Внешнее и внутреннее: в поиске точки соприкосновения

На Земле существовало уже много цивилизаций, которые достигали расцвета, но потом сами себя уничтожали, так как их развитие было крайне негармоничным. Они развивали технологии, но забывали, что даже самый распрекрасный технологический прогресс не сделает людей более счастливыми и мирными, не добавит им ни любви, ни сострадания.

Развитие нашего сознания не поспевало за темпами роста научного прогресса, и это было причиной саморазрушения многих цивилизаций. В области машин и механизмов человек создал настоящих монстров и при этом остался отсталым и неосознанным. А давать такую власть людям, не обладающим развитым сознанием, очень опасно.

Это происходит и сейчас. Они умны и хитры. К тому же они жестоки, все свои силы они бросают на достижение одной-единственной цели, и цель эта — еще больше власти. Больше власти — вот их единственное стремление — не больше мира, правды или любви.

А зачем им еще больше власти? Чтобы управлять другими людьми, чтобы уничтожать их. Вся власть сосредоточена в руках людей с низким уровнем сознания. Так что, с одной стороны, у всех цивилизаций, которые расцветали и умирали, а точнее сказать, совершали самоубийство, вся власть была в руках у политиков. С другой стороны, человеческий разум изобретал все новые технологии, делал научные открытия, и все это в конце концов оказывалось в руках политиков.

Нашу Землю разрушат не инопланетяне — мы сами роем себе могилу. Мы можем понимать это, можем ни о чем не догадываться, но все мы — могильщики, роющие могилы для самих себя. Сейчас ядерным оружием владеет всего несколько стран. Вскоре многие другие страны тоже обзаведутся ядерными арсеналами. Этот процесс выйдет из-под контроля, а когда такое количество стран обладает столь мощным разрушительным потенциалом, то одно-единственное государство может уничтожить всю нашу планету. Один ненормальный, какой-нибудь политик — просто для того, чтобы продемонстрировать свою власть, — может уничтожить всю цивилизацию, и все придется начинать с нуля. Не только человечество будет уничтожено. Вместе с людьми погибнет все живое — животные, деревья, птицы, цветы. Все может исчезнуть, все, живущее на этой планете.

И причиной тому — дисбаланс в нашем развитии. Мы продолжаем развивать научные технологии, не думая о том, что теми же темпами должно эволюционировать и наше сознание. По существу, наше сознание должно даже несколько опережать технологический прогресс.

Если бы наше сознание достигло просветления... В руках Гаутамы Будды ядерное оружие уже не было бы столь опасным. В его руках это оружие превратилось бы в созидательную силу, ведь сила всегда нейтральна; можно использовать ее для уничтожения, но можно применить и для созидания. А сейчас силы наши велики, чего не скажешь про наши человеческие качества. Это все равно что дать гранату детям для игры.

Во все времена люди вели эту битву. Речь о дисбалансе между внутренним и внешним.

Внешнее проще, и оно реально. К примеру, один человек, Томас Эдисон, изобрел электричество. Теперь им пользуется все человечество; его не нужно изобретать много раз. А внутреннее развитие — совершенно другое. Гаутама Будда мог достичь просветления, но это не значит, что просветленным станет кто-то еще. Каждый человек должен дойти до истины сам. Что бы ни происходило во внешнем мире, все это собирается и накапливается; научный прогресс добавляет новое к тому, что уже создано, поскольку каждый ученый стоит на плечах своих предшественников. А эволюция сознания не подчиняется этим законам. Каждый человек должен сделать свое собственное открытие; он не может взобраться на чьи-то плечи.

Всем существующим в материальном мире можно поделиться, можно преподавать в школах, колледжах и университетах. А субъективное живет по другим законам. Я могу знать о внутреннем мире все; но я не смогу передать мои знания тебе. Один из фундаментальных законов бытия состоит в том, что внутреннюю истину каждый человек должен постигать сам, прилагая свои собственные усилия. Истину нельзя купить на рынке или украсть. Никто тебе ее не подарит. Это не товар, не вещь; это духовный опыт.

