Социально-экономическое положение в стране в 1 -и половине XIX в

К середине XIX в. в Эфиопии сложилось развитое феодальное общество, хотя в периферийных районах страны сохранялись патриархально-феодальные и раннефеодальные черты общества. Уже не существовало сложившейся прежде разницы между наследственной знатью из правящих родов и царскими военачальниками, рассаженными по землям. Обе группы феодалов имели крупные земельные владения, которые они преобразовывали по образцу царского домена. Внутри этих поместий шел интенсивный процесс формирования феодальнозависимого местного населения.

Уже с конца XVIII в. повсеместными были попытки служилых феодалов превратить временно пожалованные земли («гульт») в наследственную собственность («рыст»). Эти формы земельного владения были доминирующими в Эфиопии. Наследственному закреплению гельтовых пожалований способствовало то обстоятельство, что они передавались из поколения в поколение за несение определенной службы потомками первого гультэннъя (владельца гульта). Для обозначения его нового качества употреблялось даже название «рыст-гульт». Гульт составлял важнейшую основу эфиопского феодализма. И хотя эфиопские императоры провозглашали себя верховными властителями всей земли в государстве, они не могли распоряжаться землями рыст. Да и земли гульт по прошествии времени не всегда составляли область безраздельного царского самовластия. Часто это происходило в периоды ослабления царской власти, особенно во «времена князей». Немало гультовых пожалований было сделано церкви, точнее отдельным храмам и монастырям. Церковь к середине XIX в. превратилась в крупнейшего землевладельца. Ей принадлежала в той или иной форме треть всей земли в стране. В гультовой системе землевладения и землепользования тесно переплелись взаимоотношения классов и социальных групп феодальной Эфиопии: вассальные отношения между правителем и стоящим ниже феодалом-помещиком, феодально-теократические отношения между правителем и высшим духовенством, отношения между феодалом-землевладельцем и крестьянином.

В стране сложилась своеобразная иерархия гультовых пожалований, когда полученный от царя гульт гультэннья дробил на отдельные участки и передавал их в гульт для кормления подвластным ему служилым, а те, в свою очередь, нижестоящим и т. д. В основании этой социальной пирамиды были безземельные крестьяне, арендовавшие землю у землевладельцев и крестьяне-общинники. Положение последних было несколько лучше. Повинности, которые нее крестьянин-арендатор, были разнообразными. Это барщина или издольщина (или и то и другое, вместе взятые), многочисленные поборы, включая выплату десятины и дырго (предоставление ночлега и пропитания проезжающим иностранцам и царевым служилым людям, имевшим специальные грамоты), содержание войска, находящегося на постое и др. Кроме того, в конце XVIII в. крестьянин в большинстве провинций вынужден был отдавать землевладельцу половину и более урожая. В середине XIX в. значительно изменились и функции царя, который сохранил еще с аксумских времен титул «ныгусэ-нэ-гэсть — «царь-царей» (император). Царь стал выступать как организатор новых отраслей экономики. Особую заинтересованность, как и прежде, он проявлял в торговле. Именно торговля приносила царям немалые доходы. Цари христианской Эфиопии имели своих собственных агентов, которые занимались от их имени обменом товаров, ведением коммерческих переговоров с правителями Йемена, Египта, Индии, Португалии и других стран. Одновременно при этом «царские купцы» осуществляли и дипломатическую деятельность. Внутренняя торговля находилась преимущественно в руках мусульман.

Еще в первой половине XIX в. в Эфиопии не было всеобщего денежного эквивалента.Роль денежного эквивалента выполняли амоле (брусок соли, как очень ценимый товар в стране), красный перец, патроны, бруски железа и т. п. На рубеже XVIII—XIX вв. в стране появился серебряный талер Марии-Терезии, который вскоре получил широкое хождении в империи. В 1830-е годы во всей империи стало обращаться около 100тысяч этих монет. В последующие десятилетия только правитель Шоа получал в год до ЗОО тысяч талеров в виде налогов с подвластных ему земель. Но всеобщим эквивалентом стоимости талер не стал. Данный процесс сдерживался господством натурального хозяйства, политической нестабильностью. Отсутствие всеобщего денежного эквивалента сдерживало развитие производительных сил, в том числе ремесленного производства. Как и торговля, ремесленное производство мало привлекало христианское население страны и оставалось уделом преимущественно мусульманских народов. Ремесленники составляли замкнутые касты, к которым земледельческое население относилось с презрением, страхом и предубеждением. Ремесленники селились обособленно, на окраинах деревень, при дворах царей, феодалов, церквах и монастырях. Им не разрешалось владеть землей, служить в армии и т. д. Часто, пренебрегая собственными мастерами, цари и феодальная верхушка охотно приглашали чужеземцев для различных строительных работ, для изготовления украшений, дорогих одежд и т. п. И хотя в первой половине XIX в. взгляды правителей Эфиопии к ремесленничеству стало меняться, общее пренебрежение к нему в обществе сохранялось.