Женщина сирофиникиянка

Даже в чужих землях молва о Иисусе не дает Ему уединиться. Во время странствия через пределы Тирские (Тир — древний финикийский порт на Средиземноморском побере­жье к северу от Галилеи) женщина-язычница разыскивает Его с просьбой изгнать беса из ее малолетней дочери. Чтобы избежать огласки, Он пытается отослать ее, сравнивая иуде­ев, в частности Своих учеников, с детьми, а язычников, в частности ее дочь, — со щенками. Иудеи в тот период не обину­ясь величали язычников «псами», но Иисус говорит о «со­бачках», то есть щенках, в соответствии с возрастом девоч­ки. Не смутившись, женщина хватается за упоминание Ии­сусом щенков вместо взрослых собак и предлагает считать исцеление своей дочери малой крохой милосердия, которая может достаться и щенкам под столом. Оценив ее остроумие, Иисус объявляет, что бес вышел. Как убеждается женщина, вернувшись домой (дочери с ней не было), Иисус действи­тельно изгнал беса на расстоянии и не произнеся ни слова. См. Мк. 7:24-30

Исцеление глухого и косноязычного человека

странствие на север, на восток и на юг, через Сидон и Десятиградие, возвращает Иисуса к морю Галилейско­му. См. Мк. 7:31-37. На чрезвычайную трудность исцеления глухого и косноязычного указывает то, что в данном случае Иисус отводит его от толпы, использует физические средст­ва, бросает взор на небо, вздыхает и произносит целительные слова. Вложение перстов в уши — выразительный жест, ко­торый символизирует и означает открывание ушей для слы­шания; сплевывание, словно освобождение отчего-то во рту, что мешает говорить внятно, — тоже выразительный жест, и — в сочетании с приложением слюны от здорового языка Иисуса к скованному языку глухонемого — помогает освобо­диться от преграды для речи. Настолько поразительно это чудо, что, несмотря на повеление Иисуса никому о нем не рассказывать, люди, приведшие глухого, предают этот слу­чай гласности.

Насыщение четырех тысяч

Совершается еще одно чудо насыщения, но на этот раз до­вольно далеко от поселений, где можно было бы купить еды; и хлебов теперь семь, а не пять, рыб — несколько, а не две, число же людей составляет четыре, а не пять тысяч, и остат­ков набирается семь полных корзин вместо двенадцати (в от­личие от Мк. 6:30-44). См. Мк. 8:1-9. Отметим, что опять не выражено никакого восхищения чудом. Кажется, никто да­же не заметил, что свершилось чудо.

