После завершения жизни

Как будут протекать ваши похороны? Кто будет присутствовать, кто отсутствовать? Что будут гово­рить? Что будут чувствовать?

Где вы будете похоронены? Как будет выглядеть ваше надгробие? Что будет написано на вашей мо­гильной плите?

Что связанное с вами будет происходить после завершения вашей жизни?

Таковы основные характеристики сценарной ис­тории жизни постсоветского человека. Сценарный статус и проверочный список эффективности тера­пии, консультирования или самоанализа современ­ного постсоветского человека приведен в конце кни­ги, в Приложении 3.

Глава 8

МУЖСКИЕ И ЖЕНСКИЕ СЦЕНАРИИ

О существовании мужских и женских сценариев

Каждый из нас вовлечен в колоссальное театраль­ное действие, именуемое жизнью. У каждого из нас в этом драматическом действии, свои сценарии и роли, которые мы заучиваем, репетируем и испол­няем. Переплетаясь и взаимодействуя между собой, сценарии образуют сложный узор, который развер­тывается в историю народа, страны, мира.

Темы сценариев меняются от одной эпохи к другой. Они могут содержать темы, например, создания импе­рий и завоеваний, как Российской империи или поз­же— Советской империи— социалистического лагеря.

Сценарии отражают то, что обычно принято по­нимать под национальным характером. Например, «Умом Россию не понять, аршином общим не изме­рить. У ней особенная стать. В Россию можно толь­ко верить...» (Ф. Тютчев)

«Я— русский сам.— И что я знаю? Я падаю, я в небо рвусь. Я сам себя не понимаю. А сам я— истинная Русь».

(И. Северянин)

Времена меняются, меняются декорации, совер­шенствуются технологии, меняются темы сценари­ев, вкусы и мода, но вечное действо жизни продол­жается. И главные роли в нем неизменны. Он и Она. Герой и Героиня. Мужчина и Женщина.

Мужчины и женщины в ходе социализации раз­виваются, ориентируясь на половую принадлеж­ность. Сексуальная идентификация начинается с раннего детства и подкрепляется на протяжении всей жизни. Мужчина «должен быть» рациональ­ным, продуктивным, усердно работающим и зараба­тывающим. Ему «не следует быть» эмоциональным в проявлении чувств, сентиментальным, неуверен­ным и слабым. Женщина «не должна быть» рацио­нальной и сильной. Ей «следует» поддерживать муж­чину эмоционально, за что он оказывает ей матери­альную поддержку. Конечно, это крайние варианты характеристик мужских и женских ролей. Однако в обществе существует тенденции следовать таким стереотипам. Побочным эффектом усвоения жестко детерминированных сексуальных ролей является ограничение потенциальных возможностей каждого индивидуума, независимо от пола и целостности. Мы часто встречаем у клиентов — мужчин и женщин — ощущение неполноценности существования, когда в их жизни отсутствует партнер противоположного пола. Они чувствуют себя неблагополучными людь­ми, неудачниками во взаимоотношениях с другими и испытывают страх одиночества. Социальное окру­жение стимулирует этот страх, подчеркивая непол­ноценность одиночек и необходимость союза муж­чины и женщины. Мужчины и женщины направля­ют свои усилия на то, чтобы подобрать себе пару и стремятся к взаимозависимым отношениям. Образо­вав пары, они получают внешние и внутренние пси­хологические награды в виде одобрения социума,

льгот и ощущения внутренней целостности и пол­ноценности.

Воспользуемся структурным анализом и разберем эго-состояния мужчины и женщины, которые под­чиняются социальным стереотипам.

Итак, социализированный мужчина активно раз­вивает свое Взрослое эго-состояние, чтобы быть высоко рациональным, способным к анализу и ло­гическому мышлению. Социализированный мужчи­на занимает во взаимодействиях главенствующую позицию, он командует, вырабатывает стратегии и тактики действия. Однако на деле командование часто оказывается давлением или принуждением. Здесь в большей степени можно говорить о развитом Карающем Родительском эго-состоянии. Мужчины часто не склонны развивать в себе и у других Забот­ливого, Поощряющего Родителя. Их интерес развер­нут в сторону заботы о деле, идеях. Иногда делом является забота о благополучии других, например, работа военных, политиков или семейного кормиль­ца. Но это позиция Спасителя, а не Заботливого Родителя. Спаситель — роль в Драматическом треу­гольнике, построенная на игнорировании и обесце­нивании способности Жертвы справиться самой. Спаситель спасает не потому, что желает этого, а потому, что должен. И многие мужчины, нам это хорошо знакомо по психотерапевтическим сеансам, испытывают чувство вины, если не испытывают потребности или не хотят спасать Жертву. Спасение, потому что я сильный, а она слабая. Спасение не во имя любви, заботы и поддержки другого. Еще в дет­стве мальчиков принуждают к бесчувствию, к обес­цениванию своих эмоций, ложно заявляя, что муж­чина не должен быть слишком чувствительным. «Не плачь, ты же будущий солдат!» Итак, мужчина от­рицательно относится к проявлениям Спонтанного,

