Гласность и «революция умов» (Заглавный слайд).

Если в экономике перестройка началась с постановки задач ускорения социально-экономического развития, то в духовной и политической жизни ее лейтмотивом стала гласность.

В русском языке слово «гласность» означает «оглашение, огласка». В партийном обиходе это слово до перестройки использовалось главным образом лишь для обозначения одного из принципов организации социалистического соревнования, предполагавшего доведение результатов соревнования до всех его участников. В выступлениях Горбачева термин «гласность» как свидетельство новых подходов в политике впервые появился на XXVII съезде КПСС (февраль 1986 г.), когда прозвучало, что «без гласности нет и не может быть демократизма». Этот термин, как и сам курс на развитие гласности, появился тогда, когда в условиях глухого сопротивления переменам со стороны части старой номенклатуры реформаторам потребовалось опереться на общественное мнение. Поэтому главным содержанием этого понятия, по идее Горбачева, было обновление коммунистической идеологии. Это движение первоначально шло под девизами «Больше демократии, больше социализма!», «Возвращение к Ленину» и т. п. С самого начала гласность была ограничена вполне определенными рамками. Горбачев неоднократно подчеркивал от имени партийного руководства: «Мы за широкое развитие гласности, но в интересах общества, социализма, в интересах народа». Главный идеолог партии Е. К. Лигачев рассматривал попытки переосмысления советской истории на страницах печати как кампанию очернительства и выдвинул задачу «поставить на службу советского общества, его интересам нашу историю». О необходимости монополии КПСС на гласность заявлял лидер российских коммунистов И. К. Полозков. Он пояснял, что «человеку, у которого раздвоено сознание, трудно жить и работать». Борясь против такого «раздвоения личности», лидеры правящей партии были обеспокоены тем, что «под видом гласности предпринимаются попытки атаковать КПСС». Но остановить начавшееся раскрепощение сознания было уже невозможно.

Особый размах политика гласности приобрела после январского (1987г.) Пленума ЦК КПСС. В конце 1986 – начале 1987 г. в стране начали публиковаться литературные произведения, не допущенные в печать в период брежневской ресталинизации, – «Дети Арбата» А. Н. Рыбакова, «Белые одежды» В. Д. Дудинцева, «Зубр» Д.А.Гранина, «Исчезновение» Ю. В. Трифонова, «Жизнь и судьба» В. С. Гроссмана, «Ночевала тучка золотая» А. И. Приставкина. Были опубликованы долгие годы находившиеся под запретом романы «Мы» Е. И. Замятина, «Повесть непогашенной луны» Б. А. Пильняка, «Чевенгур», «Котлован», «Ювенильное море» А. П. Платонова, «Доктор Живаго» Б. Л. Пастернака, стихи М. А. Волошина, Н. С. Гумилева, неизвестные широкому советскому читателю произведения В. Ф. Ходасевича, И. С. Шмелева, В. В. Набокова, воспоминания Н. Н. Берберовой, Н. Я. Мандельштам, А. И. Цветаевой, Л. И. Разгона, А. М. Лариной (Бухариной), Е. Я. Драбкиной, А. В. Жигулина и др. Вернулись к отечественному читателю труды российских философов – Н. А. Бердяева, В. С. Соловьева, П. А. Сорокина, В. В. Розанова, Н. О. Лосского, А. Ф. Лосева и др. Позже были опубликованы произведения эмигрантов «третьей волны» – И. А. Бродского, А. А. Галича, В. П. Некрасова, B. П. Аксенова, В. Н. Войновича. Одним из самых ярких событий стала публикация «Архипелага ГУЛАГ» А. И. Солженицына.

Были изданы также лучшие литературные произведения и научные исследования западных авторов, раскрывающие природу и истоки тоталитарного режима,– «1984» Дж. Оруэлла, «Большой террор» Р. Конквеста, «Открытое общество и его враги» К. Поппера, «Большевики приходят к власти» А. Рабиновича, «Сталин: путь к власти» Р. Такера, «Бухарин» C. Коэна, «Фашизм» Ж. Желева и др.

Наряду с литературой политика гласности коснулась и других сфер культурной жизни – кинематографии, изобразительного искусства, музыки, театра. Во всех творческих союзах произошла смена прежнего, рекомендованного партийными инстанциями руководства. Годы перестройки были отмечены появлением антитоталитарных фильмов – «Покаяние», «Завтра была война», «Холодное лето пятьдесят третьего», «Власть соловецкая», «Пир Валтасара», «Слуга», «Так жить нельзя» и др. В ведущих театрах страны были поставлены пьесы М. Ф. Шатрова «Брестский мир», «Дальше... Дальше... Дальше!» Наметилось обращение деятелей культуры к дореволюционным событиям и судьбам исторических деятелей, в том числе к трагической гибели царской семьи. На телевидении появились новые популярные передачи, которые стали все чаще выходить в прямом эфире и благодаря острой полемичности завоевали зрительские симпатии («Взгляд», «До и после полуночи», «Пятое колесо» и др.). Совершенно необычным явлением стали прямые трансляции заседаний XIX партконференции КПСС и Съезда народных депутатов СССР, приковывавшие внимание огромного количества людей.

