Раздел IV ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ 4 страница

У животных на стадии перцептивной психики формируется более сложный тип пластичного индивидуального поведения, механизмом которого служит анализ и синтез условий окружающей среды, осуществляемые на основе более развитой формы психического отражения. Материальным субстратом новой формы отражения и нового типа поведения стало усложнение строения и функций центральной нервной системы и прежде всего развитие коры больших полушарий головного мозга. Значительные изменения произошли также в развитии органов чувств, в первую очередь зрения. Одновременно развивались и органы движений.

Основными механизмами, обеспечивающими пластичное поведение животных и их способность к научению, являлись условный рефлекс и формирование навыков или закрепление операций (операцией называется способ действия, отвечающий условиям, в которых дан побуждающий предмет). Перцептивная психика позволяет животным строить поведение, отвечающее не только цели, но и условиям, в которых она дана. Они определяют способ действия, каким можно получить желаемый предмет, и этот способ закрепляется в их поведении. Способы действий, закрепленные в поведении животных, называются навыками. При изменении условий животные находят и закрепляют в своем поведении новый способ действий. Таким образом происходит научение животных. Научение — это индивидуальное приспособление животных к среде обитания. Путем научения животные приобретают и накапливают в ходе онтогенеза индивидуальный опыт. На основе научения животные могут закреплять в поведении кратчайший путь к пище, находить выход из лабиринта, обходить преграды, использовать разнообразные сигналы, регулирующие пищевое или оборонительное поведение.

В экспериментальном научении у животных исследованы сложные формы поведения, связываемые с образованием условных рефлексов. И.П. Павлов вырабатывал у собак условные рефлексы, позволяющие закреплять сигнальное значение за различными раздражителями (классический условный рефлекс). При нескольких сочетаниях вспышки света или звонка с поступлением пищи эти первоначально нейтральные раздражители приобретали сигнальное значение.

Американский психолог Б.Ф. Скинер исследовал другой тип условных рефлексов— инструментальные. Животное помещалось в особую клетку со специальными приспособлениями (задвижки, рычажки), с помощью которых изнутри можно было открыть специальное окошко и получить пищу (подкрепление). Крысы посредством проб и ошибок находили нужный рычаг. При повторных опытах животные совершали меньше промахов и вскоре стали нажимать на нужный рычаг. Так у них формировался и закреплялся индивидуальный опыт. Если сигнальное значение раздражителей менялось (пищевое подкрепление можно было получить с помощью другого действия) крысы посредством проб и ошибок находили новое решение. В основе оборонительного поведения животных (например, избегания удара электрического тока) также лежат условные рефлексы.

Научение предполагает развитие у животных элементарных форм памяти. Это подтвердили эксперименты, в которых исследовались

отсроченные реакции. На глазах у животного прятали пищу, а затем в течение некоторого времени удерживали его. Как только животное отпускали, оно бежало к приманке. Если приманку заменяли другой, животное отказывалось от нее, так как помнило первую. В естественных условиях такое поведение имеет место, когда животное зарывает пищу, а затем возвращается к ней.

Таким образом, наблюдение за естественным поведением животных и результаты его экспериментального изучения говорят о том, что животные на стадии перцептивной психики способны к анализу ситуации, сохраняют образы внешней действительности и закрепляют полезные реакции. Навыки формируются путем подражания, выработки условных рефлексов или путем проб и ошибок. Животные способны формировать новые навыки и проявлять адекватное поведение при изменении условий жизни. На стадии перцептивной психики у животного сохраняется и инстинктивное поведение, но оно становится значительно более пластичным и приспосабливается к конкретным условиям жизни особи.

Стадия интеллекта. На этой стадии находится небольшое число видов самых высокоорганизованных млекопитающих — человекоподобных обезьян. Отличительная способность интеллекта животных заключается в том, что в дополнение к отражению отдельных вещей у них возникает отражение целостных ситуаций и отношений между предметами. В поведении животных возникает еще более сложная форма — решение задач. Например, если за клеткой, в которой сидит животное, на некотором расстоянии от нее положить кусок мяса, перевязанного тесемкой, конец которой лежит в клетке, то собака будет лаять, скулить, но не потянет тесемку (хотя физически может это сделать). Обезьяна же сделает это мгновенно.

