Глобальные проблемы и перспективы энергетики

2015-12-06

517

Обсуждений (0)

0.00 из 5.00 0 оценок

⇐ Предыдущая 25 26 27 28 293031 32 33 34 Следующая ⇒

1.От автора Автор этой статьи — физик-теоретик, работающий в области теоретической ядерной и субъядерной физики. Теоретически мне известно, как устроены ядерные реакторы и другие источники ядерной энергии, хотя их конструированием и эксплуатацией я никогда не занимался, это не моя специализация. После некоторой профессиональной переподготовки я, возможно, и мог бы сесть за пульт ядерного реактора, во всяком случае, за компьютерную модель пульта я из любопытства садился. Однако я никогда этого не сделаю и вот по какой причине: область своей деятельности специалист должен не только знать, но и интуитивно чувствовать. Необходимо также иметь ввиду важнейшее обстоятельство: мы, люди, являемся существами, устроенными на атомно-молекулярном уровне, и процессы нашей жизнедеятельности управляются, в основном, законами биохимии. Занятия же ядерной энергетикой означают, что мы пытаемся управлять процессами, происходящими на более глубоком структурном уровне организации материи. Законы природы, действующие на ядерном и субъядерном уровнях, настолько специфичны, что требуют для своего восприятия логики, сильно отличающейся от логики обычного пешехода. В этой ситуации в практической ядерной энергетике интуиция должна носить ярко выраженный запретительный характер. Люди, работающие в этой области, должны иметь “внутреннего цензора” и на подсознательном уровне интуитивно ощущать недопустимость ненормированных действий по перестройке сложных ядерно-технологических систем. Отбор людей, обладающих этими качествами, должен проводиться по всем правилам психологической науки, а соответствующие психологические испытания должны быть важнейшей частью тестов на профессиональную пригодность. Несмотря на имеющийся у меня объем знаний, я необходимыми личностными качествами не обладаю; недаром мои коллеги физики-экспериментаторы без удовольствия воспринимали меня рядом с работающими экспериментальными установками. Впрочем, задача физика-теоретика — выяснить, что необходимо изучать (а также помочь понять результаты исследования), но ни в коем случае не предлагать свои детальные советы, как это следует делать экспериментально. К громадному несчастью, люди, устроившие Чернобыльскую катастрофу, также не обладали личностными качествами, необходимыми для работы в ядерной энергетике. Их профессиональные знания и профессиональная интуиция оказались бессильными перед бредовыми идеями местного и киевского начальства. Своими руками они делали то, что по всем руководствам по эксплуатации АЭС делать было нельзя. В результате их, можно сказать, весьма оригинальных действий стандартный ядерный реактор сначала превратился в нечто новое и необычное, а потом, как известно, взорвался. Ответственность за это мероприятие некоторые до сих пор пытаются возлагать на разработчиков, поставивших на реактор недостаточно хорошую защиту от дураков. В этой связи следует заметить, что есть предел человеческому уму, но нет предела человеческой глупости. Любая защита, созданная на основе ограниченных, имеющихся на данный момент знаний, будет бессильна перед неограниченной дурью или неограниченным авантюризмом. Решение этой проблемы в том, что не всех желающих следует подпускать к пульту управления ядерного реактора. После Чернобыльской катастрофы проблема радиационной безопасности стала постоянным фактором, эмоционально воздействующим на общественное сознание. Как и все люди, имеющие какое-то отношение к ядерной физике, я знаком и немного сталкивался с этой проблемой. Меня, теоретика, Бог миловал — я не облучался. Тем не менее, мне известно, что бывает с людьми, попавшими под облучение. О кошмарном случае, когда человек оказался под пучком ускорителя, рассказывать не буду. Расскажу о другом. Несколько лет назад умер мой хороший друг, физик-экспериментатор, с которым я вместе работал. В молодости он и двое его коллег, таких же молодых и неопытных, в одной и той же ситуации вместе получили значительную, хотя и не смертельную дозу облучения. В течение двадцати лет после облучения здоровье всех троих было нормальным, я бы сказал, среднестатистическим. А мой друг, будучи мужчиной высокого роста и крепкого телосложения, вообще производил впечатление здоровяка и, собственно, таковым и являлся. Но вскоре после того, как ребятам исполнилось по 40 лет (как известно, критический возраст для мужчин!), двое из трех, живущие в разных городах, начали болеть одними и теми же болезнями. Истории их болезней как будто бы писались под копирку: сердечная недостаточность, нарушение кровообращения, проблемы с желудком и т.