Мегаобучалка Главная | О нас | Обратная связь


Раннесредневековая Индия (VII-X вв.). Рел. 4 страница



2015-12-04 422 Обсуждений (0)
Раннесредневековая Индия (VII-X вв.). Рел. 4 страница 0.00 из 5.00 0 оценок




С именем Кацукава Сюнэй (1762—1819) связывают появление в это время погрудных изображений на нейтральном фоне, то есть формы — в силу концентрации внимания зрителя только на изображенных лицах,— как бы потенциально заключавшей в себе идею индивидуализации художественного образа, идею портретности. Тенденция индивидуализации художественного образа проявилась и в творчестве художников, наиболее близких к Киёнага. Так, например, художник Кацукава Сюнтё (работал в период 1772—1800 гг.) в своей известной гравюре «Борец Оногава и Охиса в чайном доме» (ок. 1792) отходит от обычных для Киёнага образов и композиций. Обращаясь к погрудному изображению, он подчеркивает индивидуальность персонажа и особую характерность запечатленной им сцены. Поиски типичности и выразительности если еще не самих человеческих характеров, то эпизода проявились и в неожиданности сопоставления мощной головы борца и головы женщины и в контрасте массивного мужского и нежного женского лица, объединенных вместе с тем единством лирического настроения.

Решительный шаг по пути усложнения характеристики человека, персонификации его образа в искусстве б. сделан в творчестве Китагава Утамаро (1753— 1806) и его современника Тосюсай Сяраку (ум. 1801). В конце 18 и начале 19 в. Утамаро занимает ведущее положение среди художников Укиё-э. Его творческая биография весьма разнообразна. Его учителями б.и и художники школы Кано и многие художники Укиё-э. Значительное влияние на формирование его мировоззрения и художественного идеала оказал Киёнага. Вместе с тем уже в известных ранних его работах, в иллюстрациях к «Книге насекомых» (1788), содержащей изображения цветов, птиц и насекомых, в «Книге раковин», исполненной в это же время, проявилась большая самостоятельность его творческой манеры. Прежде всего она сказалась в силе его реалистической трактовки натуры. Утамаро стремится к передаче различных сторон изображенных предметов. Его интересует, например, не только сложная форма раковины, но и хрупкость ее структуры, он передает и шероховатость ее темной поверхности и радужное мерцание ее перламутровых стенок. Его колорит усложняется, все большее значение приобретают переходные тона. В его гравюрах появляются изображения силуэтов — теней человеческих фигур, проступающих на плотной белой бумаге, обтягивающей легкие раздвижные стены дома. Часто они служат сложным фоном для изображенных в ином ракурсе реальных объемных фигур («Силуэт красавицы», ок. 1794). Утамаро вводит изображение прозрачных тканей, создающих дополнительную игру оттенков («Девушка, рассматривающая прозрачную ткань», 1790, «Занятие шитьем», «Женщина, читающая письмо при свете лампы», «Женщины под москитной сеткой или ночные гости»). Все это вносило в гравюры Утамаро остроту сопоставлений и контрастов. Его любимым мотивом становится также женщина, смотрящаяся в зеркало. Возможность изобразить фигуру женщины со спины и вместе с тем уже в другой плоскости показать ее лицо, отраженное в зеркале, возможность столь разнообразной характеристики ее облика отвечали постоянному стремлению Утамаро к многогранному раскрытию явлений.