Никаких небесных знамений

Прибытие на лодке Иисуса с учениками в пределы Далмануфские задает некоторую загадку, поскольку из других ис­точников о Далмануфе ничего не известно. Так как лодка от­плыла со стороны Десятиградия (то есть восточного берега моря Галилейского), направилась она, вероятно, на Гали­лейский (западный) его берег. Где бы это в точности ни про­исходило, теперь фарисеи требуют от Иисуса знамения с не­ба, надо понимать — не еще одного из совершенных Им зем­ных чудес, которые они склонны были объяснять данною Иисусу силою сатаны (Мк. 3:22-30), а небесного знака, по­данного Богом. Иисус отвечает на их вызов, но не знамением с неба, а краткой отповедью, достаточно впечатляющей, что­бы отмести подобные претензии. Его вздох из глубины души, риторический характер Его вопроса, торжественный ввод­ный оборот перед отказом («Истинно говорю вам») и усили­вающая отрицание еврейская идиома в греческом тексте Марка («роду ли сему дастся знамение», что подразумевает: «никаких знамений не будет!») — все это подчеркивает кате­горичность Его отповеди. См. Мк. 8:10-21. При возвращении на восточный берег Иисус предостерегает учеников относи­тельно «закваски фарисейской и закваски Иродовой», а они понимают это как намек на то, что они забыли взять с собой хлебов. Они ошибаются; однако и Марк не разъясняет, что здесь имелось в виду, поскольк Теперь Иисус и ученики прибывают в Вифсаиду, куда ра­нее не смогли попасть из-за противного ветра (Мк. 6:45-56). Здесь Иисусу предстоит исцеление слепого, сравнимое по трудности с уже совершенным Им исцелением глухого и кос­ноязычного (Мк. 7:31-37). Опять Он ищет уединенное место и использует слюну как своего рода целительный бальзам. Этот случай труден, потому что исцеление происходит в два приема: 1) Сначала больной может видеть только смутно; люди на расстоянии выглядят для него словно деревья, мно­гочисленные ветки и листья которых сливаются, особенно когда колышутся на ветру подобно мельтешащей толпе; 2) после еще одного возложения рук Иисуса зрение стано­вится ясным даже на расстоянии. Указание идти домой, не заходя в селение, должно показать, что исцеление соверши­лось: бывшему слепому больше не нужны провожатые, кото­рые отвели бы его домой; он способен сам найти дорогу. См. Мк. 8:22-26у Иисус начинает говорить о другом. Иисус указывает на другую ошибку учеников: они не понимают, что Он чудесным образом создал изобилие хле­бов при насыщении пяти тысяч и четырех тысяч человек. Поэтому им не следует думать, будто бы то обстоятельство, что у них только один хлеб на всех, может хоть в малейшей степени заботить Иисуса.

Исцеление слепого

Теперь Иисус и ученики прибывают в Вифсаиду, куда ра­нее не смогли попасть из-за противного ветра (Мк. 6:45-56). Здесь Иисусу предстоит исцеление слепого, сравнимое по трудности с уже совершенным Им исцелением глухого и кос­ноязычного (Мк. 7:31-37). Опять Он ищет уединенное место и использует слюну как своего рода целительный бальзам. Этот случай труден, потому что исцеление происходит в два приема: 1) Сначала больной может видеть только смутно; люди на расстоянии выглядят для него словно деревья, мно­гочисленные ветки и листья которых сливаются, особенно когда колышутся на ветру подобно мельтешащей толпе; 2) после еще одного возложения рук Иисуса зрение стано­вится ясным даже на расстоянии. Указание идти домой, не заходя в селение, должно показать, что исцеление соверши­лось: бывшему слепому больше не нужны провожатые, кото­рые отвели бы его домой; он способен сам найти дорогу. См. Мк. 8:22-26

Исповедание Петра

Вблизи Кесарии Филипповой, расположенной довольно далеко на север от моря Галилейского и отличающейся от Кесарии на Средиземноморском побережье, Петр (которого сначала звали Симон — см. Мк. 1:16 и Мк. 3:16) исповедует Иисуса как Христа. Петр выражает тем самым и мнение дру­гих учеников. Иисус запрещает им рассказывать об этом. Толпа уже чуть не задавила Его, даже когда думала, что Он — всего лишь Иоанн Креститель, Илия или другой про­рок, вернувшийся на землю. Что произойдет, если люди убе­дятся, что перед ними — не кто иной, как Христос? См. Мк. 8:27 — 9:1. Человеческое, о котором думает Петр, сводится к ожиданиям, что Иисус не примет страдания, а будет править в качестве Мессии. Божие, о котором Петр не думает, состо­ит в необходимости того, чтобы сначала свершились смерть и воскресение Иисуса.

