Основные принципы в практическом применении

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТРУДОВ Е. УАЙТ В ПРОЦЕССЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ

Дж. Паулин

Симпозиум по Книге Откровение: вводные и экзегетические исследования

Комитет по исследованию Даниила и Откровения, том 6, с. 163-172

Краткий редакторский обзор. Подобно апостолу Иоанну, Елена Г. Уайт была глубоко погружена в язык Священного Писания. Хоть она и ее собратья-пионеры Церкви и верили в то, что Святой Дух наделил ее пророческим даром, она неизменно признавала авторитет Священного Писания (Ветхого и Нового Заветов) как наивысшее правило веры и практической жизни. Она писала:

 

«В Своем Слове Бог сообщил человечеству все, что ему необходимо знать для спасения. Священное Писание должно быть принято как авторитетное и безошибочное откровение Его воли. С ним следует соизмерять наши поступки, оно должно служить путеводителем к истине и эталоном нашей жизни» (Великая борьба, с. vii).

Елена Уайт видела свою особую роль в том, чтобы под водительством Духа разъяснять верующим библейские истины и учить применять их в своей жизни, а также способствовать осуществлению миссии Церкви.

 

«Я рекомендую тебе, дорогой читатель, Слово Божье как руководство в вере и в жизни. Этим Словом мы будем судимы. В этом Слове Бог обещал дать видения в «последние дни» — и не ради новых принципов веры, но чтобы утешить Свой народ и исправить тех, кто уклонился от библейской истины» (Ранние произведения, с. 78).

Подобно любому пастору, Елена Уайт использует Писания по-разному. Иногда она прибегает к прямому цитированию и толкованию, как это можно наблюдать в таких ее трудах, как Нагорная проповедь Христа и Наглядные уроки Христа. А иногда она использует библейские выражения для того, чтобы нарисовать более общую богословскую картину или рассмотреть библейские учения в гомилетическом аспекте. Подобное применение библейского слога может отражать какую-то универсальную истину, даже если оно и не согласуется с контекстом, из которого взято то или иное выражение.

В силу такого разнообразия (причем, вполне оправданного) в применении Писания исследователь порой сталкивается с некоторой неясностью в том, как Елена Уайт цитирует библейские отрывки. Общая мысль может быть ясна, намерения — очевидны, однако проблема возникает тогда, когда у исследователя появляется желание узнать, используется ли и разъясняется ли приведенный библейский текст в его контексте или данное выражение задействовано для того, чтобы выразить какую-то другую мысль, отличную от той, которая была заложена в него изначально.

Автор данной статьи предлагает основные принципы, которые надлежит применять в случае возникновения подобного рода неясности, дабы исследователь мог правильно понять смысл того или иного высказывания Елены Уайт или библейского отрывка, ею процитированного. Если их правильно применять, труды Елены Уайт будут по-прежнему проливать яркий свет на учения и пророчества Священного Писания.

 

Содержание

1. Вступление

2. Основные принципы

3. Основные принципы в практическом применении

4. Заключение

 

Вступление

Адвентистские толкователи Откровения в массе своей с глубоким уважением относятся к трудам Елены Г. Уайт. Ее комментарии на Книгу Откровение позволяют прийти к весьма плодотворным выводам, связанным, в частности, с «общей картиной» и тем, как исполненные символизма видения Откровения раскрывают глобальную перспективу «великой борьбы». Елена Уайт прекрасно понимала, что в Откровении сведены вместе язык, идеи и образы всего Священного Писания, формирующие в лице данной книги изумительную кульминацию Библии как единого целого[1]. Таким образом, адвентистские богословы проявили бы крайнюю беспечность, если бы пренебрегли ее воззрениями на символы и богословие Книги Откровение.

При этом нужно напомнить толкователям, что труды Елены Уайт могут быть применены превратно, так что библейский текст утратит свой смысл и станет служить намерениям самого толкователя[2]. Ее вырванные из контекста замечания могут быть возведены в степень обобщения или применены таким образом, что станут противоречить изначальным смыслам самого библейского текста[3]. Это ни что иное как злоупотребление, которое ведет к подрыву ее авторитета, а не к укреплению его[4].

