. — Слова его звучали чистой правдой, и Ранд подумал, что сожаление менестреля искренне. — А попробовать увидеть его все-таки стоит. Вы не сказали, какой путь они выбрали. Может, где-нибудь здесь есть какие-нибудь путники? Они могли бы подсказать нам.

Бэртим отмахнулся грязной рукой.

— На север, это все, что тут известно. Если хотите увидеть его — идите в Кэймлин. Это все, что я знаю, и если в Беломостье что-то знать стоит, то я это знаю.

— Не сомневаюсь, знаете, — подхватил Том. — Полагаю, здесь останавливается множество чужестранцев, проходящих через город. Вашу вывеску мой взгляд поймал еще у основания Белого Моста.

— Только не с запада, — хочу, чтоб вы знали. Пару дней назад был здесь один, иллианец, с воззванием, целиком увешанным печатями на уйме ленточек. Огласил его прямо здесь вот, на площади. Сказал, что едет с депешей до самых Гор Тумана, а может, и до Океана Арит, если на перевалах сошел снег. Говорил, глашатаи разосланы во все страны мира. — Содержатель гостиницы покачал головой. — Горы Тумана. Слышал, они круглый год затянуты мглой, и в том тумане какие-то твари сдирают плоть с твоих костей, ты даже убежать не успеешь.

Мэт хихикнул, за что заслужил от Бэртима острый взгляд.

Том наклонился вперед, весь внимание.

— А о чем говорилось в воззвании?

— Ах, да конечно, — об охоте за Рогом? — воскликнул Бэртим. — Я что, не сказал? Иллианцы созывают всех желающих посвятить свою жизнь поискам, которые объявлены в Иллиане. Можете себе представить? Отдать жизнь служению легенде? Полагаю, с дюжину дураков найдется. Дураки всегда находятся. Этот приятель утверждал, что грядет конец мира. Последняя битва с Темным. — Он хихикнул, но как-то глухо и неискренне, словно пытаясь рассмеяться, чтобы самого себя убедить: мол, над этим стоит шутить. — Догадываюсь, они считают, что, прежде чем миру придет конец, должен быть найден Рог Валир. Ну и как это вам понравится? — С минуту Бэртим задумчиво покусывал костяшки пальцев. — Да-а, после нынешней зимы я не знаю, как и возразить-то на это. Зима, и еще этот Логайн, и те двое, до него. Откуда на нашу голову в последние несколько лет все эти парни, которые объявляют себя Драконами? И зима. Что-то все это значит. Что, по-вашему?

Том, казалось, его не слышал. Тихим голосом менестрель начал декламировать, будто самому себе:

 

В последний гибельный бой

против падения ночи долгой,

горы встанут караулом,

и мертвые встанут стражей,

ибо могила — не преграда для зова моего.

 

— Вот-вот, — осклабился Бэртим, словно бы уже видел толпы отдающих ему свои деньги слушателей Тома. — Именно так. Великая Охота за Рогом. Вы ее рассказываете, а они здесь со стропил будут свешиваться. О воззвании же всякий слышал.

Том, казалось, пребывал за тысячу миль, поэтому Ранд сказал:

— Мы ищем наших друзей, они идут с той стороны. С запада. На прошлой неделе здесь не было чужестранцев? Или недели две назад?

— Кое-кто был, — протянул Бэртим. — Всегда кто-то бывает, и с востока, и с запада. — Он оглядел каждого из троих по очереди вдруг насторожившимися глазами. — Как они выглядят, эти ваши друзья?

Ранд открыл было рот, но Том, сразу вернувшийся обратно из своих далей, пронзил его взглядом, заставив юношу умолкнуть. С раздраженным вздохом менестрель повернулся к содержателю гостиницы.

— Двое мужчин и три женщины, — с явной неохотой сказал он. — Они могут быть вместе, а могут идти и порознь.

Том описал их коротко, в нескольких словах, но достаточно точно, чтобы любой увидевший путников узнал бы их, и в то же время ничто в его речи не выдало того, кто они такие.

Бэртим провел рукой по макушке, растрепав свои редеющие волосы, и медленно поднялся со стула.