К середине 1790-х гг. творчество Утамаро достигает своей полной зрелости. В это время он создает свои прославленные серии: «Большие головы», «Выбор песен», «Испытания верной любви», «Знаменитые красавицы шести лучших домов», «Десять красавиц», «Цветные изображения Северных провинций» и др. Его основной художественной формой становятся поколенные и погрудные изображения на нейтральном фоне. Для характеристики своих персонажей Утамаро не вводит никаких изобразительных деталей. Он отказывается от изображения интерьеров и пейзажей. Его листы целиком заполняют фигуры людей. Интересно отметить, что в тех гравюрах, где Утамаро обращается к изображению людей в пейзаже (у него б.и уже и чисто пейзажные листы), люди и природа выступают в них как два самостоятельных начала (триптих «Прогулка по берегу моря»). Хотя в его художественном сознании уже появляется сопоставление двух сторон реального мира: жизни человека и природы, но в творчестве Утамаро этот момент не играл еще серьезной роли, однако он уже свидетельствует о зарождении в искусстве эпохи Эдо новой тенденции, приведшей в первой половине 19 в. в творчестве Хокусаи к глубокой постановке проблемы единства и противоречия между человеком и окружающим его миром.

Сфера интересов Утамаро лежит целиком в области человеческих чувств. В этом он продолжал развивать главную тему Укиё-э. Но чтобы теперь дать характеристику своих персонажей, он максимально укрупняет и приближает их, пользуясь полуфигурной композицией, и дает их вне изобразительной среды.

Так же как и Харунобу, Утамаро интересует не характер человека, своеобразие его индивидуальных черт, а только его определенное душевное состояние. Но в понимании сложности природы человеческих чувств Утамаро ушел далеко вперед в сравнении со своими предшественниками. И все же строй чувств, воплощенный Утамаро в образах, исполненных сдержанной силы, всегда оставался в пределах гармонического звучания. Мироощущение Утамаро еще не знало диссонансов. В произведениях Утамаро мы не найдем резких контрастов любви и ненависти, преданности и измены, отчаяния и восторга. Амплитуда душевных движений его героев не выходила за пределы любви и размолвки, преданности и несогласия, грусти и радости. В гравюре из серии «Испытания верной любви» изображена сцена размолвки влюбленных. Весь лист заполняют женская и мужская фигуры, стоящие спиной друг к другу. В сопоставлении печально опущенной головы женщины и энергичного движения данной вполуоборот головы мужчины художник передает момент душевного несогласия, возникший конфликт. Вместе с тем, объединяя обе фигуры единым ритмом линий, так что линии одной фигуры почти продолжаются в другой, он достигает того внутреннего единства двух изображенных фигур, которое смягчает тему конфликта, сообщает ей новые оттенки раздумья и грусти, скорее объединяющие влюбленных, чем углубляющие несогласие. Еще большей остроты и разнообрАз. характеристик человеческих переживаний, различных оттенков одного чувства Утамаро достигает в своих многочисленных полуфигурных изображениях женщин, закрепивших за ним славу создателя портрета в японской гравюре. Индивидуальность облика и чувств его героинь выражается глубоко эмоциональной пластикой движения, жеста, выразительностью линейного ритма, соотношением тонов и полутонов, самим расположением фигур на плоскости листа.

Особое место в творчестве Утамаро занимает тема материнства. Лучшие гравюры с изображением матери и ребенка б.и исполнены им в конце 1790-х гг. («Яма Уба с сыном на коленях», «Яма Уба и Кинтоку с игрушечным коньком», «Яма Уба и Кинтаро»). «Яма Уба с сыном на коленях»—одна из наиболее значительных гравюр этой серии. Утамаро дает здесь даже не погрудные изображения, а почти только лица, монументализируя, предельно приближая их к зрителю. В сильном, почти порывистом движении женщины, прижавшей к себе сына, в ее величественном и вместе с тем простом и естественном облике — ее волосы не уложены в сложную прическу, а свободно густыми прядями ниспадают на ее плечи — проступает как бы в своей первозданной силе и простоте материнское чувство. Контраст темного лица мальчика и белого лица матери, чистота и ясность ее контура подчеркивают и женственность и силу образа. Ценность человеческого чувства раскрывается здесь Утамаро не в множественности его оттенков, а в одухотворенной цельности, естественности его величия. Именно в гравюрах, посвященных теме материнства, наиболее полно раскрылся художественный темперамент Утамаро, сила и активность его образов.