В партийном руководстве не было единого мнения о целях, задачах и «мере» гласности. Консервативное крыло, представленное Лигачевым, настаивало на свертывании критики тоталитаризма. Центристы, к числу которых относился Горбачев, выступали за гласность, но в рамках социалистического выбора. Многое для реального развития гласности было сделано А. Н. Яковлевым, (Слайд: А.Н.Яковлев).считавшимся «отцом» этой политики и ее наиболее последовательным сторонником среди руководителей КПСС. С 1987 г. он возглавлял Комиссию Политбюро по реабилитации жертв политических репрессий, а в 1989г. – Комиссию I Съезда народных депутатов СССР по политико-правовой оценке советско-германского пакта о ненападении 1939г. В 1988г. на XIX партконференции КПСС он, являясь председателем комиссии по подготовке проекта резолюции конференции «О гласности», по сути, снял в окончательном тексте все оговорки о «рамках» и «мере» гласности. Прозрению многих людей способствовала публикация документов о советско-германских отношениях 1939–1940гг., насильственном включении Прибалтики в состав СССР в 1940 г., катынском расстреле польских офицеров и др.

Значителен был вклад в «революцию умов» литературных критиков, экономистов и публицистов: Н. Шмелева, О. Лациса, Г. Попова, В. Селюнина, Ю. Черниченко, И. Клямкина, Ю. Карякина и др. Благодаря их усилиям критика частных «деформаций социализма», сталинизма и «механизма торможения» (под ним вначале понимали систему хозяйственного управления 70-х гг.) в 1987–1988 гг. переросла в критику самой системы организации общества – административно-командной системы, по меткому определению Попова. Массы людей стали осознавать, что корни этой системы лежат не в сталинизме, а в самой марксистско-ленинской доктрине, являющейся, по выражению А. Ципко, не более чем утопией, но утопией, способной поломать жизнь.

Но именно это обстоятельство вызывало резкое противодействие приверженцев коммунистической идеи. В марте 1988 г. в газете «Советская Россия» было помещено письмо преподавательницы химии из Ленинграда Н. А. Андреевой под претенциозным названием «Не могу поступиться принципами». В нем осуждалось заимствование на Западе антисоциалистической по своей сути политики гласности и перестройки, сводимой, по мнению автора, к фальсификации истории социалистического строительства, открытой ревизии марксизма-ленинизма. Андреева призывала защитить Сталина и сталинизм от интеллигентов – «духовных наследников Дана и Мартова» и «учеников Троцкого и Ягоды». На следующий день после публикации письма Лигачев на совещании руководителей средств массовой информации (Горбачев в это время был за границей) объявил его «образцом большевистской принципиальности». Этого оказалось достаточно, чтобы местная пресса начала перепечатывать статью Андреевой. В региональных партийных комитетах это было воспринято как сигнал к отходу от критики сталинизма, как смену вех горбачевской перестройки.

Вплоть до опубликования почти через месяц ответной статьи в «Правде», которая в то время являлась выразителем официальной точки зрения ЦК, в газетах почти не было критики не только в адрес Андреевой, но и в адрес Сталина и созданной им системы. Статья в «Правде» содержала резкую и предметную критику сталинизма и характеризовала апологетов Сталина как оппозиционеров, противостоящих курсу партии на перестройку. Этого было достаточно, чтобы в печати вновь поднялась волна критики тоталитарной системы. Сдержать эту волну было уже нельзя. Малоэффективными оказались и попытки «дирижировать» прессой посредством проведения регулярных встреч партийного руководства с редакторами газет, журналов, телевидения, представителями творческих союзов.

«Казус Нины Андреевой» стал рубежом в политике гласности и в целом в перестройке. В партийном руководстве произошло открытое размежевание консерваторов и реформаторов. Лигачев был смещен с поста руководителя идеологической работой и назначен куратором сельского хозяйства. Вместо него главным идеологом КПСС («номером два» в партийной иерархии) стал Яковлев.

Однако выступления Андреевой и других защитников сталинизма имели под собой социальную основу. Далеко не все оказались готовы к радикальной переоценке ценностей. Демократизация и гласность обнажили противоречия в обществе и способствовали столкновению интересов различных течений: либералов и коммунистов-ортодоксов, «западников» и «славянофилов», привилегированного слоя партийно-государственной номенклатуры и широких масс, трудящихся госпредприятий и так называемых кооператоров, ряда наций и народностей, религиозных конфессий и т. д. По мере ухудшения экономической ситуации, радикализации масс и ослабления контроля над обществом со стороны КПСС эти противоречия стали перерастать в конфликты, особенно острыми из них и часто кровопролитными были межнациональные. В 1988 г. начался вооруженный конфликт в Нагорном Карабахе между проживавшими там армянами и Азербайджаном, в состав которого входила эта автономия. В 1989–1991 гг. происходили массовые столкновения и резня в Средней Азии. С 1990г. начались военные действия между жителями Южной Осетии и Грузией. Недовольство положением дел в обществе вылилось в конце концов в недоверие к Горбачеву и самой системе, реформатором и в то же время защитником которой он выступал.

Таким образом, гласность выявила внутренние проблемы общества и открыла людям гуманистические ценности, неведомый дотоле Запад с его образом жизни, демократическими традициями. Это было для многих настоящим открытием мира. В результате некоторого смягчения правил выезда за границу в 1989 г. впервые число выехавших советских граждан (8,2 млн) превысило число иностранцев, посетивших СССР (7,8 млн). Именно политика гласности во многом определила необратимый характер перемен в обществе, раскрепостив сознание десятков миллионов людей. Она в конечном счете привела к поражению консерваторов в августе 1991 г.