Мегаобучалка Главная | О нас | Обратная связь


СТАРАЯ ПИРАТСКАЯ ПЕСНЯ 11 страница



2015-11-27 450 Обсуждений (0)
СТАРАЯ ПИРАТСКАЯ ПЕСНЯ 11 страница 0.00 из 5.00 0 оценок




Их громкий разговор вывел старого жреца из молитвенного транса, и он негодующе посмотрел на Леонсию и с не меньшим негодованием обрушился на нее, перемежая свою гневную речь на языке майя испанскими словами и фразами.

— Он говорит, что женщины — это зло, — перевел его сын, как только жрец на минуту умолк. — Он говорит, что из-за женщин мужчины ссорятся, пускают в ход нолей и убивают друг друга. Где женщины — там беды и божий гнев. Они сводят с божьего пути и направляют человека к гибели. Он говорит, что женщина — извечный враг бога и мужчины. Она всегда стоит между мужчиной и богом. Он говорит, что женщина всегда заглушает поступь бога и мешает мужчине приблизиться к нему. Он говорит, что эта женщина должна уйти отсюда.

Френсис, внутренне давясь от смеха, только присвистнул в знак одобрения этой гневной диатрибы, а Генри сказал:

— Будьте умницей, Леонсия! Вы слышите, что говорят индейцы про прекрасный пол. Значит, вам здесь не место. Ваше место в Калифорнии. Там женщины имеют право голоса.

— Вся беда в том, что старик еще не забыл ту женщину, которая принесла ему столько горя в дни его молодости, — сказал Френсис и, повернувшись к пеону, добавил: — Попроси отца прочесть по узлам, сказано ли там, что женщине нельзя ступить на след Стопы бога?

Тщетно дряхлый жрец перебирал священные узелки. Он не нашел в них ни малейшего возражения против участия женщины в экспедиции.

— У него все перемешалось в голове — предания и события собственной жизни, — победоносно улыбнулся Френсис. — Так что, мне кажется, все почти в полном порядке, Леонсия, и вы можете остаться и перекусить с нами. Кофе уже готов. А потом…

Но то, что должно было произойти потом, произошло сейчас. Не успели они усесться на землю и приняться за еду, как у Френсиса, приподнявшегося было, чтобы передать Леонсии тортильи note 18, пулей сбило с головы шляпу.

— Эге! — сказал он, быстро садясь. — Вот это сюрприз!

А ну-ка. Генри, погляди, кто там хотел подстрелить меня.

В следующую минуту все, кроме старого индейца, подкрались к краю впадины и выглянули наружу. И вот что они увидели: со всех сторон к ним ползли какие-то люди в неописуемых одеяниях; судя по лицам и цвету кожи, они принадлежали не к одной определенной расе, а были помесью всех рас. Вся человеческая семья, по-видимому, участвовала в лепке их черт и окраске их кожи.

— Ну и твари! Отроду не видывал таких, — воскликнул Френсис.

— Это кару, — еле выдавил из себя пеон, всем видом своим изобличая страх.

— А кто они такие, черт… — начал было Френсис, но тотчас спохватился: — Прошу прощения, скажи мне, во имя неба, кто они такие, эти кару?

— Это дети дьявола, — отвечал пеон. — Они свирепее испанцев и страшнее майя. Мужчины у них не женятся, а девушки не выходят замуж. У них даже и жрецов-то нет. Они чертовы выродки, дети дьявола и даже еще хуже.

Тут поднялся старый майя и ткнул пальцем в сторону Леонсии, как бы говоря этим обвиняющим жестом: «Вот, она — причина нашего несчастья!» В ту же минуту пуля задела его плечо, и он покачнулся.

— Пригни его книзу! — крикнул Генри Френсису. — Ведь только он знает язык узлов, а глаза Чиа — или что бы там ни было — еще не вспыхнули.

Френсис повиновался: он схватил старика за ноги и дернул вниз, — тот упал, точно мешок с костями.

Генри же сорвал с плеча ружье и начал отстреливаться. В ответ посыпался град выстрелов. Через минуту к Генри присоединились Рикардо, Френсис и пеон. А старик, перебирая свои узелки, смотрел немигающим взглядом поверх впадины — туда, где торчал скалистый склон горы.