С расцветом творчества Утамаро совпала блестящая, но кратковременная деятельность Сяраку. Сведений о его жизни сохранилось чрезвычайно мало. Сяраку б. актером театра Но. Как гравер он работал всего лишь десять месяцев, в 1794 г. За это время им б.о создано немногим более ста гравюр с изображениями актеров. Театральным сценам и актерам б.о посвящено творчество многих известных предшественников Сяраку: художников фамилии Тории, Кацукава, таких, как Сюнсё (1726—1792), Сюнтэй (1770—1820), Синэй и других. На протяжении своего развития, начиная с первых театральных афиш Киёнобу, Этот своеобразный жанр не выходил за рамки иллюстраций сценического сюжета с его условной экспрессией движения актера, передачей характерной актерской маски. В творчестве Сяраку этот жанр получил совершенно новое осмысление. Условность застывшей маски актера превратилась в выразительное, гротескное, но вместе с тем полное движения и реальной человеческой страсти лицо, лицо, искаженное гримасой гнева, или злобно-мстительное, алчное, или бездушно жестокое («Актер Итикава Эбизо в роли Такэмура Саданосин»). Мир Сяраку — это мир страстей сильных, но темных. Они таятся где-то в глубине острых маленьких глазок, выплескиваясь вдруг в оскале рта, во взметнувшихся дугах бровей, в судорожных движениях цепких пальцев. Художественная манера Сяраку отличается резкой индивидуальностью. Обычно он использует обобщенный контур, доведенный в своей характерности почти до карикатуры. Неисчерпаемы его приемы в передаче экспрессии лица. Особенно выразительна линия рта — то переданная наподобие петли с красным пятном языка, то опущенная книзу, то резко очерченная с черными треугольниками в углах. Его фигуры изображены на темно-синем или черном фоне в одеждах интенсивного, глубокого цвета: желтого, красного, коричневого. Часто Сяраку сопоставляет совершенно различные типы лиц — хитрые и доверчивые, низменные и возвышенные, заостряя тем самым характеристику каждого из них. Образы Сяраку — это неведомая творчеству Утамаро грань внутреннего мира человека. В сущности, в творчестве Сяраку основная тема искусства Укиё-э — тема человеческих чувств — при том своеобрАз. художественного метода их выражения, отвлекавшегося от индивидуального психологического их проявления и раскрывавшего их в образах обобщенных и идеальных, б. исчерпана. Став господствующей темой у Харунобу, раскрывшего ее лирико-поэтическую сторону, она завершилась в открытом Сяраку мире сильных, но жестоких человеческих страстей. В конце 18 — первой половине 19 в. в творчестве художников, продолжавших работать над старыми сюжетами и темами, Тоёкуни (1769—1825), Кунисада (1776—1864), Куниёси (1797—1861), появляются черты эклектизма, внешней декоративности и вместе с тем усиливается интерес к описанию мелких бытовых деталей.

Новый, последний и высший, этап в развитии реалистических тенденций демократического искусства эпохи Эдо б. связан с творчеством художника Кацусика Хокусаи (1760—1849). Истоки творчества Хокусаи почти целиком находятся в искусстве Укиё-э. Картина мира осмысляется художником прежде всего через сознание значительности, особой ценности каждодневной жизни людей, их труда и забот. Жизнь природы, ее смысл и красота в пейзажах Хокусаи становятся понятными лишь благодаря присутствию в них людей, занятых своими обычными делами. Но если для художников Укиё-э в повседневной жизни открылся мир человеческих чувств, сосредоточивший на себе все их интересы, то Хокусаи в повседневной жизни людей увидел и совсем другие, неизвестные искусству Укиё-э стороны. Повседневное существование людей привлекает Хокусаи прежде всего в своем трудовом аспекте, в своем созидательном начале, в котором художник улавливает биение мощной стихии народной жизни и в котором он видит подлинный смысл человеческого бытия. Он стремился к многостороннему охвату жизненных явлений, к постижению их внутренней взаимосвязи и взаимообусловленности, к воссозданию широкой картины мира. Не случайно большую часть своей жизни Хокусаи провел в путешествиях по стране, неустанно зарисовывая все, что им б.о увидено. Не случаен также исключительно разнообразный круг его интересов и деятельности — Хокусаи б. известен не только как гравер, но и как писатель, поэт и живописец. Широта кругозора Хокусаи, выдвинутая им проблема соотношения человека и окружающего мира, его новое осмысление человеческой деятельности и, наконец, появившаяся в его произведениях тема человеческого коллектива выходят далеко за пределы художественных задач Укиё-э.

