ГРАМОТА ОТ ИМПЕРАТРИЦЫ АБУЛХАИР-ХАНУ, СТАРШИНАМ И

ВСЕМУ КАЗАХСКОМУ ВОЙСКУ О ПРИНЯТИИ ИХ В РОССИЙСКОЕ

ПОДДАНСТВО, ВРУЧЕННАЯ ПОСЛАНЦАМ ХАНА ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ

АБУЛХАИРУ

«Киргис-кайсакской орды Эбулхаир хану, старшине, и всему кайсацкому войску.

Поспешествующею милостью, мы (т.) государыня Анна Иоановна (т.).

Киргис-кайсацкой орды Эбулхаир хану, старшине , и всему кайсацкому войску вашего и. в. милость:

Понеже мы, великая гдрня [государыня], наше и. в. из писания твоего

Эбулхаир хана, чрез посланцев твоих Кутлумбетя Коштаева, да Сеиткула

Кундангулова усмотрели желание твое со всем твоим владением быть в подданстве нашем и с подданными российскими, с башкирцами быть в миру;

а те посланцы твои Эбулхаир хана словесно здесь доносили, что желаешь ты, хан, с войском кайсацким быть в подданстве у нас на следующих пунктах:

первое, обещаетесь нашему и. в. служить верно и платить ясак так, как служат башкирцы.

Второе, чтоб от подданных российских обид и разорения вам никакого не было.

Третие, ежели на вас, кайсаков,, будут нападать какие неприятели, чтоб вы могли от того нашим и. в. защищением охранены быть и счислять бы вас с подданными российскими.

Четвертое, чтоб ясырей, взятых от вас башкирцами и прочими российскими подданными, вам возвратить, а вы обещаете взятых россиян отдать и с башкирцами и с калмыками быть в миру.

И мы, великая государыня, наше и. в. тебя киргис-кайсацкого Эбулхаир хана, старшину и все киргис-кайсацкое войско пожаловали, повелели по прошению

вашему принять вас в подданство на вышеизображенных требуемых вами пунктах. И потому надлежит вам, хану и всему войску кайсацкому, содержать себя всегда в постоянной верности к нашему и. в. и к нашим

наследникам, и когда по. указу нашего и. в. будет вам наряд куда на службу нашу с другими подданными российскими, с башкирцы и с калмыки, тогда вам с ними вместе во определенная места ходить со всякою охотою. На

башкирцов и на яицких казаков и на калмык и на других русских подданных

никаких нападений, набегов и обид весьма не чинить и жить с ними мирно и

бессорно; такожде купцам, российским подданным, ездящим из Астрахани и из других мест с караваном и особ к вам и чрез ваши жилища и кочевья в

другия места, никакого препятствия и обид не делать, но наипаче оных от всяких опасных в пути случаев охранять и в проездах их потребное

вспоможение чинить. Посланцы твои Эбулхаир хана допущены были пред нас и в бытность их в Москве довольствованы кормом, и на отпуске

пожалованы нашим жалованьем и отпущены к тебе Эбулхаир хану, и

подводами и в дорогу на корм, такожде удовольствованы; впрочем на милость нашего и. в. быть тебе Эбулхаир хану надежну.

Дано в Москве лета 1731 февраля в 19 день, государствования нашего "2" году».

Текст присяги, утвержденной Коллегией иностранных дел для принятия

Абулхаир-ханом 26 марта 1731 г.

Обрасцовая присяга

«Я, Эбулхаир, хан киргис-кайсацкой орды, и протчие ханы и старшины и все войско кайсацкое обещаемся и по вере нашей присягаем и целуем алкоран содержать, и исполнять ниже описанные артикулы и пункты, а именно:

Текст присяги был передан А. И. Тевкелеву, 10 октября 1731 г., хан Абулхаир и многие старшины приняли присягу в верности царскому правительству. В 1732 г. присягу Принял и дан Средней орды Семеке.

1. Обещаемся мы быть в подданстве у пресветлейшей и самодержавнейшей великой государыни Анны Иоанновны, императрицы самодержицы

всероссийской и протчая и протчая и протчая,и служить ее и. в. и ее наследникам и содержать себя всегда в постоянной верности.

2. Когда по указу ее и. в. будет нам, кайсакцкому войску, наряд куда-нибудь с другими подданными российскими с 'башкирцы и калмыки, тогда нам в определенные места ходить охотно.

3. Войску кайсацкому на яицких казаков, на башкирцев и (калмык и на иных подданных российских никаких нападений и набегов и обид оным ни в чем не чинить и жить с оными мирно и безсорно.

4. Такожде купцам российским подданным, ездячим из Астрахани и из других мест караваном и особ к нам кайсакам и чрез наши жилища и кочевья в другие места, никакого препятствия и обид не делать, но наипаче оных от

всяких опасны в пути случаев охранять и в потребном случае и провожать.