д. — болезней было много и они быстро развивались. Среди этих болезней не было, однако, лучевой. Такими болезнями, какими болели мой друг и его приятели, болеют миллионы людей, никогда не имевшие дела с радиацией. Правда, очень редко встречаются случаи, когда у одного человека в сравнительно молодом возрасте одновременно развиваются несколько тяжелых заболеваний, да еще таких, когда методы лечения одного заболевания являются противопоказаниями для лечения других. Вот как раз эти случаи и являются последствиями облучения, хотя в медицинской статистике этот факт по ряду причин, о которых я скажу ниже, не отражается. Игорь, так звали моего друга, разрушался на моих глазах, медицина была бессильна. Иногда он перезванивался со своим приятелем и они сверяли свои диагнозы. Оба были абсолютно уверены, что их болезни стимулированы радиацией. Держались они очень мужественно до самого конца. Как-то я навещал Игоря, он уже не вставал. Звонок из Свердловска и на моих глазах произошел такой разговор. Приятель Игоря говорит, что звонит попрощаться, так как завтра он наверняка умрет, (так оно и случилось), спрашивает как самочувствие Игоря. Игорь отвечает, что по его оценкам он еще протянет неделю-другую. Затем ребята кратко подвели итоги своим жизням и пожелали друг другу мужества в последний час. Игорь умер примерно через месяц. Третий из приятелей, слава Богу, жив и здоров до сих пор, хотя его доза облучения была точно такой же. В чем же дело? Интуитивно мы с Игорем знали ответ на этот вопрос еще 10 лет назад. Игорь и его умерший приятель из Свердловска были физиками-экспериментаторами, которые всегда делали свое дело в режиме ненормированного рабочего дня, в личной жизни у обоих были проблемы и, как результат всего этого — постоянно возникающие стрессовые напряжения. Через несколько лет, когда накопленные стрессовые напряжения превысят некоторый критический уровень, начинают проявляться те биологические и генетические последствия облучения, которые в другой ситуации, возможно, и не проявились бы. Именно в другой ситуации оказался третий из приятелей, который ушел из экспериментальной физики и построил свою жизнь размеренно и благополучно. В этой связи отмечу, что мне не раз приходилось слышать, что на некоторых людей небольшие дозы облучения оказывают благотворное влияние, увеличивая их жизненную активность. Я, правда, подобной точки зрения не придерживаюсь. Ситуации, в которых находились Игорь и его приятели, многократно воспроизведены и в опыте ликвидаторов Чернобыльской катастрофы, и в опыте жертв атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Только вот соотношения между вариантами развития событий в этих случаях различны. В нашей разоренной стране десятки тысяч чернобыльцев стали инвалидами, болеют и умирают. И хотя в историях их болезней, как правило, нет упоминаний ни о лучевой болезни, ни о социально-экономическом кризисе в России, мы хорошо понимаем причины их трагедии. Японцы же оказались способными организовать свою жизнь так, что десятки тысяч людей, дозы облучения которых были несмертельными, дожили до преклонных лет в бодром состоянии духа и тела. При этом в поведении японцев можно заметить присущие Востоку парадоксы. С одной стороны, радиацию они считают безусловным злом, и несколько десятилетий они демонстрировали свою позицию явно, появляясь в общественных местах за границей с индивидуальными счетчиками дозы облучения. С другой стороны, на самом деле никакой радиофобии у них нет. Последнее наиболее ярко проявляется в том, что современная Япония принадлежит к странам с наиболее развитой ядерной энергетикой. Восточный парадокс в данном случае состоит в сочетании эмоциональности и прагматизма. В отношении к радиации и ядерной энергетике я очень похож на японцев. Я считаю радиоактивное облучение очень опасным воздействием на человека. Моя позиция в этом вопросе, основанная не столько на знаниях, сколько на интуиции, быть может, является даже более жесткой, чем позиция профессионалов-радиологов. Особую тревогу у меня вызывают плохо изученные последствия изменений изотопного состава молекул ДНК. Людям, не имеющим отношения к ядерным технологиям, незнакомым с классификацией радиоактивных излучений по типам и энергетическим характеристикам, я советую не облучаться нигде, даже в рентгеновском кабинете. Тем не менее, радиофобии у меня также нет. Мне просто