Впервые интеллектуальное поведение животных экспериментально исследовал и описал немецкий психолог В. Келер. Обезьяны в его экспериментах доставали плоды с помощью разных «орудий» — палки, ящиков и др., демонстрируя «ручное», или практическое, мышление. В отличие от проб н ошибок, характерных для поведения животных на предыдущей стадии, обезьяна иногда находит решение сразу, в результате «инсайта», или озарения. Инсайт — это внезапное и не выводимое из прошлого опыта понимание структуры и отношений ситуации в целом, посредством чего достигается решение задачи. Если обезьяне предложить подобную задачу еще раз, она решит ее сразу, без предварительных проб и легко переносит найденное решение в другие условия.

Н.Н. Ладыгина-Коте наблюдала еще более сложные действия обезьян. Шимпанзе могли первоначально изготавливать орудия и

решать технически несложные задачи. Например, обезьяны сначала складывали из двух маленьких палок большую, а затем с ее помощью выталкивали плод из узкой трубы. Такое поведение обезьян имеет более сложную структуру — двухфазовую. В нем выделяется фаза подготовки и фаза осуществления. Подготовительная фаза побуждается не самим предметом (в данном примере палкой), на который направлено поведение, а объективным отношением между предметами (отношением палки к плоду).

Отечественный зоопсихолог К.Э. Фабри описал еще одну важную особенность интеллектуального поведения обезьян. Они способны осуществлять сложные действия держа в руках различные предметы. Такие действия называются манипулятивными. При манипулировании с предметами устанавливаются связи между корой больших полушарий головного мозга и ручными движениями, что делает обезьян способными к практическому анализу предметов. Это еще более расширяет возможности обезьян к решению практических задач и создает условия для осуществления первых трудовых действий.

Усложнение форм психического отражения и поведения животных на стадии интеллекта взаимосвязано с усложнением строения головного мозга, развитием корковых структур. Наиболее радикальные анатомо-физиологические преобразования произошли в лобных долях коры головного мозга, регулирующих интеллектуальное поведение.

Стадия интеллекта человекоподобных обезьян представляет собой верхнюю границу развития психики животных. Далее начинается качественно новый этап в истории развития психики — сложный и длительный процесс историко-эволюционного развития Homo sapiens, или «Человека разумного».

3.3. Общая характеристика психики животных и ее отличие от психики человека

Современная наука, признавая естественную связь психики человека с его животными предками, в то же время считает, что закономерности ее развития являются в корне отличными. С появлением человека начинается история новой ступени психики — история развития человеческого сознания. Существует специальная отрасль психологии — сравнительная психология, предметом которой является изучение общего и различного в психике животных и человека,

изучение становления человеческой психики в антропогенезе — процессе происхождения человека. В антропогенезе происходят глубокие качественные изменения поведения и психики и устанавливаются принципиально новые отношения индивида к окружающей действительности, происходит переход от биологической эволюции к сфере действия социально-исторических факторов.

Несмотря на то, что формы психического отражения и поведения животных, находящихся на разных стадиях развития, кардинально различаются, существуют общие для всех животных закономерности, управляющие их психическим развитием.

Развитие психики животных происходит в процессе их биологической эволюции и подчиняется общим законам этого процесса. Каждая новая ступень психического развития была обусловлена переходом к более сложным внешним условиям существования животных и обеспечивалась усложнением их физической организации. Движущей силой психического развития животных выступала необходимость приспособления к среде, в процессе чего формировались новые анатомические структуры, усложнялись их функции, возникали более совершенные формы отражения и двигательной активности. Поведение животных, безотносительно к тому, на какой стадии развития психики они находятся, всегда является биологически значимым, т.е. может осуществляться лишь по отношению к предмету жизненной биологической потребности или по отношению к раздражителям, сигнализирующим о возможности ее удовлетворения. Развитие психики шло только по линии усложнения связи между сигнальными и биологически значимыми воздействиями. У животных не существует устойчивого объективно предметного отражения действительности.

Групповое поведение и общение у них также подчиняются биологическим закономерностям. В колониях и стаях животных не формируются общественные отношения и совместная деятельность. Наблюдаемые формы" поведения, похожие на совместную деятельность, при более детальном их рассмотрении и изучении оказываются поведением, имеющим более простую организацию. Так, в приведенном выше примере совместного выполнения сложных действий муравьями общий путь не является результатом согласованных целенаправленных действий. Он представляет собой результат механического сложения усилий отдельных муравьев, каждый из которых действует так, как если бы он нес предмет самостоятельно. Такое поведение характерно и для животных, стоящих на более высоких ступенях развития. Если задача достать банан с помощью ящиков предлагается не одной, а нескольким обезьянам, между ними разворачивается борьба, и задача останется нерешенной.