5. Взятых нами войском кайсацким в ясыр российских подданных всех отдать и впредь оных не брать, а напротив того, взятых башкирцами их

кайсацкие ясыры возвращены быть имеют, в уверении сего я, Эбулхаир хан,

и другие ханы, старшины и знатные войска кайсацкаго товарищества сии пункты руками нашими подписали, а не умеющие грамоте знаки свои написали 1731 год».

Примечание: В дальнейшем казахские ханы давали только торжественные обещания, а не присягу.

 

После этого каракалпацкий Каип-хан отошел от трехстороннего договора и заключил новый военный союз с Абулхаир-ханом против Джунгарской империи. В этом же году к Абулхаир-хану прибыло посольство Российской империи во главе с Тевкелевым, в составе посольства был и Алдар-тайчин тоже. 

Медная монета с орлом Российской империи 1731 года чекана.

Безусловно, обе монеты трофейные свидетели войны 1730-1740 годов в Башкортостане.

1732 год. Российский посол Тевкелев получает согласие на строительство русской крепости на устье реки Ори (будущего Оренбурга) у Абулхаир-хана. Было второе посольство Абулхаир-хана в Российскую империю. И в этом году вице канцлер Российской империи Остерман объявил о принятии «владений Абулхаир хана (который мнил себя, якобы на основании заключения с ним антиджунгарского союза, и правителем Башкортостана)» под русское подданство.

Сохранилось, пока еще не идентифицированное письмо Абулхаир-хана.

 Транскрипция: «Аула аулуг падишаhмз гзми хзртлрнг кркиз кзани иуртунинг кчи иузнг расискаи табг hм аулуг хрмтлгчи Абу алхир хангэ.аушбу гизт

алгучима бизниг Ауглугибзнг мунрака калдуруб китган кшилрунгдан акси кар

накатни (вычеркнуто «гм аур сизла аушбу намани мунгу тархиа…») иурамаи сзлар сбарума шул снинг ауглугбзнинг гунглинин тламаклг булинча аул мндин базв брлэ шул хал сббли итр булган аутунубаур бзнилэ вулаи абул бала нмгиз ауларлуг падишаh мн гузли хзртлрнинг (вычеркнуто «алдунда») хчли мрхмтли данли ….грзи килугши дур

Гламаннраи аилэ трхи аилэ иаргали hм гшрук hм ннраии гзтт таурэ сиатанули дуршуга бизнг аишлрнинг аилэ…».

Глоссарий: «Эуэл аулуг падишаhыбыз газими (тэуэкэл) хэзрэтлэрзенг кыргыз-казани йортононг кесе йозононг расийский табг (росияга

буйhоноусы) hэм аулуг хормэтлеhе Абулхаир ханга ошо гыйззэт (кэзер-

хормэт) алыусыма беззенг аулугубыззынг муанрага (дуслыкка) калдырып киткэн кешелэренгдэн акса кар (бер нисэу) нэкэтни (hис нисек тэ)

(вычеркнуто «гэм ауыр hизелэ, ошо намане мэнгге тарихи») ярамай. hеззэр сабырыма шул hиненг аулугыбыззынг кунгленэн тэлэмэклек булыуынса ул минэн бэзеу (уз телэге) менэн . Шул хэл сэбэбле эшлэр булган …………

нэмэгез алырлык патшамын, гузэл хзрэтлэрзенг (вычеркнуто «алдында») хисле, мэрхэмэтле, данлы….гариза кылыусылыр. Гэлэмэтлэндерелгэндэр менэн , тарихи йылы, hэм гэшрук (мохэррэм айынынг унынсы коно) hэм нэнраи (хормэт курhэтелгэн) турэ Сиатан улы Дуршуга беззенг эшлэрзенг айканлы….».

Перевод на русский язык: «В начале великому царю нашему, его высокорешительности от киргиз-казанского юрта младшего жуза ,

подчиняющегося России и его высокопревосходительство Абулхаир хану,

этому удостоенному моей милости (сообщаю»: оставленное вами в знак дружбы людей (дареные) монеты несколько никак (вычеркнуто разговор

кажется будет трудным, эту надпись вечная история») не подобает. От вас моему терпению, от вашей души превосходительства пожеланию он

(добровольно) от меня (ушел). По этой причине были дела….имеющий возможность принадлежащее вам забрать падишах я. Перед Его

Великолепством (вычеркнуто «перед») чувствительный, милосердный, знаменитый, ……являюсь составляющим это обращение (я).

Вышеуказанные в исторический год и 10-го дня месяца мухаррам и обласканный нами чиновник Сиатанов сын Дурше в связи с нашими делами…».