известно, что при нормальной, грамотной организации дела современный уровень технологий позволит решить проблему радиационной безопасности, в частности, сделать ядерную энергетику наиболее безопасной по сравнению со всеми остальными видами энергетики. Эта проблема, в отличие от других проблем, порожденных техногенной деятельностью человека, имеет решение, более того, в развитых странах она уже практически решена. А вот многие другие проблемы, к сожалению, не решаются. Приведу пример. В мире число ежедневных жертв автомобильных аварий в несколько раз превышает число погибших в радиационных авариях за все 40 лет развития мирной ядерной энергетики. По этому показателю автотранспорт примерно в 20000 раз опаснее ядерной энергетики. Существование проблемы, надеюсь, очевидно каждому; над ее решением работают и автомобильные концерны, и строители автотрасс. Число жертв, однако, не уменьшается, проблему решить не удается. Более того, в действительности никто и знает, как ее решить. Единственный способ полного и окончательного решения проблемы — запрет автотранспорта и переход на конную тягу — никто не обсуждает даже в шутку. Россия, правда, специфическая страна, она отличается от других стран по количеству общественно и политически активных придурков. Поэтому возможно, что у нас найдутся активные сторонники и такого решения проблемы. Тем более, имеется исторический прецедент. Как известно, перед Второй Мировой войной маршал Кулик предлагал ликвидировать моторизованные и бронетанковые войска, а вместо них создать несколько крупных конных армий. Самое смешное (прошу простить за неуместное слово) состоит в том, что была предпринята попытка воплотить эту бредовую идею в реальность, попытка, слава Богу, была вовремя остановлена, но под шум дискуссии вокруг этой идеи несколько крупных военачальников и конструкторов военной техники были сняты со своих постов, арестованы и отправлены в лагеря. Сегодня с умным видом мы рассуждаем об этой ситуации примерно так. Кто-то (известно кто) сформулировал политическую цель (устранение неугодных лиц) и политический заказ. Был выдвинут глуповатый, но очень активный главный исполнитель кампании, который озвучивал эту цель в сильно искаженных и демагогических терминах. Этот, условно говоря, лидер привлек на свою сторону немало честных (вдоволь помахавших шашками в Гражданскую) людей, которые при выборе своей позиции руководствовались скорее эмоциями, чем знаниями. С участием этих помощников кампания приняла масштабный характер, и цель была достигнута: некоторые умные люди были отстранены от процесса принятия решений. Правда, были и неизбежные издержки, которые, впрочем, стоящих у власти и около власти волновали во вторую очередь.(В примере с маршалом Куликом — задержка в развитии новых военных технологий, потеря темпа в реформировании армии и, как следствие, осложнение геополитического положения страны, 1941 год и т.д.). Сегодня все это называется грязными политическими технологиями. К сожалению, Россия очень восприимчива к таким технологиям. Вышеописанная схема отстранения конкурентов только что была практически точно воспроизведена в процессе парламентских выборов; заказчики в этом случае находились внутри страны. Эта же схема (с заказчиками, находящимися вне страны) используется при организации движения “зеленых” против российской ядерной энергетики, о чем многие рядовые участники движения, побуждаемые благими намерениями, по-видимому, не подозревают. На основе своих знаний истории я честно пытался вспомнить, приводили ли когда-нибудь грязные и — пусть не обижаются современные пиарщики — старые, как Мир, политические технологии к процветанию страны, в которой они использовались. Не вспомнил, более того, я почти уверен, что они всегда приводили к катастрофам. После этого я проголосовал вопреки известным призывам и сел писать статью в защиту ядерной энергетики. Вернусь, однако, к проблемам безопасности. Почему же не удается остановить или хотя бы существенно уменьшить гибель людей на автодорогах? Ответ на этот вопрос легко найти, если вспомнить, что все проблемы находятся не вне нас, а внутри нас. Человек отнюдь не является абсолютно совершенным существом, и наша биологическая эволюция, и эволюция нашего разума еще далеко не закончены. Наши возможности контролировать самих себя и окружающую нас обстановку ограничены небольшим по космическим меркам биологическим опытом. Мы еще плохо управляем собой. Кроме того, находясь в процессе эволюции, мы просто биологически склонны к риску, так как риск ускоряет