Эпистемология и критика познания

Во многих отношениях учение Локка находится на пересече­нии разных идейных направлений. На него оказал влияние рационалист Декарт, хотя он и выдвинул против картезианского рационализма эмпирицистские аргументы.

Подобно большинству философов XVII—XVIII вв., как рацио­налистов, так и эмпирицистов, Локк много занимался эпистемологией.

Касаясь вопроса об источниках нашего познания, Локк утверждает: «Откуда получает он [ум] весь мате­риал рассуждения и знания? На это я отвечаю одним словом: из опыта. На опыте основывается все наше знание, от него в конце концов оно получается».

Локк убежден в том, что материал мышления и познания происходит из опыта. Следовательно, мы должны заключить, что то, что не построено на этом материале, не есть подлинное зна­ние. В таких случаях мы используем слова без опоры на опыт, а то, что мы говорим, не может быть признано в качестве знания.

Однако что такое опыт? Само это слово имеет много значений. Мы говорим, например, о религиозном опыте, профессиональ­ном опыте и чистом чувственном опыте. Локк различает опыт как внешнее восприятие (ощущения) и опыт как внутрен­нее восприятие наших ментальных действий и состояний (рефлек­сию). То, что мы приобретаем посредством этого опы­та, есть, по сути, простые идеи (впечатления). Локк говорит об опыте аналогично тому, как это делает психология восприятия и интроспекции, предполагающая, что существуют основные когни­тивные элементы, то есть «атомарные» чувственные впечатления. В общем, Локк полагает, что подобный основной опыт приоб­ретается пассивно. Затем пассивно приобретенные простые идеи активно обрабатываются рассудком. Таким образом, у людей возникает богатое разнообразие сложных идей (представлений). Часть из них возникает в силу того, что простые идеи, которые регу­лярно появляются вместе, ведут к составным представлениям. Например, отдельные регулярные идеи о сторонах дома ведут к представлениям о доме в целом. В образовании других сложных представлений, типа идеи субстанции или частной соб­ственности, творческую роль играет в основном рассудок.

При таком подходе принципиально важным является вопрос о том, в какой степени мышление и познание, основывающиеся на опыте как материале, то есть на простых идеях, сообщают нечто отличное и большее, чем эти идеи. Другими словами, либо позна­ние есть не что иное, как сумма идей восприятия, на которых оно построено, либо оно содержит в себе нечто большее.

Здесь мы сталкиваемся с проблемой редукции. Если мы отвечаем, что познание редуцируется к своим частям, то мы оказываемся на радикальной эмпирицистской позиции. Познанием является только то, что полностью сво­дится к опыту.

С другой стороны, если мы утверждаем, что познавательный процесс начинается с простых идей восприятия (в этом смысле опыт является материалом познания), а познание предполагает и нечто качественно отличное от их суммы, то мы приходим к дру­гому тезису. Его более точная формулировка зависит от того, как понимается формирование познания, основанного на материале простых идей восприятия.

Таким образом, имеются основания для того, чтобы согласиться со второй альтернативой в трактовке локковской позиции, а именно: познание возникает из опыта (простых идей восприятия и рефлексии), но рассудок активно перерабатывает этот материал, что приводит к появлению чего-то качественно отличного от простых идей.

Согласно этой эпистемологии, человеческий рассудок играет активную роль в формировании познания.

Локковская точка зрения на возникновение познания может быть описана следующим образом. Когда мы появляемся на свет, мы похожи на чистый лист бумаги.У нас нет никаких «врожденных идей». Мы воспринимаем от внешних вещей идеи восприятия,образованные из подлин­ных свойств вещей и чувственных качеств, которые люди добав­ляют к ним. Благодаря способности к ментальным операциям мы также обладаем простыми идеями рефлексии. Как говорилось вы­ше, из этого материала рассудок формирует различные виды слож­ных составных идей. В результате мы приходим к познанию, осно­вывающемуся на простых идеях восприятия и рефлексии, но не сводящемуся к ним.