Тевкелев пишет –«[Доношение переводчика Коллегии иностранных дел А . И . Тевкелева в Коллегию иностранных дел о принятии российского подданства казахами Младшего и Среднего жузов от 5 января 1732 г.] Минувшаго октября 2 дня прошлого 1731 году от Абулхаир - хана навстречу мне прислан был сын ево Нуралы-салтан с знатными людьми к реке Иргынсу, и того ж октября 6 дня в урочище Манитубе я, нижайший, к Абулхаир-хану пополудни во втором часу прибыл, а встреча мне была от кибитки Абулхаирхана в 2 верстах. Того ж числа в полночь Абулхаир-хан прислал ко мне тайно, чтобы я к ним шол или он ко мне тайно придет, а киргис-казацкие старшина знатные приставили тайно караул, чтобы Абулхаир-хан со мною не видался; как около ево, так и около моей кибиток везде люди караулили и меня не допускали к хану и хана — ко мне. Только между нами ходил тайно башкирец Кидиряс Моллакайв , которой ныне отправлен от меня на почте, однако хан всеми мерами трудился, чтоб со мною до утра видеться, и хану никоим образом ко мне в кибитку приттить было невозможно; и приказал ко мне чрез оного ж башкирца Кидиряса, чтобы я надел платье самое худое, якобы простой человек, и шол к нему, а ежели-де он со мною ныне ночью не увидитца и в словах-де с ним не согласимся, то-де нам обоим с ним будет немалая трудность. И я, надеяся на господа бога и счастие Е. и. в., отважился к нему, хану, иттить, надел на себя киргис-касацкое худое платье, з башкирцом Кидирясом пришел в поле и говорил с ним довольно. И между протчими розговоры объявил мне он, Абулхаир-хан, что он пожелал быть в подданстве Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы всероссийской один, без согласия ханов и салтанов и знатных старшин. И напротиву ево, Абулхаир-хана, слов я спросил, чего ради он один, без согласия других ханов и салтанов и знатных старшин, то учинил, и сем то противно не будет ли, и что тому притчина? На то он, Абулхаир-хан, ответствовал тако: объявляю-де тебе, яко богу, сущую свою правду, чего ради один он без согласия других пожелал быть в подданстве всероссийском. Первое притчина: из древних лет предки ево и он, Абулхаирхан, владели городами Ташкент, лежащими деревнями и киргыс-казаками, и учинилась у него, Абулхаир-хана, война с хонтайшою многия годы и не мог с ним управиться. Принужден был он, вышепоказанные городы оставя, выехать х качевным народам киргис-казакам, и потом многия годы имели с ним, хонтайшею, войну. И не довольствуяся тем, стали воевать с волскими калмыками и оральскими башкирцами, и з бухарами, и с Хивою; и с четырех сторон стали ему, Абулхаир-хану, все неприятели. Того ради он и городов своих от хонтойши выручить не мог. Однако-де ныне с Бухариею помири Документы 53 их в путь наставить невозможно, так надобно с ними поступать, как уменьем ловят диких зверей. И как я от него, Абулхаир-хана, такие слова услышел, что он учинил сие один, кроме других, стал я ему, Абулхаир-хану, говорить: чего ради посланцы ево неправедно словесно предложили в Москве: Абулхаир-хан-де желает быть в подданстве Е. и. в. всероссийского с согласия всех ханов и всего войска касацкого, а ныне стало то ложь, токмо один ты собою зделал. На то Абулхаир-хан сказал: посланцом своим словесно приказал объявить он, якобы с согласия всех ханов и старшин войска касацкого для того, ежели б ево посланцы объявили в Москве токмо об одном Абулхаир-хане, а о других бы не объявили, то б-де может быть Е. и. в. тебя отправить не соизволила, а ныне, слава богу, как ты приехал сюда, то всеми мерами буду стараться Е. и. в. показать услугу и верность, чтоб привести их в подданство всероссийское, понеже он, Абулхаир-хан, их обычей знает. И я, нижайший, у него, хана, спросил, ежели они на то склонны не будут и в подданстве всероссийском быть не похотят, и привести их к тому будет невозможно, не будет ли от народов твоих мне какой опасности? И он, хан, мне на то сказал, ежели-де знатных старшин подарками удовольствуем, то-де никакой опасности не будет, и в подданство привести их будет нетрудно. Потому я, нижайший, у него, хана, спросил, когда он у меня примет Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы всероссийской грамоту. И он, хан, сказал: о том-де пришлем известие, как он, хан, переговорит с знатными старшинами. И пошел я от него к себе в кибитку. А поутру хан прислал ко мне тайно собственного своего человека, чтоб я прислал к нему, как можно поскарея, сукон, бобров, выдр и протчее, что есть у меня для по дарения старшинам. И я на то ему сказал: прежде присяги ему, хану, жалованья и Е. и. в. милостивые знаки отдать не могу. И вторично он, хан, ко мне прислал, чтоб я поскаряе прислал к