накопление опыта. Все эти глубокие общетеоретические положения находят свое воплощение в такой банальной вещи, как нарушение правил дорожного движения водителями и пешеходами. Вот вам и ответ на вопрос: проблему автодорожной безопасности не удается решить потому, что среднестатистический человек, получивший доступ к рулю автомобиля, еще биологически не готов к использованию автотранспорта. Ирония природы состоит в том, что автомобиль надоест человеку раньше, чем он станет к нему биологически готов, и на новом витке мы будем искать решение новой, наверняка еще более сложной проблемы. Как и когда это закончится, нам знать не дано. Если бы персонал АЭС соблюдал правила эксплуатации ядерного реактора с той же точностью, с какой среднестатистический водитель соблюдает правила дорожного движения, то все реакторы уже давно бы взорвались и планета превратилась бы в один большой Чернобыль. Лихачи с четвертого блока Чернобыльской АЭС продемонстрировали нам это с большой убедительностью. Разумеется, при таком развитии событий соотношение между уровнями безопасности автотранспорта и ядерной энергетики (помните число 20000?) изменилось бы на обратное. Есть, однако, серьезные основания предполагать, что катастрофы, подобные Чернобыльской, в будущем практически исключены. Во-первых, сегодня мы очень ясно понимаем безальтернативный статус ядерной энергетики в ХХ I веке и по этой причине всем вопросам, связанным с ее развитием, будет уделяться приоритетное внимание. Во-вторых, имеется реальная возможность формировать персонал АЭС не из среднестатистических жителей планеты, а из людей, обладающих необходимыми личностными качествами. В-третьих, технологии контроля за состоянием как самой АЭС, так и окружающей ее обстановки, уже сегодня доведены до такого уровня точности, что гарантируют сохранение среды вокруг нормально работающей АЭС в ее естественном состоянии. И, наконец, четвертое и самое главное. Урок, преподанный нам Чернобылем, позволил существенно повысить безопасность ядерной энергетики. Тем не менее, полностью исключить возможность выхода реактора из под контроля, конечно, нельзя. Как говорил Остап Бендер, стопроцентные гарантии дают Господь Бог и страховые конторы. Роль страховых контор здесь нас мало интересует; при ядерных катастрофах они в лучшем случае выделят нам деньги на лекарства или на похороны. На Бога надежды тоже мало, так как после изгнания Адама и Евы из Рая Он предпочитает не вмешиваться в земные дела. Похоже, однако, что нам самим удалось решить проблему безопасности. Сегодня вероятность выхода реактора из под контроля за время его эксплуатации оценивается как один шанс из ста тысяч. В ядерной энергетике ХХ I века будет использоваться новый тип защиты от подобных ситуаций. Непосредственно в конструкцию реактора будет закладываться непроницаемый саркофаг, который сразу его накроет в случае выхода реактора из режима безопасной эксплуатации. Я надеюсь, читатель увидел, что для создания безопасной ядерной энергетики предпринимаются и будут предприниматься сверхсерьезные усилия с полным пониманием всех имеющихся проблем. Возможно, читатель удивится, когда я скажу ему следующее. Очень многие специалисты, имеющие отношение именно к ядерной энергетике, считают, что если бы в ХХ I веке у этой энергетики существовала разумная альтернатива, то можно было бы подождать с ее массовым развитием, по крайней мере, до тех пор, пока человечество в целом не будет более готово к управлению процессами на ядерном уровне организации материи. К сожалению, однако, природа не предоставила нам такой возможности. Ниже я попытаюсь рассказать, по каким причинам и в какой обстановке в ХХ I веке нам придется расщеплять атом, чтобы жить. 2. Системный кризис как фон для дискуссии Примерно через 20-30 лет каждый читатель этой статьи увидит, что запасы нефти и газа подходят к концу и, как следствие, атомные электростанции (АЭС) занимают доминирующее место в электроэнергетике всех развитых стран, включая и Россию. Это произойдет вне зависимости от размаха деятельности всевозможных “зеленых” движений, протестующих против ядерной энергетики. Такая энергетика, возможно, и является злом (хотя многие так не считают), однако это обстоятельство вовсе не является ни необходимым, ни достаточным условием для ее ликвидации. Как известно, понятия зла и добра, во-первых, философско-диалектические (дополнительные), а во-вторых, относительные. Действительно, благими намерениями устлана дорога в ад — об этом в равной мере надо помнить и лидерам “зеленых”, и руководителям