Методика диспута с протестантами

В последние годы у меня накопился опыт диспута с сектами, в т.ч. и с протестантскими. Я предложил бы людям, желающим отстоять православие от нападок протестантов, при беседе использовать след. советы (исполнимые только при том условии, что у собеседников есть достаточно времени для общения и взаимный интерес друг ко другу).

1. Начав обсуждение нек-рой темы, не позволяйте ее сменить. Очень часто сектант, видя, что его заявление по данному вопросу не достигает нужного ему эффекта (т.к. рассчитано на людей, не знакомых ни с Библией, ни с правосл. мыслью), быстро меняет тему: «ну, ладно, что мы с этими иконами, а вот скажите, почему вы…». Поэтому надо при начале дискуссии четко обозначить ее тему и попросить собеседника самостоятельно ее сформулировать или согласиться с вашей формулировкой обсуждаемой проблемы. И затем, до тех пор, пока этот сюжет не будет проговорен достаточно детально, не позволять перескакивать на иные темы, вновь и вновь возвращаясь к изначальной теме дискуссии: «Извините, у нас с вами разговор сейчас не об этом».

2. Внимательно проверяйте библейские цитаты, приводимые протестантами. Иногда они ставят точку там, где стоит всего лишь запятая, и от этого теряется значительная часть смысла. Напр., столь часто ими употребляемая библейская фраза «Бога не видел никто никогда» имеет продолжение: «Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил». И если 1-я часть фразы явно говорит против всякой возможности иконописания, то 2-я как раз открывает возможность для изображения: явленное изобразимо. Если приводят слова о том, что «Бог [...] не требует служения рук человеч-х», то понудите дочитать эту фразу до конца: «как бы имеющий в чем-либо нужду» (Деян. 17, 24-25). Протестанты используют начало этой фразы как для отрицания крестн. знамения, к-рым православные осеняют себя, так и для отвержения икон, не вдумываясь в то объяснение, к-рое ап. Павел дает своим словам в конце этого предложения. Чтобы понять эту мысль Апостола, надо задуматься - а только ли в служении рук человеческих Бог не имеете нужды? А в чем Он имеет нужду? В служении ртов человеч-х, воспевающих «аллилуйя»? В служении ног человеч-х (миссионеров, обходящих вселенную, чтобы возвестить Евангелие)? В служении кошельков человеч-х, раскрываемых для уплаты церковн. десятины? Бог не имеет нужды ни в чем. Он - полнота всякого бытия. Не имеет Он нужды ни в мире, ни в людях, ни в наших душах. По слову одного православ. богослова, «мы Богу не нужны; мы - желанны». Бог просто дарит нам Себя, Свою любовь. Он просит: приидите ко Мне не ради Моей нужды в вас, а ради вас самих; приидите не затем, чтобы Мне стало радостнее, а чтобы Вы жили. Поэтому не только служение рук человеч-х не нужно Богу, но и служение сердец и служение совести. Богу не нужны Евангелия, написанные и издаваемые человеч. руками, но Евангелие нужно нам. Иконы не нужны Богу, но они нужны нам для того, чтобы чаще вспоминать о Боге. Крестное знамение напоминает нам о Жертве Любви – и что же плохого в этом напоминании? Богу оно не нужно. Означает ли это, что все, что не нужно Богу, не нужно и нам? Бог не требует пищи. Может быть, и нам не стоит есть? Богу не нужны самолеты. Может, и протестант. миссионеры перестанут к нам летать из Америки?

3. В ходе дискуссии может оказаться, что оппонент использует взаимоисключающие аргументы и выдвигает обвинения, уничтожающие друг друга. Напр, протестантам очень нравится собств-я «современность», западность, и они считают себя образованнее православных. У православных-де - только невежественные суеверия, средневековая магия и языческие пережитки. А на стороне протестантов – вся мощь соврем. культуры. Поэтому, когда вам скажут: «вы, православные, Библию не изучаете, а лишь бездумно исполняете свои обряды», сложите эти слова у себя в сердце. Через нек-рое время, после того как вы изложите собеседнику, напр., православ. богословие иконы или др. стороны правосл. мысли и жизни, ваш оппонент скажет нечто ровно противоположное: «Ну, это все умствования, это все философия. А у нас есть Библия, и христианину достаточно только ее одной». Итак, сначала он заявлял, что православие слишком примитивно для того, чтобы быть истинным, а затем утверждает, что православие слишком сложно, чтобы быть истинным. В моих беседах с протестантами они следовали именно такому сценарию, и об этом я хотел бы предупредить др. Услышав же 1 за другим оба этих тезиса, предложите собеседнику все-таки определиться: либо православие для него слишком примитивно, либо слишком сложно…