нему товаров как ни есть уловить старшин, а ежели-де не пришлет, то ему и мне будет немалая опасность. Того ради принужден был я обещать Е. и. в. жалованья з грамотою к нему, хану, вместе принести, а знаки милости Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы — шубу, шапку и саблю — не отдал, пока он, хан, к присяге не придет и пункты не подпишет. А как оной посланной ханской от меня отошел, тот же час киргис-касацкие старшина ко мне прислали, чтоб я шол с Е. и. в. грамотою к хану. И октября 7 дня с Е. и. в. грамотою и жалованьем я к нему, хану, пришол, где были все знатные старшина, и речь выговорил. И Е. и. в. грамоту хан, с места встав, принял, на голову поднел и подле себя положил. И подарки — сукна, бобры, выдры, юфть, лисицы, чай — принять приказал, и посадил меня хан подле себя по левую руку; и потом спустя с четверть часа велели мне вытить ис ханской кибитки, и как я пошол в свою кибитку, того же часу стали дуван дуванить — Е. и. в. жалованья, что прислано было к Абулхаир-хану, с великим криком и дракою и ис кибитки ханской, все что есть, вынесли на поле, и стали делить с великою бранью, плетьми и саблями между собою бились, а потом стали думать, чтоб меня убить. И услышел оное один башкирец, прибежал ко мне и сказал: здумали-де Киргис-касацкая орда тебя убить и ограбить. И я, как такое их злое намерение услышел, призвал к себе своих знатных башкирцев Алдарбая Исикеева, Таймаса Шаимова, Касямиша-батыря Беккочина, Оразая Ободанова, Кидраса Мулакаева и спросил их, каким образом их, киргис-касацкое, злое намерение отвратить. И оные башкирцы мне сказали: никакого способу к спасению не знают кроме одного, что имеетца у них знатные старшины Букембай-батырь, да зять ево Эсет-батырь, да брат ево двоюродной Худай-Назар-мурза, которыеде изо всех их лутчие, и сильные, и умные люди, и доброва состояния; надобно-де их подарить довольным числом, надеемсяде, от них нам польза будет; а ежели-де они к нам не склонятца, то-де ни от кого нам надежды нет, кроме бога. Однако ж я послал объявить о том хану, что народ их имеет такое злое намерение меня убить, чтоб он, хан, мог меня от такого злого киргис-касацкого намерения освободить. На то он, хан, посланному от меня сказал, чтоб мог сыскать Букенбай-батыря ~ кроме-де ево спасения нет, понеже и он стал им подозрителен. Потом спросил я оных башкирцев, чтоб ево, Букембай-батыря, как можно искусным образом ко мне привести. И из башкирцов один Таймас Шаимов имел с ним издавна дружбу и поехал сыскать ево з зятем и з братом на степи, и, уговоря их, ко мне привел ввечеру. И стал я им говорить, Букенбаю-батырю з зятем и з братом, тако: уведомился я, что ваша Киргис-касацкая орда имеет злое намерение меня убить, чего ради они так хотят зделать, понеже я сюда прислан по указу Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы всероссийской по прошению Абулхаир-хана, також-де и вашей, а не так, чтоб я прислан вас неволею в подданство привесть, а ежели вы меня хотя и умертвите и тем Российской империи нималого ущербу учинить не можете, токмо такова славного монарха приведете в злобу, не токмо с Российскою империею иметь войну, но не можете сыскать места от однех от российских подданных от калмык и от башкирцов; а ежели-де надо мною что учините, то всемилостивейшая государыня императрица всероссийская кровь мою вам так оставить не соизволит, и тем можете вы за неповинною кровь мою со всею своею ордою разоритца. И ежели вы не хотите быть в подданстве Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы, и вы меня отпустите добрым порядком паки назад в Росию. И он, Букенбай, на то мне сказал: в Хиве Бековича убили, что-де не могли реванжа отыскать, и так-де пропало. И я ему сказал: правда, хивинцы з Бековичем поступили по-варварски, ибо пот солнцом нигде такова обычая нет, чтобы послов умерщлять, а они то учинили над Бековичем нечеловечески, но по-скоцки, а что от хивинцов реванж не отыскан за многими притчинами, понеже когда Бековича убили, в то время продолжалася война многия годы в Росии со шведом; и многия и иные подобныя притчины я им предъявлял. А потом в 1726 году прислал хивинский хан посланца своего с повинною грамотою, и оной посланец от нас с награждением паки возвращен в Хиву. А ежели вы, Букембай-батырь, трудами своими покажете к Е. и. в. всемилостивейшей государыне императрице верную услугу, и своих киргис-касаков от злаго намерения уговорите и их успокоите, и в подданство всеросиское приведете, и ханскую партию держать будете, и за такую вашу верную услугу обещаю, что вы милостию Е. и. в. награждены будете довольно, и причтены между добрых и верных слуг будете, и