Язык и общение у животных имеют с языком и речью человека только внешнее сходство. Для животного каждый сигнал имеет определенный биологический смысл и не несет объективного значения. Следующий пример наглядно это иллюстрирует. Цыпленка привязывают за лапку к маленькому колышку. На его звуковые сигналы подбегает курица и также начинает квохтать. Внешне это воспринимается почти как речевое общение. Однако если цыпленка накрыть прозрачным звуконепроницаемым колпаком, курица не реагирует на его напрасные попытки освободиться, хотя видит их. Следовательно, курица реагирует не на объективное значение крика цыпленка {в данном случае опасности для него). Она реагирует на крик только как на жестко закрепленный для определенных условий биологически значимый сигнал. При усложнении условий жизни такой уровень организации психического отражения не может обеспечить адекватного поведения.

Некоторым видам животных (попугаи, скворцы и др.) анатомическое строение позволяет на основе подражания воспроизводить звуки, сходные со словами человеческой речи. На самом деле они не имеют с речью ничего общего, так как не несут в себе значений. В настоящее время интенсивно изучаются возможности общения у человекоподобных обезьян с помощью языка жестов. Есть предположения о существовании языка и сложных форм общения у дельфинов, но аналогов человеческой психики и человеческого общения у них пока не выявлено.

В процессе эволюции совершенствовались формы психического отражения и ориентировки в среде, но сохранялся общий тип взаимоотношений между индивидом и средой — приспособление к ней. В основе перехода от психики животных к психике человека лежал другой принцип — не иметь к среде фиксированного приспособления и не передавать приспособительные механизмы в порядке биологического наследования или приобретения индивидуального опыта. Такой переход стал возможен только при смене образа жизни далеких предков человека, возникновения коллективных форм трудовой деятельности и речи.

Коллективный труд и речь явились главными условиями для появления качественно новой формы психического отражения, свойственной только человеку, — сознания. Сознание формировалось постепенно, когдз первые люди стали выполнять сначала примитивные, а затем более сложные трудовые действия. Затем они стали использовать специально изготовленные орудия труда. Совместный труд и разделение трудовых действий породили первые общественные отношения и членораздельную речь, что сделало возможным фиксацию и передачу индивидуального опыта другим индивидам.

Переход от психики животных к сознанию человека А.Н. Леонтьев назвал вторым великим переломом в истории развития психического отражения. Первый перелом был связан с переходом живой материи, не обладающей психикой, к материи, имеющей это свойство. Второй означал развитие сознания как особой, высшей формы психического отражения, которая принципиально изменила взаимоотношения человека со средой. Сознание человека в отличие от психики животных — это отражение, выделяющее объективные устойчивые свойства предметной действительности, формирование общих для всех людей знаний о мире.

Движущими силами психического развития становится не фактор приспособления к среде, а жизнь индивида в обществе, процесс социализации как усвоения индивидом социального опыта, осуществляемый в общении и деятельности. В эволюции психики началась новая социокультурная эра развития человека и человеческого сознания.

© Контрольные вопросы

1. Каковы основные научные взгляды на проблему возникновения психики?

2. В чем заключается гипотеза А.Н. Леонтьева о происхождении психики в филогенезе?

3. По каким критериям выделены стадии развития психики в филогенезе?

4. В чем проявляются отличия между инстинктом и навыком у животных?

5. Каковы особенности практического мышления животных?

6. Каковы основные отличия психики животных от психики человека?

Тестовые задания

4 1. Способность организмов реагировать на абиотические раздражители называется...

A. Обмен веществ.

Б. Раздражимость.

B. Тропизмы.

Г. Чувствительность. ♦

2. Психическое отражение на стадии элементарной сенсорной психики имеет форму...

A. Раздражимости.

Б. Элементарных ощущений.

B. Отражения вещей.

Г. Возбудимости.

3. Основной формой индивидуального приспособления животных к среде обитания является...

A. Навык.

Б. Инстинкт.

B. Безусловный рефлекс.

Г. Решение задач.

4. Какая наука изучает общее и различное в психике животных и

человека?

