нельзя добавлять (за редким исключением) в местную биологическую систему чужие виды (введение новых видов называется интродукцией)

3. ПРИМЕРЫ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ ПОСЛЕДСТВИЙ

УНИЧТОЖЕНИЯ АБОРИГЕННЫХ ВИДОВ И ИНТРОДУКЦИИ

В 60-х годах в Китае у власти стоял Мао Цзе Дун, народ Китая жил в те времена впроголодь, по лозунгу: "10 лет напряженного труда - 1000 лет счастья". Вождь Китая думал о том, как прокормить свой народ. И в какое-то время он вспомнил, что воробей клюет зернышки. А раз клюет зернышки, значит какую-то часть выращенного людьми зерна поедают воробьи. Сколько воробьев в Китае и сколько они поедают - это могут сказать только специалисты. Академия наук в Китае была и есть, и зоологи ее в то время получают срочное задание ответить на возникший вопрос: сколько в стране всего воробьев? К чести зоологов Китая, они это знали. Тогда поставили другой вопрос. А сколько воробей поедает зерна? Оказывается, зоологи и это знали и доложили Мао Цзе Дуну – получилось очень внушительное число. Естественно, Мао пришел в негодование: китайцы голодают, когда воробьи так много съедают! Надо уничтожить воробьев, и китайцы будут жить гораздо лучше.

Возможно, Мао Цзе Дун, не догадывался, что нельзя уничтожать аборигенные виды. Хотя это было известно еще со средины ХІХ века, подсказать это ему никто не решился. В общенациональном масштабе была поставлена государственная программа по повсеместному уничтожению воробья.И эту программу китайцы выполнили!

В один день в Китае перестал существовать местный вид «домовой воробей». В пору было радоваться, но на следующий год в Китае появились личинки листогрызущих насекомых, наносящих огромный урон сельскому хозяйству. Страна не могла тогда приобретать в больших количествах ядохимикаты, потому что они стоили больших денег. Вначале правительство хотело отнести это к проискам внешних врагов, как тогда было принято. Но зоологи страны, рискуя своей жизнью, объяснили вождям, что это хорошо известный местный вид, но сильно размножившийся. И зоологи оперативно изучили меню воробья и выяснили, что это насекомое никто из местных птиц, кроме воробья, не использует в пищу, оно было в Китае фоновым видом, и численность его сдерживал только воробей. Как только воробья не стало, все произошло по вышеуказанной схеме (2). То есть, если уничтожить вид B, то катастрофически расплодится расположенный выше вид А. Все точно так и вышло.

Когда стало ясно, что случилось это из-за уничтожения воробья, перед правительством встала новая задача, решить которую можно было только двумя способами: либо восстанавливать численность воробья в старых местах обитания, либо использовать для борьбы с размножившимся вредителем большие количества ядохимикатов. Второй способ может и не помочь, потому что ядохимикаты могут быть и не эффективными именно против этого насекомого. Тогда получили приказ военные. И с самолетов, и с вертолетов ВВС над Китаем разбрасывали воробьев, завезенных из Пакистана. Воробьи начали быстро размножаться, и на следующий год численность вредителя пошла на убыль, а еще через год это насекомое уже перестало быть вредителем.

Второе следствие гласит, что нельзя добавлять новые виды в нашу флору и фауну. Во многих еще живет зуд "улучшателя природы", который идет от И.В. Мичурина: "Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее - наша задача!", "Мы - преобразователи природы!". И в это преобразование он включал, в частности, интродукцию и акклиматизацию чуждых нам видов растений и животных. Когда начинают анализировать результаты интродукции, то выясняется, что примеров удачной интродукции и акклиматизации крайне мало.

Известно, что все наши карантинные сорняки - пришельцы. Например, амброзия полыннолистная завезена к нам из Америки. Там у нее много врагов, которые ее сдерживают, в частности есть амброзиевый долгоносик. В Ставрополье завезли амброзиевого долгоносика, он уже потеснил амброзию, и ареал его расширяется. А когда амброзию съест, за что примется? Быть может, за какое-то культурное растение? Новый вид долгоносика ввозить также нельзя, как и ввозить саму амброзию, потому что затем нам придется ввозить уже врага долгоносика, а потом врага этого врага, и это - бесконечный процесс.