ядерной энергетики. Абсолютное добро в земной жизни недостижимо (так, во всяком случае, утверждает Церковь); есть предположение, что по его принципам устроено Царство небесное, да и только при условии, что Сатана не помешает. Делая столь определенное заявление о перспективах ядерной энергетики, автор, конечно, ставит себя в положение Хаджи Насреддина. Легенда гласит, что этот находчивый человек пообещал правителю за хорошую плату вперед научить за 20 лет ишака говорить. Риск такого обещания невелик, так как за 20 лет либо правитель умрет, либо Насреддин умрет, либо ишак сдохнет. В нашей ситуации автор статьи получит гонорар сейчас, а через 20 лет либо читатель умрет (не дай, Господи), либо автор умрет (почти наверняка), либо вся энергетика, включая и ядерную, сдохнет. В последнем случае вопрос о способах производства энергии будет вполне аналогичен вопросу об относительной доли брюнетов, блондинов, рыжих и лысых в населении морга, то есть он будет интересен только для патологоанатомов. Прозвучавший здесь анекдотический мотив о кончине энергетики в действительности имеет серьезные основания. Дело в том, что на рубеже веков или, если кому-то это больше нравится, на рубеже тысячелетий, человеческая цивилизация оказалась в состоянии так называемого системного кризиса, выход из которого, к сожалению, сегодня не виден. Тема системного кризиса весьма непопулярна в публичной политике и, как следствие, в средствах массовой информации. В публичной политике ограничиваются критикой предшественников и конкурентов, а также обещаниями грядущего процветания. В ряде случаев подобные обещания частично выполняются, но с каждым десятилетием, во-первых, выполнять их все труднее и труднее, а во-вторых, деятельность по выполнению этих обещаний, вне зависимости от уровня достигнутых успехов, еще более обостряет системный кризис. Если все пойдет так, как идет сейчас, то, в конце концов, произойдет обвал мировой экономики и хаотизация межгосударственных отношений в масштабах всей цивилизации. Сделав пугающее заявление о системном кризисе, автор, не объясняя, что это такое, спешит несколько успокоить читателей. Проблема системного кризиса хорошо осознана на уровне экспертов, обслуживающих высший слой мировой политической элиты. Решение этой проблемы ищется и будет искаться в ближайшие десятилетия. Будучи оптимистом, автор считает, что системный кризис — это скорее интересно, чем страшно. Человеческая цивилизация в процессе своего развития периодически встречалась с серьезными проблемами, но каждый раз их решала и двигалась дальше. Конечно, сложность проблем возрастала, и решения давались все труднее. В первой половине XX века цивилизация решала свои проблемы в ходе двух мировых войн и нескольких революций. В конце второй мировой войны и сразу после нее было создано ядерное оружие, которое исключило третью мировою войну и на 40 лет обеспечило стратегическую стабильность цивилизации в целом. Во второй половине XX века в качестве основного метода решения проблем развития стало быстрое и широкое использование результатов научно-технической революции. К сожалению, однако, не сразу было замечено, что этот процесс идет на фоне постоянно расширяющихся кровопролитных региональных конфликтов. В результате к концу XX века на планете возникло несколько поясов нестабильности, из которых ближайший к нам проходит по линии Балканы-Кавказ-Афганистан с ответвлениями в Пакистан, Кашмир, на Ближний Восток и Тибет. Кстати говоря, сторонникам сохранения СССР в том виде, каким он был на 19 августа 1991 года следует иметь ввиду, что попытка реализации этой идеи привела бы к тому, что пояс нестабильности охватил бы Прибалтику, Украину и Среднюю Азию. Можно, например, вспомнить, что в 1991 году в украинских средствах массовой информации обсуждалась параноидальная идея об обмене ядерными ударами между Россией и Украиной как способе достижения независимости Украины. Конечно, к этому можно относиться, как к идиотской шутке, однако хорошо известно, что если среди населения страны имеется 5% экстремистов (как это было в России в 1917 году), то они способны устроить в стране кровавую бойню. Одно из неприятных следствий системного кризиса как раз и состоит в том, что человечество не может полностью избавиться от этих экстремистов, которые, собственно, тем и занимаются, что пытаются создавать области и пояса нестабильности. Болезнь экстремизма иногда проявляется даже в здоровых странах. Например, в Великобритании до сих пор решают проблему Ольстера, а в Канаде периодически обостряется