A. Общая психология. Б. Зоопсихология.

B. Сравнительная психология. Г. Биология.

Глава 4

основы психологии личности

4.1. Основные особенности психики и поведения человека

Как отмечалось в гл. 1, человеческая психика существует в некоей целостности. Это личностная, субъектная, неразделимая системность, интегрированность. Психику производит и несет в себе живой человек, личность, индивид, индивидуальность, субъект, а не какие-то его части или аспекты. Однако при всей разноголосице подходов к пониманию перечисленных терминов, связанных с обобщенной категорией человека, понятие личности является одним из узловых, базовых и наиболее употребляемых в отечественной литературе по психологии. Хотя трактовка данного понятия, конечно, далеко не однозначна.

Эволюция не линейный процесс постепенного количественного приращения свойств или признаков {см. гл. 3). Это обязательное наличие скачкообразных, качественных изменений, подобных самостоятельным ответвлениям от общего, к тому же спиралевидного «древа жизни». Расхождение, отстояние между современным человеком и животными являются непереходимыми. Сообразно таким представлениям человеческая психика и поведение имеют ряд принципиальных особенностей, качественно отличающих человека от всего другого живого на Земле. Эти отличия вовсе не означают биологической изолированности человека. Напротив, реальные связи, взаимодействия и отношения человека с миром составляют основу жизни, задают специфику самой человеческой психики.

1. Главной особенностью человека как вида является его социальность. Человек появился, сформировался вместе с обществом, и социум возник вместе с человеком. Эти категории, явления не отделимы, не существуют вне своего единства. Последнее не означает,

конечно, что у человека нет биологической специфики (например, всеядность, прямохождение). Но и его биологические особенности в значительной мере обусловлены социально, точнее, объединены с ними в некое жизненное единство. Человек существует в среде не только природной, биологической, но и социальной. Его психику производит» не только нервная система, но и социальные взаимодействия и отношения людей.

Ни одна высшая психическая функция у человека не является полностью унаследованной или врожденной, гарантированной, однозначно предопределенной биологическими механизмами. Каждая из них есть результат прижизненного формирования и развития в процессе социального бытия, в котором возникают особые психологические феномены, механизмы и закономерности. Л.С. Выготский писал, что для индивида всякая психическая функция появляется и проявляется дважды. Для новорожденного ребенка она существует как принадлежащая всему человечеству (интерпсихически). Носителями речи, мышления, переживаний, сознания выступают окружающие люди. И только по мере развития, формирования, социализации личности эти психические функции переходят во внутреннее, интрапсихическое существование, т.е. становятся принадлежащими конкретному субъекту.

У человека формируется особый вид социогенных психических образований, обусловленных его исключительно социальной природой. Такие психологические феномены обеспечиваются соответствующими биологическими, нервными субстратами, но они в определенном смысле «отрываются» от исконной биологической жизни, переходя на уровень более широкой, социальной категории человеческой жизни.

Известно, что человек совершает поступки, которые никак не связаны с сохранением и продолжением собственной жизни, даже идут против нее во имя реализации нравственных идеалов. Психологи говорят, что только человек может делать бессмыслицу. Животное этого делать не умеет. Здесь имеется в виду необязательность наличия в поведении индивида четкого биологического смысла, когда, к примеру, физически изнемогающий человек продолжает с трудом работать во имя исполнения своих общественных обязанностей. Подобное возможно потому, что человеку присущ особый вид социогенных потребностей, т.е. таких, которые не имеют порой даже опосредствованной связи с потребностями биологическими. Человек освобождается от неукоснительно строгого следования своим неустранимым физиологическим нуждам. В результате его поведение становится свободным. Психика и поведение приобретают специфически человеческую направленность, вследствие чего

отражаются предметы, совершаются действия, не имеющие прагматически узкого значения выжить. Отражаемый, создаваемый, преобразуемый человеком мир, по существу, неограниченно расширяется для него. Появляются психологические предпосылки для возникновения науки и культуры, искусства и религии, человеческой духовности.

2. Второй и также социально обусловленной особенностью человеческой психики и поведения является присвоение, активное усвоение индивидом общечеловеческого опыта, исторически сложившегося в жизни и деятельности предшествующих поколений. Этот опыт не механически транслируется от несущего источника к пассивно воспринимающему приемнику. Он активно перерабатывается, присваивается, интериоризуется во взаимодействии человека и мира, образа и мира.

Выделяют два средства, две формы такой «передачи» опыта: это предметы и орудия труда, деятельности в целом, а также знаки, языки и речь.