4. 1-й темой дискуссии я бы предложил избрать вопрос о христиан. единстве. «Да будет одно стадо и один пастырь»; «Отче, да будут все едины» - это не только молитва Христа ко Отцу, но и Его заповедь нам. От протестанта надо услышать согласие с тезисом о том, что единство христиан есть благо, что христиане должны беречь единство и стремиться к нему. Лишь если некий человек или группа проповедует принципы, заведомо мешающие делу спасения человека, – лишь тогда можно прекратить с ними общение. В остальных же вопросах для любого христианина очевидно должен быть приемлем принцип, сформулированный блж. Августином: «В главном – единство, во второстепенном – разнообразие, и во всем любовь». Христиане не имеют права разрывать единство Тела Христова лишь по обрядовым вопросам или из-за различий в педагогич. или миссионерской методике. Поэтому каждая из наших претензий друг ко другу должна рассматриваться с учетом первосвященнической молитвы Спасителя о единстве христиан: достаточно ли это весомый повод для разрыва? Дерзнем ли мы на Страшном Суде перед Христом и в присутствии апостолов (особенно – ап. Павла, к-рый учил христиан взаимной терпимости) сказать: мы порвали общение с этими христианами вот из-за этого повода? Разрыв же по недостойному поводу есть грех. Если этот раскол произошел из-за недостаточной осведомленности о воззрениях и практиках осуждаемой нами группы христиан – то это грех простительный. Если же раскол вдохновлялся лишь похотью власти или похотью противостояния, или похотью диссидентства («да, да, я знаю, что вы этот вопрос понимаете иначе, и что у вас есть основания толковать его иначе, но я все равно считаю единственно возможной лишь практику моей общины»), – то это грех уже несравненно более тяжелый. Этот грех из числа тех, что вопиют к Богу, к Его Суду и к Его отмщению.

5. След. тема для обсуждения и согласия - это выявление предмета, материала дискуссии. Надо сразу условиться, что дискуссия носит богослов. характер и что поэтому сравнению подлежат вероучительные позиции общин: не грехи тех или иных прихожан или пастырей, не отступления от вероучительных принципов, а сами принципы. Если выяснится, что православные не всегда следуют принципам своей же собств. Церкви, то это не повод для разрыва с православными. Это будет просто призывом к последовательности. Это будет призыв попробовать стать лучшим православным, чем нек-рые из нас.

6. После этих предварительных соглашений 1-й темой для богослов. обсуждения я бы предложил избрать вопрос об интерпретации Писания. Не нужно слишком поспешно возводить своих оппонентов в ранг оппонентов Библии. Если человек не согласен со мной – может быть, это значит, что он всего лишь не согласен с моим пониманием Библии, а не с самой Библией и не с Богом. Расхождение православия и протестантизма – это расхождение толкований Слова Божия. Те или иные библейские стихи допускают весьма различное толкование и применение в жизни. И поэтому надо смотреть, какое же из толкований учитывает большее число библейских свидетельств. Здесь задача православ. участника дискуссии – сбавить азарт протестант. собеседника, привыкшего считать, что его толкование Библии самоочевидно и что иначе понимать Писание просто невозможно.

7. Переход к след. части разговора будет легким. Протестант. собеседник к этому времени и так уже устанет из-за того, что ему не дают выпалить все то, что его научили осуждать в православии, и потому он с удовольствием начнет воспроизводить дежурные упреки в наш адрес. Иконы, крещение детей, почитание святых, «никого не называйте отцом», «если кто прибавит или убавит слово в книге сей», «Бог не требует служения рук человеческих», «спасение от веры»… Православ. понимание этих вопросов было изложено выше 319.

Но после того, как каждая очередная тема исчерпывается, требуйте от протестант. собеседника: теперь, когда Вы знаете, почему православие это делает и как оно это свое действие понимает, Вы по-прежнему считаете нас вероотступниками и язычниками? Считаете ли Вы именно этот вопрос достаточным поводом для нашего разделения? И не говорите мне, мол, «если бы все православные понимали это действительно так, как Вы мне только что изложили…», – мы же договорились, что сопоставляем вероучительные принципы наших богослов. традиций, а не меру их понимания и исполнения нек-рыми нашими прихожанами. Итак, этот вопрос не стоит раскола? И этот? И этот? Так, извините, из-за чего же Вы считаете православных неверными язычниками, из-за чего же Вы отделены от нас? И припомните хорошенько - на ком лежит грех неправомочного отделения? Мы, православные, отделились от баптистов или же протестанты отделились от нас? Наша разделенность – это Ваш грех, и, значит, на Вас лежит долг покаянного исправления…