— Остановитесь! — воскликнул Френсис, но возглас его потонул в грохоте стрельбы.

Ему пришлось ползком пробираться от одного к другому, чтобы заставить своих спутников прекратить огонь. И каждому в отдельности он объяснял, что все их боеприпасы находятся на мулах и надо беречь патроны, еще оставшиеся в магазинах и в обоймах.

— Да смотрите, чтобы они не попали в вас, — предупреждал всех Генри. — У них старинные мушкеты и аркебузы, которые могут проделать в вас дыру величиной с обеденную тарелку.

Через час была выпущена последняя пуля, если не считать несколько зарядов, остававшихся в пистолете-автомате Френсиса, после чего те, кто сидел в углублении, прекратили огонь, несмотря на беспорядочную стрельбу кару. Хосе Манчено первым догадался, в чем дело. Он осторожно подполз к краю ямы, чтобы удостовериться в правильности своих предположений, и знаком дал понять своим, что у осажденных вышли все патроны и, следовательно, их можно взять голыми руками.

— Недурно мы вас поймали, сеньоры, — злорадно заявил он оборонявшимся; слова его сопровождались хохотом кару, окруживших яму.

Но то, что произошло в следующую минуту, было столь же внезапно и неожиданно, как это бывает в театре, когда меняются картины. Кару вдруг повернулись и с криками ужаса бросились бежать. Бежали они в такой панике и смятении, что многие даже побросали свои мушкеты и мачете.

— А все-таки я уложу тебя, сеньор Сарыч, — любезно крикнул Френсис вслед Манчено, наводя на него пистолет.

Он прицелился было в бандита, но передумал и не спустил курка.

— У меня осталось всего три патрона, — как бы извиняясь, пояснил он Генри. — А в этой стране нельзя знать заранее, когда больше всего могут пригодиться три патрона, «как я заметил явно, явно», — пропел он.

— Смотрите! — крикнул пеон, указывая на своего отца, а затем на видневшуюся вдали гору. — Вот почему они удрали. Они поняли, что святыни майя грозят им гибелью.

Старый жрец в экстазе, вернее в трансе, перебирал узлы священной кисти и не отрываясь смотрел на далекую гору, на склоне которой, один подле другого, то и дело вспыхивали два ярких огонька.

— Такую штуку кто угодно может устроить с помощью двух зеркал, — иронически заметил Генри.

— Это глаза Чиа, это глаза Чиа, — повторял пеон. — Вы же слышали, что сказал мой отец. Он прочитал по узлам: «Там, где след от Стопы бога, жди, пока не вспыхнут глаза Чиа».

Старик поднялся и не своим голосом возопил:

— «Чтобы найти сокровище, нужно найти глаза!»

— Хорошо, старик, — успокоительно сказал Генри и с помощью своего маленького карманного компаса засек местонахождение двух огней.

— Да у него, видно, компас в голове, — заметил часом позлее Генри, указывая на старого жреца, ехавшего на муле впереди всех. — Я проверяю его по компасу, и даже если какое-то естественное препятствие заставляет его сворачивать в сторону, он потом все равно выходит на верный путь, точно он — магнитная стрелка.

Как только путешественники отъехали от Стопы бога, огоньки исчезли из виду. Поскольку местность была неровная, их можно было заметить, по-видимому, только оттуда. А местность, надо сказать, и в самом деле была неровная: высохшие русла речонок сменялись утесами, лес — песчаными дюнами и каменистым грунтом со следами вулканического пепла.

Наконец, они добрались до такого места, где ехать верхом уже было нельзя: погонщиков вместе с мулами оставили на попечении Рикардо и велели ему разбить лагерь. Остальные двинулись дальше по крутому склону, поросшему кустарником, подтягивая друг друга и цепляясь за торчащие из земли корни. Старый индеец по-прежнему шел впереди и, казалось, забыл о присутствии Леонсии.