Мы проявим подлинное уважение к богодухновенным трудам, если позволим замыслу богодухновенного автора проявить себя в высказываниях, находящихся в их изначальном контексте (экзегеза). При этом ни в коем случае нельзя приписывать тому или иному отрывку смысл в угоду собственным интересам и предположениям (эйзегеза). Смысл вестей, которые несут живые пророки, можно прояснить, обратившись непосредственно к ним за разъяснением. Но поскольку такой возможности у нас уже нет, предпочтительнее всего выявлять смысл записанной вести с помощью тщательной экзегезы. Желание подтвердить правоту того или иного мнения не дает нам права поступать с текстом так, как нам заблагорассудится[5].

Предубежденные толкователи порой используют библейские цитаты в трудах Елены Уайт настолько превратно, что те совершенно теряют смысл, сообщаемый им их непосредственным библейским контекстом[6]. Умозаключения, почерпнутые из текста Откровения, порой искусно комбинируются с умозаключениями, почерпнутыми из трудов Духа пророчества, а в итоге получается нечто несоответствующее ни Откровению, ни трудам Елены Уайт в их естественном прочтении[7].

Будучи, как правило, благонамеренными, подобные ухищрения уводят читателей и слушателей в сторону от ясно выраженного смысла текста и поощряют небрежность в толковании, которая может повредить делу Божьему. Мы берем на себя смелость предложить несколько руководящих принципов использования трудов Елены Уайт в изучении Книги Откровения с тем, чтобы оградить ее богодухновенный замысел от превратного истолкования.

Основные принципы

Цитата или отголосок? Важно определить, входило ли в намерения Елены Уайт процитировать конкретный библейский текст или это лишь его «отголосок», его «эхо». Здесь была бы полезна та же процедура, которую мы применяем по отношению к аллюзиям на Ветхий Завет в Откровении. Если речь идет лишь об «отголоске» текста, то это значит, что она не высказывает никакого суждения о смысле, который был вложен библейским автором в этот текст. С помощью этого «отголоска» она может выводить какой-то важный духовный урок, но это вовсе не обязательно должен быть тот же урок, который хотел донести до своих читателей библейский автор.

Экзегеза, богословие или гомилетика? Когда Елена Уайт явным образом отсылает читателя к тому или иному библейскому отрывку, читатель должен задаться вопросом, как именно она использует данный отрывок. Проводит ли она экзегезу — выявляя смысл отрывка в авторском контексте? Подходит ли она к нему богословски — рассуждая о значении, которое имеет этот отрывок для более общей богословской картины, основанной на Писании в целом? Рассматривает ли она его в гомилетическом аспекте — наслаждаясь живостью библейского языка, побуждающего людей к деятельному поклонению?[8]

Если начать толковать гомилетическое высказывание как экзегетическое, то это обязательно приведет к искажению смысла, причем не только высказывания Елены Уайт, но и самого библейского отрывка. Этот вопрос нуждается в более глубокой проработке, и тем не менее я считаю, что Елена Уайт редко ссылается на Писание с целью экзегезы (то есть для того, чтобы истолковать замысел библейского автора)[9]. Как и у классических пророков Ветхого Завета, ее основная задача — говорить о современном положении вещей. А потому она рассматривает Писание прежде всего с точки зрения богословия и гомилетики, а не экзегезы.

Говоря об этом, мы вовсе не ограничиваем какими-то рамками авторитет Елены Уайт. Мы должны со всей серьезностью относиться к ее замыслу в каждом конкретном высказывании. В то же время мы должны крайне осторожно обращаться и с библейским текстом, дабы не умалить авторитет его автора. Не следует отказывать библейскому тексту в его изначальном смысле на основании его гомилетического употребления. То есть я хочу сказать, что мы должны относиться с уважением к тому замыслу, ради которого Елена Уайт обращается к тому или иному библейскому материалу. Поскольку она очень часто цитирует Писание не ради его экзегезы, ее утверждения, содержащие в себе ссылки на Откровение, нужно исследовать с великой тщательностью, прежде чем применять их догматически в экзегезе этой библейской книги[10].

