Крымско-татарские формирования

Не будет преувеличением сказать, что это наиболее значительный и уникальный комплекс документальных материалов ГААРК по проблеме иностранных добровольческих формирований. Другим его отличием от всех вышеуказанных комплексов документов является то, что он отчасти систематизирован. Так, его основная масса сосредоточена в двух делах: «Материалы о поведении крымских татар в период немецко-фашистской оккупации» и «Материалы о предательской деятельности татарских буржуазных националистов». Необходимо сразу сказать, что такое внимание советских архивистов к этим документам не было вызвано интересом к теме иностранных добровольческих формирований. Эти дела были сформированы после депортации крымских татар в 1944 году, а материалы, хранящиеся в них, должны были показать причины этого события. Тем не менее историку, работающему над указанной проблемой, трудно найти более интересную и подробную информацию, чем эта, так как копии многих документов по истории крымско-татарских формирований хранятся только в уже упоминавшемся Федеральном военном архиве ФРГ.

Проанализировав указанные фонды, можно сделать вывод, что в целом это документы и материалы органов немецкого военно-политического руководства на территории Крыма, мусульманских татарских комитетов и крымских партизан и подпольщиков. Их тематика достаточно разнообразна и содержит в себе информацию:

1. О военно-политических причинах и условиях создания этих формирований. В том числ, информацию о взаимоотношениях лидеров татарских националистов с германским военно-политическим руководством, роли мусульманских комитетов в процессе создания и использования добровольческих частей;

2. Об организации этих формирований. В том числе информацию о методах и результатах вербовки в них, качестве завербованных добровольцев, численном составе и дислокации организованных подразделений, их нумерации и номенклатуре, вооружении и снаряжении;

3. О военно-политической подготовке личного состава. В том числе информацию о работе немецких инструкторов, пропагандистском обеспечении добровольцев, роли ислама в этом обеспечении;

4. О боевом применении этих формирований. В том числе информацию о методах и принципах этого применения, его целях и задачах, основных направлениях. Среди последних особенно выделяются следующие: борьба с партизанами, карательные экспедиции, охранная служба на военных и гражданских объектах, а также в концлагере на территории совхоза «Красный»;

5. Об итогах боевого применения и эффективности этих формирований. В том числе информацию о боевых качествах и моральном состоянии татарских добровольцев, факторах, которые влияли на это.

Таким образом, используя эти документы и материалы, можно в целом реконструировать основные моменты истории этой категории иностранных добровольческих формирований на территории Крыма.

Выше уже говорилось о том, что значительную часть документов о крымско-татарских добровольческих формированиях (впрочем, как и о других) составляют всевозможные указания, донесения, отчеты и т. п. крымских партизан и подпольщиков. Иногда, за неимением подлинных немецких документов, это единственный источник информации по целому ряду аспектов истории Крыма в период оккупации. Поэтому при их использовании подходить к ним следует очень осторожно, перепроверяя, если это возможно, содержащуюся в них информацию. Однако нельзя согласиться и с теми авторами, которые полностью отрицают правдивость документов из этих источников лишь по той простой причине, что во многих из них содержится негативная информация о роли крымских татар в период оккупации (например, зверства против мирного нетатарского населения). Как правило, они мотивируют это тем, что подобные материалы начали собираться (и даже фабриковаться?!), чтобы документально оправдать депортацию. В данном случае можно спорить о подлинности событий, которые описаны в послевоенных воспоминаниях, но, на наш взгляд, сомневаться в документах периода войны можно только с некоторой погрешностью. И документы о крымско-татарских добровольческих формированиях здесь не исключение.

Наконец, в фондах ГААРК хранится ряд документов и о других иностранных добровольческих формированиях. В данном случае это казачьи части и подразделения. Однако следует признать, что этот комплекс является незначительным и не может быть использован самостоятельно.^[344]

Проанализировав хранящуюся в ГААРК информацию по истории иностранных добровольческих формирований в составе силовых структур нацистской Германии, можно прийти к выводу, что архивные фонды и по сей день являются главнейшим источником информации по данной проблематике. Что же касается крымского аспекта этой проблемы, то этот источник, пожалуй, один из немногих доступных для отечественного исследователя.

Из сказанного выше видно, что документы по истории военного коллаборационизма в фондах ГААРК весьма многочисленны и отличаются по количеству и качеству информации. Их несомненным достоинством является то, что некоторые из этих документов весьма ценны в силу своей уникальности. Например, подлинные документы немецких военно-политических органов и материалы из среды некоторых иностранных добровольческих формирований. Другим достоинством фондов ГААРК является то, что по некоторым спорным моментам истории Крыма периода оккупации их документации более чем достаточно (например, по вопросу о крымско-татарских формированиях).

Однако нельзя не указать и на ряд причин, которые снижают ценность этих документов:

• во-первых, все они разбросаны по нескольким фондам, из описей которых только с трудом можно догадаться об их наличии в том или ином деле;

• во-вторых, это спорность информации, содержащейся в этих документах. Главным образом это касается самой большой части — сообщений, отчетов и т. п. документации партизан и подпольщиков. В целом достоверную информацию из этого источника можно по некоторым аспектам поставить под сомнение вследствие того, что многие партизаны и подпольщики были люди гражданские и незнакомые с организацией и структурой вооруженных сил, тем более германских. Они не знали, что иностранные добровольческие формирования являлись, по сути, самостоятельной категорией вермахта и войск СС — все их члены были для них «власовцами» и т. п. Поэтому используя информацию, содержащуюся в этих документах, ее желательно перепроверять по другим источникам. Кстати, такой же упрек можно адресовать и документам, вышедшим из среды самих иностранных добровольцев;

• в-третьих, одним из положительных моментов, отличающих данный комплекс документов, является то, что наряду с немецкими трофейными документами имеется и их перевод на русский язык. Однако зачастую он выполнен неточно и без знания немецкой военно-политической терминологии.

Тем не менее указанные недостатки не снижают общей научной ценности этого комплекса документов. В принципе их главной причиной является то, что тема иностранных добровольческих формирований в составе силовых структур нацистской Германии была в Советском Союзе под запретом, и поэтому создавать благоприятные условия для ее изучения никто не собирался. Теперь же, когда стало ясно, что данная проблема является, хоть и трагической, но неотъемлемой страницей истории Второй мировой войны, создавать такие условия, на наш взгляд, необходимо. И делать это следует не только из научных соображений. Как показали события в некоторых республиках бывшего СССР, общественно-политическая актуальность изучения проблемы коллаборационизма также несомненна.