Они прошли еще с полмили, как вдруг старик резко остановился и отпрянул назад, точно его укусила змея. А случилось вот что: Френсис расхохотался, и по скалам, передразнивая его, прокатилось гулкое нестройное эхо. Последний жрец племени майя поспешно пробежал пальцами по узлам, выбрал один из шнуров, дважды перебрал его узлы и объявил:

— «Когда боги смеются, берегись!» — так говорят узлы.

Добрых четверть часа Френсис и Генри смеялись и кричали на разные голоса, пытаясь убедить старого жреца, что это всего лишь эхо.

Через полчаса путники дошли до отлогих песчаных дюн. И снова старик отпрянул назад. Каждый шаг по песку вызывал целую какофонию звуков. Люди замирали на месте — и все замирало вокруг. Но стоило сделать хотя бы шаг, и песок снова начинал петь.

— «Когда боги смеются, берегись!» — предостерегающе воскликнул старик.

Он начертил пальцем круг на песке, и, пока он чертил, песок выл и визжал; затем старик опустился на колени, — песок взревел и затрубил. Пеон, по примеру отца, тоже вступил в грохочущий круг, внутри которого старик указательным пальцем выводил какие-то каббалистические фигуры и знаки, — и при этом песок выл и визжал.

Леонсия, до смерти напуганная всем этим, прильнула к Генри и Френсису. Даже Френсис был ошеломлен.

— Эхо, конечно, гулкое, — сказал он. — Но ведь тут не только эхо. Ничего не понимаю! Говоря по совести, это начинает действовать мне на нервы.

— Вздор! — возразил Генри и пошевелил песок ногой: послышался рев. — Это поющий песок. Мне доводилось видеть такой на Кауайе, одном из Гавайских островов, — дивное место для туристов, уверяю вас. Только здесь песок лучше и куда голосистее. Ученые придумали десяток мудреных теорий, объясняющих это явление. Я слышал, что оно наблюдается и в других местах земного шара. В таких случаях нужно брать в руку компас и, следуя ему, пересекать пески. Эти пески хоть и лают, но, к счастью, не кусаются.

Однако жреца невозможно было уговорить выйти из начертанного им круга; единственное, чего достигли Морганы, — это что старик перестал молиться и в ярости накинулся на них, бормоча непонятные слова на языке майя.

— Он говорит, — перевел его сын, — что мы просто совершаем святотатство, даже песок вопит от возмущения. Он не пойдет дальше: он боится подойти к страшному обиталищу Чиа. И я тоже не пойду: мой дед погиб там, это знают все майя. Отец говорит, что не хочет там умереть. Он говорит: «Мне еще не так много лет, чтоб умирать».

— Ну да, всего-навсего восемьдесят! — расхохотался Френсис и тотчас испуганно вздрогнул от колдовских раскатов пересмешника-эхо, подхваченных песчаными дюнами.

— Слишком молод, чтобы умирать! А как насчет вас, Леонсия? Вам тоже еще рановато желать смерти?

— Ну-ка, ответь за меня, — шуткой откликнулась она и слегка пошевелила ногой песок, заставив его издать звук, похожий на вздох укоризны. — Как раз наоборот, я слишком стара, чтобы умирать от страха только потому, что скалы смеются, а дюны лают на нас. Пойдемте-ка лучше вперед. Мы ведь теперь совсем уже близко от этих огоньков. А старик пускай сидит себе в своем кругу и ждет нашего возвращения.

Она выпустила их руки и пошла вперед, а Френсис и Генри последовали за ней. Как только они двинулись, дюны зароптали, а та, что была ближе к ним и осыпалась по склонам, — взревела и загрохотала. К счастью для них, как они вскоре убедились, Френсис запасся мотком тонкой, но крепкой веревки.

Перейдя через пески, они попали в такое место, где эхо было еще сильнее. Их крики отчетливо повторялись по шесть и даже восемь раз.

— Фу ты черт рогатый! — воскликнул Генри. — Не удивительно, что туземцы побаиваются таких мест!

— А помните, у Марка Твена описан человек, который собирал коллекцию эхо? — спросил Френсис.

— Первый раз слышу. Но майя безусловно могли бы собрать здесь недурную коллекцию. Умно придумали, где спрятать сокровище! Место это, несомненно, искони считалось священным — даже еще когда и испанцев здесь не было. Древние жрецы знали причину этих явлений, но пастве своей говорили о них как о величайших тайнах, о чем-то сверхъестественном.

