Обновленческий собор 1923 года

В России в 1922 г. обновленцы продолжали набирать силу. 3/16 июня три видных иерарха объявили о своем полном признании "Живой церкви" следующим образом.

"Мы, Сергий, митрополит Владимiрский и Шуйский, Евдоким, архиепископ Нижегородский и Арзамасский, и Серафим, архиепископ Костромской и Галичский, рассмотрев платформу Временного Церковного Управления и каноническую законность управления, заявляем, что целиком разделяем мероприятия Церковного Управления, считаем его единственной канонически законной верховной церковной властью и все распоряжения, исходящие от него, считаем вполне законными и обязательными.

Мы призываем последовать нашему примеру всех истинных пастырей и верующих сынов Церкви, как вверенных нам, так и других епархий" (96).

Сергианский митрополит Иоанн (Снычев) писал об этом деянии: "Мы не имеем права скрывать от истории те прискорбные и поразительные отступления от единства Русской Церкви, которые имели место в массовой степени после публикации в журнале "Живая Церковь" письма-воззвания этих трех известных иерархов. Многие из архиереев и духовенства наивно рассуждали так: "Если мудрый Сергий признал возможным подчиниться ВЦУ, то ясно, что и мы должны следовать его примеру" (97).

Между тем ГПУ предоставляло обновленцам ценную помощь, арестовывая и ссылая все оставшееся верным патриарху духовенство. Также они передали им около двух третей действующих храмов в Российской Республике и Центральной Азии, равно как и много тысяч на Украине, в Белоруссии и в Сибири. Однако, эти цифры преувеличивают реальные силы обновленцев, т. к. эти их храмы были почти пусты, тогда как патриаршие — переполнены до предела.

На своем втором Всероссийском соборе, открывшемся в Москве 29 апреля 1923 г., обновленцы впервые вознесли хвалы революции, которую они навали "христианским творением", и советскому правительству, бывшему, по их словам, первым правительством в мiре, пытающимся осуществить "идеалы Царства Божия", а также Ленину: "Прежде всего мы должны обратиться со словами глубокой благодарности к правительству нашего государства, которое, вопреки клевете заграничных шептунов, не гонит Церковь... Слово благодарности и привета должно быть высказано нами единственной в мiре власти, которая творит, не веруя, то дело любви, которое мы, веруя, не исполняем, а также вождю Советской России В. И. Ленину, который должен быть дорог и для церковных людей".

Затем патриарх Тихон (все еще находившийся под домашним арестом) был заочно осужден и лишен не только сана, но даже и монашества. Отныне он назывался "мiрянином Василием Беллавиным". После этого было отменено и само патриаршество, а его восстановление названо контрреволюционным деянием. И наконец, было принято несколько дальнейших резолюций, позволяющих белому духовенству становиться архиереями, а священникам вступать во второй брак; был введен и григорианский календарь.

Когда решения собора были принесены патриарху на подпись, он спокойно написал на них: "Прочел. Собор меня не вызывал, его компетенции не знаю, и потому законными его решения признать не могу" (98).

Сорок шесть епископов (из семидесяти трех присутствовавших на соборе) подписались под осуждением патриарха. Один из них, Иоасаф (Шишковский), рассказывал о. Василию Виноградову, как это произошло. "Главари собора Красницкий и Введенский собрали для этого совещания всех присутствовавших на "соборе" епископов, и когда начались было многочисленные прямые и непрямые возражения против предложенной этими главарями резолюции о низложении патриарха, Красницкий совершенно открыто заявил всем присутствующим: "Кто сейчас же не подпишет этой резолюции, не выйдет из этой комнаты никуда, кроме как прямо в тюрьму". Терроризированные епископы (в том числе и сам Иоасаф) не нашли в себе мужества устоять пред перспективой нового тюремного заключения и каторжных работ концентрационного лагеря и... подписали, хотя почти все они в душе были против этой резолюции. Не для кого из церковных людей не было сомнений, что этот приговор "собора" был сделан по прямому заданию советской власти, и что теперь нужно со дня на день ожидать судебного процесса и кровавой расправы над патриархом" (99).

Однако, уже в том же 1923 г. собор обновленческого движения начал распадаться на части. Его пятьсот шестьдесят депутатов разделились на четыре группы: сторонников Красницкого ("Живая церковь"), Введенского ("Союз Общин Древле-Апостольской церкви"), Антонина ("Церковное Возрождение") и патриарха Тихона. Когда Красницкий попытался взять в свои руки контроль над собором и отверг всякие коалиции между своей группой и другими обновленцами, раскол среди раскольников был предотвращен лишь сильным закулисным воздействием со стороны коммунистов, которым удалось перегруппировать их в "Священный синод", возглавляемый митрополитом Евдокимом (100).