Устоявшиеся воззрения? Елена Уайт сама проводит различие между ее опубликованными трудами и прочими материалами[11]. Таким образом, об ее богословских воззрениях лучше всего судить по ее трудам, которые были ею же тщательно отредактированы и подготовлены к печати. Случайные замечания в письмах или в застенографированных проповедях могут и не отражать ее устоявшихся воззрений по духовным вопросам. К компиляциям ее трудов, составленным пасторами или рядовыми членами Церкви, нужно относиться с еще большей осторожностью, поскольку порядок, в котором представлен материал, может в самом себе содержать какое-то богословское утверждение. Если какая-то мысль встречается только в письмах и рукописях, и тем более, если она встречается лишь однажды, толкователю необходимо определить, насколько эта мысль отражает ее устоявшиеся и последовательные взгляды.

Центральное место в аргументации? Нужно задаться вопросом: насколько данный библейский текст важен для выводов, к которым она приходит в данном отрывке из ее трудов? Если библейская цитата не касается центральной темы напрямую, то вполне может быть, что она и не задействована в продуманной и тщательно выверенной экзегезе вовсе. Когда дело касается Писания, мы, во избежание недоразумений, обращаемся к тем отрывкам, где конкретно обсуждается интересующая нас тема. Поскольку различные отрывки из Откровения не так уж часто оказываются в центре ее рассуждений, мы должны проявлять осторожность и не выстраивать твердые выводы на основании косвенного употребления этих текстов[12].

Более поздние разъяснения?Кболее поздним произведениям Елены Уайт нужно обращаться за разъяснением ее взглядов, высказанных в более ранних ее трудах. По мере развития ее писательских навыков, возрастала и ее способность четко и ясно выражать мысли, полученные ею от Бога. И когда ранние ее высказывания становились объектом критики или споров, она, как правило, выступала с разъяснениями, уточняя их смысл. Наглядным тому примером служат Ранние произведения, с. 85-96, где она дает целый ряд пояснений, связанных с ее ранними высказываниями и описаниями видений[13].

Частота упоминания. Как часто она использовала тот или иной библейский отрывок в данном аспекте? Вообще говоря, чем чаще автор обращается к какой-либо концепции, тем сильнее его желание донести ее суть до своей аудитории. Попытки построить свое толкование на каком-то единичном отрывке всегда чреваты неприятными последствиями. Тогда как одну и ту же мысль, изложенную при различных обстоятельствах и разными словами, трудно не понять или истолковать превратно.

Проблема неоднозначности.Причина, по которой я взялся изложить эти основные принципы толкования, заключается в неоднозначности многих высказываний Елены Уайт, которые можно истолковать и так, и этак[14]. Подобная неоднозначность возникает не обязательно в силу какой-то путаницы или недостаточной ясности с ее стороны; зачастую она просто не касается напрямую вопроса, который более всего беспокоит нас сегодня. Непредубежденный читатель, столкнувшись с подобным утверждением, находит в нем ответы на интересующие его вопросы, хоть и не такие четкие, как ему хотелось бы. А предубежденный читатель, столкнувшись с неоднозначным высказыванием, выбирает тот вариант его толкования, который более всего соответствует его предвзятому мнению и навязывает этот вариант тем, кто с ним не согласен.

Факт в том, что многие вопросы экзегетического плана невозможно прояснить на основании трудов Елены Уайт. Самое разумное в таком случае – не прибегать к неоднозначным утверждениям как к вескому свидетельству в пользу той или иной точки зрения. В любом случае будет уместно указывать возможные варианты толкования того или иного высказывания.

 

Основные принципы в практическом применении

Чтобы проиллюстрировать практическое применение этих шести принципов, давайте обратимся к одному из высказываний Елены Уайт в книге «Ранние произведения»[15].