Если взять всех наших карантинных вредителей, то они тоже все иноземцы. Например, колорадский жук у нас стал большой проблемой, а в США этот вредитель не создает проблем. И не потому, что американцы против него используют в больших количествах ядохимикаты, просто он живет у них на диких пасленовых. Америка - родина видообразования пасленовых, центр их происхождения. В США нет проблем с выращиванием картофеля, так как его жук будет использовать только тогда, когда не будет пасленовых «дикарей». Когда колорадского жука завезли к нам, то, поскольку у нас привычной для него пищи нет, он принялся за картофель. Случайно завезя в Европу колорадского жука, не завезли его американских врагов, и жук катастрофически размножился. Есть ли у нас враги колорадского жука? Есть, это утки и фазаны. Но фазаны летом не идут на картофельные поля, а если выпустить на поле голодных уток, то там и картофеля почти не останется. Надежды на решение задачи по защите картофеля от колорадского жука теперь связывают с созданием путем трансгенных устойчивых сортов.

У нас мало кто знает лук-порей, один из культивируемых луков. Завезли его в Австралию, и стал он там карантинным сорняком, да еще растет до двух метров в высоту.

В Австралию попали кролики. И вскоре стали национальным бедствием, потому что у них нет серьезных врагов. На первый взгляд, это не проблема. Надо стрелять кроликов, мясо употреблять в пищу, а из шкурок шить шапки. Но в Австралии никто и никогда этого делать не будет, потому что там, как и в США, и в странах Западной Европы, кролики относятся к дичи, к мясу - говядину, свинину и баранину, а из птиц едят только индейку и курицу. Все остальное считается дичью, то есть экзотами. Кто-то их ест, а кто-то считает, что они вообще не годятся в пищу. Тем более никто никогда не станет шить меховые изделия из кролика, так как их мех очень непрочный.

В Австралии пытались сдерживать распространение кролика, но ничего из этого не получилось. Тогда через всю Австралию выстроили забор из сетки, которую частично еще и в землю закопали. В книге французского автора Ж. Дорста "До того, как умрет природа" есть фотографии тех времен: забор, а перед ним множество кроликов, а за забором – много сочной, густой травы. Потом каким-то образом кролики все же проникли через сетку и повсеместно расплодились.

В настоящее время идет борьба биологическими методами (микроорганизмами, вызывающими массовые заболевания у кроликов), а также взрывчаткой, которую закладывают в норы.

Что же завезли намеренно?

Так завезли американскую норку, рассчитывая дополнительно получить много меха, поскольку наша норка маленькая, а американская гораздо крупнее. Механичность мышления иногда просто потрясает, потому что авторам проекта интродукции следовало подумать, куда же денется европейская норка, ведь американская будет с ней конкурировать. Допустим, это они не предусмотрели. Но разве можно считать, что чем крупнее животное, тем больше оно даст продукции. Оно-то крупнее, но для него надо больше пищи. Получается, что там, где жили 3-5 европейских норок, теперь будет жить одна американская.

В результате интродукции американская норка распространилась повсеместно в Европе и Азии, вытеснила европейскую норку, поэтому пришлось организовать заповедник по охране европейской норки на острове Кунашир в Курильской гряде (который Япония считает своим), потому что только на этом острове не было американской норки. Последствия интродукции американской норки неутешительны.

Такая же история случилась с ондатрой и нутрией, которые оказались сильными конкурентами местного выхухоля, который в результате оказался в Международной Красной книге.

Кто-то завез к нам из Африки каких-то пчел для селекционной работы, а с пчелами завез нового для нас клеща. В результате пчеловодство подорвано, сведено почти на нет из-за клеща, которого раньше здесь не было. Завезли африканских пчел в Америку, они скрестились с местными видами, и теперь рои этих агрессивных пчел нападают на людей в городах, это стало большой, серьезной проблемой.

Одна история просто анекдотична. В 80-м году ХХ века по телевидению показывали передачу о научных исследованиях. Известно, что у физиологов, работающих с животными, в качестве лабораторного объекта используется обыкновенный прусак, и не в последнюю очередь потому, что он хорошо размножается. В многоэтажных домах, особенно в общежитиях, его можно встретить почти повсеместно. К нему можно подключать электроды и наблюдать за его действиями. Но специалисты считают, что наш прусак все же мелковат. И вот один ученый завозит южноамериканских тараканов размером примерно со спичечный коробок, показывает их перед телекамерой в стеклянной посуде. Но любая стеклянная емкость может разбиться. Рано или поздно емкость разобьется, южноамериканские тараканы появятся в природе, и неизвестно, как они себя поведут. Так и случилось: тараканы попали на волю. И сейчас в студенческих общежитиях г. Харькова эти насекомые не редкость. Бороться с южноамериканскими тараканами так же трудно, как и с нашими прусаками, но неприятностей огромные южноамериканские тараканы доставляют жильцам гораздо больше. «Иноземец» в природе жить пока отказывается, но хорошо себя чувствует в общежитиях и квартирах.