Естественного Ребенка. Мужчина, который прислу­шивается к своим чувствам и чувствам других, не способен к эксплуатации. Он не будет убивать дру­гих. Потеряв дорогу к своим чувствам, мужчины выбрали сценарии, связанные с отчуждением от сво­его тела. Рассудок — превыше всего. Для получения доступа к эмоциям, внутренним ощущениям и удо­вольствия от тела, мужчины используют суррогаты счастья (алкоголь, табак, кофе, еду, наркотики или неоправданный риск).

Женщину социально программируют так, чтобы она стала продуктивным дополнением к мужчине. Женщину учат приспосабливаться, в этом помога­ет сильный Адаптивный Ребенок и развитый Забот­ливый Родитель. Женщина не обязана иметь актив­ное Взрослое эго-состояние. Ее роль традиционно второстепенна, она помощница, ее функции — ро­жать детей, быть заботливой и внимательной, осо­бенно к своему мужчине. Женщина имеет мощно­го Карающего Родителя, который подтверждает «за­конность» ее места. Социум усиливает типичный женский сценарий дискриминацией по половому признаку, и женщина испытывает при этом неиз­бежное чувство своего бессилия. Иррациональность, сверхэмоциональность, непредсказуемость — харак­теристики слабого Взрослого эго-состояния. Для женщины, которая следует такому стереотипу, ну­жен Спаситель, избавитель, рыцарь и защитник, бесстрашный воин. Вместе с тем, слабый Взрослый вынуждает женщину развивать свою интуицию Взрослого в Ребенке, Маленького Профессора. Ведь, чтобы приспособиться и «жить долго и счас­тливо» со Спасителем, надо быть Волшебницей и предугадывать все его желания и исполнять их.

Естественный Ребенок у женщины развит еще меньше, чем у мужчины. Не давайте женщине воз-

можности проявлять в себе Естественного, Свобод­ного Ребенка, и она никогда не узнает, что ей дей­ствительно хочется. Если телесный сценарий мужчи­ны формируется отказом от чувств, то женский сце­нарий формируется под действием чужих мнений, моды. Ее образ полностью зависит от пристрастий других. Единственно, что разрешено Естественному Ребенку женщины — это усиливать переживания сво­его неблагополучия (Я — не О К) и демонстрировать депрессивные реакции, повышая свою чувствитель­ность и эмоциональность. Это препятствует осозна­нию своих подлинных чувств и желаний.

Итак, мужчина и женщина развивают свои эго-состояния так, чтобы дополнять друг друга. В куль­турах разных эпох, народов и стран есть много ме­тафор, подтверждающих правоту и законность такого развития. Например, Ева из ребра Адама, найти свою половину, муж и жена — одна сатана.

Теперь рассмотрим стереотипные взаимодей­ствия, которые бывают между мужчиной и женщи­ной, на примере семьи Жени и Оли. Они оба врачи. У них две дочери семи и пяти лет. Женя только что защитил диссертацию и очень горд. Оля в аспиран­туре. Все члены семьи периодически являются Спа­сителями друг для друга. Женя — отец — Спаситель, кормилец. Он трудится по двенадцать часов в сут­ки, хотя ненавидит свою работу в отделении и же­лает заниматься наукой. Сидя в отделении, он чув­ствует себя Жертвой.

Оля — мать — Спасительница, на ней — все обя­занности, связанные с заботой о доме. Она спасает всех, выполняя всю домашнюю работу, не давая сво­им дочерям выполнять даже те домашние дела, с ко­торыми они вполне могут справиться. Она спасает всех, любя и заботясь о них, не давая им возможно­сти позаботиться о себе или друг о друге. Она удов-

летворяет потребности в любви и заботе, даже ког­да такой потребности у членов ее семьи нет. Она дает своим детям и мужу значительно больше внимания, чем они могут «переварить», при этом не требует ничего взамен. Ее тяготит домашняя работа, ей хо­чется заниматься диссертацией, карьерой и она чув­ствует себя Жертвой домашней рутины.

