И будут вспоминать порой стихотворения,

Которые шептал вам я,

Я – Кардинал Забвения.

Я Кардинал Забвения,

И ночь моя сутана.

Мои вассалы никогда от сна уже не встанут.

Ну! Кто перешагнет последнее деление

На эстафете к алтарю Хозяина Забвения?!

Бросьте мученика львам!

Это будет им награда.

Смерть идет по головам

В новой рясе для парада.

Наточить острее нож,

Резануть себе по венам,

И из них прольется ложь

Грязно-серой мыльной пеной.

Дали волю топорам.

Я больной и хилый кустик.

Я нашел дорогу в Храм,

Только вот, боюсь, не пустят.

Их не видно по лицу,

В туфли спрятаны копыта.

Я хочу бежать к Отцу,

Только дверь, боюсь, закрыта.

Бросьте мученика львам!

Это будет им награда.

Я нашел дорогу в Храм,

Но на ней одни засады.

1.09.99

Гори, гори костер!

Пусть пламя все возьмет!

Ладони распростер,

Раскинул перемет,

Поймал мои стихи

И съел мои слова,

А небеса сухи…

Но хлынет дождь, едва

Сгорит последний лист,

Умрет последний слог.

Тогда раздастся свист.

Тогда падет поток

На пепелище слов,

На угольки мечты,

На дым сгоревших снов…

И вырастут цветы.

30.06.2000

Колыбель для кошки

К. Воннегуту

Случилось так: весь мир покрылся льдом,

Все стало белым…

Он говорил, что так должно было случиться.

Первым делом

Застыли реки и моря,

Застыли звери и цветы,

застыла жизнь, застыла ты…

Весь мир стал каплей янтаря…

Я видел кошку, видел колыбельку,.

И жизнь, как фильм, смотрел кусками,

Мельком.

Но никогда мне не забыть, как он

Поднялся к небу и, покрывшись льдом

Застыл, показывая Богу длинный нос…

Случилось так, весь мир покрылся льдом,

Все стало белым…

Из цикла «Карнавал»

Многоликая Пляска –

Карнавал будет скоро.

Мама, где моя маска

Хулигана и вора?

Я пройду в ней красавцем

Теплым утром весенним.

Для кого-то мерзавцем,

Для кого-то спасеньем.

Встречу школьного друга,

Угощу его пивом.

Он расскажет, как туго,

Я прикинусь учтивым –

Посочувствую, в общем.

Кину пару советов,

Попрошу его очень

Передать всем приветов,

И пойду модным принцем.

Что мне все кредиторы!

Я проткну их мизинцем!

Я порву их на шторы!

Не боюсь даже Бога,

Для него есть отмазка…

Он потерпит немного –

И сорвет с меня маску.

Все, я раздавлен, я смешон.

Мне страшно, никому не верю.

Я беден, я всего лишен,

Я в маске загнанного зверя.

Я прячусь по чужим углам,

Кругом враги, кругом злодеи…

Мне воздается по делам:

Такая доля лицедея.

Я лежу на диване, я смотрю в потолок,

Я по-новой попался в чей-то хитрый силок.

Этот кто-то опутал мой мозг тонкой сетью,

Хлещет душу наотмашь раскаяньем-плетью.

Отпустите грехи мне! Я молю о пощаде!

В новой маске мне душно, я погряз в маскараде.

Я застрял, я запутался в мире цинизма…

В покаянии есть элемент мазохизма.

Что ж, на долю момента раскаянье лечит.

Маска – как из цемента, плеть царапает плечи,

Только тише и тише… вот почти замолчала.

Я развешу афиши, в них – девиз: «Все сначала».

Я снова поднялся с колен,

Я выползаю из берлоги,

Опять мои окрепли ноги,

И я покинул этот плен.

Я начинаю все сначала…

Кто скажет мне, в который раз

Я вылечился от зараз?

Молчишь? Что ж, ты всегда молчала.

Послушай, мама, я ищу;

Хочу найти свою дорогу.

Пусть я блуждаю слишком много.

Дай в долг любви, я возмещу

Свои долги тебе с лихвою,

Когда смогу, когда усвою

Науку жизни, и пойму,

Чего мне надо самому.

Мама, мне холодно.

Мама, я болен.

Мама, я понял, как страшно все это.

Тщетно стараться,

Разум просолен.

Мамочка, где моя маска поэта?!

Мама, где моя шпага,

Я убью свою Музу!

Я сожгу всю бумагу

И вспорю себе пузо.

Я плакал, прислонясь к обшарпанной стене,

Моя печаль слилась в одно с облезлой краской.

Вся жизнь перед глазами вереницею теней -

Мне кажется, меня в ней нет.

Мне кажется, я умирал под каждой новой маской.

Мне кажется, весь этот шумный карнавал

Меня запутал, спрятал, уничтожил.

И с истинным лицом меня никто не узнавал,

Все потешались над моей корявой рожей.

Я снова надевал спасительный картон.

Не мог терпеть упреков, одиночества, насмешек.

А маска словно пропуск, словно виза за кордон,

Туда, в мир королей, слонов и пешек.

Там никому не нужен мой герой,

И я умело превращаюсь нужную фигуру,

И я как все, я увлечен игрой,

Я облачаю душу в выгодную шкуру.

Семья, работа, дом, досуг, стихи в разумных дозах,

Вино, искусство, рок-н-ролл и шлюхи в разных позах.

Доступно все, была бы только маска в тему.

Без маски никуда, без маски лбом об стену.

И так до старости, до самого конца

Жить, в мире масок и фигур играя,

И прятать душу и черты лица…

Я не могу, я плачу, я тихонько умираю.

Все ложь, все сопли, к черту!

Хорош реветь! Все маски лишь на миг.

«Я НАСТОЯЩИЙ» всех сильней, и я готов к аборту.

Я вырежу без страха замучивший гнойник.

«Я» знаю, «Я» смогу, «Я» заново родился.

«Я» сам себе психолог, «Я» сам себе судья.

«Я» вовсе не погиб, «Я» просто заблудился

На этом карнавале,

но к черту маски – «Я»!

В.Печенкину

Снег и фонари.

Улица пустая.

Встань и закури,

Скоро снег растает.

Потекут ручьи,

И набухнут почки.

Мы с тобой ничьи,

Мы – поодиночке.

В кисти волоски

Слиплись от спиртного.

Капельки тоски,

Капельки иного.

Божия роса.

Пейте во спасенье!

Слышать голоса,

Верить в Воскресенье.

И писать стихи,

Рисовать с натуры,

И нести грехи

На алтарь культуры.

Посвящается тем, кто шагнул за порог,

Тем, кто режет себя, как слоеный пирог,

Тем, кто молится алому богу степи,

Тем, кого он сковал в звенья прочной цепи,

Тем, кто рано ушел или скоро уйдет –