 

«Ангел, имевший при себе письменный прибор, вернулся с земли и доложил Иисусу о том, что он исполнил свою работу и все святые исчислены и запечатлены. Затем я увидела, как Иисус, совершавший служение перед ковчегом, в котором лежали Десять Заповедей, сбросил кадильницу, воздел руки и громким голосом возгласил: “Совершилось!”. И все ангельское воинство сложило с себя венцы, когда Иисус торжественно объявил: “Неправедный пусть еще делает неправду: нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святой да освящается еще”».

 

В этом отрывке говорится о завершении времени благодати. Елена Уайт использует здесь язык, перекликающийся с Иез. 9[16], Откр. 8:5[17], Откр. 16:17[18], а затем цитирует Откр. 22:11. Последние два текста (Откр. 16:17, 22:11) действительно входят в контекст «завершения времени благодати». Для нас же представляет интерес использование языка Откр. 8:5 в данном контексте («И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю»).

Понимает ли Елена Уайт — в данном отрывке из «Ранних произведений» — низвержение кадильницы, описанное в Откр. 8:5, как ссылку на завершение времени благодати в конце времен? Чтобы правильно ответить на этот вопрос, мы прибегнем к основным принципам толкования, перечисленным нами выше.

Во-первых, нельзя с определенностью утверждать, что она действительно хотела, чтобы читатель в этом отрывке из ее «Ранних произведений» усмотрел аллюзию на Откр. 8:5. Выражение «сбросил кадильницу» безусловно не может быть истолковано двояко. Если здесь и есть аллюзия на Священное Писание, когда в видении она видит, как Иисус «сбросил кадильницу», то это однозначно аллюзия на Откр. 8:5. Однако есть целый ряд признаков, которые позволяют нам прийти к выводу, что это вовсе не аллюзия на Откр. 8:5, предпринятая в каких-то экзегетических целях. Обратите внимание: в ее видении курение совершает Иисус, а не ангел. Далее, Иисус служит перед ковчегом, а не перед жертвенником курений. И наконец, Иисус бросает кадильницу перед ковчегом, а не на землю. Таким образом, в этом ее высказывании есть лишь отголосок языка Откр. 8:5, и оно отнюдь не отсылает читателя к этому тексту. А такой отголосок библейского языка — весьма ненадежный источник экзегетических сведений.

Во-вторых, в этом отрывке вряд ли можно усмотреть попытку провести экзегезу Откр. 8:5. Данное выражение составляет часть описания будущего события, показанного ей в видении, а именно завершения времени благодати. В этом качестве оно представляет собой богословское или гомилетическое применение Откр. 8:5. Здесь никак не задействовано значение Откр. 8:5 в его оригинальном контексте.

В-третьих, данное высказывание содержится в опубликованном труде, прошедшем тщательную редакцию. Однако, поскольку этот отголосок представляет собой единичный случай, он не позволяет с определенной долей уверенности утверждать, что Елена Уайт прочно увязывала Откр. 8:5 с окончанием времени благодати в конце времен.

В-четвертых, как уже упоминалось ранее, экзегеза Откр. 8:5 отнюдь не занимает центрального места в этом отрывке из «Ранних произведений». Этот отрывок посвящен описанию конца времени благодати, а не контексту 8-й главы Откровения. Это выражение — «сбросил кадильницу» — можно опустить без существенного ущерба для богословского содержания данного высказывания.

В-пятых, это высказывание принадлежит к числу ранних. Таким образом, толкователь, желающий понять, в каком именно аспекте Елена Уайт использует здесь библейские тексты, должен быть готов к тому, что может отыскаться более позднее высказывание, способное прояснить его смысл. Толкователю не стоит упирать на возможные варианты значения данного утверждения вопреки более поздним разъяснениям, особенно если эти более поздние высказывания существенно видоизменяют спорный материал.