Тем временем, нажим на патриарха чрезвычайно усилился. Ежедневно его посещал агент ГПУ Тучков (Тихон называл его "аггелом сатаниным") и шантажировал его, чтобы заставить пойти на уступки государству. В апреле правительство объявило, что патриарх близок к привлечению его под суд по обвинениям, оставшимся от процессов пятидесяти четырех в Москве и митрополита Вениамина в Петрограде в прошедшем году. Однако, отчасти потому, что власти хотели дать возможность обновленческому собору осудить его первым, а также отчасти из-за ультиматума, выдвинутого английским министром иностранных дел лордом Керзоном, поддержанным кампанией в английской и американской прессе, суд был перенесен на 17 июня.

Д. Волкогонов пишет: "Тихону, заключенному в Донском монастыре, пришлось пережить стандартные испытания: допросы, угрозы, давление и подкуп. Допросы продолжались и после того, как Ленин утратил свои умственные способности, т. к. его инструкции по церковным делам продолжали исполняться буквально. Летом 1923 г. Политбюро приняло предложение Ярославского: "1) Чтобы расследование дела Тихона продолжалось вплоть до дальнейших указаний; 2) чтобы Тихон был извещен о том, что его приговор может быть изменен, если: а) он сделает заявление о своем раскаянии в преступлениях против советского режима; б) признает суд над собой; в) отмежуется от белогвардейцев и других контрреволюционных организаций; г) заявит о своем негативном отношении к Католической церкви. Если он согласится, он будет освобожден" (101).

В начале июня патриарх перенес приступ апоплексии (или пищевого отравления) и был перемещен из Донского монастыря в Таганскую тюрьму. Там информация о церковной борьбе была доступна ему лишь из оффициальных советских газет, сильно преувеличивавших успехи обновленцев. Чувствуя, что его присутствие во главе церковного управления было абсолютно необходимым, и что из двух врагов, обновленцев и коммунистов, обновленцы были более опасны, патриарх решился на уступки правительству с целью получить освобождение. Итак, 3/16 июня и затем 18 июня / 1 июля он опубликовал свое знаменитое "раскаяние", в котором он каялся во всех своих антисоветских деяниях (включая анафематствование большевиков) и "окончательно и решительно" отмежевывался "как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции".

Aрхиепископ Никон (Рклицкий) замечает, что своим заявлением патриарх Тихон: "1) не отменил анафематствование от имени Русской Православной Церкви советской власти, 2) не заявил себя другом советской власти и сотрудником ея, 3) не призвал на нее Божьего благословения, 4) не призвал русский народ к повиновению этой власти, как якобы Богом установленной, 5) не осудил движения за восстановление в России монархического строя и 6) не осудил белой борьбы за низвержение советской власти. Патриарх Тихон своим заявлением указал лишь на тот образ действий, который он избирает для дальнейшей защиты и охранения Русской Православной Церкви. Насколько целесообразен такой образ действий, это уже вопрос другой, ...но во всяком случае, патриарх Тихон не перешел той границы, которая должна была отделять его, как главу Русской Православной Церкви, от безбожной власти" (102).

12/25 июня 1923 г. патриарх Тихон был освобожден, и его появления среди верующих (он страшно постарел в заключении) было достаточно, чтобы повергнуть обновленцев в глубокий и непоправимый упадок (103). Они оставались опасными лишь до тех пор, пока пользовались благоволением властей. Но к 1926 г. власти повернулись уже к другим (к Григорианцам, а затем к митрополиту Сергию), как к более подходящим орудиям для осуществления их задачи по развалу Церкви. И к концу II Мiровой войны последние обновленцы уже были приняты в новообновленческую советскую Московскую патриархию.

Патриарх Тихон, однако, горько раскаивался в своем "раскаянии": он сказал, что если бы только он знал, насколько слаба была на деле "Живая церковь", он никогда не подписал бы его и остался бы в тюрьме (104).

2/15 июля патриарх анафематствовал "Живую церковь", провозгласив: "...Они отделили себя от единства тела Вселенской Церкви и лишились благодати Божией, пребывающей только в Церкви Христовой. А в силу этого все распоряжения не имеющей канонического преемства незаконной власти, правившей Церковью в Наше отсутствие, недействительны и ничтожны! А все действия и таинства, совершенные отпавшими от Церкви епископами и священниками, безблагодатны, а верующие, участвующие с ними в молитве и таинствах, не только не получают освящения, но подвергаются осуждению за участие в их грехе" (105).