Через несколько минут они вышли на открытое ровное место, над которым низко нависала растрескавшаяся скала; дальше они пошли уже не гуськом, а все трое рядом. Земля вокруг была покрыта корой — такой сухой и каменистой, что невозможно было представить себе, будто где-то растут деревья и зеленеет трава. Леонсия, оживленная и веселая, не желая обижать ни одного из мужчин, схватила их обоих за руки и пустилась вместе с ними бегом. Не успели они пробежать и пяти шагов, как случилась беда. Кора дала трещину, и оба — Генри и Френсис — разом провалились выше колен, а вслед за ними провалилась и Леонсия, почти так же глубоко.

— Фу ты черт рогатый! — пробормотал Генри. — Да тут и в самом деле вотчина дьявола!

Слова эти, произнесенные шепотом, были тотчас подхвачены окружающими скалами, которые на все лады — тоже шепотом — принялись повторять их без конца.

Леонсия и ее спутники не сразу уразумели всю опасность своего положения. Лишь когда после тщетных попыток выбраться они погрузились по пояс и стали погружаться еще глубже, мужчины поняли, чем это им грозит. Леонсия же продолжала смеяться, точно с ними приключилось забавное происшествие.

— Зыбучие пески! — с ужасом прошептал Френсис.

— Зыбучие пески! — с ужасом ответили дюны, без конца повторяя это замирающим жутким шепотом, как будто злорадно разбалтывая какую-то новость.

— Тут впадина, засыпанная зыбучими песками, — догадался Генри.

— А, видно, старикан был все-таки прав, оставшись там, на поющих песках, — сказал Френсис.

Жуткий шепот возобновился, и отголоски его еще долго звучали, замирая вдали.

К этому времени все трое уже погрузились в песок по самую грудь и медленно продолжали погружаться.

— Но должен же кто-то выйти из этой передряги живым! — воскликнул Генри.

Даже не сговариваясь, молодые люди стали приподымать Леонсию, хотя усилия, которых им это стоило, и тяжесть ее тела заставляли их самих быстрее погружаться в песок. Когда Леонсия, вскарабкавшись к ним на плечи, наконец выбралась на поверхность, Френсис сказал, а эхо насмешливо повторило за ним:

— Теперь, Леонсия, мы вас выбросим отсюда. По команде «вперед!» прыгайте и падайте плашмя на кору, — только постарайтесь сделать это полегче. Вы сразу начнете скользить по ней. И очень хорошо — только не останавливайтесь. Ползите вперед. Передвигайтесь на четвереньках, пока не доберетесь до твердой почвы. Что бы там ни было, не вставайте, пока не почувствуете твердой почвы под ногами. Генри, приготовились?

И они стали раскачивать ее — вперед, назад, — хотя при каждом движении и погружались все глубже в песок; раскачав Леонсию в третий раз, Френсис крикнул: «Вперед», и они с Генри подбросили ее с таким расчетом, чтобы она упала на твердую почву.

Леонсия в точности выполнила их указания и ползком, на четвереньках, добралась до скал.

— Теперь давайте веревку! — крикнула она им.

Но Френсис увяз уже настолько глубоко, что не был в состоянии снять веревочный круг, который он повесил себе на шею, пропустив под руку. Генри сделал это за него и, изловчившись, бросил конец веревки Леонсии, хотя при этом и погрузился в песок на такую же глубину, как и Френсис.

Леонсия поймала веревку и потащила к себе, потом обвязала ее вокруг камня величиной с автомашину и крикнула Генри, чтобы он подтягивался. Но из этой затеи ничего не вышло: Генри только еще глубже погрузился в песок; его засосало уже до подбородка, как вдруг Леонсия крикнула, вызвав в воздухе настоящий бедлам:

— Подождите! Перестаньте тянуть! Я что-то придумала! Кидайте мне всю веревку! Оставьте себе ровно столько, чтобы обвязаться под мышками.