В сексуальных отношениях муж удовлетворяет свои желания и потребности, не обращая внимание на потребности жены. Они имеют интимные отно­шения редко, при этом Оля никогда не испытывала оргазма. Оля выступает Спасителем для мужа, ни­чего не говоря о своих чувствах, но ощущает себя Жертвой. Оля «адаптируется», иногда же переклю­чается и преследует Женю, выражая обиду и неудо­вольствие, но в косвенной форме, например, «немо­тивированными вспышками косвенно агрессивного поведения»— играя в «скандал». Она чувствует гнев и свою «фригидность» по отношению к нему, он мечтает ей изменить, так как чувствует себя по от­ношению к ней «импотентом».

Драматический треугольник в этой семье являет­ся своеобразной каруселью. Бывает трудно выбрать­ся из этого порочного круга. Как только Женя стре­мится к близости, он начинает испытывать страх, который тут же покрывается рэкетными чувствами раздражения или вины. Он не хочет прислушивать­ся к своим чувствам, и те чувства, которые он озву­чивает в терапии, ему не нравятся. Женя использу­ет механизмы обесценивания. Оля говорит: «Я думаю, что ты разлюбил меня». Женя ей отвечает бесстрас­тно: «Не будь дурой, я люблю тебя». Он говорит это, потому что испытывает вину за свою холодность или за то, что избегает близости с ней. От этих чувств она впадает в депрессивное состояние. Оля благодаря своей интуиции тонко чувствует его состояние и

испытывает тревогу, что их отношения становятся все формальней. Женя убеждает ее в обратном. Он обесценивает ее чувства и интуицию, игнорируя ее тревогу и желание разобраться в происходящем. Все это способствует усилению Олиного неблагополучия. Она пользуется своими рэкетными способами выхода из тупика. Болезнь поощрялась в ее родительской семье при семейных конфликтах. Олина депрессия развивается дальше, и здесь муж и дети выступают коллективным Спасителем, поддерживая ее болезнь своей заботой.

Обесценивание способствует ухудшению взаимо­отношений между мужчиной и женщиной. Он обес­ценивает ее чувства и не осознает, что в ее воспри­ятии вещей, в ее тревоге есть что-то реальное. Вина, источником которой является Карающий Родитель, заставляет его любить свою жену и скрывать эти чувства от самого себя. Он обесценивает ее чувства и интуитивное восприятие происходящего. В резуль­тате у женщины сумятица в чувствах и мыслях, а у него — усиление вины и отчуждение. Эта ситуация может привести к крушению потенциально хороших отношений.

Когда мы рассматриваем мужчину и женщину как «единое целое», то обнаруживаем, что в действитель­ности они не могут быть одним целым. Это две лич­ности с ограниченным набором качеств. Терапия строится на восполнении недостающих компонентов эго-состояний. Для женщины это, в первую очередь работа со Взрослым эго-состоянием. Терапевт поощ­ряет рациональность, ответственность, анализ соб­ственных потребностей и реализацию их у клиент­ки. Женщине важно осознать наличие позиции Спасителя в своем поведении. Ей не нужно оказы­вать заботу и давать поглаживания, когда в них ре­ально не нуждаются или когда ей этого совсем не

хочется. Если интересы женщины сосредоточены на любви и заботе, то она может сохранить их для себя, или для тех, кто отвечает взаимностью.

Мужчина нуждается в развитии своего Заботливо­го, Поощряющего Родителя. Это полезно и для него самого — позаботиться о себе. Мужчину терапевт поощряет восстановить свою эмоциональную чув­ствительность и развивать интуицию (Естественный Ребенок). Этот процесс начинается с осознания не­обходимости этого для его счастья, а не из чувства вины, что в прошлом он этим пренебрегал.

В терапии мужчина и женщина учатся распозна­вать своего негативного Карающего Родителя. Этот Родитель — виртуоз обесценивания. Он может быть Зевсом-громовержцем, испепеляющим своего ребен­ка. Или Родителем-Свином, рассуждающем, «...что такое хорошо, а что такое плохо». Красочный при­мер визуализации такого «родителя» был на одной из наших терапевтических групп. «Большой жирный боров лежит в зловонной луже. В одной лапе сигара в другой — чашечка кофе. Он громко и нравоучитель­но рассуждает о чистоте и нравственности». Визуа­лизация, диссоциация, отделения себя от негатив­ной родительской фигуры, позволяют освободиться от деструктивной критики и обесценивания.

В терапии мы даем различные домашние задания на восстановление связи между Заботливым Родите­лем и Ребенком как у мужчины, так и у женщины. Мы поощряем заботу о себе, самопоглаживания, подарки для каждого эго-состояния. Обязательным является создание и постоянное дополнение банка поглаживаний.

