Эмпирический и теоретический уровни научного познания

Познание сущностного единства явлений, их внутренних, а не только внешних связей составляет специфику теоретической науки. Именно в теоретическом знании наиболее концентрированно представлены отличительные черты научного познания в целом. Если эмпирическое знание позволяет только фиксировать, констатировать явления и связи между ними, то теоретическое знание дает возможность объяснить факты, выделить их из общих наблюдений, вскрыть общую сущность и основу, ответить, почему, как, каким образом происходят те или иные явления. Фактически ученый не может быть «голым», «чистым» эмпириком. Это часто подчеркивал великий русский физиолог И.П. Павлов, отмечая, что «во всякий момент требуется известное общее представление о предмете, для того, чтобы было на что цеплять факты, для того, чтобы было с чем двигаться вперед, для того, чтобы было что предполагать для будущих изысканий. Такое предположение является необходимостью в научном деле».

Научно-теоретическое знание исторически зародилось вместе с первыми философскими учениями древних греков. Эмпирическое же научное знание сложилось раньше философии и длительное время (около 1 тыс. лет) существовало как явление, подчиненное религиозно-мифологическому мировоззрению, переплетаясь с мистикой и суеверием (это отчасти продолжается и в настоящее время). Имевшиеся в древности довольно сложные научно-эмпирические знания, оставаясь частными обобщениями, не связывались между собой, они не были обоснованы более простыми и общими положениями.

Между эмпирическим и теоретическим знанием возможны противоречия, несовпадения. «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей». Но указанное несовпадение двух уровней знания должно быть снято, ликвидировано в процессе развития науки. Наличие такого несовпадения свидетельствует о нерешенности какой-либо проблемы, о необходимости уточнения либо эмпирического, либо теоретического знания, либо того и другого вместе. В конечном счете, теоретическое и эмпирическое знание должны быть приведены в соответствие одно другому, а главное - в соответствие самой объективной действительности.

Неразумно, очевидно, усматривать критерий истинности теоретического знания непосредственно в данных эмпирического знания. При том, что эмпирическое знание опирается непосредственно на факты, именно в нем находится главный источник как практических, так и теоретических ошибок людей. Эмпирическое знание односторонне, так как не раскрывает внутреннего единства многообразных фактов. Конечно, оно отражает наличие не только отдельных явлений, но и связей между ними, описывая их в виде так называемых эмпирических законов и закономерностей. Но эмпирически констатируемые связи выглядят внешними и по отношению друг к другу, и по отношению к тем явлениям, которые они характеризуют. Для эмпирического знания допустимы какие угодно связи между явлениями, в том числе и полное отсутствие их. Поэтому оно неизбежно склоняется к признанию разного рода чудес, потусторонних сил божественного или дьявольского, сатанинского происхождения.

В современной философской и научной литературе осталось недостаточно изученным замечательное исследование сущности эмпиризма и его связи с метафизикой (антидиалектикой) и мистикой, суеверием, проведенное Ф. Энгельсом и изложенное, прежде всего, в работе «Естествознание в мире духов». Ф. Энгельс пришел к выводу, что эмпирическое мышление, отрывающее себя от теоретического и вместе с тем диалектического мышления, «наказывается тем, что некоторые из самых трезвых эмпириков становятся жертвой самого дикого из всех суеверий — современного спиритизма».

При всех недостатках именно эмпирическое, опытное знание является как непосредственным историческим предшественником теоретического знания, так и непосредственным источником исходных данных для теоретического обобщения. Теоретическое мышление не может не считаться с эмпирическими фактами, оно позволяет только поставить каждый из этих фактов на объективно полагающееся ему место в системе других, раскрывая их общую сущность и объективное значение. Теоретическое мышление, полностью пренебрегающее эмпирическими фактами, впадает в не меньшую односторонность, чем эмпирическое знание, возводя в абсолют какую-либо одну сторону или черточку его содержания и вследствие этого полностью противопоставляя себя не только эмпирии (как виду знания), но и самой объективной действительности. Так случилось, например, с учением древних элеатов о полной неподвижности абсолютно однородного бытия.

Теоретическое мышление не может ограничиться абстрактным рассмотрением общей сущности в отрыве от явлений. Объективное единство мира предполагает многообразие его проявлений. Поэтому познание, выдвигая общую теоретическую идею, должно развернуть ее в теорию как целостную систему знания, всесторонне раскрывающую на основе установленной сущности взаимосвязь между изучаемыми явлениями. Преобразование идеи в теорию предполагает проверку обоснованности и всего содержания теории, и каждого ее положения, выявление их соответствия не одному или нескольким разрозненным эмпирическим фактам, а всей их совокупности и тем самым всей системе объективно существующих явлений, представляющих объект и предмет конкретной теории. Поэтому в принципе достоверность теоретического знания несравнимо больше достоверности эмпирического знания. «Научная теория, - отмечал крупный русский биолог К.А. Тимирязев, не только факт, но и совокупность многих фактов, а свидетельство многих заслуживает больше доверия, чем свидетельство одного».