О наличии у человека такого духовного опыта говорит сама его личность, его внешний вид и то сопереживание, любовь и внутреннее безмолвие, которые наполняют его. Но это лишь признаки того, что внутри человека что-то произошло. Такой человек может тебя приободрить, он может сказать тебе, что ты не напрасно отправляешься в это внутреннее путешествие: «Так же как и я, ты найдешь там сокровища». Каждый мастер — это не что иное, как аргумент, доказательство, очевидец. Но сам опыт остается индивидуальным.

Наука принадлежит обществу, то же можно сказать и о технологии; а царство духа остается уделом отдельных индивидуумов. В этом главная проблема: как найти равновесие.

В одном из красивейших лесов Германии, в знаменитом Черном лесу без всякой видимой причины погибали деревья. Правительство Германии пыталось скрыть факты, но шила в мешке не утаишь. Лес погибал, и не по вине «природных факторов». Причиной стали какие-то газы, которые вырабатывались на заводах, эти газы проникали в атмосферу, после чего выпадал кислотный дождь. Когда такой дождик поливал дерево, оно начинало засыхать, поскольку было отравлено. На сегодня погибла, наверное, половина Черного леса.

Землю окутывает озоновый слой, он выполняет защитные функции — защищает все живое на планете. Солнечное излучение не очень полезно для живых организмов, а озоновый слой отражает немалую его часть. Это излучение, если оно проникает в атмосферу, губительно сказывается на живых существах. Озоновый слой пропускает только те лучи, которые не уничтожают жизнь, а помогают ей развиваться. А мы наделали в этом слое дырок. Посылали ракеты на Луну — нельзя придумать ничего более глупого. Когда ракеты выходили за пределы атмосферы, они создавали дыры в озоновом слое, когда они возвращались, появлялись новые дыры. Теперь смертельное солнечное излучение проникает в атмосферу.

Когда эта цивилизация погибнет, люди, наверное, подумают, что это было стихийное бедствие. Но это не так, бедствие создали мы сами. Концентрация углекислого газа и других соединений привела к потеплению в атмосфере Земли, и это создает новые проблемы. На обоих полюсах, и Северном, и Южном, тает лед, и вызвано это потеплением. Когда такие явления будут изучать через сотни лет, то, наверное, подумают, что случилась природная катастрофа. Но это не так. Это наша собственная глупость.

Мы многое сможем понять, взглянув на происходящее вокруг и вспомнив о других цивилизациях, которые исчезли или по причине войн, или в связи с бедствиями, которые, по-видимому, были стихийными. Но совсем не обязательно. Те цивилизации могли натворить каких-то глупостей, которые и привели к бедствиям. На Земле уже были высокоразвитые цивилизации, но с ними случилась та же беда, которая поджидает и нас.

Все они погрузились во тьму, к которой приближаемся и мы. Они не потеряли свое сознание, у них его не было. Точнее их сознание было таким же поверхностным, как и у нас.

Что ты делаешь для того, чтобы предотвратить катастрофу, которая надвигается на нас с каждым днем? Гибель Земли все ближе, осталось самое большее несколько десятилетий, и это по оптимистичным прогнозам; для пессимистов она может произойти и завтра. Но даже если бы у тебя в запасе было сто лет, что ты собираешься сделать, чтобы помочь человеческому сознанию подняться настолько, чтобы мы могли предотвратить предстоящее глобальное самоубийство? Оно надвигается со многих сторон. С одной стороны — абсолютно реальная ядерная угроза. Можно в любой момент нажать на кнопку, и начнется война. И уже не нужно будет посылать армии и самолеты, чтобы нанести ответный удар. Если в океаны попадет весь лед из Гималаев, с Северного и Южного полюсов, из Альп и других гор, то все мы потонем.