Локк проводил различие между первичными и вторичными качест­вами. Первичные качества (протяжение, форма, твердость) понима­ются нами как находящиеся в самих вещах и совпадающие с нашими чувственными впечатлениями (импрессиями) о них. Напротив, впе­чатления цвета, запаха, вкуса и т.п., которые мы связываем с веща­ми, не выражают соответствующие качества в вещах. Вещи, действуя на наши органы чувств, порождают эти вторичные впечатления.

Локк отстаивает тезис о субъективности вторичных качеств: под влиянием определенных стимулов, исходящих от вещей, все люди воспринимают такие качества, как цвет и вкус. Они являют­ся свойствами (атрибутами), которые нельзя найти в вещах, но которые определенным образом порождаются в нас в результате впечатлений от вещей.

Следовательно, Локк проводит различие между миром, каким он кажется нам (идеи, чувственные впечатления), и миром, ка­ков он есть сам по себе, независимо от наших органов чувств.

Беркли.

Аргумент Беркли состоит в том, что не имеет смысла придер­живаться локковского различия. Разве мы можем вообразить про­тяжение (первичное качество) без цвета (вторичного качества)? Нет, отвечает Беркли. Мысль о протяженности, например, розы не может быть отделена от некоторого представления о ее цвете. Верно, что мы можем мысленно отделить красный цвет от розы. И все же, когда мы думаем о протяженности розы, то вообража­ем, что она является белой или серой или какой-либо еще иной, то есть отличаемой благодаря своему цвету от ее окружения. Пред­ставление о протяженности розы возникает благодаря цветовому контрасту между нею и комнатой.

Однако если мы не в состоянии отличать свойства, которыми вещи обладают независимо от нас, от свойств, которые зависят от нас, то мы должны сказать, что в действительности все свой­ства являются субъективными. Мы можем показать, что такие свой­ства, как цвет, запах, вкус, тепло, являются зависимыми от нас. И если все свойства должны быть одного и того же вида, то тогда и протяженность, форма и вес также должны зависеть от нас.

Но разве не связаны первичные свойства, а опосредованно и чувственные качества, с внешними вещами, с материальными субстанциями? Именно это предположение и является, согласно Беркли, метафизической спекуляцией. Что мы действительно зна­ем о таких материальных субстанциях? Если все, что мы знаем, основывается на чувственных впечатлениях, то мы не можем знать ничего о таких материальных субстанциях. Представление о них является метафизической конструкцией.

Обыденное понятие материи, которое мы используем, когда говорим, например, что кусок сыра материален, отличается от философского понятия материи, согласно которому она является общим именем всех материальных вещей. Причем это имя счита­ется обозначающим невидимые субстанции. Беркли опровергает не обыденное, повседневное, а философское понятие материи.

Беркли интерпретирует обыденное понятие материи как вопрос о чувственных впечатлениях. Кусок сыра является совокупностью чувственных впечатлений, которые мы воспринимаем при нор­мальных условиях как кусок сыра.

Итак, первым шагом по направлению к имматериализму будет отрицание материи как отличающейся от суммы свойств. Второй шаг состоит в интерпретации свойств как чувственных впечат­лений. Эти чувственные впечатления являются ко­нечной и единственной основой знания. Исходя из этой основы невозможно узнать что-либо о том, что ее породило, а именно о так называемых внешних материальных вещах.

Не следует ли из этого, что мы более не в состоянии отличать реальность от иллюзии? Нет, говорит Беркли. Чувственные впе­чатления, которые возникают регулярно и помимо нашей воли, представляют реальность. Впечатления, появляющиеся нерегулярно (и, возможно, по нашей воле), не могут рассматриваться в таком же качестве. Мы имеем регулярные чувственные впечатления о том, что мы называем стеной, и не производим их по нашей воле. Мы знаем, что решив совершить прогулку вдоль стены, не попадем в какое-либо другое место. Здесь мы имеем дело с реальностью. Однако мы можем в некотором смысле, если пожелаем, вообра­зить гнома или водяного. В этом случае речь не идет о реальности, как и в случае страшного сна. Хотя кошмары и возникают помимо нашей воли, но они появляются нерегулярно — в частности, в связи с событиями, которые мы переживаем в бодрствующем состоянии. Поэтому отсутствуют основания для утверждения о том, что переживаемое нами во время ночного кошмара является реальным.