Наконец, данная аллюзия встречается лишь однажды во всех имеющихся в нашем распоряжении ее трудах. Даже если ее смысл был бы очевиден для всех толкователей, то и тогда можно было бы усомниться в том, что смысл, который вложила Елена Уайт в эту аллюзию, был правильно понят. Так или иначе, в ее произведениях нет никаких разъяснений по поводу связи между Откр. 8:5 и концом времени благодати.

Итак, «Ранние произведения», с. 279, 280, нельзя использовать в качестве экзегетического подспорья в попытках определить значение Откр. 8:5 и его контекста, хотя вполне возможно, что в этом отрывке есть аллюзия на данный библейский текст. Он не служит экзегетическим целям и не занимает центрального места в раскрытии темы, да и со всей уверенностью утверждать, что Елена Уайт хотела, чтобы читатель воспринимал его как аллюзию на Откр. 8:5, мы не можем.

Что интересно, данное высказывание было позднее воспроизведено (почти полностью) в «Великой борьбе», с. 613. Эта цитата приведена ниже; курсивом выделены слова, идентичные отрывку из «Ранних произведений».

 

«Ангел, возвратившийся с земли, объявляет, что его дело окончено, мир подвергнут последнему испытанию, и все, кто оказался верен Божественным заповедям, получили “печать Божию”. Тогда Иисус прекращает Свое посредническое служение в небесном святилище. Он поднимает руки и говорит громким голосом: “Совершилось!” И все небесное воинство снимает свои венцы при Его торжественном заявлении: “Неправедный пусть еще делает неправду; нечестивый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святой да освящается еще” (Откр. 22:11)»[19].

 

В этом отрывке затрагивается та же тема, что и в «Ранних произведениях», с. 279, 280, да и использованные выражения на две три идентичны. И даже там, где мысль сформулирована несколько иначе, суть ее остается прежней. Однако в том, что касается применения Еленой Уайт библейских текстов, произошли две важные перемены. Язык Иез. 9 и Откр. 8:5 опущен. Вместо намека на Откр. 8:5 сказано, что «Иисус прекращает Свое посредническое служение в небесном святилище».

Отрывок из «Великой борьбы» проясняет значение более раннего высказывания. Очевидно, Елена Уайт не хотела создавать у читателя впечатление, что ее аллюзия должна восприниматься как истолкование Откр. 8:5 в контексте ее видения. Поэтому в более позднем описании этой сцены она высказалась более определенно, исключив отголосок Откр. 8:5.

Данный пример показывает, что применение этих принципов на практике требует терпения и времени. Во многих случаях какие-то нюансы, присущие ее точке зрения, можно будет выявить и без тщательного исследования. Однако, когда встречаются какие-то противоречия в конкретном высказывании или целом ряде высказываний, как правило в силу их многозначности, без тщательного следования этим принципам не обойтись. В подобных случаях бремя доказательства лежит на самом толкователе, который должен показать, что Елена Уайт (будь она жива) поддержала бы его в том, как он применяет данный текст.

 

Заключение

После тщательного и глубокого изучения библейского текста любому адвентисту-исследователю будет полезно обратиться к литературному наследию Елены Уайт и изучить, как она применяла те или иные тексты Откровения. Ее оригинальный взгляд на глобальные вопросы, которые рассматриваются в этой библейской книге, делает ее высказывания по этому поводу крайне важными и интересными.

Тем не менее нельзя придавать ее словам более широкий смысл, чем вкладывала в них она сама. Иначе мы можем исказить значение не только ее высказываний, но и повествования Иоанна Богослова, подорвав тем самым авторитет богодухновенных текстов. Приведенные выше принципы могут уберечь нас от подобного рода неумышленных искажений.

 

[1] «В Откровении соединяются и находят свое завершение все книги Библии. Это дополнение к Книге Даниила» (Деяния апостолов, с. 585).

[2] «Те, кто не ходит во свете этой вести, могут выдергивать из моих произведений утверждения, которые им льстят и которые согласуются с их человеческим суждением, и, вырывая эти утверждения из контекста и совмещая их с человеческими рассуждениями, заставлять их поддерживать то, что они на самом деле осуждают» (Письмо 208, 1906 г.).