Использование всех эго-состояний, гармония меж­ду ними создает атмосферу благополучия и являет­ся ресурсом построения новых отношений в жизни клиента. Если мы работаем с парой, то супруги учат-

ся использовать свои эго-состояния во взаимодей­ствии друг с другом. Восстанавливается связь меж­ду Взрослыми, Свободными Детскими эго-состояни-ями, Заботливыми Родительскими состояниями. Пара использует возможность выбора, а не замыка­ется на привычной транзакции Карающий Роди­тель — Адаптивный, Послушный Ребенок. Выбор — лучшая основа для создания и построения отноше­ний, которые основываются на сотрудничестве, ра­венстве и любви.

Перейдем к описанию сценариев Оли и Жени. Они относятся к разряду 'Простых или банальных сценариев. Мы будем использовать список элемен­тов сценария, приведенный в предыдущей главе. В основе каждого сценария лежит социальный миф — ловушка, который женщина или мужчина принимают за истину. Попавшись в ловушку, чело­век вынужден следовать жестким правилам, которые делают его несамостоятельным, зависимым и неадек­ватным. Сценарий уничтожает интимность, спонтан­ность и сознательность.

Женский сценарий

Рассмотрим распространенный в нашей культуре женский сценарий. На наших тренингах мы предла­гаем участникам придумывать названия сценариям. Этот сценарий был назван: «Наседка», «Кормящая мать», «Домработница», «Мамаша».

Жизненный курс.Она проводит жизнь, заботясь о других, а не о себе. Она отдает значительно боль­ше, чем получает обратно. Ее устраивает этот дис­баланс, так как она считает, что является не самым важным членом семьи. Она уверена, что ее ценность в семье зависит от ее способности к самопожертво­ванию, самоотречению во имя других. Ее жизнь не

ценна сама по себе, а принадлежит семье, мужу, детям. Дом — ее мир. Ее место и роль в обществе и в семье узаконены, о чем постоянно и настойчиво свидетельствуют средства массовой информации, предлагая именно замужней женщине стиральные порошки, средства для чистки плит, кафеля и уни­тазов. Таким образом, определяя ее место в обществе, на потребительском рынке. Она читает женские журналы, сравнивает себя с моделями и испытыва­ет чувство неполноценности.

Женщина выбирает этот сценарий. Теперь ей не надо стремиться к самостоятельности, независимо­сти, ей не надо рисковать и чего-либо добиваться вне стен собственного дома. Семья очень внимательно следит за выполнением сценария. Любые попытки выйти за пределы сценария, вызывают негодование, как у мужа, так и у детей.

«Наседка» играет все роли в Драматическом треу­гольнике. Она постоянно пытается получить от чле­нов семьи хоть немного заботы и внимания. Однако ее пути манипулятивны. Она открыто не говорит о своих потребностях. Она надеется пробудить чувство вины в муже и детях за то, что они мало ее любят. Она отказывает в близости мужу, мотивируя это усталос­тью в надежде, что он проявит заботу и добьется сво­его. Но муж «не понимает» ее уловок. Впоследствии она испытывает чувство разочарования и одиночества. Дети ей не нравятся, муж больше не интересен. Деп­рессия и одиночество — ожидаемый результат.

Раннее решение.Когда она была юной девушкой, то решила посвятить себя семье. Будет иметь боль­шую дружную семью и это важнее, чем карьера.

Мифический герой.Ей всегда нравились концов­ки сказок: «Они жили долго и счастливо, у них была большая и дружная семья». К сожалению, ни в од­ной сказке не было разъяснений и инструкций, что

такое «счастливо». Ее привлекали образы, такие как Мать-героиня, Родина-Мать.

Экзистенциальная позиция. Янеблагополучна, Вы благополучны.

Телесный, соматический компонент,у нее обнаружи­вается тенденция к ожирению. Она не имеет возмож­ностей для удовлетворения реальных потребностей своего тела. Она перестает следить за своим телом, не интересуется внешним видом и здоровьем.

Родительские предписания, атрибуции, драйверы: «Будь доброй матерью», «Жертвуй собой ради дру­гих», «Будь чистоплотной, опрятной», «Будь совер­шенной».

Программа.Ее мать и бабушка никогда не рабо­тали и имели большое количество детей. Ее муж также из многодетной семьи и разделяет мнение, что место женщины— дом, а дети— ее основная обя­занность.

Игры.Ее излюбленные игры :«3агнанная домохо­зяйка», «Фригидная женщина», «Посмотрите, до чего вы меня довели», «Если бы не вы, то я бы сей­час...».

