Трус, подумала Изобель, сжав в кулаки ручки сумок с покупками

Известный во всем мире как «Пьющий за По» (прим. личность таинственного поклонника - его называют «Пьющий за По» (Poe Toaster) - до сих пор неизвестна, но принято считать, что это не один человек.), он появляется на могиле По в течение многих десятилетий. Материализуясь из ниоткуда, он оставляет на могиле три красных розы и исчезает.

Существовала только одна его фотография. Снятая когда-то в девяностые годы двадцатого века для журнала «Лайф», шершавое черно-белое изображение на газетной бумаге, размытое и нечеткое.

Либо удача, либо судьба были причиной попадания этого фото в руки Изобель.

После выставления оценок ей и Ворену за проект о По, учитель английского, мистер Свенсон, вернул задание со статьей о подробном ритуале «Пьющего за По». Кроме того, в статье был печально известный снимок.

Изобель была потрясена, увидев его. Она не могла ошибиться в том, что за человек, стоящий на коленях, был изображен на фотографии. Это был тот самый человек, который некогда появился в ее снах, назвав себя «Рейнольдс». Тот самый человек, который с самого начала предупредил ее, кто боролся на ее стороне и даже спас ей жизнь. Тем не менее в самом конце он лгал ей.

Изобель почувствовала пронизывающий холод при воспоминании о том, как он предал ее, безжалостно манипулируя ее собственной надеждой против нее же.

Прежде чем она узнала, что он обманул ее о том, что Ворен благополучно вернулся в реальный мир, Рейнольдс пообещал Изобель, что они никогда не встретятся снова. Но Изобель знала, что он никогда не будет рассчитывать на раскрытие его личности, как «Пьющего за По».

С какой стати, если он никогда не рассчитывал на то, что она станет что-то предпринимать, и лишь вслепую следует своим собственным планам.

С усилившейся решительностью Изобель направилась к кухонной двери и, толкнув ее плечом, вошла внутрь. Отец следовал прямо за ней.

Как только она переступила порог, на нее нахлынул густой аромат запеченной индейки и картофельного пюре, сопровождаемый волной тепла.

Ее мама стояла у плиты, одетая в поношенные темные джинсы и серую толстовку большого размера. Одной рукой она помешивала соус в кастрюле, а в другой держала открытый роман в мягкой обложке. Изобель узнала книгу – один из дешевых триллеров, которые ей нравилось читать между толстой как кирпич классикой.

Мама повернула голову, когда услышала, как хлопнула дверь, точнее потребовалась целая секунда, прежде чем она оторвала глаза от страницы. Наконец она опустила книгу, одаривая Изобель одной из своих «Я до сих пор еще где-то» улыбкой.

- Уже вернулись? - спросила она. – Это было быстро для рискованной попытки отправиться в торговый центр в канун Рождества.

Изобель сняла белую вязаную шапку. Ее желудок громко заурчал, хотя она не чувствовала мучительного голода. Она поставила сумки на пол и сняла перчатки. Скинув пальто, она повесила его на один из крючков за дверью.

Из гостиной она услышала знакомый звук музыки из видеоигры, прерываемый резко звенящим звуком рубящих мечей и мучительными криками павшей нежити. Дэнни, подумала она. Все еще перед телевизором. Всегда перед телевизором.

Мама Изобель положила открытую книгу на стол так, чтобы не потерять страницу, на которой остановилась.

- Я начала готовить ужин поздно, потому что думала, что у вас уйдет по меньшей мере еще полчаса, – сказала она.

- Вы знаете меня, - вмешался папа Изобель, закрывая за собой дверь. Он снял свое пальто и повесил его рядом с пальто Изобель. – Очень быстрый. И тут мы понеслись, правда, Иззи?

Изобель стрельнула в него недоверчивым взглядом. Он действительно только что сказал «понеслись»?

Снова схватив сумки, Изобель направилась к сводчатому проходу, ведущему в коридор, но остановилась, когда почувствовала две пары глаз, сверлящие ее спину. Она посмотрела через плечо и ее подозрения подтвердились.

- Что? – спросила она.

На плите начала бурчать и чавкать кастрюля с соусом. Мама, как по щелчку, выводящему из транса, отвернулась и выключила конфорку.

Засунув руки в карманы, отец продолжал смотреть на нее.

Она уже знала, о чем он думал. Он, вероятно, задавался вопросом, смогут ли они когда-нибудь вернуться к обычной жизни. Если она когда-нибудь станет снова прежней. Если они когда-нибудь снова станут прежними.

В свою очередь Изобель задалась вопросом, сколько времени у него займет осознание очевидного ответа на этот вопрос.

Она тряхнула сумками.

- Я думаю пойти попытаться найти место, где можно припрятать все это.

Не дожидаясь ответа, она нырнула в коридор.

- Отлично. – Услышала она звонкий голос отца. – Хорошая мысль.

Изобель показалось, что она слышала, как мама шепчет отцу «Что случилось?», и она знала, что он будет сокрушаться по поводу того, что она поднимала вопрос о поездке в Мэрилэнд. Снова.

Изобель поежилась. Она переложила сумки в одну руку, а другой стащила шарф, освобождая шею. Преодолев коридор, она прошла в гостиную, где телевизор и рождественская елка светились мягким светом. Проходя по гостиной, Изобель заметила на экране телевизора таблицу статистики видеоигры, списки оружия и мигающие показатели жизнедеятельности.

Пауза в видеоигре могла означать лишь две вещи: либо ее младший брат настолько сильно захотел в туалет, что больше не смог сдерживаться, либо его похитили инопланетяне. Изобель фыркнула, глядя на брошенный джойстик и пустое место перед телевизором, уверенная в том, что она никогда не была таким эпичным лузером в свои двенадцать лет.

Дойдя до конца коридора, она обогнула перила лестницы, готовясь подняться наверх, но завизжала от неожиданности. Дэнни, который, по всей видимости, не поднялся на инопланетный корабль-носитель, стоял на нижней ступеньке, блокируя ей путь широко раскрытыми руками: одна на перилах, вторая упирается в стену.

- Поздравляю с праздником, сестра, - сказал он.

Изобель внимательно посмотрела на своего младшего брата. Ее всегда настораживало, когда он обращался к ней не как обычно: «приветствием тролля» или в стиле «Нерф Хердер» (прим. Nerf Herder - поп-панк-команда из Санта-Барбары, Калифорния, величают свою юморную музыку как «ботанский рок»)

- Чего ты хочешь?