— Забудьте о выступлении здесь, менестрель. Я к тому же был бы весьма признателен, если вы выпьете свое вино и уйдете. Уходите из Беломостья, коли у вас есть голова на плечах.

— Кто-то еще выспрашивал о них? — Том пригубил кружку, словно ответ на вопрос интересовал его менее всего в мире, и, приподняв бровь, посмотрел на содержателя гостиницы.

Бэртим опять поскреб голову и переступил с ноги на ногу, как бы собираясь уйти, а затем кивнул в ответ на собственные раздумья.

— Около недели назад, точнее сказать не могу, с той стороны через мост пришел какой-то человек, с виду — законченный пройдоха, хорек хорьком. Всяк бы решил — сумасшедший. Все разговаривал сам с собою, стоять даже спокойно не мог, все дергался, даже когда на месте топтался. Спрашивал о тех же самых людях... о некоторых. Он спрашивал о них, будто это очень важно, а затем вел себя так, словно ему все равно, что ответят. То говорил, что ему нужно их здесь дождаться, то собирался идти дальше, торопился. То жалобно скулил и умолял, а в следующую минуту — распоряжался, будто король. Раз или два — безумный он там или нет — едва не нарвался на взбучку. От греха подальше — еще б пришибли, — Стража готова была его арестовать. В тот же день он ушел в сторону Кэймлина, плача и бормоча. Сразу видать: безумец, как я и говорил.

Ранд вопросительно взглянул на Тома и Мэта, и те оба покачали головами. Если этот тип искал их, то им он никого не напоминал.

— Вы уверены, что ему нужны были те же самые люди? — спросил Ранд.

— Кое-кто из них. Мужчина-воин и женщина в шелковом платье. Но больше всего он интересовался не ими. Тремя деревенскими парнями. — Глаза толстяка так коротко скользнули по Ранду и Мэту, что Ранд не был уверен: заметил он этот взгляд или же ему почудилось. — Он уже отчаялся найти их. Совсем ума лишился, я ж говорил.

Ранд вздрогнул и принялся гадать, кем бы мог быть этот сумасшедший и почему он их искал. Друг Темного? Ба'алзамон использовал безумца?

— Он-то был сумасшедшим, но вот другой... — Глаза Бэртима беспокойно забегали, и язык скользнул по губам, словно у него вдруг во рту пересохло. — На следующий день... на следующий день в первый раз пришел другой.

Толстяк умолк.

— Другой? — в конце концов пришлось Тому напомнить.

Бэртим оглянулся, хотя в этой части перегороженной комнаты, кроме них, никого не было. Он даже приподнялся на цыпочки и посмотрел поверх низкой перегородки. Когда он наконец решился, то заговорил свистящим торопливым шепотом.

— В черном он был, во всем черном. Всегда в надвинутом капюшоне, так что лица не видать, но когда он смотрит на тебя, ты это чувствуешь, чувствуешь, будто в твой хребет сосульку всунули. Он... он разговаривал со мной. — Бэртим вздрогнул и замолчал, покусывая губу, потом продолжил: — Голос — будто змея ползет по сухой листве. У меня желудок точно в ледышку превратился. Каждый раз, как возвращается, он задает одни и те же вопросы. Те же вопросы, что задавал тот безумец. Никто никогда не замечал, как он приходит, — он просто вдруг появляется, днем или ночью, и ты на месте застываешь. Люди начинают уже через плечо оглядываться. Хуже всего то, что стражники у ворот утверждают: он ни разу ни через какие ворота не проходил, ни в город, ни из города.

Ранд изо всех сил старался удержать на лице равнодушную маску; челюсти он стиснул до боли в зубах. Мэт хмурился, а Том разглядывал свое вино. Слово, которое никто из них произнести не хотел, висело в воздухе меж ними. Мурддраал.

— Думаю, я бы вспомнил, если б когда-то встречал кого-нибудь вроде него, — через минуту сказал Том.

Бэртим яростно затряс головой.

— Сгореть мне, вспомнили бы! Свет свидетель, вспомнили бы. Он... Ему нужны были те же, что и тому сумасшедшему, только вот он говорит, что с ними девушка. И... — Бэртим покосился на Тома, — ...и беловолосый менестрель.