Развлечения.Она смотрит все телесериалы и чи­тает любовные романы, смотрит ток-шоу, где мож­но, сидя на диване, заглянуть в чужие окна или вы­играть миллион. Она вращается в порочном круге диет и кулинарных рецептов.

Сценарная расплата.Одиночество, депрессия, обычно это совпадает с климактерическим периодом, что усиливает соматический компонент расплаты.

Терапевтическая роль.Врач призывает ее не сер­диться, адаптироваться, рекомендует ей транквили­заторы для поддержания собственного комфорта и сохранения своего места. Он прописывает ей очеред­ные пилюли «для счастья» и успокоения и в конеч­ном итоге направляет в отделение неврозов.

Контрсценарий.Обычно в жизни такой женщины всегда есть попытки завоевания независимости, опыт активной социальной деятельности вне дома. Напри­мер, она устраивается на работу, но, к сожалению, эффект краткосрочный. Или идет учиться, получать новую профессию, или пишет статью, диссертацию, книгу. Однако, увеличивается ее нагрузка, она не выполняет свои обязанности в прежнем виде, чле­ны семьи недовольны и требуют возвращения домой. И она подчиняется.

Психотерапияначинается с обучения женщины прислушиваться к своим желаниям, принимать и уважать их, а значит и себя. Она формирует банк поглаживаний. Меняет механизмы получения погла­живаний, если раньше она трудилась в надежде на вознаграждение, то теперь награда и вознаграждение адекватны. Она начинает отдавать предпочтение безусловным поглаживаниям (за то, что она есть, а не за то, что она сделала). Следующий этап в тера­пии — работа с Драматическим треугольником. Жен­щина полностью отказывается от ролей в Треуголь­нике. Она учится прямым, открытым взаимодей­ствиям, например, спрашивает членов семьи, что они хотят от нее «здесь и сейчас», и не требует больше того, что она получает от них. Она учится опреде­лять свои потребности вне зависимости от мнения других. Она становится внимательной к своему здо­ровью, телу, внешности. Делает это потому, что на­чинает любить себя, свое тело. Она хочет чувствовать себя хорошо, она отдает предпочтение физическому и психологическому здоровью. Мы рекомендуем на­шим клиенткам после индивидуальной терапии ра­боту в терапевтической или тренинговой группе. Наш десятилетний опыт работы с женскими группами показал, что женщины, которые хотят измениться и управлять своей жизнью, должны уметь сотрудни-

чать. Группа— прекрасный «тренажер» для стиму­ляции социальной активности и создания сообще-_ства— «группы поддержки», которая продолжает существовать и оказывать свое позитивное влияние уже после терапии.

Мужчины также выбирают для себя стереотип­ные сценарии. Часто сценарии мужчины и женщи­ны носят дополняющий характер. Бывает, что муж­чина и женщина, встретившись, чувствуют, что созданы друг для друга и идеально подходят. Иног­да, эти убеждения основаны на усвоении культурных стандартов межполового соответствия, и сценарий их семейной жизни произведен «на фабрике баналь­ных сценариев».

Мужской сценарий

Рассмотрим мужской сценарий «Отец семейства». Мужчина с таким сценарием будет жить «счастли­во» с женщиной со сценарием «Наседка».

Жизненный курс.Жизнь у человека с таким сце­нарием полна ответственности. Он не только обес­печивает семью материально, зарабатывая деньги, но и беспокоится о благополучии своих домочад­цев сверх меры, он стремится участвовать в их жиз­ни. Он является абсолютным лидером в семье, он всегда прав, во всех случаях. Он знает все лучше дру­гих и не терпит, когда сомневаются в его правоте. Если он и разрешает близким выдвигать свои аргу­менты, то только для того, чтобы они убедились в их ошибочности. Он абсолютно уверен в беспомощ­ности членов семьи, уверен, что они не смогут обойтись без его поддержки. Так как он обременен ответственностью, он должен все контролировать. Он утрачивает способность к получению удоволь­ствия, к расслаблению и покою. Поглаживания,

которые он получает от семьи, условны и искусст­венны, так как он требует уважения и почтения от тех, кого он, по сути дела, подавляет и унижает. Когда он позволяет себе не быть столь усердным в контроле, он начинает испытывать чувство вины, что недостаточно заботлив. С возрастом он стано­вится домашним тираном идеспотом. Он требует все большего почтения, но получает взамен скудные поглаживания. В результате он может прийти к мысли, что жизнь прожита зря.

Его роль в Драматическом треугольники — роль Спасителя. Он спасает, заботится и патронирует.