Единственный способ избежать всего этого — создать в мире больше медитативности. Но мир настолько обезумел, что иногда это кажется почти невероятным.

Если в ближайшие годы произойдет революция и мы сумеем достичь нового уровня сознания, то, вероятно, удастся избежать последствий всего, что до сих пор происходило в мире. Мы должны приложить все усилия, чтобы избежать этих последствий. Сейчас особенно темные времена, и эта темнота будет сгущаться, если только каждый не зажжет внутри себя маленький лучик света и не осветит все вокруг. Если каждый человек не поделится своим светом и огнем со страждущими, рассвет сам по себе не наступит. Мы должны быть в полной боевой готовности, должны приложить все усилия, чтобы помочь развитию сознания.

Это великая битва против тьмы, но, кроме того, это и большая возможность, захватывающее испытание. Не нужно воспринимать все слишком серьезно. Все нужно делать с любовью, танцуя, распевая песни, радуясь жизни, потому что лишь так можно вызвать рассвет и разогнать тьму.

Есть один космический закон, который гласит: «Лотос может вырасти только из грязи». Политики, священнослужители всех религий, правительства и чиновники — все они создали много грязи. Теперь нам нужно вырастить на ней лотосы. Ты не должен утонуть в этой грязи; ты должен посеять в ней семена лотосов.

Семя лотоса творит чудо: оно превращает грязь в прекрасный цветок. На Востоке лотос почти обожествляют. И вот почему. Во-первых, потому что он растет из грязи. Английское слово «human» означает просто «грязь». Арабское слово mdmi» тоже означает «грязь», ведь из грязи Бог сотворил человека. Но можно вырастить цветок лотоса. Это большой цветок, и он раскрывает свои лепестки только на рассвете, когда начинают петь птицы и небо окрашивается в разные цвета. Когда темнеет и садится солнце, лепестки складываются. Лотос любит свет.

Во-вторых, лепестки лотоса и даже его листья такие бархатистые, что ночью на них собирается роса. Рано на рассвете капельки росы сияют, подобно жемчужинам, и даже прекраснее, а вокруг них светятся маленькие радуги. Но самое прекрасное то, что, хотя роса лежит и на лепестках, и на листьях, ее капельки их не смачивают. Налетает легкий ветерок, и они скатываются обратно в воду, не оставляя следов.

Цветок лотоса на Востоке стал символом. Там говорят, что нужно жить в мире, но так, чтобы он тебя не затронул.

Ты должен оставаться в миру, но он не должен оставаться внутри тебя.

Иди по жизни, оставив позади все превратности и удары судьбы. И если в свой последний час ты сможешь сказать, что твое сознание осталось таким же чистым и невинным, каким оно было при рождении, то ты прожил религиозную, духовную жизнь. Вот почему цветок лотоса стал символом жизни, наполненной духовностью. Лотос вырастает из грязи, но остается незапятнанным. И это символ трансформации. Грязь превращается в самый прекрасный и благоухающий цветок на Земле. Гаутама Будда так любил лотос, что говорил о «рае лотосов».

Наша глубокая медитация и благодарность всему сущему могут помочь Земле. Здесь станет больше сознания, расцветут новые цветы; наша планета может стать раем лотосов.

Правда, понадобятся невероятные усилия, чтобы произвести революцию в человеческом сознании, и я призываю всех принять в ней участие. Делай все, что в твоих силах. Революции нужно посвятить всю свою жизнь. У тебя не будет другого шанса, другой возможности для твоего внутреннего роста и для роста всей нашей прекрасной планеты.

Это единственная планета во Вселенной, где есть жизнь; ее гибель была бы огромной трагедией. Но этого можно избежать.

Кажется, что научное видение объективной реальности и субъективный опыт бытия абсолютно различны и несовместимы. Такова природа вещей или это всего лишь иллюзия нашего разума?