И, таща за собой веревку, она принялась карабкаться вверх по скале. На высоте сорока футов, в расщелине, росло сучковатое карликовое дерево, — тут Леонсия остановилась. Перекинув веревку через ствол, как если бы это был блок, она высвободила ее конец и обмотала его вокруг огромного тяжелого камня, нависшего над обрывом.

— Молодец девушка! Правда, Генри? — воскликнул Френсис.

Оба сразу поняли, что она задумала: все зависело только от того, удастся ли ей сдвинуть с места висевшую над обрывом глыбу и сбросить ее вниз. Прошло пять драгоценных минут, прежде чем Леонсия нашла толстый сук, достаточно крепкий, чтобы он мог служить ей домкратом. Спокойно, напрягая все силы, она стала толкать камень, а тем временем оба любимых ею человека все глубже погружались в песок. Наконец, ей удалось сбросить глыбу.

Падая, глыба с такой силой дернула веревку, что из груди Генри, внезапно сжатой тугой петлей, вырвался невольный стон. Его медленно вытягивало из зыбкой пучины нехотя выпускавших его песков, которые с громким причмокиванием смыкались за ним. Достигнув поверхности, он стремительно взлетел на воздух, перемахнул через полосу хрупкой коры и упал на твердую землю, прямо под деревом, а глыба прокатилась и замерла рядом с ним.

Когда конец веревки был брошен Френсису, зыбучие пески засосали его уже по самую шею. Очутившись рядом с Генри и Леонсией на tierra firma note 19, он показал кулак зыбучим пескам, из которых едва вырвался, и со смехом принялся глумиться над ними. Генри с Леонсией вторили ему. А в ответ мириады духов глумились над ними, и весь воздух наполнился шуршаньем и шепотом, звучавшим злой издевкой.

 

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

 

— Не за миллион же миль Стопа бога от этих двух огней, — заметил Генри, когда они втроем остановились перевести дух у подножия высокой отвесной скалы. — Ведь если б огни были где-то дальше, мы бы их не увидели: их заслоняла бы от нас эта громадная скала. Но лезть на нее невозможно, а чтобы обойти — понадобится уйма времени. Поэтому давайте прежде обследуем все здесь. По-моему, огоньки вспыхивали где-то поблизости.

— А не мог ли это делать кто-нибудь с помощью зеркала? — предположила Леонсия.

— Нет, скорей всего это какое-то явление природы, — ответил Френсис. — Я теперь уверовал в ее чудеса, после этих лающих песков.

Леонсия, случайно взглянув вверх на скалу, так и замерла.

— Смотрите! — воскликнула она.

Генри и Френсис тоже подняли головы. То, что они увидели, была уже не вспышка, а ровный, немигающий свет, который слепил глаза, как солнце. Мужчины тотчас стали пробираться к подножию скалы. Судя по густоте зелени, здесь много лет не ступала нога человека. Тяжело дыша, они выбрались, наконец, на открытое место, где сравнительно недавний обвал уничтожил всякую растительность.

Леонсия захлопала в ладоши. Теперь источник света был уже виден всем. На высоте тридцати футов в скале сверкали два огромных глаза, каждый в целую сажень, покрытых каким-то блестящим белым веществом.

— Глаза Чиа! — воскликнула Леонсия.

Генри почесал затылок, припоминая что-то.

— Мне кажется, я догадываюсь, из чего они сделаны, — молвил он. — Я никогда не видал их до сих пор, но слышал рассказы стариков. Это древний трюк индейцев племени майя. Ставлю свою долю клада против дырявой монеты в десять центов, Френсис, что могу сказать тебе, что собой представляет это вещество.

— Принимаю! — отозвался Френсис. — Надо быть круглым дураком, чтобы не согласиться на такое пари, даже если спор идет о таблице умножения. Ведь можно выиграть миллионы, а риску всего десять центов! Да на таких условиях я готов поспорить, что дважды два — пять, авось каким-нибудь чудом я сумею доказать это. Так говори же, что это такое? Пари заключено.

— Устрицы, — улыбнулся Генри. — Раковины устриц.

Я имею в виду перламутровые раковины, конечно. Это перламутр, искусно уложенный в виде мозаики, вот и получилась сплошная отражающая поверхность. Если хочешь доказать, что я не прав, — полезай и посмотри сам.