Раннее решение.Еще в детстве он решил, что бу­дет спасать людей. В юношеские годы он мог увлечься идеями преобразования общества с целью спасения людей, например, от нищеты, преступности, нарко­маний или СПИДа.

Мифический герой.Ему нравились образы врачей, прививающих себе смертельный вирус. Он знает биографии вождей и знаменитых людей, которые посвятили себя идеям спасения народов и цивили­заций.

Экзистенциальная позиция. Яблагополучен, Вы не благополучны.

Телесный, соматический компонент.Повышенное артериальное давление, пренебрежение к собствен­ному здоровью во имя материального благополучия и контроля, раздражительность.

Родительские предписания, атрибуции и драйверы:«Не доверяй», «Не теряй контроля над собой», «Не чувствуй», «Будь сильным», «Мужчина всегда прав», «Доминируй над женщиной*, «Будь всегда правым», «Заботься о людях».

Программа.Его дед по матери был главой большой семьи, семейного клана, пользовался уважением. Он контролировал не только ближайшую родню, но и

дальних родственников, помогая финансово и уча­ствуя в устройстве их жизни. Отец был беспечным и рано умер, оставив жену с маленьким ребенком.

Игры:«Да, но», «Я только пытался Вам помочь», «Психотерапия».

Развлечения.Он практически не имеет свободно­го времени, так как занят работой и контролем над домочадцами. Он позволяет себе просмотр новостей по телевиденью, чтобы «контролировать ситуацию».

Сценарная расплата.С возрастом он становится деспотичным, преследует жену и детей. Дети рано покидают дом, жена отчуждается. Его расплатой является одиночество, отчужденность близких и неспособность из-за возраста сохранять контроль над семьей. Расплатой является и осознание бессмыслен­ности прожитой жизни.

Терапевтическая роль.Врач ему сочувствует, дает транквилизаторы, снотворные таблетки. Он поощря­ет пациента оставаться «заботливым» и контролиро­вать дальше, так как сам хорошо понимает и прини­мает ценности клиента.

Контрсценарий. Вопыте таких клиентов есть пе­риоды, когда они не испытывают сверхответствен­ности. Например, смена работы, переход на новую должность. Мужчина с аналогичным сценарием мо­жет даже развестись и попытаться вновь создать се­мью или остаться холостяком, избегая новой ответ­ственности. Но он— Спаситель, и так он ощущает свою миссию, и он снова будет втянут в круговорот своих обязанностей.

Психотерапия,направлена, в первую очередь, на ра­боту с ролью Спасителя. Клиент осознает, что явля­ется для всех Спасителем, Избавителем, а награда все­гда одна и та же — его начинают преследовать, ругать и наказывать неповиновением, отчуждением и оди­ночеством. И из Спасителя он неизбежно становит-

ся Жертвой. В терапии клиент учится иметь равную ответственность с партнером. Он прекращает играть роль Спасителя и начинает отдавать предпочтение собственной жизни. Он учится делегировать ответ­ственность другому, не испытывая при этом вины или страха. Он учится доверять людям. Он осознает, что позиция «Я благополучен» не подразумевает абсолют­ной правоты. Мужчины в меньшей степени, чем жен­щины, склоны получать групповую терапию. Они предпочитают после индивидуальной терапии тренин-говые, учебные программы. Мы поощряем любые формы их работы над собственной личностью.

Излагая типичные мужские и женские сценарии, мы намеренно остановились на вариантах сценари­ев, характерных для традиционного общества. Еще недавно мы жили в таком традиционном обществе. Тогда как последнее десятилетие живем в обществе, подверженном бурным переменам. Они, несомненно, отразилось и на семье. И многие читатели смогут отметить, что у них теперь другие семьи, не во всем похожие на приведенные примеры. Семьи изменяют­ся медленно. Они составляют главный фундамент современного общества. Надеемся, что в будущих книгах нам удастся описать динамику изменения как мужчин и женщин так, и семей в целом.

Банальные взаимоотношения между мужчиной и женщиной

Когда мы уже не зависим от наших родителей и самостоятельно устанавливаем взаимоотношения, то для нас почти неизбежен выбор между позициями равенства, доминирования и подчинения. Зачастую мы включены в бесконечную цепь подобных взаимо­действий. Люди, которые предпочитают отношения равенства, партнерства, сотрудничества, обычно ха­рактеризуются зрелостью личности. Их выбор осоз-

нанный и позиция «Я благополучен— Вы благопо­лучны» предпочтительней других позиций. Их отно­шение к миру строится на постулате, что мир обла­дает бесконечными ресурсами и возможностями, и места под солнцем хватит всем. На наш взгляд, здесь имеет место автономия и независимость от сценария.