Значительное число приходов, особенно в таких важных центрах, как Петроград и Воронеж (усилиями епископа Мануила /Лемешевского/ (106)и архиепископа Петра /Зверева/ (107)соответственно), теперь отвергло обновленчество, а влиятельные обновленческие иерархи, такие как митрополит Сергий, поспешили принести публичное покаяние пред патриархом и были восстановлены в общении с ним.

Некоторые сергиане пытаются доказать, что Сергий на самом деле не разделял позицию обновленцев (108). Но сам Сергий публиковал некоторые документы в пользу обновленчества, противоречащие такой точке зрения (109). Более того, народ не доверял ему, крича патриарху, чтобы тот не принимал его; а знаменитый старец Нектарий Оптинский сказал, что яд обновленчества в нем все еще сидит (110).

Большевики продолжали поддерживать обновленцев и 8 декабря 1923 г. издали инструкцию, запрещающую поминовение "бывшего" патриарха за богослужением, каковой акт стал бы рассматриваться ими как "имеющий характер чисто политической демонстрации против рабоче-крестьянской власти" (111).

Но популярность патриарха была такова, что ни обновленцы, ни давление ГПУ не могла поколебать лояльность к нему огромных масс народа. Русская Церковь Заграницей также оставалась лояльной к нему, равно как и все Поместные Церкви, кроме Александрийской и Константинопольской. Вселенский патриарх Григорий VII признал обновленцев и решил послать комиссию, чтобы "принести мир и положить конец настоящей аномалии", — но получил строгую отповедь со стороны патриарха Тихона (112).

Патриаршая Церковь торжествовала.

96 Цит. по: ГУБОНИН, Акты... 218–219.
97 Цит. по: История Русской Православной Церкви... 1917–1970... 182.
98 ГУБОНИН, Акты... 224.
99 Цит. по: Архиепископ НИКОН (РКЛИЦКИЙ), Жизнеописание Блаженнейшего Антония, Митрополита Киевского и Галицкого (Изд. Северо-Американской и Канадской епархии, 1960) Т. VI. 114.
100 САВЕЛЬЕВ, Бог и комиссары... 195.
101 ВОЛКОГОНОВ, Триумф и трагедия... Кн. 2, ч. 1. 383.
102 РКЛИЦКИЙ, Жизнеописание Блаженнейшего Антония... T. VI. 151–152.
103 Д. Поспеловский пишет: "Если к концу 1922 г. патриаршая Церковь в Москве имела лишь четыре храма против примерно четырехсот обновленческих, в Петрограде после ссылки Еп. Николая почти все церкви были захвачены обновленцами, и в целом по стране около 66 % действующих церквей были в руках обновленцев, то к ноябрю 1924 г. у обновленцев было около 14 000 церквей, не более 30 %". См.: Д. ПОСПЕЛОВСКИЙ, Обновленчество: переосмысление течения в свете архивных документов // Вестник Русского Христианского Движения 168, II–III (1993) 217.
104 SWAN, A Biography of Patriarch Tikhon... 83.
105 РЕГЕЛЬСОН, Трагедия Русской Церкви... 347. ГУБОНИН, Акты... 291.
106 См.: Митрополит ИОАНН (СНЫЧЕВ), Митрополит Мануил (Лемешевский) (Санкт-Петебург, 1993).
107 См.: Петр, Архиепископ Воронежский // Вестник Германской Епархии Русской Православной Церкви за Границей. № 6 (1991) 18–21. См. также: I. ANDREYEV, Russia’s Catacomb Saints (Platina, CA: St. Herman of Alaska Brotherhood Press, 1982) 177.
108 См.: Д. ПОСПЕЛОВСКИЙ, Митрополит Сергий и расколы справа // Вестник Русского Христианского Движения 158, I (1990).
109 См. его Декларацию от 3/16 июня 1922 г., цитированную выше.
110 И. КОНЦЕВИЧ, Оптина пустынь и ее время (Джорданвилль–Нью-Йорк: Изд-во Свято-Троицкого Монастыря, 1971) 546.
111 Цит. по: История Русской Православной Церкви... 1917–1970... 192.
112 РКЛИЦКИЙ, Жизнеописание Блаженнейшего Антония... Т. VI. 161–163.

Уроки обновленчества

Если Московский Собор 1917–18 гг. определил фундаментальную позицию Церкви по отношению к государству, то на обновленческих соборах 1922–23 гг. выявились основные способы, с помощью которых государство подчиняет себе Церковь; тем самым она обогатилась ценным опытом для более решительной борьбы в будущем. Эти основные способы подчинения были следующие.