Посредине, немного ниже глаз, торчал треугольный выступ, похожий на гигантский нос. Он казался своеобразным наростом на лике скалы. Камень был неровный, и благодаря своей кошачьей ловкости Френсису удалось довольно быстро преодолеть те десять футов, которые отделяли его от основания выступа. Дальнейший путь вверх по его ребру был уже гораздо легче. Однако свалиться с высоты двадцати пяти футов и сломать себе руку или ногу — перспектива малоприятная в таком безлюдном месте, и Леонсия, невольно вызвав ревнивый блеск в глазах Генри, крикнула:

— Ради бога, Френсис, будьте осторожней! Остановившись на вершине треугольника, Френсис осмотрел сначала один, потом другой глаз. Затем он вытащил свой охотничий нож и начал ковырять правый глаз.

— Если б старый джентльмен был здесь, его б кондрашка хватила при виде такого святотатства, — заметил Генри.

— Ты выиграл десять центов! — крикнул Френсис, бросая в протянутую руку Генри выковырянный им уголок глаза.

Это был перламутр — плоский кусочек, часть мозаики, которой был выложен глаз.

— Дыма без огня не бывает, — сказал Генри. — Неспроста выбрали майя это дикое место и вделали в скалу глаза Чиа.

— Пожалуй, мы совершили ошибку, что оставили там старого джентльмена с его священными узелками, — сказал Френсис. — Узелки бы все объяснили нам и подсказали, что делать дальше.

— Где есть глаза, там должен быть и нос, — вставила Леонсия.

— Вот же он! — воскликнул Френсис. — Бог мой, да ведь я сейчас по нему лазил. Мы слишком близко стоим, на него надо смотреть издали. С расстояния в сто ярдов это, наверно, выглядит как гигантское лицо.

Леонсия подошла к скале и ткнула ногой в кучу гнилых листьев и веток, занесенных сюда, по-видимому, тропическими мистралями.

— В таком случае и рот должен быть, где ему положено, под носом, — сказала она с самым серьезным видом.

В один миг Генри и Френсис ногами разбросали кучу и обнаружили отверстие в скале — правда, слишком маленькое, чтобы в него мог пролезть человек. Недавний обвал, должно быть, частично засыпал его. Откатив в сторону несколько камней и просунув в отверстие голову и плечи, Френсис посветил зажженной спичкой.

— Берегитесь змей, — предупредила его Леонсия.

Френсис буркнул что-то в знак признательности и сообщил:

— Это искусственная пещера. Она высечена в скале, и притом весьма умело, насколько я могу судить. А черт! — Последнее относилось к спичке, которая обожгла ему пальцы. — Да тут не нужно никаких спичек! — с удивлением воскликнул он. — Это пещера с естественным освещением… свет проникает откуда-то сверху… настоящий дневной свет. Ну и молодцы же были эти древние майя. Не удивлюсь, если мы обнаружим тут лифт, горячую и холодную воду, паровое отопление и швейцара. Итак, прощайте!

Френсис пролез в отверстие и исчез в глубине. Вскоре из пещеры послышался его голос:

— Идите сюда! Здесь замечательно!

— А вы еще не хотели брать меня с собой! — укоризненно сказала Леонсия, спустившись, в свою очередь, на ровный пол высеченной в скале пещеры; в таинственном сумеречном свете, проникавшем сюда, все было на редкость хорошо видно. — Сперва я помогла вам найти глаза, потом — рот. Если бы не я, вы сейчас скорей всего огибали бы скалу и ушли уже на полмили отсюда и с каждым шагом все больше удалялись бы от цели.

— Но здесь пусто, хоть шаром покати! — через минуту добавила она.

— Вполне понятно, — сказал Генри. — Ведь это только вестибюль! Не такие уж: глупцы были эти майя, чтобы прятать тут сокровище, за которым так упорно охотились конкистадоры. Я даже готов побиться об заклад, что мы так же далеки сейчас от места, где оно спрятано, как если б мы были в Сан-Антонио.