впредь до смерти вашей оставлены не будете, понеже лутче жить в покое, нежели в разорении, и лутче за доброе дело получить награждение, нежели по злодейству получить злое нападение. И они, Букембай-батырь з зятем и з братом, к моим словам склонились и обещали их, казаков, привести в подданство всероссийское, и ясак платить будут, и аманатов дадут. И я им обещал дать на 500 руб. товаров, с тем от меня и поехали. Того ж октября 10 числа призван я был к ним в собрания, где был и Абулхаир-хан. И спросила меня киргис-касацкая старшина, зачем я к нему приехал. И я ему ответствовал: отправлен я по указу Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы всероссийской с всемилостивейшею грамотою к Абулхаир-хану и к вам, киргис-касацким старшинам, и ко всему войску киргис-касацкому против письмянного прошения Абулхаир-хана и по словесному предложению посланцов ваших, и можете известны быть во ответной грамоте, которая прислана чрез посланцов ваших Кутлумбетя Коштаева, да Сеиткула Кидагулова. И потом касацкая старшина стали со мною говорить с великим серцем тако: мы-де Обулхаир-хану просить подданства всероссийского грамоты писать и посланцом словесно объявить, якобы ясак платить и аманатов дать, того мы не велели, токмо мы, киргис-касацкая старшина, присоветовали послать посланцов, чтоб быть с Росиею в миру, а не в подданстве, а и ныне в подданстве бьггь не хотим, и надобно-де тебя за то убить досмерти. И как я, нижайший, от киргис-касацких старшин такие противные слова услышал и стал им з серцем же говорить тако: понеже Росийская империя в свете славное государство, и такому славному монарху с вами, яко степными зверьми, быть в миру неприлично, ибо Росийская империя от вас никакого опасения не имеет и в вас нужды нималой нет, а вам от подданных росийских — великая опасность: первое — от калмык, второе — от башкирцов, третье — от яицких казаков, четвертое — от сибирских городов; и всегда вы от них побеждены и разорены бываете. И ежели вы не пожелаете быть в подданстве Всеросийской империи, и я с вами мирнова договору чинить не буду и такова беславия Росийской империи не принесу; или вы гнушаетесь, чтоб быть вам в подданстве Всеросийской империи; не токмо вы, яко степные звери, но многия самовластные цари и ханы в подданстве всеросийском имеютца: первое — царь грузинский, Аюка-хан калмыцкой, Аликула-хан, Усмий-хан кагацкой; многия к тому приличныя я им слова говорил. И как они, касацкая старшина, от меня слова выслушали, и выступя из них, Букенбай-батырь стал говорить Абулхаир-хану: по желанию твоему быть в подданстве всеросийском желаем и в том себя присягою утвердим. И Абулхаир-хан, и Букембай-батырь, и протчия знатная старшина того числа учинили присягу, а большая часть не присягали, стали быть противны; потом меня отослали в свой обоз, и противные партии стали умножаться с того числа и объявляти мне на каждой день смерть. И Абулхаир- хан чрез два или три дни, и Букембай-батырь ко мне прихаживали и со мною советывали, как с киргис-касацкими старшинами поступать, и увещевали меня, чтоб я знатных старшин 30 человек подарками удовольствовал, которых я, нижайший, сукнами, бобрами и протчими товарами удовольствовал. И оные 30 человек стали держать Абулхаир-хана партию и Букенбай-батыря. Того ж октября 20 числа в полночь прислали ко мне Абулхаир-хан, чтоб я прислал к нему сукна 60 аршин всякого цвету, да кармазинного 50 аршин, 20 бобров, 40 выдр, 20 юфтей, красных кож, 5 касяков семиланной камки, 5 чернобурых лисиц, 3 тюня китайки для роздачи знатным киргис-касацким старшинам, и приказал ко мне чрез своего человека, ежели я к нему вышепоказанных товаров не пришлю, то-де заутра нас с ним предадут к смерти; и паки вторично прислал с тем, ежели к нему вышеобъявленного числа товаров не пришлю, то-де он, хан, велит отнять насильно, за то-де на него, хана, всемилостивейшая государыня императрица гневатца не будет, понеже-де он, хан, трудитца, яко диких людей привести в подданство всеросийское. И вышепоказанных товаров отослал я з башкирцом Таймосом Шамовым, и оные товары хан киргис-касацким старшинам роздал все без остатку, и оные старшина, которые от хана и от меня подарками довольствованы, те учинили присягу, чтоб быть в подданстве всеросийском, и ежели хто на то будет противен и противу тех, чтоб не желать своего живота. А после того явилася другая противная партия и два раза на меня и на хана приступали, чтоб меня убить досмерти, однако с помощью божиею в обозе ничего они мне учинить не могли и напали на меня при море Аральском, когда стали кочевать, чтоб меня убить досмерти или поймать живьем да замучить; и при кочевье