Предсказание Страстей

Суровость отповеди Иисуса Петру свидетельствует о том, как категорична эта божественная необходимость. В соответствии с нею Иисус призывает лю­дей взять крест свой и следовать за Ним. Слово «крест» здесь подразумевает не весь крест, который слишком тяжел, что­бы его нести, а верхнюю перекладину, которую осужденного нередко заставляли нести к месту казни, встречая по пути град оскорблений от собравшейся толпы. Таким образом, взять свой крест и следовать за Иисусом — означает подверг­нуться гонениям, открыто признав себя Его учеником. Пред­сказание Своей смерти и воскресения, свидетельствующее о Его божественном предведении, Иисус дополняет предсказа­нием удела тех, кто откликнется на Его призыв, и тех, кто не откликнется. Эти дополнительные предсказания подчерки­вают необходимость отклика. И наконец, делается предска­зание, что некоторые из стоящих здесь не умрут, пока не увидят, вопреки кажущемуся отрицанию этого события страданиями Иисуса и учеников, как Царствие Божие при­ходит в силе

Преображение

См. Мк. 9:2-13. Преображение Иисуса является исполнением Его только что сделанного предсказания о том, что некото­рые из стоящих рядом увидят, прежде чем умрут, Царствие Божие, пришедшее в силе. Блистание одежд Иисуса и Его бесе­да с Моисеем и Илией показывают, что приближающиеся стра­дания Иисуса и учеников не противоречат пришествию Царст­ва Божиего в силе. Об отсутствии такого противоречия свиде­тельствует и место действия — высокая гора, блистание одежд Иисуса, Его беседа с Моисеем и Илией (единственные в Ветхом Завете лица, которым Бог являлся на горе), страх учеников, глас Бога Отца, глаголющий, что Иисус — Его Сын возлюблен­ный и велящий ученикам слушаться Его. Запрет Иисуса уче­никам рассказывать о том, что они видели, доколе Сын Челове­ческий не воскреснет, снова вызван необходимостью избежать скопления толп. Поскольку в Мал. 4:5 сказано, что Илия вер­нется перед наступлением дня Господня, и поскольку ожида­лось, что в этот день произойдет воскресение мертвых, книж­ники утверждали, что Илия вернется перед воскресением мертвых. Поэтому ученики увидели в предсказании о том, что Иисус воскреснет, причем, по-видимому, до возвращения Илии, возможность противоречия. Иисус отвечает, что Илия и уже приходил в лице Иоанна Крестителя, и еще должен прий­ти — но не прежде страданий Иисуса; ведь Ему не было бы не­обходимости страдать, коль скоро Илия уже все вернул бы на свои места, то есть привел бы мир в состояние совершенства.

Изгнание беса

Изумление толпы при виде Иисуса, сошедшего с горы Пре­ображения, наводит на мысль о последних отблесках сияния Его одежд. См. Мк. 9:14-29. Особую трудность изгнания беса в этом рассказе подчеркивают неудача учеников, подробное опи­сание признаков одержимости, приступ в начале исцеления, длительность болезни и частота припадков, многословность повеления Иисуса при изгнании и Его высказывание о том, что только молитва может оказаться действенной при изгнании духов сего рода. Могущество Иисуса, однако, так велико, что Он изгоняет беса без молитвы. Крик и сильные сотрясения, по­сле которых отрок кажется мертвым, пока Иисус не поднимает его, указывают не столько на трудность изгнания, сколько на его успех и окончательность.

Еще одно предсказание Иисусом Своей смерти и воскресе­ния свидетельствует о Его божественном предведении. Неве­жество учеников оттеняет это предведение, а их страх — признак их благоговения перед Иисусом. См. Мк. 9:30-32.

По возвращении в Капернаум божественная власть Иису­са проявляется в ниспровержении Им общепринятых пред­ставлений. Он приравнивает величие к служению, пер­вых — к последним, а верующих детей — к Себе и к Богу. Он утверждает, что человек может быть предан Ему и учени­кам, хотя и не ходит за ними. Лучше быть утопленным в мо­ре, чем соблазнить верующее дитя совершить грех. Лучше Огонь и соль увечное тело на небе, нежели невредимое — в геенне. Огонь суда прольется на всякого, как соль сыплется из солонки; поэтому старайтесь иметь в себе лучшую соль мирных отно­шений вместо раздоров со своими собратьями — другими учениками. Не существует возможности обрести мир вне со­общества учеников. См. Мк. 9:33-50.