Неравные отношения, которые строятся на борь­бе за власть, подразумевают существование подчи­ненной и доминирующей позиций. Это основа ба­нальных сценариев, основанных на неравенстве. Они стары, как мир. Например, подчиненная роль отво­дится женщине, а доминирующая— мужчине. В ре­зультате этого наделенный* властью человек готов ею злоупотреблять и не в состоянии добровольно от нее отказаться в пользу других. Атрибутами сценариев неравенства являются: конкуренция, эгоизм, дефи­цит и силовые игры.

Понятие конкуренции можно заменить на привыч­ное с советских времен слово «соревнование». Мы с ранних лет соревнуемся с соседским ребенком за то, кто раньше встал на ноги, кто первым пошел, со своей сестрой или братом, кто первым сказал слово «мама». Мы соревнуемся в школе, дома, на работе, на улице. Мы догоняем и перегоняем друг друга в личных дос­тижениях. Страны соревнуются между собой, кто больше нефти добывает и у кого больше внешний долг. Многие проходят путь на вершину успеха бук­вально по головам своих противников, сторонников, и просто зазевавшихся граждан. Много примеров тому можно видеть среди представителей высшего управ­ленческого звена в научной, производственной, бан­ковской сфере, ранее— в партийной и комсомольс­кой, которые обеспечивали подчас трамплин для всех остальных. Нам говорят," что если мы будем усердно следовать этим правилам, то достигнем счастья и успеха в жизни, и эти качества уже заложены или

становятся интегральной частью наших сценариев. Одни согласно своим сценариям достигают вершины, другие опускаются «на дно», но большинство застре­вает на середине. Но все теряют вкус к равенству, со­трудничеству, к единению друг с другом. Хотя дек­ларировать по ходу продвижения по «лестнице успеха» можно все, что угодно. Конкуренция— важ­ная и объективная реальность нашей жизни. Она предполагает доминирование установки: «Я+, Ты-». Тогда как те, кто предпочитает установку «Я+, Ты+», рассматривают конкурентно настроенных к ним лю­дей как «партнеров-конкурентов». И ищут возможно­стей получения общего результата, используя парт­нерскую составляющую, не забывая, что имеют дело с потенциальными конкурентами.

Эгоизм создает у людей впечатление, что их ус­пехи, равно как и неудачи, зависят только от них самих. Эгоизм приводит к изоляции, к неспособно­сти сотрудничать, принимать и тем более просить поддержки, поглаживаний от других людей. Ведь отношения равенства и сотрудничества индивиду­альностей с равными позициями, без унижения и подавления, строятся осознанно. На наш взгляд, терпимости к другому, к его мыслям, ценностям, культуре, религии, расе, полу необходимо учить с раннего детства. Это одна из наиболее важных со­ставляющих частей современной культуры. Если такого подарка человек не получил в детстве, то важ­но этому научиться во взрослой жизни. Конечно, это сложно, ведь конкуренция, соревнование основыва­ются на допущении, что вокруг нас существует де­фицит жизненных благ, дефицит поглаживаний и их надо заслужить или даже завоевать.

Основой межличностных отношений, в которых постоянно практикуется соперничество, являются силовые игры.

Существует два типа силовых игр: между нерав­ными партнерами и между равными. Силовые игры между равными — это, например, спортивные сорев­нования с передачей награды победителю. Это не психологические игры. И они становятся психоло­гическими, когда появляются закулисные интриги вокруг спорта. Нас же интересуют игры между не­равными партнерами.

Первые силовые игры — это игры в песочнице под девизами: «Моя игрушка лучше, чем твоя!», тогда «Я хочу твою игрушку!». Это примитивная, грубая форма — один ребенок отбирает игрушку у другого, и затем они борются, чтобы не дать игрушку друго­му или вернуть ее себе. Результатом силовой игры является отнятие того, что по праву принадлежит другому. Более утонченная силовая игра состоит в подчеркивании своих преимуществ. Помните знаме­нитые стихи: «А из нашего окна площадь Красная видна, а из вашего окошка только улица немножко...» Силовые игры ежедневно происходят в жизни лю­дей, они часть банальных сценариев, основанных на неравенстве. Силовые игры могут быть жесткими, с физическим насилием (грабеж, военные действия), а могут быть и завуалированными, скрытыми. Сило­вая игра разыгрывается на основании предположе­ния о том, что один из участников игры обладает властью над другим, то есть правом применять в от­ношении него силу. Можно применить физическую силу, а можно и психологическую. Например, чело­века можно заставить что-то сделать не только по­боями, но и угрозами, уговорами, внушениями.