ничего учинить не могли, токмо поймав, увезли от меня одного знатного башкирца Таймаса Шаимова и мучили его тирански. Потом послал Букембай-батырь брата своего ХудайНазар-мурзу к тем противным касакам, чтоб их от злаго намерения уговорить и башкирца Таймаса от них освободить. И он, Худай-Назар, оных противных касаков от злаго намерения уговорил, и башкирца Таймаса от них свободил, и знатных старшин привел к хану, которых я подарками удовольствовал. И оные старшина в подданстве всеросийском быть присягали и к пунктом свои знаки приложили. И как Абулхаир-хан и Букембай-батырь Малую орду успокоили и отправили в Среднюю орду Худай-Назар-мурзу к Ш емяки-хану с тем, что Малая орда в подданстве всеросийском быть все присягали и ясак платить обещали, а именно: Абулхаирхан своего владения — четыре тысяч лисиц, зять ево БатырьМахамет-салтан своего владения — 1000 лисиц да 1000 корсаков, да сын Абулхаир-хана Нуралы-салтан своего владения — 1000 лисиц; чтоб и он, Шимяки-хан, уговоря своих старшин, принял подданство всеросийское. И он, Шемяки-хан, на рассуждения Худай-Назара-мурзы склонился быть в подданстве всеросийском, в том и присягали и ясак платить ис своего владения обещал, а именно: 2000 лисиц да 1000 карсаков, на что дал письменное обезательство. А других ханов, салтанов и старшин в Средней орде к тому склонять, чтоб привести в подданство он, Шемяки-хан, обещал, понеже Киргис-касацкая орда из древних лет разделена на три части, а имянно: Большая, Средняя, Малая орда — Улуюз, Ортаюс, Кичеюз. Большая орда кочюют за бухарами в дальном разстоянии и с Среднею, Малою ордою не съезжаютца, у них же хан особливой. Средняя орда кочует около Тобольска, а ханами у них — Шемяки-хан да Кочек-хан, двое салтанов — Бораксалтан, да Оболмамет-салтан; а в Малой орде — один Абулхаир-хан, да двое салтанов — зять ево Батырь-Махометсалтан, да сын ево Нуралы-салтан. Городов у них никаких нет, и вся орда киргис-касацкая кочевная, а довольствуютца скотом, но и больше ловят лисиц и корсаков довольно, а хлеба не пашут. А в Среднею орду за дальностию ныне зимою я не поехал, а поеду к нему весною, и что другие ханы ясак платить обещать будут, в том у них возьму письмянное обязательство и буду ханов и салтанов и знатных старшин приводить к присяге. Абулхаир-хан между протчими ханами у них был в великом почтении, а ныне на него, Абулхаир-хана, все злобятца за то, что он просил быть в подданстве всероссийском один. И подлинное намерение Абулхаир-хана чрез многия разговоры узнал[и], и он мне объявил, чего ради он один без согласия других просил быть в подданстве всеросийском: первое — ханы у них несамовластные, второе — ненаследные, а он, Абулхаир-хан, желает, чтоб протекциею Е. и. в. быть ему самовластным и дети б ево по нем были наследники, так как Аюка-хан волен над своими калмыка. И ежели впредь не испортитца Абулхаир-хан, ныне так верно поступает к стороне росийской, как надлежит доброму человеку и верному слуге. А как Букенбай-батырь в бытность мою в Киргис-касацкой орде стал верные услуги казать, понеже он, Букембай, человек доброй совести и умной, и я, нижайший, от смерти избавился им, понеже с приезду моево в Киргис-касацкую орду декабря по 25 число 731 году всегда киргис-касаки имели намерения, чтоб меня и хана убить досмерти, токмо спаслись охранением Букембай-батыря, о чем пространно о верных службах Букембай-батыря и на меня о вседневных нападениях объявлено будет во вседневной моей записке. И взяли меня и хана он, Букембай, з братом и зятем в свои улусы, чтобы киргис-касаки не учинили мне какой противности, и ныне живем у них, и Киргис-касацкая орда склонилась в подданстве всеросийском быть чрез добродетельное старание ево, Букембай-батыря. И объявил он мне, Букембай-батырь, свою тайность и просил меня, ежели-де, паче чаяния, Киргис-касацкая орда не состоит в слове и отстанут от подданства всеросийского, то он, Букембай-батырь, и зять ево Есет-батырь, и брат ево Худай Назар-мурза от них, киргис-касаков, отстанут и желают быть под рукою Е. и. в. всеросийского и кочевать бы им было вольно по реке Яику, и оное их намерение Е. и. в. угодно будет ли; и ежели-де протчие киргис-касаки будут нападать на них, чтоб для споможения им Букембаю-батырю указы на Уфу к башкирцам и яицким казакам пришлютца ль, то он, Букембай-батырь, з зятем обещают Киргис-касацкую орду привести в подданстве всеросийское в два года саблею. А владения у них, Букембай-батыря з братом и зятем ево, будет 7000 кибиток; а ежели-де Киргис-касацкая орда по присяге своей будет крепка стоять в подданстве всеросийском, то он, Букенбай-батырь, з зятем ево будут с ними, киргис-касаками, жить