[3] Тот факт, что Елена Уайт призывала печатать Книгу Даниила и Откровение вместе без комментариев, говорит о том значении, которое она придавала внимательному исследованию и сопоставлению текста. Ср.: Свидетельства для проповедников, с. 117.

[4] Сопутствующее исследование, посвященное применению размышлений Елены Уайт о книгах Даниила и Откровение и злоупотреблению ими, опубликовано Институтом библейских исследований Генеральной Конференции адвентистов седьмого дня в брошюре под названием «Елена Г. Уайт и толкование Книги Даниила и Откровения» («Ellen G. White and the Interpretation of Daniel and Revelation»).

[5] «Многие из нашего народа с искренним намерением просят разрешения на использование моих трудов, чтобы придать убедительности тем или иным своим высказываниям, с которыми они обращаются к людям, с тем чтобы произвести на них глубокое впечатление.

В ряде случаев действительно имеет смысл публиковать эти высказывания, но я бы не рискнула дать разрешение на такое использование Свидетельств, впрочем, как и на размещение материала, который хорош сам по себе, таким образом, как они предлагают.

Насколько я знаю людей, делающих подобные предложения, они могли бы разумным образом воспользоваться своим материалом; и тем не менее я никому не могу дать права на подобное применение моих письменных трудов. Слишком много различных обстоятельств следует учитывать, чтобы плодотворно использовать высказывания в подобных целях; ибо при использовании Свидетельств для подкрепления определенных идей, эти выдержки могут оказать на читателя иное впечатление, чем могли бы, будь они прочитаны в своем изначальном контексте» («Написание и распространение Свидетельств для Церкви, с. 25, 26. Цит. по: Избранные вести, т. 1, с. 58; см. также: Arthur White, Ellen G. White, Messenger to the Remnant, 86).

[6] Слова Елены Уайт «не прикасайтесь, не пробуйте и даже не берите в руки», сказанные в отношении чая, кофе, алкоголя и табака (Служение исцеления, с. 335), перекликаются с Кол. 2:21, однако сказаны они явно не в том ракурсе, в котором употребил их Павел! В ее устах это выражение имеет положительный оттенок, поскольку касается строгого воздержания от вредных веществ, тогда как для Павла, судя по контексту, в этом выражении отражалась суть нездорового аскетизма, отвлекавшего внимание от Христа (Кол. 2:18-23).

Употребив выражение «Бог создал человека правым» (upright – правый, честный, прямой (прим. пер.)) в отношении правильной осанки (Воспитание, с. 198), она ни в коем случае не имела в виду, что автор Книги Екклесиаст говорил именно об осанке в Еккл. 7:27-29. В книге Патриархи и пророки, с. 49, она употребила это выражение в том же нравственном аспекте, что и библейский автор.

[7] Пример такого «гибридного богословия» можно найти в книге Роберта У. Хаузера «Воздайте Ему славу» (Robert W. Hauser, Give Glory to Him, 515 Pine Hill Rd , Angwin, CA, 1983, 30-32). Сопоставляя библейские отрывки с высказываниями Елены Уайт, автор стремится доказать, что действие в Откр. 4:1-5:6 происходит во Святом небесного святилища, местом действия в Откр. 5:8-14 служит Святое святых, а в Откр. 5:7 Иисус переходит из Святого во Святое святых. Данная гипотеза, при всем ее остроумии, опровергается тем простым фактом, что о подобных передвижениях между отделениями в тексте Откр. 4, 5 нет ни слова, да и Елена Уайт нигде не говорит об этом в применении к Откр. 5. Предположение Хаузера выходит за рамки смысла, который вкладывали в свои тексты как Иоанн, так и Елена Уайт. Таким образом, ссылки Елены Уайт на Писание истолковываются превратно с тем, чтобы придать им смысл, которого ни она, ни Иоанн Богослов в них не вкладывали.