Любые орудия труда (молоток, швейная игла, столовая ложка, токарный станок) несут в себе «обучающую» функцию, поскольку предопределяют собой и конечный результат, и саму логику действий человека с предметами окружающего мира. Материальная деятельность человека вооружена орудием как средством, т.е. она опосредствована. Считается, что у животных нет орудий труда, и палка, используемая, например, обезьяной для доставания плода, выступает лишь «биологическим удлинением руки» (Л.С. Выготский), поскольку эта палка перестает существовать для животного вне конкретной, биологически значимой ситуации. Животные не хранят орудия труда, не изготавливают их впрок.

Чтобы сделать орудие труда, нужно предвидеть его будущее использование, предугадать его смысл или то, для чего оно будет нужно. Для этого необходима работа не только мышления, но и сознания.

Предметы внешней деятельности становятся материализацией, кристаллизацией человеческой мысли, всей психики. Человек рождается и существует в материальном предметном мире, который в значительной мере создан предшествующими поколениями. Дома и улицы, картины и музыка, одежда и мебель, дворцы и трущобы — все это не просто создает индивиду объективную окружающую среду. Это немалая, порой ведущая часть его собственно психологического окружения, которое несет в себе людской опыт, т.е. обязательно обучает и воспитывает. Человек живет в мире вещей и предметов, которые имеют некоторое постоянное назначение. Они опосредствуют поведение и психику человека.

Однако психологически центральным средством сохранения и передачи опыта являются искусственно созданные человечеством знаки, языки и речь. Знак (в самом универсальном виде — слово) заменяет собой предмет (вещь, явление, качество, действие) и потому производит психологическое «удвоение» мира. С одной стороны, есть объективный мир реальных предметов. С другой стороны, столь же объективный мир его символических заменителей, с которыми человек может работать самостоятельно. Созданное человеком слово не просто заменяет мир, оно как бы анализирует его, раскладывая на составные части, предметы-слова. В самой возможности такого обращения с отражаемым объективным миром заключается еще одна сторона свободы человеческой психики и поведения.

Более того, знаковые системы выступают внутренними средствами, орудиями самой человеческой психики. Психическая деятельность опосредствована, по аналогии с инструментальной вооруженностью материальной человеческой деятельности (Л.С. Выготский). Это убедительно подтверждают многочисленные экспериментальные исследования, например восприятия, памяти, мышления, воображения. Поэтому развитие высших психических функций — это не столько количественное увеличение, «созревание» их как таковых, по отдельности, сколько расширение, усложнение их внутреннего знакового опосредствования, развитие межфункциональных связей и отношений между ними. Сформировавшиеся психические процессы являются в той или иной степени знаковыми, речевыми, а потому специфически общечеловеческими.

3. Отсюда вытекает еще одна характерная особенность человеческой психики, заключающаяся в наличии возможности, способности отражения абстрактных признаков или свойств предметов объективного мира. Это мысленное обобщение отраженного мира до уровня выделения объективно существующих связей и закономерностей. Человек отражает то, что не дано в виде чувственного, наглядного опыта. Например, человеку физически невозможно воспринять скорость света, увидеть устройство солнечной системы, определить температуру в тысячу градусов. Но человек может все это представить, сформулировать в виде разнообразных объективных и мысленных знаковых моделей. Отсюда для человека возможно истинное познание мира, в чем заключается еще одна сторона свободы человеческой психики и поведения. Это свобода познания мира и себя в нем. Потому для личности характерны фантазии и творчество, предвидение и прогноз, управление и самоуправление.

4.2. Сознание как высшая форма человеческой психики

Сугубо качественной особенностью человеческой психики, непосредственно связанной с вышеперечисленными, выступает наличие сознания, являющегося своего рода вершиной психического отражения. Сознание — это такое отражение, в котором объективная действительность как бы отделяется от субъективного к ней отношения человека. В результате в образе сознании выделяются две плоскости: объективная, или Мир, и субъективная, или «Я», личное переживание, отношение к предмету.

Обычно вне участия сознания человеку в образе дан просто мир. Когда же субъектом отражаются в разделенном качестве мир и «картина» мира, нам предстает работа сознания. Описательно феноменология сознания сводится, таким образом, к тому, что в сознании мир как бы презентируется, представляется субъекту отражения.

Вы, например, читаете книгу, проникаясь ее сюжетом, не осознавая при этом, не контролируя того, как воспринимаете слова и мысли, листаете страницы, сидите в вагоне метро. В вашей психике отражены события, описываемые в данной книге, психологически вы существуете в книжной реальности. Но вот вы подъехали к станции, на которой нужно выходить, и на мгновение «включается» сознание: это метро, это книга, это «Я», который туда-то едет и то-то читает. Вы видите себя как бы со стороны, выделяетесь из объективно существующих условий, а потому они предстали перед вами в сознательном образе. Вы как бы понимаете, что метро, книга и все остальное существуют сами по себе, объективно, а ваше погружение в чтение, переживания и впечатления вторичны, субъективны, принадлежат только вам. Становится понятно, что это не одно и то же: объективный мир и его образ в конкретном человеке. Сознание — это принятие, осознание реально, вне зависимости от личности существующего бытия.

