ЯВЛЕНИЕ 5. Речь Милета, инсценированный сон и реплики

СЕКРЕТАРША. Спасибо товарищу Ликону за содержательное выступление. Слово для поддержания обвинения предоставляется общественному обвинителю номер два товарищу поэту Милету. Попросим.

Аплодисменты. Афинянки умиляются.

МЕЛЕТ. Я вас приветствую.

Я вообще – человек искусства. Я — последователь... ээээ... Гесиода, Гомера, Эсхила, Софокла, Цицерона, Катилины, ээээ... ну и вообще всех других великих поэтов. Вы понимаете, я — поэт. Я считаю, что искусство все превозмогает. Вы можете это не разделять, но (с апломбом)это мое личное мнение. Но искусство не мешает мне быть патриотом своей страны, родных Афин. И поэтому я не могу не возмутиться ужасающими поступками Сократа.

Вообще я за демократию и чтобы никого не сажали зря. Но нельзя сказать, что Сократа сажай не сажай – ничего не изменится. Очень яркое и запоминающееся подтвержение этому я получил прошлой ночью.

Я засыпал. Звезды своими ласковыми глазами нежно светили мне в окно, словно говоря мне: «Спи, наш Мелет, засыпай!»… В томном и пряном воздухе мне чудились прекрасные фигуры веселых девушек и юношей. Где-то далеко, почти неслышно, заливался соловей, певец ночи. Ему пленительно вторили цикады. И в эту прекрасную ночь мне явилась великая богиня Афродита.

Свет гаснет, включается тихая музыка. Появляется Афродита.

АФРОДИТА. Мелет! Ты не спишь, мой жеребеночек? Этой ночью я пришла к тебе, чтобы кое-что тебе приказать! Ты слушаешь волю богов?

Есть такой полоумный старик, он ходит по городу и на всех клевещет. Пока на людей – ну ладно, это в принципе его дело. Но он, ты представляешь, вообще страх потерял. Начинает клеветать на богов. Я надеюсь, ты понимаешь, что это вообще некомильфо! Он нас всех оскорбляет! Ты понимаешь, что это реально оскорбление?

Так вот что мы решили. Ты должен подать на него в суд! И пусть там его казнят.

Ну что, мой резвый жеребеночек? Ты согласен? А то мы все предусмотрели. В общем, ты обвиняешь Сократа в том, что он развращает юношей! Чтоб у тебя были доказательства, я тебе это устрою! Ну ты как?

МЕЛЕТ. Я не посмею тебя ослушаться, о богиня!

АФРОДИТА. Ой, ну я вообще тебе благодарна! Значит так. Получаешь доказательства, берешь свидетелей, идешь в суд подписываешь бумагу. Понял, что ли? Ой, жеребеночек, ещё раз тебе спасибо, давай спи, набирайся сил перед завтрашним. А-ля-ля-ля-ля-ля, а-ля-ля-ля-ля-ля, а я сошла с ума…

СОКРАТ. Какая досада...

Свет включается, Мелет снова читает речь за кафедрой.

И вот, на следующий день ЭТО произошло.

Я вообще – человек искусства. И у меня нет предрассудков либо комплексов, потому что искусство – это самое свободное занятие. Но я не могу не впасть в негодование, ощущая на самом себе враждебную, дегенератскую деятельность Сократа. Он ко мне, значит, подходит и начинает развращать (показывает, как именно его развращал Сократ).

СЕКРЕТАРША. Объясните суду, каким образом подсудимый вас развращал.

АНИТ (Мелету). ТШШШШШ!!!!!!!!

Мелет смотрит с презрением. Во время последних слов Ликон с Анитом переговариваются все громче, слышны реплики: «Да что он вообще творит! Пусть немедленно замолчит, или мы все погибли!». Ликон быстро пишет что-то на листке бумаги, Анит вскакивает, подбегает к кафедре и всовывает Мелету листок. Мелет с отвращением смотрит на листок, Анит ждет реплики.

МЕЛЕТ (читает). Подсудимый развращал меня около часа путем задавания вопросов. Тем самым он провоцировал меня на дачу ответов и на прихождение к некоторым выводам (отложив листок). Я, пожалуй, не буду распространяться, к каким конкретно выводам. Но просто страшно, что в нашей стране живет такой подсудимый.

Сколько можно терпеть в своем доме врага и клеветника? Наш афинский колосистый, золотистый хлеб, который выращен руками и потом афинских людей, этот Сократ жрет, если образно выражаться, - я извиняюсь за то, что я выражаюсь образно, я прошу прощения, что я все-таки поэт. Так вот Сократ жрет наш хлеб до потери пульса. Я хочу сказать: доколе? Афинская художественная общественность хорошо представляет себе подлинный смысл и подлинную цену клеветническим измышлениям Сократа. Строго говоря, разве Сократ – это философ? Да ни в коем разе. Сюсюканье Сократа – это плод больного и озлобленного до крайности воображения. Во всех сердцах горит гнев по поводу того, что Сократ безнаказанно творит злонамеренные чуждые деяния, оскорбляет самые высокие и святые чувства.

От имени всех поэтов Афинской республики я призываю поступить с Сократом по всей строгости закона. Более того, я считаю, что существующие законы по поводу Сократа, так сказать, мягкотелы. И поэтому я поддерживаю предложение товарища Ликона...

Народ аплодирует.

и требую наказать Сократа смертной казнью. Вот этой самой. Путем вливания в отверстие. Это будет так интересно!...

СОКРАТ (грустно). Как, мальчик? И ты туда же? Что же они с тобой сделали?

СЕКРЕТАРША. Подсудимый, спрашивать будете с разрешения Суда! Большое спасибо товарищу Мелету за слово от имени нашего искусства.

СОКРАТ (поднимая руку, нарочито громко). Извините, можно задать вопрос?

СЕКРЕТАРША (с неудовольствием) Задавайте.

СОКРАТ. Вы отказались признать меня философом, потому что это не подтверждается никаким удостоверением. Мелет называет себя поэтом. Он говорит от имени искусства, у него, видимо, тоже должно быть удостоверение?

МЕЛЕТ. У меня не удостоверение, а справка. Я её могу предъявить суду.

Справка (смотри в конце сцынари) выводится на проектор.

СЕКРЕТАРША. Все, вопрос исчерпан? Очень прекрасно. Можете занять своё место, товарищ Мелет.

Анит показывает Мелету жест: «Пошли, по маленькой?» Мелет смотрит на Анита с отвращением. Анит, махнув рукой, уходит один.

ЗВУЧИТ МУЗЫКА ИЗ К/Ф «БРИЛЛИАНТОВАЯ РУКА»

ВСЕ ЗАМИРАЮТ, ВЫХОДИТ ЧЕСТНОЙ.

ЧЕСТНОЙ (к Мелету)

Мой миленький, любименький, наряден ты и люб!

2-3 жеста кривляющейся женщины (поправить челочку, закатить глазки)

Я знаю – ты соблазнил жену, поспал, попался мужу.

Погиб ты насмерть - говорить ведь не умеешь!

А то поговорили бы с тобой про грудки круглые,

Шейки открытые, и щелки бритые, про пальчики из кожи…

Ведь я добра тебе желаю, правда, хочу любить

И бить тебя, когда битье - любви чистейшей признак!

ЧЕСТНОЙ УХОДИТ, МУЗЫКА СТИХАЕТ, ВСЕ ПРИХОДИТ В ДВИЖЕНИЕ.

Афиняне аплодируют, Мелет садится.