[8] См. приведенный выше пример с ее ссылкой на Кол. 2:21.

[9] Достаточно много ее экзегетических утверждений можно найти в книге «Деяния апостолов», где подробно рассматриваются новозаветные книги и обстоятельства их написания; а также в книгах «Наглядные уроки Христа» и «Нагорная проповедь Христа». См. также: Robert W. Olson and David C. James, “Olsen Discusses the Veltman Study,” Ministry, December 1990, 17.

[10] В том случае, если она применяет библейский текст экзегетически, но при этом ее применение данного текста расходится с очевидным намерением библейского автора, нужно иметь в виду две возможных тому причины: 1) возможно, толкователь неверно понял замысел либо библейского автора, либо Елены Уайт, либо их обоих; 2) человек по вдохновению Духа может применять библейский отрывок к современной ситуации в узком его значении, не покушаясь на первичный смысл, заложенный в оригинале (обратите внимание на то, как Петр применил Иоил. 2:28-32 в Деян. 2:16-21 и как Иисус применил Дан. 7:13, 14 в Мф. 9:6).

[11] «И ныне всем, кто жаждет истины, я хочу сказать: не доверяйте необоснованным слухам о том, что сестра Уайт якобы сделала, сказала или написала. Если вы желаете знать, что Господь открыл через нее, читайте ее опубликованные труды. Если же вы услышите нечто интересное относительно того, о чем она не писала, не торопитесь подхватывать и распускать слухи о том, что она якобы сказала» (Свидетельства для Церкви, т. 5, с. 696). Ср.: Избранные вести, т. 1, с. 66; Свидетельства для проповедников, с. 33.

[12] Конкретно Книге Откровение посвящены 57-я глава «Деяний апостолов» (с. 578-592), а также большая часть второй половины «Великой борьбы».

[13] Примером ее возрастания в умении ясно выражать свои мысли может служить ее понимание Божественности Христа. О том, насколько твердо она верила в полноценную Божественность Христа, можно судить по ее более поздним высказываниям в «Избранных вестях» (т. 1, с. 296), «Желании веков» (с. 530), «Ревью энд Геральд» (5 апреля 1906 г.) и «Знамениях времен» (3 мая 1899 г.). Тогда как некоторые ее высказывания, увидевшие свет до 1888 г. (например, в «Духе пророчества», т. 1, с. 17-18), можно истолковать как арианские, если не учитывать более поздние ее уточнения. (Она уточняет и разъясняет упомянутый отрывок в книге «Патриархи и пророки», с. 37, 38.) Строить выводы на основании «Духа пророчества», т. 1, с. 17, 18, игнорируя при этом более поздние ее разъяснения, значит непоправимо искажать смысл ею сказанного.

[14] Пример такого рода неоднозначности можно обнаружить в «Свидетельствах для проповедников», с. 445. Там сказано, что «запечатление слуг Божьих есть то же самое событие, что было показано в видении Иезекиилю. Иоанн также стал свидетелем этого самого потрясающего откровения». После чего следует перечисление целого ряда событий, упомянутых в обеих книгах. Поскольку видения Иоанна и Иезекииля аналогичны, но явно не идентичны, то у нас появляется два возможных варианта толкования. 1) События, имевшие место ок. 600 г. до н. э., развивались по тем же принципам, которые проявят себя во время заключительного кризиса, описанного в Откр. 7; 2) Иезекииль описывает события не 600 г. до н. э., а конца времен. Причем если исходить из языка контекста, право на существования имеют оба варианта — все зависит от того, с какой меркой подходит читатель к данному тексту.

[15] Ранние произведения, с. 279, 280.

[16] «Ангел, имевший при себе письменный прибор… доложил…» (Ранние произведения, с. 279), Иез. 9:2, 3, 11.

[17] «Сбросил кадильницу» ( там же).

[18] «Громким голосом… “Совершилось!”» (там же).

[19] Великая борьба, с. 613 (курсив мой).