В творчестве Хокусаи демократическое японское искусство эпохи Эдо вступило в свой последний, заключительный этап развития. Повседневная жизнь людей рассматривается теперь Хокусаи в общей картине мироздания. Естественное движение жизни, воспринимаемой художником во всем богатстве ее частных и общих проявлений, развертывается им в многопланных композициях, представляющих сложное единство жанровых и пейзажных мотивов. Искусство Хокусаи проникнуто пафосом красоты мира, сознанием высокого одухотворенного начала, вносимого в мир человеком, и вместе с тем драматичности соотношения неустанной, напряженной, подчас суетливой деятельности людей и величия и вечности природы. В истории японского искусства творчество Хокусаи явилось и новым открытием природы. Он б. первым из художников японской гравюры, в творчестве которого пейзаж получил значение самостоятельного жанра. В отличие от средневековой пейзажной живописи, передающей не своеобразие местности, а стремящейся к выражению самых общих свойств натуры, в пейзажах Хокусаи б. запечатлен живой и величественный облик природы Японии.

Творческое наследие Хокусаи чрезвычайно велико. За свою долгую художественную деятельность он создал около тридцати тысяч рисунков и гравюр и проиллюстрировал около пятисот книг. Хокусаи родился в Эдо в семье ремесленника. Тринадцати лет он поступил в мастерскую к граверу Накаяма Тэцусону. Затем работал у художника Сюнсё, под влиянием которого б.и исполнены его ранние гравюры с изображением актеров (1779). В течение долгого времени, примерно с 1797 по 1810 г., Хокусаи работает как мастер суримоно (особый, требующий сложной техники вид гравюр, использовавшихся в качестве поздравительных карточек). В это же время он создает и первые свои самостоятельные произведения: «53 станции Токайдо» (1804), виды дороги, соединяющей Токио и Киото, и в 1814 г. выпускает первую книгу задуманного им как пособие для художников многотомного труда «Манга». Пятнадцать томов «Maнгa», создававшиеся на протяжении многих лет, содержат пейзажи, жанровые сцены, этюды различных движений людей и животных, переданных иногда при помощи одной линии, изображения цветов и птиц. В «Манга» мы находим рисунки звериных масок с характерным выражением человеческих лиц и изображения различных человеческих физиономий, молодых и старых, улыбающихся, плачущих, смеющихся, с выражением удовольствия, любопытства и т. п. В «Манга» не только сказался широкий круг наблюдений Хокусаи, но и в полной мере выявился его блестящий талант рисовальщика. Реалистическая острота его рисунка, раскрывающего самые характерные свойства натуры, выразительность и красота линии ставят его в один ряд с крупнейшими рисовальщиками мирового искусства.