Понятно, что покаяние есть действие благодати, а Дух дышит где хочет, и совсем не обязательно, что покаянное настроение действительно проснется в вашем собеседнике-протестанте именно в эту минуту. Но на рациональном уровне (а он зависит уже от нас) этот раздел беседы может иметь такое завершение: итак, Вы теперь знаете что, скажем, православ. понимание иконопочитания не есть измена Слову Божию. Можете ли Вы дать мне, себе, Богу в конце концов, честное слово, что впредь Вы никогда больше не будете обвинять православных за почитание икон? А, может, Вы сможете у себя в общине призвать свою паству, своих учеников к тому, чтобы и они выбросили это ржавое оружие из своего арсенала? Обвинение, идущее от невежества – это одно. Но если человек уже знает реальное положение дел, но продолжает говорить нечто противоположное – это уже клевета. Зачем же Вам брать на душу грех лжесвидетельства? Обвиняя православных в мнимом нарушении 2-й заповеди, Вы с этого момента будете сами нарушать 9-ю заповедь (Втор. 5, 20: «не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего»).

8. На след. этапе разговора предложите собеседнику экскурсию в мир православия. Раз уж мы христиане, то, может быть, за 2000 лет христиан. жизни и мысли мы накопили что-то такое, что могло бы пригодиться и Вам? Это прежде всего мир православ. аскетики, антропологии, далее, это мир православ. культуры (икона, храм, музыка) и мир православ. мысли. Чтобы понять и принять эти наши нажитки и дары, даже не обязательно становиться православным. Православ. богословие немало взяло за последние века у католич. и у лютеран. богословия, но не перестало быть православным. Точно так же можно многое брать из православ. мира, оставаясь протестантом (хотя, может быть, уже и не «южным баптистом»)320.

9. Теперь можно перейти к обсуждению тех проблем, что создает само себе протестант. богословие, т.е. к обсуждению внутрен. противоречий протестантизма. Самое главное из них – это попытка оторвать Библию от Предания, от Церкви. Адресат откровения – Церковь. Автор канона – Церковь. Библия составлена на внебиблейской основе. Кем именно эти книги включены в состав Писания? – Церковью. Церковь как литургич. община первичнее, нежели Церковь как община, слушающая чтение Писания. И когда еще не были собраны новозаветные книги, и даже когда они еще не были написаны – Церковь уже была, и в ней уже была Евхаристия. Сейчас мы сначала слушаем чтение Евангелия, затем причащаемся. Но в апостольскую эпоху было иначе: сначала устная проповедь апостолов и их учеников (предание), затем Причастие, и лишь много позже – получение списка «Евангелия от…». Церковь начала причащаться раньше, чем начала читать Нов Завет. И канон Нов Завета согласовывался с Евхаристией, а не наоборот. Мы причащаемся не потому, что так сказано в Нов Завете. Нов Завет христиане 1-х веков признали потому, что на его страницах они узнали тот же дух, что почувствовали на своих Вечерях. И противопоставлять книгу Церкви жизни Церкви, ее Преданию – это все-таки нелогично. В конце концов это вопрос о том, что оставил Христос после Себя: книгу о Себе или Самого Себя? Протестанты говорят, что Христос оставил сборник воспоминаний о Себе; католики – что Своим заместителем Он оставил папу. Православные утверждают, что Он просто Сам остался с нами «во все дни до скончания века». Протестанты заклеивают Христу уста и говорят: «не прибавляй ни слова!». Для протестантов книга – единств. способ общения с Богом, единств. путь познания Бога, единственная дверь, через к-рую они разрешают Богу входить в человеч. жизнь. Православие говорит, что Дух дышит, где и как хочет, и это Его дыхание и запечатлевается в истории христианства как Предание. Христос передает Себя, а не Свои заслуги, к-рые Отец соглашается считать как бы нашими и вменяет их в заслугу всем поколениям.

Среди др. странностей протестантизма можно отметить односторонность учения о «спасении через веру».

10. Самый же сложный этап разговора - это обсуждение вопроса о том, что же именно в протестантизме вызывает критику со стороны православных. Если наше разногласие не в обрядах, то - в чем же? Если православие не сливается с протестантизмом, но с болью воспринимает его распространение в России, то, значит, с точки зрения православных есть в протестантизме что-то такое, что оценивается ими как нечто смертельно опасное. Что же в перспективе христиан. богословия, к-рое на все смотрит под знаком «нас ради человек и нашего ради спасения», в перспективе спасения души оказывается фатальным изъяном протестантизма?