В прошлом научный и религиозный подходы к существованию были различны и несовместимы. Причиной тому были старые религии, которые упорно держались за предрассудки, системы верований, отрицали возможность поиска и сомнения. По существу, ничего несовместимого в науке и религии нет, и нет между ними никакого отличия. Но религия настаивала на необходимости веры, а наука не могла этого принять.

Вера прикрывает твое невежество. Она никогда не открывает тебе правду; она дает какие-то догмы и убеждения, и с их помощью ты создаешь иллюзию знания. Но такое знание — только иллюзия. Все, что основано на слепой вере, — ненастоящее. Поскольку религии неизменно настаивали на необходимости веры, а в науке основным инструментом является сомнение, то между ними произошел раскол, который стал непреодолимым. Таким он и останется, если религия не осмелится решить проблему сомнения.

По моему мнению, существует только наука, у которой есть два раздела. Первый занимается внешним миром, а второй — внутренним. Один мир объективен, другой — субъективен. Нет никаких отличий в методах и умозаключениях этих разделов науки. И каждый из них начинается с сомнения.

Так много было обвинений в адрес сомнения, что все позабыли, насколько оно прекрасно, как много в нем заключено.

Когда рождается ребенок, в нем нет никакой веры, но есть любопытство, способность сомневаться, скептический разум. Сомнение естественно, а слепая вера противна природе. Веру навязывают родители, общество, образовательные системы, религии. Все эти люди состоят на службе у невежества, они тысячи лет служат ему. Они держали человечество в темноте, и на то были свои причины. Дремучего человека, который ничего не знает о реальности, легко эксплуатировать, из него можно сделать раба, его легко провести, держать его в нищете и зависимости. И всем этим пользовались.

Старым религиям до истины не было никакого дела. Они много говорили об истине, но старались удержать людей как можно дальше от нее. До сих пор им это удавалось, но сейчас все они при смерти. И чем быстрее они помрут, тем лучше.

Почему тебе нужно, чтобы вера была на первом месте? Ты же не веришь в розу. И никто тебя не спрашивает: «А веруешь ли ты в розу?» Ты просто рассмеешься и ответишь: «А причем тут вера, я знаю, что роза есть». Когда есть знание, вера не нужна.

А вот слепой верит в свет, он вынужден это делать, потому что у него нет глаз. Из-за веры религиозный человек остается слепым. Если бы в него не вложили веру, если бы ему сказали, что он слеп и его глаза нужно лечить, тогда, возможно, он смог бы видеть. Когда ты увидел свет, вопрос о вере уже больше не встает; ты просто знаешь. Любая вера говорит лишь о твоем невежестве, о твоей слепоте, но она же дает тебе ложную уверенность в том, что ты знаешь.

Если ты будешь задавать вопросы, медитировать, погружаться в глубины своего «я», тебе откроется грандиозная реальность, но ты не найдешь Бога. Ты обнаружишь сознание, вечное, сияющее своей красотой, но старичка с длинной бородой там не будет. Да, теперь его борода, наверное, стала длиннющей — с километр, он же веками там сидит! Ты не найдешь там Бога. Все религии боятся поиска, поэтому и случился этот раскол с наукой. И все религии выступали против науки, поскольку рано или поздно наука докажет, она уже доказала, что ее метод сомнения дает более реальную картину мира. Он открывает секреты жизни, он делает тебя по-настоящему разумным, внимательным человеком, который знает, в чем состоит истина.

Но до недавнего времени наука занималась только объективным миром, который окружает нас с тобой. Я обвиняю религии, потому что они держали человечество в темноте, а ученых я обвиняю в том, что они сделали глупость — они все на свете знают, все на свете исследуют. Все, кроме самих себя. Только ученый, сидящий в своей лаборатории, не стал объектом исследования. Все остальное он изучает, глубоко и непредвзято. Но он забывает о том, кто есть сам исследователь.