Расцвет творчества Хокусаи относится к 1820-м — началу 1830-х гг. В это время им б.и созданы лучшие его пейзажные серии. Эти серии, создававшиеся почти в одно и то же время, поражают разнообразием аспектов, глубиной и богатством художественного видения Хокусаи — от широкого философского осмысления картины мира в серии «36 видов горы Фудзи» (1823—1829), показа эпического величия природы в серии «Мосты» (1823—1829), любования ее стихийной мощью в «Водопадах» (1827—1830) и, наконец, до тонкого лирического переживания природы в серии «Поэты Кит. и Японии» (1830). Одной из самых значительных работ Хокусаи, в которой наиболее полно раскрылось своеобразие его творчества как художника-мыслителя, является серия «36 видов Фудзи». Большее число листов этой серии представляют различные жанровые сцены: рыбака, закинувшего сети, работающих на дровяном складе пильщиков, бочара, мастерящего бадью, и т. п., развернутые в пейзаже с горой Фудзи на заднем плане. Очертания Фудзи то ясно выступают, занимая большую часть горизонта, как в листе «Порыв ветра», где внезапно налетевший вихрь застиг идущих по дороге крестьян, то ее вершина неожиданно оказывается видна через огромный круг лишенной дна бадьи, над которой трудится бочар (лист «Бочар»), то виднеется в треугольнике бревенчатой подпоры, на которой громоздится колоссальный деревянный брус, распиливаемый пильщиками (лист «Пильщики»), или выглядывает из-за леса вертикально поставленных досок дровяного склада (лист «Дровяной склад»). Один за другим листы серии развертывают перед зрителем многообразную картину природы Японии — ее скалистые берега, о которые разбиваются волны океана, поля, лежащие у подножия Фудзи, ее живописные горные деревни.

Лишь два мотива остаются постоянными почти в каждой гравюре серии — мотив неустанно трудящихся людей и горы Фудзи. Люди в гравюрах Хокусаи живут, трудятся, почти суетятся, их всегда много, они даны в выразительном, почти гротескном плане. Однако здесь нет оттенка иронии. В преувеличенной характерности их движений и жестов проступает постоянное, напряженное усилие каждого из них, вливающееся в их общий труд, утверждающий их перед лицом большого мира. Но постоянно присутствующий мотив Фудзи, неизменный, индивидуализированный облик которой выступает как символ вечности и красоты мира, вносит оттенок раздумья о бренности человеческой жизни. Мотив Фудзи, который сначала выступает исподволь, почти как бы случайно, постепенно вырастает в самостоятельную тему. В листе «Тамагава» за береговой полосой, за океанской далью, на горизонте вырастает бесстрастно величавая Фудзи. Ее величие сродни холодной огромности океана. В пейзаже, казалось бы, восторжествовала стихия бездушной природы, если бы не уверенно пробивающаяся в волнах рыбачья лодка и фигурка человека с лошадью, стоящих на берегу. И наконец, в гравюре «Фудзи в ясную погоду» тема Фудзи раскрывается во всей полноте своего всепоглощающего, мощного звучания. Почти всю плоскость листа заполняет силуэт исполинской горы. Пространство развертывается художником не вглубь, а вверх. Фудзи врезается в голубую бесконечность неба, пересекая белые полосы облаков. Пейзаж безлюден — его масштаб слишком грандиозен. В этой грандиозности как бы торжество вечного начала природы, здесь теряются и исчезают все усилия человеческих жизней. В этом разрешается постепенно нарастающее драматическое звучание темы Фудзи. Но вместе с тем при всей своей колоссальности величие Фудзи не подавляет. Это скорее противостоящее человеку начало, а не подчиняющая и подавляющая его сила. Зеленая полоса склона горы, голубое небо, спокойный ритм белых облаков, красная в ясный день вершина Фудзи — вся эта гамма мажорных тонов побеждает бесстрастие величия Фудзи, делает картину живой и понятной, близкой и даже соизмеримой с обычными представлениями человека. Стремление найти такое соотношение мира и человека, в котором природа обрела бы соразмерные человеку черты, проходит через многие гравюры Хокусаи. В серии «36 видов Фудзи» это стремление находит свое наиболее законченное выражение в силе утверждения ценности человеческого труда. Целеустремленная деятельность людей, их особая активность, подчеркнутая выразительностью их поз, жестов и движений, реализуются в огромности предметов, ими создающихся. Бадья, которую мастерит бочар, огромна так, что он не только спокойно в ней умещается, но оказывается во много раз меньше ее; брус, который распиливают пильщики, непомерно велик, его диагональ доминирует над всем пейзажем, в том числе и над Фудзи; доски дровяного склада почти касаются неба, рыбачья лодка в гравюре «Тамагава» необычайно велика. Предметы, созданные людьми,— это как бы продолжение их самих. Плоды людских трудов оказываются почти столь же величественными и грандиозными, как сама природа. Это то реальное вещественное начало, которое приносит с собой в мир человек, утверждает его в нем, делает его сопричастным красоте и величию природы.