мирно и постоянно, на что я их, Букенбай-батыря з зятем, обнадежил: намерение их Е. и. в. милостиво за благо принять соизволит и на Уфу башкирцом и яицким казакам, и где кому способно будет, им споможение чинить указы пришлютца. И потом Абулхаир-хан, и Букенбай-батырь, и зять ево Есет-батырь, и брат ево Худай-Назар-мурза в том намерении себя крепко и верно утвердили и вторично присягали. А мое слабое мнение, чтоб Абулхаир-хана и Букенбай-батыря з зятем и з братом ево всеконечно надобно со обнадеживанием от киргис-касаков оторвать, ибо я у них видел, буде Букенбайбатырь з зятем от них, киргис-касаков, отстанут, то киргискасацкая надежда вся пропадет, однако ныне, как можно видеть, что вся орда утишилась, только я еще с протчими в Средней орде ханами не видался, салтанами и старшинами. А в майе месяце всегда у них живет собрание, где будут ханы, салтаны и знатная старшина, и я сего 732 году в майе месеце со всеми увижусь. А которые ханы и салтаны присягали и обязались письменно, чтоб быть в подданстве всеросийском и ясак платить каждой, что из своего владения, и просили меня, что с тем известием желают они отправить к Е. и. в. посланцов своих: Абулхаир-хана посланец — свойственник, Букенбай-батыря — Баке-батырь с одним служителем, а от Шемяки-хана — двое посланцов: Кулаке-теленгут, а другой — Яилган, и при них один служитель Амаллык; от зятя Абулхаир-хана Батыря-салтана — посланец Махомет-ходжа с одним служителем, от сына Абулхаир-хана Нуралы-салтана ~ посланец Чека-теленгут, жены Абулхаир-хана — посланец Машкар. И оных посланцов пожаловать наградить, понеже то приятно будет другим ханом и салтанам подданство всеросийское принять. Посланцу Абулхаир-хана — свойственнику, Букенбай-батыря — Баке-батырю, да Шемяхи-хана посланцу Кулбаке-теленгуту — по 50 руб., по 4 аршина хорошего сукна да по чернобурой лисице; человеку Шемяхи-хана — посланцу другому и Батырь-салтана посланцу — по 40 руб., и по 4 аршина сукна и по одной лисице человеку; Нуралы-салтана посланцу и жены Абулхаир-хана посланцу — по 30 руб., по 4 аршина сукна и по одной лисице человеку, 3-м кощеем — по 10 руб. человеку; особливо Абулхаирхана посланца Баке-батыря надобно пожаловать тайно сверх той дачи еще тридцать рублев да сукно, чтоб Букенбаю было то приятно, а кормовых денег первым двум персонам — по 15 коп., а прочим 4 человеком — по 12 коп., а 3 кащеем — по 7 коп. на день человеку, а на дрова и на свечи опричь кормовых, а при отъезде пожаловать им кормовых денег на два месяца, да с оными ж посланцами соблаговолить пожаловать прислать киргис-касацким владельцам за доброе их намерение, что они подданство всеросийское приняли, милость Е. и. в. ~~ несколько товаров: сукна, черный лисицы, выдры, юфть, а именно: Абулхаир-хану — на 100 руб-» Шемяки-хану — на 100 руб., Батырю-салтану — на 70 руб., Нуралы-салтану — на 50 руб., и оное им зело приятно будет. На то смотря, другие ханы и салтаны будут в подданство всеросийское просить сами и ясак платить с великою охотою, и мне совершить свою комисию будет очень легко. И Государственная Коллегия иностранных дел соблаговолит особливо пожаловать ко мне прислать з башкирцом Кидирясом да з дворянином Кирилою Барабанщиковым на 300 руб. товаров: ис кармазинных сукон Краснова — 40, зеленова — 20 аршин ценою по 2 руб. по 50 коп, ис простых сукон Краснова — 20 да зеленого — 20 аршин, пять лисиц черных — по 10 руб. лисица, да пять лисиц — по 5 руб. лисица, 10 выдр порешены, 10 юфтей, красных кож на дачу в Средней орде ханам, салтанам и старшинам, понеже у меня не осталось ничего товаров, и свои вещи и платья с плечь — все роздал и тем их в подданство всеросийское привел и от злаго намерения утишил. Да на содержание мое пожаловать прислать червонных, понеже я у себя не имею денег ни копейки и пропитания имею вдолг, чтоб мне здесь живучи, не принять посрамления. А с приезду моего и поныне от страху, от голоду и холоду приемлем несносную трудность, того ради, что в Киргис-касацкой орде мне корм не дается, и я у них не прошу и тем их не озлобляю, понеже-де они, киргис-касаки, преж сего такова обычая не имели и ныне едва приходят на истинной путь. А что Абулхаир-хан писал ко мне в Уфу, якобы бухарской и хивинской ханы просили чрез него, Абулхаир-хана, чтоб быть в подданстве всеросийском, и то — неправда, а от бухарского хана к нему, Абулхаир-хану, прошения такого не было, токмо от хивинского хана к нему, Абулхаир-хану, при мне прислан был посланец, и я с ним виделся, и о том разговоров никаких не было, а наивяще оной посланец возмущал Киргис-касацкую орду, чтоб они подданства всеросийского не принимали, а меня бы