Это вопрос о Евхаристии. Православие полагает, что мы действительно должны стать Телом Христа, и только тогда наше воскресение будет «воскресением в жизнь». Протестантизм полагает, что Евхаристия - символич. обряд, напоминающий учение Христа. Вся жизнь православия строится вокруг Литургии (так же, как жизнь протестантов строится вокруг проповеди Евангелия). И в православ. перспективе отрицание Евхаристии есть не просто искажение одной из черточек Христова учения, но нечто гораздо более страшное: это отторжение самого дара спасения, подмена освящающего и спасающего причастия Христу словами о Христе. Это подмена Божия дара человеч. словами о величии этого дара. Есть нек-рые протестант. общины, к-рые заявляют, что они признают Евхаристию таинством. Но здесь надо различать 2 вопроса: одно - это что люди сами думают о своих действиях, и другое - на самом ли деле их действия столь благодатны, как им кажется. В протестант. общинах нет апостольского преемства, а это значит, что нет непрерывного потока агап, хлебопреломлений, таинств, льющегося от апостолов до нас сквозь все века. Значит, нет участия в апостольской Евхаристии, а есть всего лишь самодеятельность, подражающая апостольскому Таинству… Это сложный вопрос, и в этой книге он рассмотрен весьма недостаточно. С раннехристианским пониманием Евхаристии желающий может познакомиться по работам свящ-ков Киприана Керна, Николая Афанасьева, Александра Шмемана…

11. В заключение еще 1 напоминание для православных: христианину никогда не зазорно каяться. Да, наша церковная жизнь далека от нормальной. Да, много грехов в нашей истории и в современности. Совсем не все, что есть и что было в церковной жизни или в приходской практике, нуждается в оправдании. Об ином надо прямо сказать: это греховная привычка, обжившаяся в наших храмах вопреки учению нашей же Церкви (напр., икона Новозаветной Троицы, изображающей Бога Отца в виде старца, вопреки постановлению VII Вселенского собора и Стоглавого собора Рус. Церкви). Протестанты не умеют говорить о болезнях или грехах своих общин. Они воспитаны в духе непрестанной похвальбы, непрестанных самовосхвалений: «это раньше я был грешником, потому что был атеистом, но теперь и я святой, и он святой, и все наши святы!». Вот уж в чем подражать протестантам никак не стоит. Покаянный, честный разговор о православии - это помимо всего прочего средство обезоруживания сектант. критики в наш адрес. Мы живем внутри Церкви, поэтому лучше посторонних людей знаем свои болезни. Но кроме них мы знаем еще и духовный свет, к-рый есть в православии. Мы этот свет своими грехами гасим - а он все-таки светит. Сквозь все века проходит плач Церкви о себе самой: «Или ты не знаешь, что тело Церкви подвержено большим болезням и напастям, нежели плоть наша; скорее ее повреждается и медленнее выздоравливает?»321. «Спрашиваешь, каковы наши дела? Крайне горьки. Церкви без пастырей; доброе гибнет, злое наружи; надобно плыть ночью, нигде не светят путеводительные звезды. Христос спит»322. «А Церкви почти в таком же положении, как и мое тело: не видно никакой доброй надежды: дела непрестанно клонятся к худшему»323.

Делать вид, что у нас все хорошо, неумно хотя бы потому, что в большинстве случаев рус. протестант - это человек, к-рый пытался быть православным, он заходил в наш храм, но что-то его испугало, оттолкнуло. Так что богословски, исторически - на протестантах лежит грех раскола, а по-человечески - на нас. «На нас смотрит человек вопрошающими глазами: не у нас ли сострадающее лицо Бога?»324, и потому, что не видит его у нас, он идет к другим.

Поэтому не сверху вниз мы должны смотреть на нашего собеседника, не врага видеть в нем, а потерянного брата. Мы его потеряли, вовремя не подошли, не протянули руку, не объяснили, не поддержали. Когда-то мы не сказали ему, может быть, всего 1 доброе слово - а теперь, чтобы объясниться, приходится с ним беседовать часами. Однажды одна прихожанка, видя, как долго я беседую с сектантами, зашедшими в наш храм, полушутя сказала мне: «Я теперь поняла, как можно добиться долгого и индивидуального разговора с Вами: надо просто записаться в какую-нибудь секту».

И еще: не стройте свою защиту православия лишь на противопоставлении «русского» - «американскому». Православие – не национальная, а вселенская, мировая религия. И в самой Америке православ. Церковь, насчитывает неск-ко миллионов членов. К сердцу может быть обращен такой аргумент: «Что же ты? не горько ли оказаться иностранцем в своей стране?..». Но и обращаясь к разуму, с Библией в руках вполне можно пояснить правоту и глубину святоотеческого мышления.

Более же подробное сопоставление православия и протестантизма, прежде всего по самому главному вопросу – по вопросу о взаимном соотношении Писания, Евхаристии, Предания и Церкви – приведено в моей книге «Традиция, Догмат, Обряд», второе издание которой я готовил по сути с тем, чтобы оно могло читаться как 2-й том настоящей книги.