проблема Квебека. На этом фоне вполне естественно воспринимаются обширные области нестабильности в Центральной Америке и Африке. Африканская нестабильность наиболее впечатляющая: здесь для восстановления равновесия время от времени убивают по полмиллиона человек, а также систематически занимаются людоедством. Автор еще раз хочет отметить, что такие неприятные вещи, как экстремизм и пояса нестабильности являются следствиями и проявлениями системного кризиса, но не его причинами. Давайте, наконец, попытаемся сформулировать, что же такое системный кризис? Кратко ответ звучит так: системный кризис — это длительная неспособность цивилизации находить оптимальные решения проблем развития, которые бы устраивали если не всех, то большинство стран и людей. К сожалению, мы находимся в ситуации, когда все страны на планете и все люди внутри страны принципиально не могут жить одинаково хорошо. К еще большему сожалению, мы должны признать, что в ближайшие десятилетия необходимо поддерживать эту ситуацию, заставляя большинство людей на Земле жить плохо. Они, это большинство, конечно, не будет мириться с таким положением дел, поэтому в ближайшие десятилетия придется тушить всякие региональные пожары. Поясним вышесказанное. Сегодня на Земле шесть миллиардов жителей. Из них в развитых благополучных странах живет примерно 1/4 населения Земли — полтора миллиарда человек. Предположим, что с завтрашнего дня все люди будут жить также хорошо, то есть на том же уровне потребления, как сегодня живут, например, во Франции. Тогда окажется, что ресурсов планеты (нефти, газа, металлов, древесины, а также плодородных земель и кислорода) хватит только на 10 лет. После этого потреблять будет нечего. Именно по этой причине современная геополитика, которую проводят наиболее развитые страны, целиком направлена на то, чтобы, во-первых, контролировать имеющиеся ресурсы, и, во вторых, не позволять трем четвертям населения планеты потреблять заметно больше, чем они потребляют сегодня. Надо признать, что осуждать развитые страны за такую геополитику не следует, на всех ресурсов все равно не хватит, поэтому нужно попытаться сохранять status quo по крайней мере до тех пор, пока не появятся реальные идеи решения проблемы ресурсов. Интересно отметить весьма своеобразное поведение США в этой ситуации. Что США делают в геополитике всем известно – периодически бомбят тех, кто их не слушается, а вот в геоэкономике они делают следующее: свои ресурсы очень экономят, а ресурсы, добытые в других странах, используют для создания запасов. Например, свою нефть не добывают, а ввозят чужую и закачивают ее в подземные хранилища. Когда во всем мире нефть закончится, у США будет еще запас лет на 5-10. Таким образом, в основе системного кризиса — недостаток ресурсов. Не менее важен также и другой факт: в ситуации, когда уже начинает сказываться недостаток ресурсов, человечество до сих пор не нашло оптимальную экономическую систему. Рыночная экономика, которая, возможно, многим в нашей стране представляется благом, по большому счету представляет собой весьма неэффективную конкурентную систему, в которой производители ведут между собой конкурентную борьбу за приоритетное право использования ресурсов. Ясно, что в ситуации, когда ресурсы кончаются, такая борьба сопровождается еще более быстрым их истощением. С другой стороны, как показал опыт, альтернативная социалистическая экономика оказалась еще более неэффективной. Других экономических систем мы, однако, пока не знаем — вот вторая причина, по которой сегодня не видно выхода из системного кризиса. Есть, наконец, и третья причина — нам до сих пор неизвестна оптимальная политическая система. В пользу вожделенной демократии следует напомнить высказывание Черчилля: демократия не очень хорошая система, но лучшей человечество не придумало. Сегодня можно сделать ударение на первой половине этой фразы. Современная демократия — в лучшем случае политический маятник, стабильные колебания которого в развитых странах обеспечиваются жесткой геополитикой, а в не очень развитых странах — манипуляциями общественного сознания. Образно говоря, демократия работает как политическая система только в двух случаях: либо людей хорошо кормят (точнее, дают возможность хорошо кормиться), либо им морочат голову. Первый вариант демократии предполагает непропорционально большое потребление ресурсов на долю каждого члена демократического общества, а второй, который правильнее назвать плутократией, без помощи извне долго существовать не может. Итак, давайте теперь