Художественные идеалы Хокусаи целиком обращены к человеческому коллективу, к стихии народной жизни. Тема человеческого коллектива в творчестве Хокусаи проходит свою эволюцию от изображения суетной толпы (лист «Мост в Эдо» из книги Дотю Гвафу 1818 г.) до широкого охвата жизни народа, осмысленной трудом, в гравюрах «36 видов Фудзи». Среди многочисленных работ Хокусаи последних двух десятилетий его жизни наиболее значительной б. серия пейзажей «100 видов Фудзи». Но никогда уже Хокусаи не поднимался до таких величественных образов природы, как в гравюрах «Волна» и «Фудзи в ясную погоду» из серий «36 видов Фудзи». Его поздние работы отличаются высоким графическим мастерством, однако уступая в богатстве и тонкости колорита более ранним сериям. Пожалуй, ни один из предшествующих художников Укиё-э не достигал такой глубины и тонкости цветовых переходов, как Хокусаи. Выразительность его листов основана на сочетании острого, обобщенного рисунка и тончайше разработанных цветовых переходов общего фона, передающих пространство, воздух и воду. Чаще всего Хокусаи развертывает композицию листа в глубину, однако перспектива и соотношение масштабов в его пейзажах почти всегда произвольны и подчинены художественному замыслу.

Творчество Хокусаи вызвало многочисленные подражания. Число его учеников б.о чрезвычайно велико. Среди них б.и такие известные мастера, как Хоккэй (1780—1850), Гаку-Тэй (работал в 1810—1830 гг.) и другие. Но почти для всех последователей Хокусаи характерно усвоение лишь внешней стороны его творческого метода. Выразительность рисунка Хокусаи в работах его учеников приобретает оттенок манерности, его колористические достижения используются главным образом для решения чисто декоративных задач.

Последним значительным представителем японской гравюры первой половины 19 в. б. пейзажист Андо Хиросиге (1797—1858). Хиросиге б. учеником гравера Утагава Тоёхиро (1763—1828). Первой работой, принесшей Хиросиге известность, б. серия гравюр «53 станции Токайдо», напечатанная в 1834 г., то есть вскоре после выхода прославленных серий Хокусаи. Продолжая пейзажный жанр, открытый в гравюре Хокусаи, Хиросиге, однако, разрабатывает его по-своему. Природа обыкновенно привлекает Хиросиге в своих частных, конкретных проявлениях. Наиболее известными сериями Хиросиге, вышедшими в последующие годы, б.и «8 видов Оми» (1835), «69 видов станций Кисокайдо», «Виды 69 провинций», «100 видов Эдо» (ок. 1857) и некоторые другие. Хиросиге свободно владел всем арсеналом художественных средств японской цветной ксилографии. Для его работ характерны лаконизм и острота рисунка, красота и выразительность силуэтов, богатство тональностей одного цвета. Однако при всем артистизме Хиросиге его работы лишены уже того богатства чувств, которые б.и присущи всей предшествующей гравюре. При всей увлеченности Хиросиге реальным, конкретным мотивом природы его листы всегда подчинены декоративному замыслу. В естественной красоте природы Хиросиге привлекает выразительность ее отдельных проявлений — контраст ясно различимых и почти исчезающих в тумане предметов, мягкость снега и графическая острота иголок сосны и ее изогнутых веток. Излюбленные мотивы Хиросиге — пейзаж, преображенный лунной ночью, или видимый сквозь сетку дождя, или выступающий из пелены тумана. В своих гравюрах Хиросиге подчеркивает контраст четких изображений и чуть намеченных приглушенным цветным пятном силуэтов; линия Хиросиге приобретает особую остроту в сопоставлении с мягкостью цвета, его цветовая гамма скупа, но изысканна.

