Практика наблюдения парадигмы

Использование в названии подзаголовка существительного «наблюдение», вместо более привычного термина «исследование» кажется достаточно принципиальным. Исследовать можно объекты мировой проявленности, то же, что позиционировано универсумно (сверхуниверсумно), можно, скорее, наблюдать.

Несмотря на то, что наблюдения является достаточно изученным инструментом научных исследований, в данном случае появляется возможность расширения и углубления понимания того, как следует понимать соответствующую операцию.

Естественно предположить, что в практику наблюдения входит процедура схватывания, достаточно подробно прояснявшаяся в рамках феноменологической традиции, да и не только там. Ж.Делез и Ф. Гваттари, к примеру, пытались рассуждать о том, что происходит до схватывания, вводя представления о плане имманенции и плане консистенции ([6]).Схватывание заканчивается именованием схваченного в ходе сознательного акта («вылавливанием концептов). Процедурой именования наблюдение обращается к языку, его познавательным возможностям. Именованное и предстает объектом для последующих интенций. Однако тут есть своеобразная опасность: исследование именованного это есть уже своеобразная мировая практика, доименное же наблюдение – практика мирово-универсумно- сверхуниверсумного взаимосодействия. Такое доименное наблюдение традиционно связывается с практиками функционирования сознания. Появление же имени актуализирует процессы мышления.

Именование парадигмы

Из отмеченного выше вытекает, что именование парадигмы предстает первейшей практикой ее мирового исследования.

В современном интеллектуальном континууме зафиксировались многие выражения, с помощью которых закреплялись названия современной парадигмы, это и – лазерная парадигма (Г.Хакен), голографическая парадигма (Д.Бом), коммуникативная парадигма (Ю.Хабермас, В.И.Аршинов), синергетическая парадигма (разработкой которой занимались очень многие авторы), сетевая парадигма (М.Кастельс), парадигма антропологического размыкания ( С.С.Хоружий), информационная парадигма. Некоторые из этих именований стали уже определенной историей, некоторые же претендуют на отражение самых современных тенденций. В связи с отмеченным возникает очень важный вопрос: что в исследовательском плане дает именование парадигмы? Что следует за соответствующей практикой исследования парадигмы?

Элементарное наблюдение за тем, как откликается научное сообщество на введение очередного имени для парадигмы, позволяет обратить внимание на два очень значимых в исследовательском плане последующих действия.

Имя парадигмы являет собой некий «компакт», представленный набором букв. На первый взгляд, подобное утверждение кажется полнейшей бессмыслицей, ибо – из чего же может состоять слово, как не из букв? Однако если на отмеченное посмотреть с точки зрения (в контексте) современных нанотехнологических представлений, то обнаруживается следующее.

Эра нанотехнологий открывает перед человеком возможность более глубокого уровня управления материей, создания новых атомарных композиций, которые не существовали ранее в окружающей природной среде. Если перейти к терминологии, которая была представлена выше, то можно выразиться так: на мировом уровне своей актуализации человек использует элементы той материи, которую ему предоставляет планета. Тем самым проявляется человекогеомерный способ мирового развертывания. Однако проявление способностей конституирования с помощью нанотехнологий той материи, которой нет в окружающей планетарной среде, приводит к тому, что человек выходит на универсумный (более высокий по сравнению с мировым) уровень своего развертывания, проявляя человекокосмомерность. При этом открываются и новые качественные возможности по отношению к использованию языка. Человек активно включается в переконструирование слов. В качестве примера можно привести очень интересную ситуацию параллельного существования в русском языке слов сложность и сложностность. Введение нескольких букв, которые принципиально меняют значение слова, с одной стороны, пример освоения вербальных «нано» технологий, с другой, – подтверждение того, что искусство бывает значительно более чувствительно к фундаментальным парадигмальным подвижкам, нежели наука (подтверждением сказанному могут быть опыты по трансформации слов, проводимые русскими футуристами в начале ХХ века).

Именование парадигмы является своеобразной терминологической провокаций, за которой следует осмысление произошедшей манифестации. Обнаруживаются, как минимум, на два направления подобных осмыслений.

1. Имя парадигмы включает своеобразное терминологическое поле, в котором начинают всплывать (пахтаться) ключевые термины (терминологическое окружение парадигмы). Интенции по поводу этих терминов, возникающих терминологических связок способствуют их концептуальному развертыванию (превращению терминов в концепты). Этот процесс можно считать наряду с именованием еще одним направлением исследования парадигмы.

Элементарный пример: размышления о сложностной парадигме актуализируют развитие представлений о сложностном наблюдателе.

2. Параллельно с ключевыми терминами, окружающими имя новой парадигмы, формируется и «маргинальное терминологическое окружение» (или иначе – термины парадигмального фона). К ряду этих терминов следует отнести слова, которые возникают, казалось бы, случайно, внимание на их значениях не акцентируется, но достаточно естественно предположить, что именно эти слова во многом ответственны за переключение имени парадигмы, за рассасывание устойчивых терминологических связностей, возникающей вокруг соответствующего имени. Ключевые термины способствую проявления некой парадигмальной конструкции, предопределяющей процессы парадигмального становления. Однако этот этап парадигмальных исследований пока достаточно сложен для прояснений.

Из отмеченного можно заключить, что три представленных варианта исследовательской деятельности – именование парадигмы, обнаружение ключевого терминологического окружения имени парадигмы, обнаружение фоновых терминов, окружающих имя парадигмы, представляют собой важнейшие направления изучения становящейся парадигмы.