соберем вместе все, что мы знаем о системном кризисе. Принципы организации экономики не соответствуют объему ресурсов планеты, что приводит к обострению противоречий между потребностями людей (стимулируемыми рекламой) и темпами расходования природных ресурсов. Все это происходит на фоне неспособности современной цивилизации интегрировать всех общественно активных людей в инфраструктуру общества и государства, что приводит к выталкиванию некоторых из них на обочину экстремизма. Попытки удержать большинство населения планеты на грани минимума потребления в геополитике приводит к двойным стандартам и силовым акциям, а во внутренней политике — к манипуляциям общественным сознанием средствами массовой информации, к созданию иллюзий грядущего процветания. Разумеется, именно факт системного кризиса в первую очередь необходимо учитывать при обсуждении проблем энергетики. Лежащий в основе этого кризиса недостаток ресурсов прежде всего касается недостатка энергетических ресурсов. Как уже говорилось, нефть и газ закончатся через 20-30 лет. Некоторые полагают, что не все так плохо, пока на планете имеются большие разведанные запасы угля, которых, при разумном их использовании, хватит на несколько сот лет. В действительности, однако, уголь не решит энергетические проблемы, ибо, как мы увидим ниже, угольная энергетика — кровавая энергетика. Ни один другой способ производства энергии не требует такого громадного количества человеческих жертв на единицу произведенной продукции, какого требует угольная энергетика. Конечно, нас прежде всего интересует ситуация в России. Однако, если читатель думает, что он живет в стране, по ресурсам самой богатой в мире, и, следовательно, проблемы системного кризиса его не касаются, то он сильно заблуждается. Реальность состоит в том, что по целому ряду причин в нашей стране эти проблемы стоят еще более остро, чем в развитых странах, к качеству жизни которых мы стремимся приблизиться. Мы обсудим эти проблемы в разделе 3, а пока поговорим о поиске выхода из системного кризиса с общих позиций. 3. В поисках выхода История показывает, что цивилизации, существовавшие на планете, искали решение проблем своего развития, как правило, на пути экспансии. Слово “экспансия” мы здесь используем в самом широком смысле, как характеристику процесса расширения всех возможных областей деятельности цивилизации. Основные цели этого процесса — сохранение стабильности развития и сохранение безопасности цивилизации. Естественно, этот процесс сопровождается увеличением потребления ресурсов. Первая отличительная особенность современной ситуации состоит в том, что число цивилизаций на планете резко сократилось. Оставшиеся цивилизации в определенном смысле образуют общечеловеческую цивилизацию, хотя правильнее было бы говорить все-таки о нескольких различных цивилизациях, тесно взаимодействующих друг с другом. В современной геополитике признание факта существования нескольких цивилизаций отражается в стремлении построить так называемый многополярный мир с достаточно четкими и стабильными границами влияния каждого полюса силы. Сразу отметим, что такое желание, в основном, высказывают те, у кого сил пока (или уже) недостаточно для фиксации зоны своих интересов. Например, сторонниками многополярного мира являются Китай, увеличивающий свою мощь, и Россия, теряющая свои силы. Наиболее мощная Западная цивилизация к идее многополярного мира относится скептически, по-видимому, она стремится использовать свою мощь для попыток решения проблем своего развития путем все той же экспансии, включающей как новые, так и традиционные ее типы. Во всяком случае, Западная цивилизация, во-первых, ведет целенаправленную геополитику, а, во-вторых, использует для традиционных видов экспансии малейшие возможности. Наиболее наглядный пример — расширение НАТО на Восток. Хотя нам, россиянам, это расширение неприятно, мы вынуждены признать, что Западная цивилизация в данном случае поступает исходя из своих интересов и из своих возможностей. В каком-то смысле это ее право, которое можно ограничить только правами других цивилизаций, основанными не столько на идеях, сколько на силе. Нам было бы неплохо отдавать себе отчет в том, каковы мотивы экспансии Западной цивилизации на Восток к границам России. Суть проблемы в том, что мы, россияне, являемся владельцами 30% мировых ресурсов. Однако, во-первых, мы не можем толково использовать эти ресурсы для собственного развития, а, во-вторых, Россия сегодня находится в таком состоянии, которое с полным основанием можно назвать