Том вскинул брови в неподдельном — в этом Ранд был уверен — изумлении.

— Беловолосый менестрель? Ну, навряд ли я единственный в мире менестрель в годах. Уверяю вас, этого малого я не знаю и у него нет причин разыскивать меня.

— Может, оно и так, — угрюмо сказал Бэртим. — Многословием он не отличался, но мне показалось, что он будет очень недоволен любым, кто решит помочь этим людям или попытается их спрятать от него. В любом случае я скажу вам то же, что сказал и ему. Никого из них я не видел, не слышал, чтобы о них говорили, и это — правда. Ни о ком из них, — закончил он многозначительно. Вдруг Бэртим шлепнул деньги Тома обратно на стол. — Вот, допивайте свое вино и ступайте. Договорились? Ладно?

И он быстро-быстро, колобком, откатился прочь, поглядывая через плечо.

— Исчезающий, — шепотом вымолвил Мэт, когда Бэртим ушел. — Нужно было сообразить, что они станут нас здесь искать.

— И он вернется, — сказал Том, склоняясь над столом и понизив голос. — И я говорю: нужно тишком пробраться на корабль и сказать капитану Домону: принимаем его предложение. Погоня уйдет по дороге на Кэймлин, а мы в это время будем плыть в Иллиан, за тысячу миль от того места, где нас будет ждать Мурддраал.

— Нет, — решительно сказал Ранд. — Мы дожидаемся Морейн и остальных в Беломостье или же идем в Кэймлин. Либо одно, либо другое, Том. Именно так мы и решили.

— Это безумие, парень. Обстоятельства изменились. Послушай меня. Неважно, что там говорит содержатель гостиницы: когда на него уставится Мурддраал, он выложит о нас все, вплоть до того, что мы заказали выпить и сколько пыли было на наших сапогах. — При воспоминании о безглазом взгляде Исчезающего Ранда передернуло. — А что до Кэймлина... Ты думаешь, Полулюдям неизвестно, что вы хотите добраться до Тар Валона? Самое время оказаться на борту корабля, который держит курс на юг.

— Нет, Том. — Ранду пришлось выдавливать слова из себя, наперекор мыслям о том, чтобы очутиться где-нибудь в тысяче миль от того места, где рыщут Исчезающие, но он сделал глубокий вдох и сумел справиться со своим голосом. — Нет.

— Подумай, парень. Иллиан! На лике земли нет города более величественного. И Великая Охота за Рогом! В минувшие четыре сотни лет не было Охоты за Рогом. Целый новый цикл рассказов ждет, чтобы их сложили. Только подумай! Ты ни о чем подобном никогда даже и не мечтал. К тому времени, когда Мурддраалы сообразят, куда ты подевался, ты будешь старым и седым и так устанешь присматривать за своими внуками, что тебе будет все равно, если они тебя найдут.

На лице Ранда появилось упрямое выражение.

— Сколько раз мне говорить «нет»? Они отыщут нас, куда бы мы ни пошли. В Иллиане тоже будут поджидать Исчезающие. И как нам от снов отделаться? Я хочу знать, что со мной происходит, Том, и почему. Я собираюсь в Тар Валон. С Морейн, если получится, или без нее, если придется. Если понадобится, то и в одиночку. Мне нужно знать!

— Но Иллиан, парень! И безопасный путь дальше, вниз по реке, пока они разыскивают тебя в другом месте. Кровь и пепел, от кошмаров тебе ничего плохого не будет!

Ранд хранил молчание. Ничего плохого не будет? А разве от укола колючкой во сне течет по-настоящему кровь? Его так и подмывало рассказать Тому и об этом сне. Ты осмелишься кому-нибудь рассказать? В твоих снах — Ба'алзамон, но что между сном и явью? Кому ты осмелишься рассказать, что Темный как-то с тобой связан?

Том, по-видимому, понял. Лицо менестреля смягчилось.

— Даже те сны. Они же просто-напросто сны, разве нет? Ради Света, Мэт, скажи ему. Я же знаю, что ты, по крайней мере, в Тар Валон не хочешь.