Разве возможно исследование без исследователя? Разве можно наблюдать за объективной реальностью, когда нет наблюдателя? А этим наука занимается уже триста лет. Религии совершили преступление, но наука тоже должна взять на себя часть ответственности. Ее часть будет не такой большой, ведь науке всего триста лет. Но о субъективном мире наука не может сказать ничего, ведь его она не исследовала.

Религии должны исчезнуть полностью. Они подобны раковой опухоли на человеческой душе, а наука для полноты картины должна расширить рамки своих исследований. Но это только половина дела. Ты просто смотришь на какой-то предмет и забываешь о человеке, который смотрит. Науке необходимо развивать новое направление, которое отправится исследовать внутреннее. Оба раздела науки будут опираться на сомнение, и вопрос о точках соприкосновения этих разделов уже не возникнет. В центре лежит сомнение. Отсюда ты можешь отправиться в объективную реальность — то, чем до сих пор была занята наука. Опираясь на то же сомнение, ты можешь пойти вглубь своей личности, вот этого наука до сих пор не делала. И поскольку наука была занята другим, мир духовности оказался в руках религий.

Религии делают вид, что занимаются поисками в области духовного, в царстве сознания; но это лишь притворство, потому что свои поиски они начинают с веры. Как только ты во что-то поверил, твой поиск можно считать законченным. Ты уже убил сам вопрос, уничтожил сам предмет поисков.

Нельзя начинать исследование, опираясь на веру. Каждый поиск — то ли в субъективном, то ли в объективном мире — требует открытости твоего разума, и сомнение дает тебе это прекрасное качество, открытый ум. И помни, так как здесь можно запутаться: сомнение не означает неверия, ведь неверие — это та же вера, только вверх ногами. Карл Маркс и его последователи-коммунисты говорили, что Бога нет. Это была их вера. Ни Карл Маркс, ни Ленин, ни любой другой коммунист никогда и не пытались выяснить, есть Бог на самом деле или нет. Они приняли эту идею на веру, точно так же, как христиане, индуисты, мусульмане или иудеи приняли идею о существовании Бога. Не думай, что между атеистами и верующими есть какая-то разница; все они плывут в одной лодке.

Я не отличаю христианина и индуиста от коммуниста. С первого взгляда кажется, что разница между ними велика. Коммунист в Бога не верит, а религии верят. Но это только на первый взгляд; если взглянуть повнимательнее, немного в этом покопаться, то ты будешь удивлен: неверие так же невежественно, как и вера. Оба приняли что-то на веру, без какого бы то ни было исследования. Поэтому я утверждаю, что коммунизм — это атеистическая религия. У мусульман есть Мекка, у иудеев — Иерусалим, а у коммунистов есть Кремль. А смотреть на Кремль очень забавно: он похож на храм! Наверное, до революции это и был храм. Ну, его точно построили не коммунисты. Это, наверное, была самая большая церковь в России. Они ее захватили и сделали своим главным штабом. Но по архитектуре это явно храм.

Да и не только архитектура Кремля, но и сознание людей, правящих страной из Кремля, точно такое же, как и у попов, аятолл и шанкарачарьев. Нет никакой разницы! По основным принципам они бы договорились. Коммунисты верят в «Капитал», христиане верят в Библию, так в чем же разница? Книги разные, но люди, которые в них верят, устройство сознания, которое верит, — одно и то же.

Поскольку наука по непонятным причинам отказывалась замечать существование собственно ученого, она продолжает играться с крысами, проводить с ними эксперименты. Они работают с крысами, обезьянами, с чем угодно. Научные исследования дошли до уровня молекул, атомов и электронов. Ученые были так заняты своими поисками, что забыли об одном: что они тоже существуют. Без ученого нет никакого смысла в существовании лаборатории. Кто проводит эксперименты? Конечно же, существует сознание, некая сумма знаний, некое существо, способное наблюдать. Это такой простой факт, но вот уже триста лет наука не может его принять. Я считаю ее виновной, поскольку, если бы она признала этот факт и сделала его субъектом научного исследования, религии давно уже прекратили бы существование. Наука должна взять на себя часть ответственности за то, что религии до сих пор существуют.