убили. Однако ж оной посланец мне учинить ничего не мог, токмо-де он, Абулхаир-хан, в ту меру писал, что он желает Бухару и Хиву в подданство всеросийское привести неволею, а ныне он, Абулхаир-хан, послал сына своего Нуралы-салтана к брату своему в Хиву с тем, чтоб он канечно принял подданство всеросийское, також договоритца о комерции, чтоб бухарские и хивинские купцы в Росию ездили чрез Киргис-касацкую орду. На то я ему, Абулхаир-хану, в разсуждение предлагал, что [бы] на то ево склонить, понеже чрез Киргис-касацкую орду комерции быть невозможно, киргис-касаки — люди дикия и непостоянный и страху от ханов не имеют, буде купцам какую пакость зделают, то будет вам ханом безславия; разве учинить так, буде бы Абулхаир-хан просил у Е. и. в., чтоб милостиво указать соизволила на устья реки Орь, где впала в реку Яик, зделать крепость и в такой крепости надлежит тебе, хану, зимовать, и из киргиз-касацких старшин изо всякого роду по одному человеку быть тут во оном же городе у киргис-касацких дел судьями погодно, ежели кто из киргис-касаков провинитца, чтоб они, судьи, по указом Е. и. в. учинили тем пристойное наказание и потом можно надеяться, Киргис-касацкая орда будет жить с покоем и купцам обид чинить не будут, и тебе, хану, будет беспечально. На что он, Абулхаир-хан, склонился и с радостию за благо принял. А по моему слабому мнению, на устье реки Орь всеконечно надобно зделать фортецию для того: первое, что киргис-касаки аманатов давать на Уфу из детей старшин отказали, а как они из самих старшин из каждого роду по одному человеку учинят, яко судьями у киргис-касацких дел в том городе жить, ясак збирать и в Москву отсылать погодно, то они будут вместо политичных аманатов, и киргис-касаком пакости делать росийским подданным будет невозможно; понеже оная крепость будет им, касакам, великой страх, а росийским подданным — превеликое охранение, и ежели оная крепость построена будет, то в Бухару, в Хиву, в Ташкент и в Торкустан караванам ходить будет зело способно, ибо от Уфы Хива ближе, нежели от Астрахани, понеже устье реки Орь от города Уфы разстоянием 550 верст, а Хива от того ж устья — 600 верст, а до Бухары от того ж устья — 800 верст, и дорога зело способная, воды довольные, о чем впредь объявлено будет в ланткарте ясно, а ныне ланткарты зделать было никак невозможно; и опасности купцам не будет, понеже в канвое для провожания будут киргис-касаки сами. Да прошедшего декабря 26 дня 731 году призван я был к Абулхаир-хану, где были и старшина касацкая, и объявили мне: в прошлом-де 729 году от него, Абулхаир-хана, отправлен был посланец Бекбулат с товарыщи 4 человека в Табольск, которой и поныне держитца под караулом в Табольску, и тем они меня многократно упрекали. Н а то я им сказал: оной посланец зачем от них послан был в Табольск и за какую притчину он одержан, о том я и известия не имею, знатно за ним, посланцом, ваши киргис-касаки учинили росийским подданным какую пакость, может быть, по-вашему обычаю и одержен был, понеже у вас то над послами делаетца. И при той конференции о полонениках с ними я имел разговор, чтоб российских пленников они отдавали, а который есть от них в полону в Руси, и те им отданы будут без окупу, и к тому многия пристойныя резоны им говорил. И на то ханы склоняются, токмо народ киргис-касацкий того не желают, а желают, чтоб как великоросийских, так и киргис-касацких пленников, положа цену, отдавать на выкуп, токмо я без позволения Государственной Коллегии иностранных дел о цене с ними договариваться не смею, однако, сколько возможно будет домогатца, представляя пристойныя резоны, чтоб безденежно возвращали. А как я, нижайший, до владения каракалпацкого доехал, тогда каракалпацкий хан прислал ко мне письмо и притом для договору прислал три человека из духовных да пять человек из знатных старшин просить, чтоб ему своею ордою всемилостивейшей государыни и всероссийской быть в подданстве, а ясак платить не желают. Токмо из них один знатной старшина, называемой Уразак-батырь, обещался домогатца их, каракалпак, привести к тому, чтоб и они ясак платили. И имелися у них, каракалпак, завоеванные тому назад с шестьдесят лет наши башкирцы двести кибиток, и они мне оных отдать обещали, а о российских пленниках я им довольно говорил, чтоб они, показуя первую верность к Е. и. в., российских пленников отдавали, и то б было Е. и. в. зело приятно; и еще на то не склоняются, ибо скоро их на истинной путь привести отнюдь невозможно, понеже оные народы люди дикие. И Государственная Коллегия иностранных дел ежели вышеобъявленное Абулхаир-хана и Букенбай-батыря намерение за благо принять соизволит, чтоб в запас