процессом распада. Гипотеза о том, что Российская цивилизация распадется и исчезнет с лица планеты сегодня, к сожалению, имеет такое же право на существование, как и гипотеза о грядущем процветании России и ее мировом лидерстве. Западная цивилизация обязана учитывать возможность распада России (который, если и произойдет, то в основном по причине нашей бестолковости), поэтому она должна подготовиться к тому, чтобы взять под контроль те самые 30% мировых ресурсов, которые пока еще принадлежат нам. Если она этого не сделает, то в случае распада России наши ресурсы перейдут к кому-нибудь другому, например к Исламской или Китайской цивилизации. Поэтому давайте никого не осуждать за их планы и интересы, а лучше подумаем о том, как нам самим эти ресурсы сохранить и эффективно использовать. При этом мы должны помнить, что ресурсов у нас много (даже очень много) только в относительных единицах: по сравнению с тем, что приходится на долю одного жителя остального мира, мы в 20 раз богаче. Однако в абсолютных единицах нашего богатства не так много: даже при современных темпах потребления ресурсов их хватит лет на 40-50, не больше. Поэтому пора и нам призадуматься об экономии, особенно на фоне действий, предпринимаемых нашим стратегическим партнером-противником. В то время как США (страна по ресурсам отнюдь не бедная) складирует чужие ресурсы, мы, в стиле колониального придатка, свои ресурсы, прежде всего энергетические, раздаем развитым странам и, что самое смешное, вырученные деньги отправляем туда же. Взамен берем у них кредиты в сумме, примерно равной одной десятой вывезенного капитала, и еще больше увеличиваем долги детей и внуков. Совершенно очевидно, что пора остановиться, подумать и найти более разумный подход к организации нашей жизни. Итак, первая специфика системного кризиса в России состоит в том, что наша страна, как некоторым представляется, оказалась в положении богатой умирающей старухи, которая все свои богатства запрятала под матрас, на котором она умирает. Близкие и далекие родственники сидят вокруг, следят друг за другом и за состоянием умирающей, подбирая при этом кой-какие ценности, выпадающие из матраса. Главная цель — успеть получить как можно большую часть богатств, которые скоро останутся без хозяйки. Автор этой статьи считает, что слухи о скорой кончине хозяйки сильно преувеличены, хотя болезнь еще продолжается. В этой связи в 2000 году неплохо бы прогнать шарлатана и позвать лекаря. К Российским проблемам мы еще вернемся, а сейчас давайте зафиксируем свое внимание на том, какие попытки предпринимала мировая цивилизация в поисках выхода из системного кризиса. Отметим прежде всего, что проблема надвигающегося системного кризиса экспертами была осознана еще в 60-х годах. Тогда же было сделано предположение, что эту проблему можно будет решить на пути научно-техничной революции (НТР). Собственно, НТР представляет собой одну из разновидностей экспансии: в эпоху НТР цивилизация существенно расширила свои возможности по использованию свойств материи (вещества и электромагнитного излучения). Задачи, поставленные развитыми странами на вторую половину XX века, состояли в следующем: используя результаты НТР, обеспечить развитие Западной цивилизации в русле демократии и рыночной экономики. Напомним, что демократия предполагает высокий уровень жизни, а рыночная экономика — область для экспансии. В данном случае рыночная экономика должна была осваивать новые области технологий, открываемые НТР. Иными словами, вторая половина XX века была временем технологической экспансии. Ресурсы для технологической экспансии предполагалось обеспечивать во-первых, соответствующей геополитикой, а во-вторых, результатами самой НТР (предполагалось, что новые технологии будут ресурсосберегающими). Отдельно стоял вопрос об энергетических ресурсах, так как их ограниченность была осознана еще до начала эпохи НТР. В 60-х годах предполагалось, что энергетические проблемы будут решены после создания установок управляемого термоядерного синтеза. Здесь нужно подчеркнуть, что, несмотря на похожую терминологию, урановая ядерная энергетика (ее принято называть атомной), реализованная в существующих АЭС, и гипотетическая термоядерная энергетика представляют собой существенно различные энергетические технологии. Во-первых, физически<

2015-12-06

517

Обсуждений (0)

0.00 из 5.00 0 оценок

⇐ Предыдущая 25 26 27 28 293031 32 33 34 Следующая ⇒

Обсуждение в статье: Глобальные проблемы и перспективы энергетики

Обсуждений еще не было, будьте первым... ↓↓↓