Силовая игра— это взаимодействия, в которых одна личность использует другую для достижения своих целей путем принуждения.

Рассмотрим силовые игры между мужчиной и женщиной. Роли в таких играх расписаны заранее и

полностью соответствуют требованиям так называе­мых банальных сценариев. И одно из самых катего­рических требований таких сценариев — вести себя так, чтобы всегда обеспечивать и оправдывать пре­восходство мужского начала над женским. Здесь от­ношения базируются на убеждении, что один «гос­подин», а другой — «раб». Для «господина» характер­ны игры с призывами: «Вперед! На абордаж!», «Я в доме хозяин, будет, как я сказал!». Игры с позиции превосходства могут усиливать свою интенсивность и даже переходить к стадии применения физичес­кой силы. Они обычно разыгрываются с позиции «Я+ Ты-» и построены на быстром получении резуль­тата с использованием силы. Например, муж требу­ет денег на алкоголь. Жена не дает. Муж силой за­бирает деньги, избивая жену. По ходу он может кри­чать, что это его деньги, так как он добытчик в доме. Что ему решать, на что деньги тратить, а ты кто здесь такая?

Для «раба» характерны игры, которые мы назва­ли «партизанской войной». Это силовые игры, где игрок с позицией «Я- Ты+» добивается своего не открытым путем, не объявляя и не демонстрируя партнеру истинных мотивов своего поведения. Их стратегия— не нападение, а глухая оборона. Одна­ко целью игры является отнятие части привилегий у «господствующего» игрока. Это игра не требует немедленного результата. Она может быть растяну­той во времени. Рассмотрим тактики, которые ис­пользуются в играх с подчиненной позицией. Так­тика вызывания чувства вины. Например, жена открыто не говорит о несогласии с мужем. Она по­корно молчит и соглашается. Но слезы, надутое вы­ражение лица, головные боли, бессонница, отказ от ласк и интимной близости — это атрибуты силовой игры, которые вызывают у партнера чувство вины.

Вернемся к семье Оли и Жени. Обычно каждое воскресенье они ездят в гости к родителям Жени и возят внучек. Для Оли это испорченный день, отно­шения со свекровью не сложились с самого начала. Женя с дочерьми мог бы поехать и один, однако он требует, чтобы семья была в полном составе. Он понимает, что если Оля не приедет, то он будет долго выслушивать разговоры своей матери о том, что Оля плохая жена и мать. При Оле она себе та­кого не позволяет. Женя настаивает на поездке, Оля ехать не хочет. Откровенный разговор с мужем за день до поездки не имел результата, и Оля перехо­дит к «партизанской войне». Она не может ехать потому, что заболела. Утром Женя слышит стоны жены и видит Олю, которая с трагическим лицом, еле передвигаясь по квартире, собирает детей, боясь тряхнуть головой. Мигрень?! Женя испытывает чув­ство вины. «В чем я виноват? Могут мои родители пообщаться с внучками?»,— спрашивает он жену. «Могут. Ты ни в чем не виноват» — говорит Оля ти­хим голосом. Этот ответ приводит его в раздражение. Он кричит, она плачет. Он хватает детей и уезжает с ними. Она добивается своего. Весь день в ее рас­поряжении. Муж будет еще долго испытывать чув­ство вины, что накричал на больную жену.

Тактика с использованием лести. «Ты такой боль­шой, сильный и смелый! А какой ты умный! Мне так повезло с мужем!» — говорит Оля, зная, что после таких слов Женя готов сделать для нее все, что она пожелает.

Тактика с нагнетанием чувства тревоги, беспокой­ства. Здесь человек с униженной позицией исполь­зует «чары» или знания, которые носят магический, таинственный характер. Для многих мужчин образ женщины мистифицирован. Они доверяют женско­му чутью, интуиции. Например, Владимир Петро-

вич— талантливый ученый, однако, непризнан. В ученых кругах его считают странным и необяза­тельным человеком. Его жена Лада Станиславовна очень ревнива. Она ревнует мужа к другим людям и даже к его успеху. Как только Владимир Петрович делает очередное открытие и получает со стороны окружения одобрение и интерес, жена, закатывая глаза, начинает говорить, что она «чувствует» от это­го «плохое биополе», от этого — «черную зависть и смерть». Таким образом, она порождает в нем подо­зрительность и возбуждает его беспокойство. Влади­мир Петрович остается дома, верит Ладе Станисла­вовне и нарушает все обязательства и контр<