Творчество Хиросиге завершает период блестящего расцвета японской цветной ксилографии 18 и первой половины 19 в. Гравюра 1850—1860-х гг. не выдвинула ни одного крупного художника, в ней все явственней выступают стилизаторство и эклектика.

В этот период Яп. вплотную подошла к событиям, ставшим важнейшим рубежом в ее истории. В 1868 г. в Японии произошла буржуазная революция, положившая начало и новому этапу в истории японского искусства. События 1868 г. и последующих затем 1880-х гг., когда Яп. стала конституционной монархией, включили Японию в мировую систему капиталистических стран, вовлекли ее в их общую сферу социальных, политических и культурных интересов, оказали решительное преобразующее воздействие на все стороны жизни страны. В искусстве Японии этого периода возникают многочисленные школы и группировки. Значительная их часть стала на путь освоения европейского искусства. Многие японские художники, как, например, известный живописец Курода Кийотэри (1866—1924), уезжают учиться в Европу. Вместе с тем среди некоторых групп художников появляется стремление сохранить чистоту национальных традиций. Однако даже творчество такого художника, как Томиоко Тэссаи (1836—1924), продолжавшего работать в традициях монохромного пейзажа, несет в себе элементы искусства нового времени. Конец 19 — начало 20 в. в искусстве Японии б. временем пересмотра всей старой художественной традиции, освоением европейского искусства, поисками нового и вместе с тем собственного пути развития.

Начавшийся еще в конце 16 в. расцвет японского прикладного искусства охватывает почти всю первую половину эпохи Эдо. Но постепенно, с возникновением массового спроса, появляется большое число ремесленных, стандартных работ. Вместе с тем большое распространение получают народные виды творчества— резьба по дереву, а также резьба по кости. Широкое развитие в 17—18 вв. получает керамика, представленная именами таких выдающихся мастеров, как Нинзэй (1598—1666) и Кэнзан (1663—1743). Их керамические изделия отличаются ясностью форм и выразительностью орнамента. Прославленным мастером лаковых изделий б. Огата Корин, перенесший особенности своего живописного стиля в работы из лака. В это же время широкое распространение получает фарфор. Особенно высоко ценились фарфоровые изделия района Арита и Сэто. Среди мастеров фарфора широкой популярностью пользовался мастер Какиэмон (середина 17 в.), введший яркие тона в росписи «цветов и птиц». Расширился старый текстильный центр Нисидзии, близ Киото.

В числе новых народных форм прикладного искусства следует отметить своеобразный вид миниатюрной скульптуры, так называемой нэцке, материалом для которой служили кость, дерево или лак. Нэцке использовались в качестве особых брелоков, подвешиваемых у пояса, к шнуру, на котором держались кисет, трубка и т. п. Темой нэцке служили главным образом характерные персонажи городской жизни, бродячие актеры, фокусники, ремесленники, а также герои старинных легенд и сказаний. В нэцке возрождаются некоторые художественные традиции деревянной скульптуры 13 в. Однако экспрессия средневековой буддийской скульптуры сменяется здесь гротеском. Интерес нэцке к кругу тем, наблюденных в повседневной действительности, б. выражением тех же демократических тенденций в культуре Японии, которые привели к расцвету деревянной гравюры. Характерная гротескность персонажей нэцке во многом напоминает рисунки Хокусаи в альбомах «Манга». Следует отметить также связь нэцке с образами народного театра. До нас дошли имена известных резчиков нэцке, таких, как Мива I, Томогада, Ико и другие. Историю современного японского искусства можно разделить на два основных периода, хронологически соответствующих двум этапам истории Японии — от 70-х гг. 19 в. до вступления Японии во вторую мировую войну и затем — послевоенный период.

