НУКЛЕАРНАЯ СЕМЬЯ В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ

Так же как большинство семейных терапевтов поддерживают идеи теории систем, многие из них рассматривают семьи и как открытые системы. Открытость семьи выражается в том, что ее члены взаимодействуют не только друг с другом, но также с системами, которые находятся за пределами, при этом происходит постоянный обмен информацией, сведениями, энергетический обмен. Основное внимание в семейной терапии в 1990-х гг. уделялось вопросу о том, как влияют на функционирование семьи раса, пол, этническая и социальная принадлежность, сексуаль-

Майкл Николе, Ричард Шварц

ная ориентация. Сегодня семейные терапевты, занимающиеся социальным контекстом функционирования семьи, не рассматривают его как некоторую абстракцию.

Члены группы из Пало-Альто разработали концепцию открытых систем в области семейной терапии, но в действительности лечили семьи как закрытые системы. Они уделяли мало внимания источникам стрессов за пределами семьи и редко принимали во внимание влияние общества или расширенной семьи на нуклеарную семью. Первыми клиницистами, принявшими во внимание внешние связи (и использовавшими это в лечении), были Мюррей Боуэн и Росс Спек. Боуэн постоянно подчеркивал важнейшую роль, которую в семейных взаимоотношениях играют отношения с родителями и дальними родственниками, а Спек пытался мобилизовать усилия друзей и соседей для достижения успешного результата лечения.

Терапевты системной школы Боуэна и сетевые терапевты практически всегда включают в свою систему людей, находящихся за пределами нуклеарной семьи; психоаналитики, фокусированные на решении, поведенческие и нарративные терапевты почти никогда не делают этого.

Представитель эмпирического направления Витакер регулярно включал в один или два сеанса не самых близких родственников. Включение удаленных членов семьи или друзей в лечение часто является полезным, иногда — существенно необходимым. Однако понятие семьи как открытой системы представляет собой нечто иное. Открытая система — это не просто увеличенная (расширенная) система, это общность, которая взаимодействует с окружающим миром.

Идея семьи как открытой системы нигде не отражена лучше, чем в работе Минухина «Семьи и семейная терапия» (1974 г.). Когда Минухин писал о «Человеке в его контексте», он противопоставлял семейную терапию психодинамической теории. Последняя, по его мнению, основывается на использовании концепции мужчины как героя, что позволяет ему оставаться самим собой, несмотря на обстоятельства¹. С другой стороны: «Теория семейной терапии основывается на том, что человек не изолиро-

Если мы признаем, что до недавнего времени это было правилом, то использование местоимения мужского рода в данном случае является особенно символичным. Модель героя представляет человека честного и высокоморального. Он одинок, стоек и мужественен, терпелив, оторван от семьи, общества и веры, т. е. от тривиального удушающего мира женщин.

Значение семейной терапии

ван. Он является активным действующим членом социальных групп» (с. 2). Минухин отмечает, что техника стирания границ между внутренним и внешним пространством принадлежит Грегори Бейтсону, и подчеркивает, что как граница между инидивиду-умом и семьей является искусственной, так и разграничение семьи и социального окружения представляется неестественным.

Структурные терапевты убеждены, что семьи тесно вплетены в социальный контекст, и часто учитывают мнение учителей, воспитателей, других социальных работников и влючают их в лечение семьи. Если у одинокой матери есть проблемы с детьми, структурный терапевт может помочь ей, привлекая друзей или работников благотворительных организаций, чтобы помочь сделать домашнюю обстановку менее напряженной.

Стратегические терапевты, возможно, не считают, что лечение должно проводиться исходя из того, что семья — открытая система, но они не ограничивают свои исследования только поисками последовательностей интеракций, поддерживающих проблемы в нуклеарной семье. Работа Сельвини Палаццоли показывает, что в крепких итальянских семьях дедушки и бабушки часто являются непосредственной причиной возникновения интеракций, которые поддерживают симптомы, а члены Института психических исследований (ИПИ) много внимания уделяют вопросу проблемных ситуаций, в которых непосредственно участвуют люди «со стороны», например соседи или начальники. Обычно включение дедушек и бабушек или друзей в семейную терапию бывает полезным, но необязательно необходимым; однако для достижения полного понимания семей вы должны принимать во внимание и некоторые факторы, воздействующие извне.

Те, кто работает с неимущими семьями, нуждающимися в социальной защите, быстро понимают, что попытки помочь им часто запутываются в липкой паутине противоречивых влияний со стороны различных учреждений и организаций: судов, обществ по защите детства, обществ по защите от насилия и т. д. Если семьи среднего класса можно рассматривать как организационно закрытые единства, то с неимущими семьями это невозможно, их дома не имеют стен.

Количество организаций, нацеленных на помощь неимущим, растет, и наиболее очевидная их проблема — недостаток координации. Возьмем, например, недавний случай, когда 15-летний юноша подверг сексуальному насилию своих двух сестер-подростков и младшего брата. Включились агентства, которые работали с детьми, одно со старшей девочкой, другое — с младшей.

Майкл Николе, Ричард Шварц

Одно агентство работало с младшим мальчиком, другое — с виновником преступления. И еще одно — с матерью жертв. В школе, где учились дети, подвергшиеся насилию, с ними работал художественный терапевт, а 15-летний юноша был помещен в интернат, где он проходил курс индивидуальной и групповой терапии. Неудивительно, что все попытки помочь в этом случае предпринимались в разных направлениях. Вторая, более индивидуальная проблема заключается в том, что большинство агентств оказывают помощь различным категориям жертв или преступников, взрослым и детям. Защищая права определенного лица, нуждающегося в защите и коррекции, эти агентства поддерживают индивидов, а не всю семью в целом.

Обычной реакцией терапевтов, которые вовлекаются в эту сетевую работу полностью неорганизованного альтруизма, в первую очередь является желание приложить усилия для координации различных составляющих, а затем, когда они обнаруживают, что не в силах изменить ситуацию, появляется желание отказаться от этих усилий и самим делать все возможное для помощи семье у себя в клинике. Среди тех, кто не хочет сдаваться, Эван Имбер-Блэк (Imber-Black, 1988), Ричард Каган и Ширли Шлос-берг (Kagan & Schlosberg, 1989), написавшие трогательную практическую книгу о работе с семьями, находящимися в «пожизненном кризисе». А также Патриция Минухин, Джордж Калапинто и Сальвадор Минухин, которые недавно (1998) опубликовали практический и дающий пищу для размышлений отчет о своих попытках скоординировать работу и привлечь внимание к социальным агентствам, работающим с неимущими семьями.

Под влиянием социального конструктивизма более новые модели семейной терапии уделяют большое внимание социальному окружению семей, которые они лечат. Однако это внимание в меньшей степени направлено на то, чтобы вовлекать в процесс лечения людей, находящихся за пределами семьи, для помощи в лечении семьи. В значительной степени внимание концентрируется на влиянии социальных и политических факторов на семью.