Само слово «наука» объясняет мою точку зрения. Наука означает познание. Для любого знания, любого познания нужно три вещи: объект знания, его субъект, и между ними возникает собственно знание.

Даже если бы на Земле не существовало людей, на ней росли бы деревья и розовые кусты, но они бы не знали, что они кусты роз и деревья. На небе собирались бы тучи, но никто бы не знал, что наступил сезон дождей. Всходило бы солнце, но не было бы рассвета, потому что некому было бы его описать. Человек познающий — это самое драгоценное явление природы, и ввиду того, что наука отвергала это явление, у религий была абсолютная свобода в навязывании своих устаревших верований.

Моя задача состоит в том, чтобы помочь религиям почить с миром. Место, которое они занимали, должна занять наука. Можно оставить два названия: изучение объективной реальности будет называться наукой, а субъективной — религией, но на самом деле необходимости в двух названиях нет. Лучше, если будет одно название, наука, и два ее раздела — один будет заниматься внешним, а другой отправится вглубь человека.

Научный метод начинается с сомнения. Сомнение живет, пока не достигнута точка, где оно становится невозможным. Когда сомнение сталкивается с реальностью, оно исчезает.

Религии подавляли сомнение. Я не встречался еще ни с одним религиозным лидером, в глубине души которого не жило бы сомнение. Все его верования старались это сомнение подавить, но уничтожить его они не могли. Ты можешь заглянуть в свой собственный разум. Ты веришь в Бога, но разве у тебя нет сомнения на этот счет? По существу, если у тебя нет сомнений, зачем тебе верить? Ты не болен, так зачем же ты носишь с собой целую кучу лекарств? Вера доказывает наличие сомнения; и вера остается лишь на поверхности; она загоняет сомнение поглубже в недра твоего подсознания. Но она не может разрушить сомнение.

У веры нет на это сил, она бессильна. В сомнении заключена огромная энергия. Вера — это нечто отжившее, труп. Ты можешь носиться с этим трупом, сколько захочешь, но помни, он для тебя — совершенно ненужная ноша. Вскоре ты сам начнешь вонять, как труп, и в конце концов он сделает из тебя такой же труп. Нехорошо водиться с мертвецами. Это опасно. Слово «вера» должно исчезнуть из всех языков. На трон следует посадить сомнение, а веру нужно оттуда свергнуть. Сомнение сразу же наведет мосты между объективным и субъективным. Это два полюса одной и той же реальности, а соединяет их сомнение.

Почему я так восхваляю сомнение? Потому что оно приводит тебя на путь поиска, оно задает вопросы, благодаря ему ты переживаешь новые приключения. Оно никогда не позволит тебе оставаться в неведении. Оно продвигается все дальше и дальше, пока ты не увидишь свет.

Люди часто спрашивают меня: «А ты в это веришь? А веришь ли ты вот в это?» И я не устаю повторять, что эти вопросы бессмысленны. Я или знаю что-то, или не знаю. Внутри моего существа нет места вере, нигде. Если я чего-то не знаю, тогда я попытаюсь узнать. Вот в чем состоит сомнение, вот что значит исследование. А если я знаю, мне не нужно верить. Я сам для себя авторитет. Почему я должен верить в Иисуса Христа или Гаутаму Будду? Мне это совсем не нужно.

Наука должна открыть двери возможностям, которые религии всегда держали взаперти. Вокруг тебя огромная Вселенная, она бесконечна. Ты можешь отправиться исследовать ее, конца этому не будет. Но внутри тебя живет еще большая Вселенная, и она так близко — в глубине твоего существа! Ты можешь отправиться изучать и эту Вселенную. Ты наконец-то узнаешь, кто ты есть, но это будет еще не все; опыт будет вести тебя все глубже, и так до бесконечности.

