Слово Архиепископа Аверкия на отпевании р.Божия Николая Боброва.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох: прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, Праведный Судия: не токмо же мне, но и всем возлюбльшим явление Его (2 Тим.4,7-8).

Так, воистину, может сказать о себе, словами святого Апостола Павла, и наш верный и любимый брат, новопреставленный Николай. Посмотрите на его светлый взор, какое у него дивное выражение лица! Поистине он отдыхает сейчас от многих трудов своих, причем на лице у него отпечатлелось также чувство удовлетворения, как бы от сознания исполненного им святого долга.

И, действительно, почивший брат Николай был личностью, по нашим временам, не только незаурядной, но совсем особенной, из ряда вон выходящей. Это был человек, который в наши ужасные времена повальной апостасии-отступления от Бога, весь жил пламенной верой в Бога и чувством преданности истинной Церкви. Никаких других интересов и устремлений у него не было. И вот причина, почему он так прилепился душой к нашему Свято-Троицкому монастырю. Он чувствовал, что, несмотря на многие наши слабые места и недостатки, все же у нас здесь творится Дело Божие. Здесь живут у нас иноки, преданные искренно Богу и Святой Церкви, и живут не для себя, а для Бога. Он это чувствовал своим сердцем, и душа его рвалась сюда.

И вот поразительно, что как раз в тот самый день, когда мы утром получили скорбное известие о его кончине по телефону, в этот же самый день, вечером, от него было получено письмо, в котором он рисует картину того, что сейчас происходит в нашем монастыре: какие морозы, какие снежные заносы, пронизывающий ветер и что, несмотря на все это, он всей душой стремится к нам в монастырь.

«Здесь», буквально пишет он, «духовная пустыня, я собираюсь к вам».

И воn он, действительно, собрался к нам, с тем уже, чтобы навсегда у нас здесь остаться. И мы верим, что, хотя телом своим он и не будет общаться с нами, как он общался до сих пор, часто к нам приезжая, участвуя так усердно и глубоко в наших братских трудах, но духом своим он по-прежнему будет все время с нами.

Мы знаем, как переживал он все то, что сейчас происходит в мире, как горячо откликался он на все события не просто мировой жизни, но именно того, что происходит в жизни Церкви Христовой, в частности, в нашей Русской Зарубежной Церкви. Он радовался радостями нашей Церкви и скорбел ее скорбями. Как тяжело переживал он иной раз нежелательные явления в Церкви. Но относился к ним по-сыновнему, надеясь, что все это еще может как-то поправиться, как-то можно все это исправить.

Он не был похож на многих тех ревнителей не по разуму, которые готовы все крушить и разбивать, видя что-нибудь несоответствующее своему назначению.

Он ко всему подходил с терпимостью, надеясь, что как то, с Божией помощью, все придет в надлежащий вид.

Воспринимал, как величайшую ценность в современном мире именно нашу Русскую Зарубежную Церковь с ее идеологией полного и решительного неприятия мирового зла.

Писал он прекрасные статьи на эти темы, не пропускал почти ни одного большого церковного торжества в нашей церкви, не говоря уже о том, что, конечно, приезжал почти на все наши большие монастырские празднества. И вот, посещая разные места и приходы, где происходили большие торжества, он там брал на себя подлинно апостольский подвиг по распространению наших духовных изданий, говорил о нашем монастыре и всех призывал к тому, чтобы посетить нашу обитель, желая всех приобщить к той духовной радости, которую он переживал, приезжая к нам на наши монастырские праздники.

И вот он теперь здесь навсегда с нами с сознанием того, что он сделал в своей жизни все то, что повелевала ему совесть, исполняя его чувством сознания исполненного долга, почему такое удовлетворение и написано на его лице.

Он был, в полном смысле слова, цельная натура, каких в наше лукавое время, увы, так безконечно мало: когда царит двоедушие, малодушие, сидение на двух стульях, служение двум господам, неискренность, фальшь, притворство, лицемерие. Все это было ему совершенно не по душе. Все это он решительно отметал от себя; был человеком искренним, прямым и безукоризненно честным. Честным перед Богом, честным перед людьми, честным перед самим собой. И мы верим, что Господь примет его в Свои Небесные Чертоги и что он теперь там будет молиться за нашу Русскую Зарубежную Церковь, о которой он так всегда болел душой, скорбел, желая, чтобы у нее все было на высоте. И будет также молиться за нашу святую обитель и за успех нашего дела, того миссионерского дела, которое мы творим здесь во славу Божию, на благо нашей Русской Зарубежной Церкви.

Но поскольку у каждого человека все же есть какие то грехи, как говорит Слово Божие: Аще даже един день его на земли , и тот человек не свободен от греха, – конечно, мы должны молиться о упокоении его души. И сейчас прежде, чем мы воздадим ему наше последнее братское целование, духовник его прочтет над ним последнюю разрешительную молитву. Аминь.

Слово Архиепископа Аверкия,