Мэт покраснел, наполовину от смущения, наполовину от гнева. Он избегал смотреть на Ранда и вместо этого хмурился на Тома.

— К чему вам все эти волнения и хлопоты? Вы хотите вернуться на корабль? Ну так возвращайтесь. Мы сами о себе позаботимся.

Худые плечи менестреля задрожали в беззвучном смехе, но в его голосе зазвучал сдерживаемый гнев.

— Ты полагаешь, тебе известно о Мурддраалах достаточно, чтобы самому спастись от них, да? Ты готов один идти в Тар Валон и препоручить себя Престолу Амерлин? Ты даже сумеешь отличить одну Айю от другой? Испепели меня Свет, мальчик, но если ты считаешь, что тебе под силу в одиночку добраться до самого Тар Валона, то скажи, чтоб я уходил.

— Уходи! — прорычал Мэт, сунув руку под плащ. Потрясенный Ранд понял, что тот сжимает там кинжал из Шадар Логота, может, даже готов пустить его в ход.

По ту сторону разделяющей комнату низкой перегородки раздался раскатистый хриплый смех, и насмешливый голос громко и презрительно произнес:

— Троллоки? Натяни на себя менестрелев плащ, дядя! Ты пьян! Троллоки! Небылицы Пограничных Земель!

Эти слова остудили гнев споривших, словно ведро холодной воды. Даже Мэт обернулся к перегородке с вытаращенными глазами.

Ранд привстал, заглядывая поверх деревянной стенки, а потом резко пригнулся, ощущая в животе внезапную слабость. По другую сторону перегородки, за столом с двумя мужчинами, которых они видели, когда вошли, сидел теперь Флоран Гелб. Эти двое над ним смеялись, но они его слушали. Бэртим, не глядя на Гелба и его собеседников, вытирал соседний стол, который в этом очень и очень нуждался, но он тоже навострил уши, раз за разом протирая полотенцем одно и то же место и нависая над столом так, что, казалось, вот-вот уляжется на столешницу.

— Гелб, — прошептал Ранд, рухнув обратно на стул, и его спутники напряженно замерли. Том быстрым изучающим взглядом окинул их половину залы.

По другую сторону перегородки к разговору присоединился второй мужчина:

— Нет, нет, когда-то Троллоки там были. Но их всех перебили в Троллоковых Войнах.

— Небылицы Пограничных Земель! — повторил первый голос.

— Это правда, говорю вам, — громко возражал Гелб. — Я бывал в Пограничных Землях. Я видел троллоков, и они были именно троллоками, это так же верно, как и то, что я сижу тут. Те трое утверждали, что троллоки гнались за ними, но я-то знаю лучше. Вот потому-то мне и нельзя оставаться на «Ветке». Насчет Байла Домона у меня и раньше были подозрения, но те трое уж наверняка Друзья Темного. Говорю вам...

Смех и соленые шутки заглушили остальные слова Гелба. Сколько времени, гадал Ранд, пройдет до того, как хозяин гостиницы услышит описание «тех троих»? Если уже не услышал. Если только он уже не соотнес его с внешностью только что увиденных троих незнакомцев. В перегородке была всего одна дверь с одной половины общей залы на другую, и пройти к выходу пришлось бы мимо столика Гелба.

— Может быть, корабль и не такая уж плохая идея, — пробормотал Мэт, но Том покачал головой.

— Теперь уже нет. — Менестрель говорил тихо и быстро. Он вытащил кожаный кошель, который ему вручил капитан Домон, и торопливо разделил монеты на три кучки. — Через час эта история станет известна всему городу, — поверят в нее или нет, — и в любой момент о ней услышит Получеловек. Домой не отплывет раньше завтрашнего утра. В лучшем случаю троллоки будут преследовать его всю дорогу до Иллиана. Ладно, все равно он почему-то ожидает такого исхода, но для нас в этом нет ничего хорошего. Ничего не остается, кроме как бежать, и причем бежать во все лопатки.