Человек может быть одновременно и научен, и религиозен, и это будет целостный человек. Я много раз давал определения нового человечества и делал это с разных точек зрения. Давай добавим к этим определениям следующее: мы будем совершенны, целостны, знакомы с внешним миром и с миром внутренним. В ту секунду, когда ты познаешь оба этих мира, ты понимаешь, что их не два; что это та же самая энергия, имеющая два полюса. Один становится объектом, а другой субъектом. Я назвал бы это наукой о внутреннем мире. А то, что сегодня известно под названием наука, я назвал бы наукой о внешнем мире. Но внутреннее и внешнее — это две стороны одной медали. Внешнее не может существовать без внутреннего, а внутреннее — без внешнего. Нет между ними никакого разделения, и вопрос о наведении мостов не стоит.

Проблема объединения науки и религии возникает из-за того, что мы склонны воспринимать науку отдельно от фальшивых религий, опирающихся на верования, а не на исследование.

Мы должны быть исследователями. Твоей единственной обязанностью должно быть познание самого себя. Тебя учили тому, что у тебя множество обязанностей, но об этой всегда забывали. Тебе говорили, что у тебя есть обязательства перед родителями, женой, мужем, детьми, государством, церковью, человечеством, Богом. Этот список бесконечен. Но самая главная твоя обязанность в этот список не попала.

Я бы сжег все эти списки! Ты ничего не должен ни государству, ни церкви, ни Богу. У тебя есть только одна обязанность, и состоит она в самопознании. И, что самое удивительное, если ты сможешь выполнить эту обязанность, то и все другие дадутся тебе без труда. В ту секунду, когда ты придешь к самому себе, в твоем восприятии произойдет революция. Все твои взгляды на жизнь изменятся радикально. Ты почувствуешь новые обязательства, но они не будут давить на тебя, не будут долгом, который необходимо исполнить. Тебе будет радостно их выполнять.

Ты ничего уже не будешь делать из чувства долга, ответственности лишь потому, что от тебя этого ждут. Направлять твои поступки будут переполняющее тебя счастье, любовь и сострадание. И речь не о том, что ты должен, ты просто делишься. У тебя так много любви и счастья, что тебе хочется ими поделиться.

Итак, я учу только одной обязанности — обязанности перед самим собой. Все остальное придет само, без всяких усилий с твоей стороны. А когда что-то случается легко и без усилий, есть в этом неизъяснимое очарование.

Наука должна признать, что она игнорировала самую главную часть всего сущего: человеческое сознание. И как только наука начнет изучать внутренний мир человека, религии сами по себе начнут исчезать. Их существование потеряет всякий смысл. Когда доступно знание, кому придет в голову верить? Когда есть доступ к опыту, кто будет читать о нем в Библии или Коране? Когда у тебя есть еда, я не думаю, что ты предпочтешь почитать о ней в поваренной книге. Ты, конечно, можешь это сделать попозже; а возможно, тебе это и не понадобится.

В глубинах твоего существа есть секретный ключ, и сейчас наука обязана помочь тебе отыскать этот ключ. Мое видение религиозности научно. Вот почему я не предлагаю никакой системы верований. Я предлагаю методику, подобно тому как это делается в науке. При помощи методик в науке изучают объекты; при помощи наших методик мы изучаем наше сознание.

Наши методики называются медитациями. Они абсолютно научны. Молитва не научна, поскольку вначале тебе следует поверить в Бога и лишь потом ты можешь молиться. Ведь молитву нужно кому-то адресовать.

Медитацию не нужно никому адресовать, это просто методика погружения вглубь себя. И цель достигнута! В то, что ты существуешь, тебе верить не нужно. По существу, даже если бы ты захотел, отрицать самого себя ты не сможешь. Даже само такое отрицание будет служить доказательством твоего существования. И это единственное, чего отрицать нельзя. Все, кроме этого, ты можешь опровергать. Может быть, это мираж в пустыне или сон, может, у тебя галлюцинации, тебя загипнотизировали и ты видишь то, чего нет на самом деле. Ты можешь отрицать все, что существует в мире, кроме себя самого. Ты — это самая что ни на есть реальная реальность, неопровержимая, не подлежащая никакому сомнению.