Существовать означает быть восприни­маемым. Означает ли это, что стена исчезает, когда я поворачиваюсь к ней спиной и более ее не воспринимаю? Ведь то, что стена существует, означает, что она чувственно ощущается (или воспринимается), когда мы, при нор­мальных условиях зрения, смотрим на нее. Существовать означает быть способным восприниматься некоторым разумным созданием.

Согласно Беркли, существует и сознание, которое охва­тывает всю реальность и всегда воспринимает все, что является вос­принимаемым. Это сознание — Бог. Бог есть то, что поддерживаетвсе вещи. Следовательно, в этом случае: все вещи существуют постольку, поскольку они воспринимаются Богом.

Именно Бог обеспечивает регулярность, упорядоченность опы­та, то есть реальности. Необходимые связи явлений порождаются в Боге .

Беркли предлагает следующее доказательство существования Бога. Есть идеи (то есть чувственные впечатления), которые я мо­гу по собственной воле вызывать и прекращать. Есть идеи, которые не подвластны моей воле. Эти последние идеи должны иметь причину вне меня самого. Что является их причиной? Не материя поскольку ее не существует, и не другие идеи, поскольку идеи пассивны. Следовательно, должен быть другой дух (субъект). Этот дух должен быть могущественным, так как он может быть причи­ной всего остального. Он должен быть добр и мудр, поскольку смог создать такой правильный и регулярный порядок. Этот дух является христианским Богом.

Так как Бог не является идеей, то мы не можем Его восприни­мать (ощущать). В этом смысле Бог не в мире, так сказать, не есть идея среди других идей. Но то, что есть мир, упорядоченное раз­нообразие идей, показывает, что Бог должен существовать.

Бог является чувст­венно невоспринимаемой причиной всех чувственных восприя­тий. По отношению к чувственным впечатлениям Бог выполняет двойную роль. Он является причиной наших чувственных впечатле­ний, и Он сам воспринимает все чувственные впечатления.

Что мы получили в результате замены философского понятия материи на представление о Боге? Ответ может гласить, что материя мертва, тогда как Бог является творцом, хранителем и дарителем.

Против представления о Боге как причине всех вещей можно возразить, что оно похоже научение Локка о материи как причине всех чувственных впечатлений. Против идеи, согласно которой Бог охватывает все чувственные впечатления, можно возра­зить, что мы наши собственные чувственные впечатления принимаем таким спосо­бом, что никто другой их не может воспроизвести точно так же, как мы. Идея о том, что мы можем разделить с другими нечто глубоко личное, достаточно удивительна.

Итак, критически развивая эмпирицистскую эпистемологию, Беркли пришел к идеализму, так как свойства и существование возводятся им к субъекту, и к теизму, так как Бог действительно является тем Единственным, который все порождает.

Беркли столкнулся с рядом существенных затруднений — например, с вопросом, в каком смысле мы все ощу­щаем и воспринимаем одни и те вещи при условии, что чувствен­ные впечатления являются личными и не существует внешних ве­щей. Даже если сказать, что Бог наполняет нас качественно одними и теми же чувственными впечатлениями стены, то и тогда, с коли­чественной точки зрения, существуют два различных чувственных впечатления о «стене»: одно у вас и другое у меня. Возможно, что «здравый смысл» согласится с тем, что каждый из двух человек которые пьют одно и то же вино и ощущают запах одной и той же позы, имеют разные чувственные впечатления. Но он с трудом со­гласится с утверждением, что два человека, которые смотрят на одну и ту же стену, в действительности имеют разные чувственные впечатления и, следовательно, не видят одну и ту же вещь.

Итак, согласно эпистемологии Беркли, имеются две формы бытия: сознание и чувственные впечатления, то есть восприни­мающее и воспринимаемое. Как и Локк, Беркли соглашается с тем, что существуют ментальные субстанции, и при этом ссыла­ется на людей и Бога. Но в противоположность Локку Беркли ре­шительно отказывается от идеи внешней материальной субстан­ции. В дальнейшем мы увидим, что Юм развил эмпирицизм до такой степени, что опровергал существование даже ментальных субстанций.