Мэт быстро ссыпал монеты, которые ему пододвинул Том, в свой карман. Ранд забрал свою кучку намного медленнее. Той монеты, что ему дала Морейн, не было. Домон дал равный вес серебра, но Ранду по какой-то причине хотелось, чтобы вместо всех этих монет у него оказалась монета Айз Седай. Засовывая деньги в карман, он вопросительно посмотрел на менестреля.

— На тот случай, если мы разделимся, — объяснил Том. — Вероятно, этого не случится, но если так сложится... ну, вы оба сами во всем разберетесь. Вы хорошие ребята. Только, ради своих жизней, держитесь подальше от Айз Седай.

— Я думал, вы останетесь с нами, — сказал Ранд.

— Да, парень. Остаюсь. Но сейчас они все ближе, и один Свет знает, что будет. Ну, неважно. Маловероятно, чтобы что-то случилось. — Том помолчал, глядя на Мэта. — Надеюсь, ты больше не против того, чтобы я остался с вами, — сухо сказал он.

Мэт пожал плечами. Он посмотрел на Тома, потом на Ранда, затем снова пожал плечами.

— Я просто очень нервничаю. Не могу представить, когда все это кончится. Всякий раз, когда мы останавливаемся для передышки, они тут как тут, гонятся за нами. У меня такое чувство, будто кто-то все время смотрит мне в затылок. Что будем делать?

С той стороны выгородки раздался взрыв смеха, опять вызванный Гелбом, который громко и безуспешно пытался убедить тех двоих, что он говорит правду. Сколько это будет продолжаться, раздумывал Ранд. Рано или поздно Бэртим сложит троицу Гелба и их троих и все смекнет.

Том отодвинул стул и встал, пригнувшись, чтобы рост не выдал его: с той половины залы никто, случайно бросив взгляд на перегородку, не увидел бы менестреля. Том жестом предложил парням следовать за ним и прошептал:

— Ни звука.

По эту сторону выгородки окна с боков от камина выходили в проулок. Том внимательно изучил одно из окон, а потом аккуратно приподнял раму настолько, чтобы они могли выскользнуть наружу. Раздавшийся при этом шум едва ли можно было расслышать в трех футах от хохочущей и спорящей компании, расположившейся по другую сторону невысокой стенки.

Очутившись в переулке, Мэт сразу устремился было на улицу, но Том поймал его за руку.

— Не так быстро, — сказал ему менестрель. — Пока не решим, что мы делаем.

Том, как сумел, опустил оконную раму и повернулся, изучая взглядом переулок.

Ранд проследил за взглядом Тома. Не считая полудюжины дождевых бочек, выставленных возле гостиницы и следующего здания, лавки портного, переулок оставался пуст, плотно утоптанная земля была сухой и пыльной.

— Зачем вы это делаете? — спросил вновь Мэт. — Вы бы целее были, если б бросили нас. Зачем вы остались с нами?

Том посмотрел на него долгим взглядом.

— У меня был племянник, Овайн, — устало сказал он, движением плеч сбрасывая плащ. Отвечая, менестрель сложил свои скатки одеял в кучу, сверху осторожно поставил футляры с инструментами. — Единственный сын моего брата, мой единственный родственник. Он попал в беду с Айз Седай, а я оказался слишком занят... другими делами. Я не знал, как поступить, а когда в конце концов попробовал что-то предпринять, было уже поздно. Несколькими годами позже Овайн умер. Можно сказать, что Айз Седай убили его. — Он выпрямился, не глядя на ребят. Голос его был по-прежнему ровным, но Ранд заметил блеснувшие на глазах Тома слезы, когда тот отвернулся. — Если мне удастся удержать вас обоих подальше от Тар Валона, то я, может, перестану тосковать по Овайну. Ждите меня здесь.

По-прежнему не взглянув в глаза ребятам, он торопливо зашагал к выходу из переулка, замедлив шаг в конце его. Бросив быстрый взгляд по сторонам, менестрель небрежно, словно бы прогуливаясь, вышел на улицу и скрылся из виду.

Мэт привстал, собравшись идти за ним следом, затем сел обратно.

— Этого он не бросит, — сказал он, коснувшись кожи футляров с инструментами. — Ты веришь этой истории?