Тут они увидели проход шириной футов в двенадцать-пятнадцать; о высоте его судить было трудно. Все трое прошли, как показалось Генри, шагов сорок. Коридор резко сузился, повернул под прямым углом направо, затем под прямым углом — налево, и они вошли в другую просторную пещеру.

Таинственный дневной свет, просачивавшийся откуда-то сверху, по-прежнему освещал им дорогу. Внезапно Френсис, шедший впереди, резко остановился, так что Леонсия с Генри даже наскочили на него. Все трое встали в ряд — Леонсия посередине — и увидели прямо перед собой длинную шеренгу людей, давно умерших, но не превратившихся в прах.

— Индейцы майя, должно быть, как и египтяне, знали секрет бальзамирования и сохранения мумий, — сказал Генри, бессознательно понижая голос до шепота перед шеренгой непогребенных мертвецов, которые стояли навытяжку, глядя на него, точно живые люди.

Все были одеты как европейцы, и лица у всех отличались свойственной европейцам бесстрастностью. На них были одежды конкистадоров и английских пиратов, теперь уже почти истлевшие. Двое стояли в ржавых рыцарских доспехах с поднятыми забралами. У некоторых были пристегнуты к поясам шпаги и тесаки, а другие держали их в высохших руках; и у всех из-за поясов торчали рукоятки огромных кремневых пистолетов старинного образца.

— Старик майя был прав, — прошептал Френсис. — Все, кто пытался проникнуть в тайник, украсили его преддверие своими останками и стоят теперь здесь как предостережение тем, кому вздумается сюда прийти. Посмотрите-ка! Ведь правда — настоящий испанец?! Наверняка бренчал на гитаре, так же как его отец и дед.

— А вот этот — типичный девонширец, — тоже шепотом сказал Генри. — Ставлю дырявый десятицентовик против старинного медяка, что он был браконьером, подстрелившим оленя в заповедном лесу и бежавшим от королевского гнева на первом же корабле в испанскую колонию!

— Бр-р-р-р!.. — Леонсия вздрогнула и прижалась к Френсису и Генри. — От этих святынь веет смертью и разной чертовщиной. Классическая месть! Те, кто собирался ограбить сокровищницу, обречены теперь вечно стоять на страже и охранять ее своим нетленным прахом.

Дальше идти никому не хотелось. Эти фигуры покойников в старинных костюмах точно загипнотизировали их. Генри впал в мелодраматический тон.

— Смотрите, в какое дикое, страшное место завела людей погоня за богатством с первых же дней завоевания Америки! — сказал он. — И хоть они не смогли унести сокровище, чутье безошибочно привело их к самому порогу. Снимаю перед вами шляпу, пираты и конкистадоры! Приветствую вас, смелые бродяги и разбойники! У вас был тонкий нюх: вы сумели учуять золото и были достаточно храбры, чтобы драться за него!

— Ух! — произнес Френсис, увлекая за собой Генри и Леонсию сквозь строй древних искателей приключений. — Старик сэр Генри тоже должен быть где-то здесь во главе шеренги.

Они прошли шагов тридцать, тут коридор делал еще один поворот. У самого конца двойного ряда мумий Генри вдруг остановил своих спутников и, указывая на одну из них, воскликнул:

— Не знаю, как насчет сэра Генри, но Альварес Торрес перед вами!

Действительно, мумия с узким темным лицом под испанским шлемом, в полуистлевшем средневековом испанском костюме и с большой испанской шпагой в коричневой высохшей руке была поразительно похожа на Альвареса Торреса, у которого было точно такое же узкое и темное лицо. Леонсия даже ахнула и, отпрянув назад, перекрестилась.

Френсис передал ее на попечение Генри, сам же подошел к мертвецу, потрогал его щеки, лоб и губы и успокоительно рассмеялся:

— Хотел бы я, чтобы Альварес Торрес оказался на месте этого рыцаря. Но, знаете, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что он был предком Торреса, прежде чем занял место здесь, в почетном карауле возле сокровищ майя.

Леонсия, вся дрожа, прошла мимо страшной мумии. В узком проходе стало совсем темно, и Генри, который шел впереди, все время зажигал спички.

— Ого! — вдруг воскликнул он, после того как они прошли шагов двести. — Взгляните-ка на эту работу! Здорово обтесан камень!