Нельзя принять и познать Мир, не выделив в нем себя, не вычленив из отраженного мира субъективное «Я» как объект и как связанное с ним переживаемое отношение. Но такая высшая, двухплоскостная, осознанная субъективность невозможна без параллельного принятия и выделения объективности. Они всегда сосуществуют в своем единстве, в отношениях. С.Л. Рубинштейн отмечал, что наличие сознания позволяет человеку находить, выделять, систематизировать объективные, устойчивые свойства мира. Без участия сознания невозможно истинное, человеческое познание, хотя одно не исчерпывается другим. Сознание категорически не сводимо к сумме, к системе знаний и значений, которые представляют собой лишь одну отражательную плоскость сознания — объективную. В проек-

ции субъективной плоскости сознания представлены смыслы, или личностные, индивидуализированные значения. Феномен сознания описывается на пересечении двух этих плоскостей психического отражения.

Вопрос о происхождении, природе и сущности сознания всегда являлся одним из центральных и дискуссионных для психологии и философии. Исходя из существующей диалектико-материалистической конструкции, рассмотрим сознание в контексте известной «формулы» К. Маркса (1818—1883), согласно которой «бытие определяет сознание». Подчеркнем, что данная схема согласно классике одинаково действенна и в обратном направлении: сознание непременно определяет бытие человека. Реальные связи, отношения бытия и сознания являются диалектичными, взаимообусловливающими. Связи сознания и жизни неисчислимы и многолики, как сама жизнь, как мир, как человек. Суть человеческого бытия заключается во взаимодействии и общении индивида с другими людьми, поэтому всякая реальная деятельность, осуществляемая человеком, может быть как распределена между несколькими людьми, так и выполняться напрямую совместно. Отсюда возникает собственно психологический аспект проблемы.

Поскольку даже индивидуально осуществляемая деятельность является распределенной, в ней психологически не совпадают, разводятся ее мотив, т.е. то, что побуждает человека действовать, и цель, как то, что достигается в результате совершения единичного, промежуточного акта деятельности. Это социально обусловленное, закономерное несовпадение или отношение в деятельности мотива и цели порождают смысл как некую составляющую, «единицу» сознания.

Рассмотрим хрестоматийный пример процесса возникновения сознания, иллюстрированный А.Н. Леонтьевым на ситуации охоты первобытных людей. Для того чтобы заполучить крупного зверя, люди предварительно договариваются и распределяют (во времени и в пространстве) сложную деятельность охоты. Вначале они вырывают в нужном месте глубокую яму, тщательно маскируют ее. Затем разделяются на две группы: загонщики и сидящие в засаде возле ямы.

Проведем некий психологический анализ «деятельностей» двух образовавшихся групп охотников. Мотивом деятельности загонщиков выступает мясо, которое реализует их потребность в еде. Цель — как можно больше шуметь, чтобы загнать зверя к вырытой яме. Охотники кричат, стучат по деревьям и т.п. Такой шум сам по себе для удачной охоты бесполезен и приобретает разумный смысл, только будучи соотнесенным со всей ситуацией устроенной охоты, с согласованными действиями других людей. Загонщики шумят, потому

что знают о существовании засады. Они выбрали цель «шуметь», так как она в созданных условиях охоты отвечает их мотиву.

Деятельность находящихся в засаде побуждается тем же мотивом. Однако цель их действий прямо противоположна тому, что делают загонщики. Это соблюдение тишины является бессмысленным, если не существует действий группы загонщиков. «Неподвижность» в засаде имеет смысл, поскольку работает на мотив совместной деятельности охоты. Что значимо необходимо для других людей, значимо целесообразно и для индивидуального исполнителя конкретной деятельности: и для загонщика, и для сидящего в засаде. Гипотетически описанная совместная охота требует наличия речи, планирования, подготовки. Это возможно лишь с участием сознания, разделяющего в психическом образе объективно существующее и мысленно, субъективно предполагаемое. Ожидаемое будущее разводится от наличной реальности, как разъединяются исходный мотив и конкретная цель.