И поиск этой реальности есть научный опыт.

В нарождающемся мире новому человечеству не надо будет заботиться о том, как найти взаимопонимание между религией и наукой, как сблизить их, как остановить их вражду и уничтожение друг друга. В этом не будет необходимости. Мы можем создать науку, подобно тому как создавались все другие науки. Мы можем утвердить медитацию в качестве научного метода, который не так уж и сложен, каждый может медитировать. Для этого не нужны большие лаборатории, ты сам для себя лаборатория. И больше ничего не нужно, ни пробирок, ни горелок, ни химических реактивов — ничего.

Все, что тебе нужно, чтобы познать себя, дано тебе от рождения. Нужно всего лишь развернуться на сто восемьдесят градусов.

Если истина о нашем собственном бытии уже находится внутри нас, почему же так мало людей нашли ее? И как мы можем определить разницу между этой истиной и всем тем хаосом, который мы обнаруживаем, когда обращаемся внутрь себя?

Причина только в нашей невежественности. Не то чтобы у нас не было истины, она всегда была с нами, но мы забыли ее. Мы перестали обращать на нее внимание, наши глаза закрыла пелена. Зрение утратило кристальную ясность, и нужно вновь ее искать.

С тобой, наверное, так тоже бывает. Иногда пытаешься вспомнить чье-то имя. Ты его знаешь, но вспомнить никак не можешь. Ты в растерянности. Вот оно, это имя, вертится на кончике языка. Ты говоришь: «Я же знаю его». А когда кто-то возражает: «Ну, если знаешь, тогда почему не назовешь?» — ты отвечаешь: «Никак не вспомню».

С тобой такое случалось? Ты знаешь имя, знаешь, что знаешь его, но в голове — провал. И провал этот не пустой, он не дремлет. Он очень активен, чрезвычайно деятелен. Этот провал ищет, он сам пытается вспомнить то самое имя.

И вот еще как интересно бывает: кто-то предлагает какое-то имя, а ты говоришь: «Нет, это не то». Это великолепно! Ты не знаешь правды, но ты знаешь, где ложь. Ты говоришь: «Это не то». Предлагают другое имя. «Нет, я знаю, что там другое имя, это не подходит», — отвечаешь ты. Провал в голове — не просто что-то мертвое, он живет, двигается. Он знает, что ложно, знает, что это — неправда, но правду он забыл.

Так что, когда кто-то будет учить тебя верить в ложного бога, ты сразу это поймешь. Тут нет никаких проблем. Когда тебе будут давать фальшивку, ты тоже это поймешь. Ты не знаешь, где истина, ты не знаешь, в чем она заключается, но ты сразу же почувствуешь ложь, поскольку истина спрятана внутри тебя. Ты, наверное, забыл ее, но ты не забыл, что она там.

Вот почему, когда ты слышишь истину, что-то внутри тебя сразу же откликается на нее. Тут вопрос не во времени. Другие, те, кто не могут воспринять ее, подумают, что тебя загипнотизировали. Они думают, что нужно спорить, доказывать, обдумывать, вынашивать в сердце, а потом поверить. Но когда ты услышишь истину, она будет такой, что моментально заполнит твой провал, ведь из глубин твоего существа поднимется твоя собственная истина.

Когда бы ты ни услышал истину, она не приходит снаружи. Внешнее — это всего лишь возможность для открытия внутреннего. Ты сразу узнаешь, что это истина. Дело не в том, что ты мог спорить о ней, или что-то доказать, или тебя в чем-то убедили, нет. Истина изменит тебя, а не убедит. Это преображение, а не убеждение.