Здесь откуда-то сверху в проход струился сумеречный свет, позволявший видеть все и без спичек. Перед путешественниками была ниша, из которой наполовину торчал камень, по размеру точно соответствовавший ширине прохода. Очевидно, его поместили здесь с целью закрыть проход. Камень был тщательнейшим образом обтесан, грани его и углы точно совпадали с отверстием в стене.

— Бьюсь об заклад, что именно здесь погиб отец старика майя! — воскликнул Френсис. — Он знал секрет механизма, поворачивающего камень, и, как видите, камень наполовину сдвинут…

— Фу ты черт рогатый! — ругнулся Генри, перебивая его и указывая на пол, где валялись человеческие кости. — Вот что от него осталось! Он умер много позднее тех — иначе его бы тоже превратили в мумию. По всей вероятности, он был последним, кто приходил сюда до нас.

— Старый жрец рассказывал, что его отец повел сюда людей из tierra caliente, — напомнила Леонсия.

— И еще он сказал, — добавил Френсис, — что ни один из них не вернулся.

Генри заметил череп и поднял его; вдруг он издал какое-то восклицание и зажег спичку, теперь и его спутники увидели находку. Череп был не только раскроен надвое ударом меча или мачете, — на затылке виднелась дырочка, свидетельствовавшая о том, что он был пробит пулей. Генри потряс череп — что-то задребезжало внутри; потряс его снова — и из черепа вывалилась сплющенная пуля. Френсис внимательно осмотрел ее.

— Из седельного пистолета, — заключил он. — Порох был, видно, плохой или подмоченный: стреляли ведь наверняка в упор — здесь и нельзя иначе, — и все-таки пуля не прошла насквозь. А череп этот бесспорно принадлежал индейцу.

Еще один поворот направо — и они вошли в небольшую, хорошо освещенную пещеру. Из окна, расположенного очень высоко и забранного продольными каменными брусьями в фут толщиной и почти такими же поперечными, в пещеру проникал тусклый дневной свет. Весь пол был усеян белыми человеческими костями. Судя по черепам, это были европейцы. Тут же валялись ружья, пистолеты, ножи, а кое-где и мачете.

— Они дошли до самого порога тайника, — заметил Френсис, — а здесь, как видно, передрались из-за шкуры еще не убитого медведя. Очень жаль, что с нами нет старого индейца и он не может увидеть, что приключилось с его отцом.

— А вдруг кто-нибудь остался в живых и удрал с добычей? — высказал предположение Генри. Но, оторвавшись от печального зрелища, какое являли собой разбросанные по полу кости, и оглядев пещеру, сам же и ответил: — Впрочем, нет, не может быть. Вы только посмотрите на эти драгоценные камни в глазах идола. Ведь это рубины, если я хоть что-нибудь смыслю.

Френсис и Леонсия проследили за его взглядом и увидели огромную каменную статую женщины с раскрытым ртом, которая сидела, поджав ноги, и смотрела на них красными глазами. Рот ее был так велик, что все лицо казалось уродливым. Рядом с нею высился еще более безобразный и отвратительный идол-мужчина, изваянный, правда, в более героическом стиле. Одно ухо истукана было обычного размера, а другое столь же уродливо большое, как рот у богини.



2015-11-27 450 Обсуждений (0)
СТАРАЯ ПИРАТСКАЯ ПЕСНЯ 11 страница 0.00 из 5.00 0 оценок









Обсуждение в статье: СТАРАЯ ПИРАТСКАЯ ПЕСНЯ 11 страница

Обсуждений еще не было, будьте первым... ↓↓↓

Отправить сообщение

Популярное:
Модели организации как закрытой, открытой, частично открытой системы: Закрытая система имеет жесткие фиксированные границы, ее действия относительно независимы...
Как вы ведете себя при стрессе?: Вы можете самостоятельно управлять стрессом! Каждый из нас имеет право и возможность уменьшить его воздействие на нас...



©2015-2020 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (450)

Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку...

Система поиска информации

Мобильная версия сайта

Удобная навигация

Нет шокирующей рекламы



(0.02 сек.)