Новейшую историю Японии принято начинать с революции Мэйдзи (1868 г.), которая послужила началом крушения феодализма и развития капиталистических отношений в Японии. До 1868 г. власть в стране принадлежала сильнейшему феодальному дому Токугава. Революция происходила под лозунгом объединения страны и создания централизованного государства во главе с императором. Под видом реставрации императорской власти реальная власть перешла в руки монархической буржуАз.. Тесная связь этой буржуАз. с феодальной аристократией, страх перед революционным движением крестьянства и городской бедноты обусловили компромиссный характер реформ и незавершенность буржуазной революции в Японии.

Специфика и сложность формирования японской культуры конца 19 в. и начала 20 в. заключались в том, что процесс самоутверждения нации и связанный с этим культ национальной традиции сочетались с необходимостью создания современного капиталистического государства, подобного государствам Европы и Америки. Вместе с готовыми формами буржуазной государственности происходило заимствование наиболее характерных, а на первых этапах главным образом внешних форм европейской культуры, в том числе архитектуры и изобразительных искусств.

В отличие от большинства стран Европы развитие капитализма в Японии шло более быстрыми темпами, и уже в начале 20 в. Яп. становится одной из крупных капиталистических держав мира. Это определило некоторые особенности в развитии японской культуры вплоть до второй мировой войны.

Уже в 70-х и 80-х гг. прошлого века в японских городах появилось большое количество зданий торговых и промышленных фирм, банков, а также многоэтажные жилые дома, ничем не отличающиеся от аналогичных построек этого времени в европейских странах.

В начале века б.и построены первые здания со стальным каркасом, но вплоть до 20-х гг. преобладало строительство из кирпича и камня в самых разнообразных европейских «стилях».

Влияние американской архитектуры проявилось в строительстве первых многоэтажных зданий, сходных с небоскребами. Это б.и главным образом железобетонные сооружения в 6—7 этажей с большепролетными стальными фермами и значительными плоскостями остекления.

Противоречие в развитии японской архитектуры этого времени заключалось не только в эклектизме и чужеродности заимствованных форм. Специфические качества традиционной деревянной архитектуры, в том числе определенные формы жилого дома, сохранившиеся вплоть до настоящего времени, складывались на протяжении многих столетий как наиболее целесообразные с точки зрения природных и климатических условий страны. Особая каркасная конструкция возникла тоже в соответствии с необычными сейсмическими условиями Японии. Здания, построенные по европейским стандартам, во время землетрясений рассыпались подобно карточным домикам. Особенно разрушительным оказалось землетрясение 1923 г. Эта трагическая катастрофа, показавшая невозможность слепого следования за Европой без учета специфических местных условий, толкнула японских архитекторов к поискам новых конструктивных решений и новых форм. К концу 20-х гг. ясно обозначилась тенденция к осмыслению национальной архитектурной традиции и сопоставлению ее с новой каркасной системой строительства из железобетона и стали.



2015-12-04 422 Обсуждений (0)
Раннесредневековая Индия (VII-X вв.). Рел. 4 страница 0.00 из 5.00 0 оценок









Обсуждение в статье: Раннесредневековая Индия (VII-X вв.). Рел. 4 страница

Обсуждений еще не было, будьте первым... ↓↓↓

Отправить сообщение

Популярное:
Как выбрать специалиста по управлению гостиницей: Понятно, что управление гостиницей невозможно без специальных знаний. Соответственно, важна квалификация...
Генезис конфликтологии как науки в древней Греции: Для уяснения предыстории конфликтологии существенное значение имеет обращение к античной...
Личность ребенка как объект и субъект в образовательной технологии: В настоящее время в России идет становление новой системы образования, ориентированного на вхождение...



©2015-2020 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (422)

Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку...

Система поиска информации

Мобильная версия сайта

Удобная навигация

Нет шокирующей рекламы



(0.018 сек.)