Centessimus annus – новый поворот

Наконец, еще один «великий» папа Иоанн Павел II – папа, ненавидевший советский строй, как его может ненавидеть только человек, живший при нем и вкусивший всю его подноготную. И эта ненависть просвечивает в его знаменитой энциклике Centesimus annus («Сотый год»), посвященной столетнему юбилею «Рерум». Ее главная тема – 1991 г. (в Польше – 1989 г.) – время крушения «реального социализма». О нем Иоанн Павел II говорит, что «лекарство хуже болезни» [3, с. 33], ибо он, уничтожив частную собственность, свел человека «к набору общественных отношений»:

«Если у человека нет ничего «своего» и он не может заработать на жизнь, проявив свою инициативу, он зависит от социальной машины и от тех, кто ею управляет. Тогда ему труднее признать свое достоинство как личности и строить подлинно человеческое общество» [3, с. 34].

Вторая мировая война «должна была вернуть свободу и восстановить права народов, а завершилась, не достигнув этих целей. Собственно говоря, для многих народов, особенно – для тех, кто больше всех от нее пострадал, всё вышло наоборот» [3, с. 38]. И «плодотворный переход к более демократическому и справедливому строю» [3, с. 39] задержался до 1989 года.

Падение «репрессивных режимов» обусловлено несколькими причинами, первый из которых – «нарушение прав рабочего». Победу над коммунизмом католическая церковь приписывает себе:

«…борьба, которая привела в 1989 году к таким переменам, потре​бовала сдержанности, страданий и жертв. В определенном смысле она рождена молитвой и была бы просто немыслима без полной вверенности Богу» [3, с. 41].

«Еще недавно многие верующие… пытались найти заведомо невозможный компромисс между марксизмом и христианством» [3, с. 42]. Теперь это исключено. Капитализм, хвала Богу, победил. Так что Centessimus annus можно назвать энцикликой победившего капитализма.

И папа, имея за плечами главный аргумент – гибель социалистического лагеря, переходит к теоретическим вопросам обоснования частной собственности. Аргументацию Льва XIII он дополняет аргументом от свободы и достоинства человека:

«Церковь всегда, до наших дней, защищала это право (на частную собственность – Н. С.), без которого невозможны автономия и развитие личности» [3, с. 44].

«Человек осознает свое богоданное достоинство, отвечая на зов Бога, заключенный в бытии вещей. Ответить должен каждый, здесь – вершина человеческой ответственности, и никакой социальный меха​низм, никакой коллектив человека не заменят» [3, с. 34].

Другой аргумент, правда, очень старый, – отсутствие стимула к труду при социализме:

«Второй фактор кризиса (социализма. – Н. С.), бесспорно, – неэффективность экономической системы, которую надо расценивать не только как техническую проблему, но, главным образом, как следствие нарушения человеческих прав – на инициативу, на собственность и на свободу в области экономики» [3, с. 40].

Папа умело использует старинные теоретические наработки. Так, главная теоретическая проблема – как согласовать частную собственность с тезисом всеобщего предназначения благ – решается в духе Фомы Аквинского: частная собственность должна иметь всеобщее предназначение, т. е. быть у всех. А относительно законности прибыли папа следует Антонину Флорентийскому: «Церковь признает законность прибыли, показывающей, что дела идут хорошо. Когда предприятие дает прибыль, это значит, что производственные факторы использованы, как надо, и соответствующие потребности удовлетворяются» [3, с. 48].

Теперь интересный момент. Сурово осудив социализм, не осудит ли папа также и либеральную экономику? Кажется, что так оно и есть:

«Спросим теперь снова: нельзя ли сказать, что сейчас, когда коммунизм пал, победа – за капитализмом, и к нему должны стремиться страны, пытающиеся восстановить и экономику, и общество? Эту ли мо​дель надо предложить Третьему миру, который ищет путь к подлинному прогрессу в экономической и социальной сферах? Очевидно, что ответ сложен. Если под «капитализмом» понимать экономическую систему, ко​торая признает важнейшую и положительную роль дела, рынка, частной собственности и вытекающей из этого ответственности за средства производства, а также свободной и творческой деятельности на ниве экономики, тогда ответ, конечно, – «да», хотя лучше бы в этом слу​чае говорить об «экономике предпринимательства», «рыночной экономи​ке» или просто «свободной». А вот если под «капитализмом» понимать систему, где свобода в экономической сфере не подчинена строгим нормам закона, которые ставили бы ее на службу человеку во всей его полноте и считали бы ее лишь особым аспектом человеческой свободы, основанной на нравственности и религии, ответ, конечно, будет: «нет»» [3, с. 53].

Однако, если поинтересоваться, к какому из указанных «капитализмов», по мнению Иоанна Павла II, ближе современное западное общество, то ответ будет однозначным: к первому. И этот ответ вовсе не легковесен. Дело в том, что папа отнюдь не склонен замалчивать недостатки капитализма. В Третьем мире он видит эксплуатацию, на Западе – отчуждение. Папа даже опасается, что, благодаря краху конкурировавшего социализма, эти негативные тенденции могут усугубиться. Однако: «В западном обществе преодолели эксплуатацию, по крайней мере – ту, о которой писал Карл Маркс» [3, с. 52]. А отчуждение, которое выражается в индивидуализме и потребительстве, – что ж, с ним нужно бороться (правда, в качестве меры борьбы предлагается только напоминание об ответственности человека). Зато: «У современной деловой экономики есть положительные стороны. Основа ее – свобода человека, осуществляемая в экономической сфере так же, как и во многих других. Экономическая деятельность, конеч​но, – лишь часть многоразличной человеческой деятельности, и, подоб​но прочим частям, она включает в себя право на свободу и обязан​ность ответственно ею пользоваться» [3, с. 46].

Таким образом, несмотря на недостатки, современный западный капитализм вполне приемлем, ибо он обеспечивает свободное развитие личности. И это главное. Вообще лейтмотив энциклики — «права человека», «ценность человеческой личности»; приветствуется «Декларация прав человека» и Хельсинкская конференция 1972 г. Главная задача государства – создать «благоприятные условия для свободной экономической деятельности». А для этого оно должно обеспечить прочную правовую базу и, в частности, антимонопольные законы [3, с. 57].

Выход этой энциклики подвел черту под глухим противостоянием двух католических группировок: сочувствующей социализму и приветствующей капитализм. Представитель второй группировки – американский священник Ричард Нейхауз злорадно празднует победу: «Не надо удивляться тому, что еще долго будут люди, преданные «идеальному социализму» – социализму «демократическому», социализму «с человеческим лицом» или «третьему пути» между социализмом и капитализмом… Давить на таких людей не следует. Это немилосердно. Нужно привыкнуть к новой реальности. Тем, кто еще не в силах открыто встать на сторону капитализма, Папа Иоанн Павел II предлагает пользоваться другими терминами. Он говорит об «экономике бизнеса», о «рыночной экономике» или просто о «свободной экономике». Какие ярлыки ни используй, речь идет о реальности, которую большинство людей называет капитализмом» [18, с. 57]. Да, теперь католикам «нужно привыкнуть к новой реальности» и расстаться со своими социалистическим предпочтениями.

Таким образом, в Centesimus annus католическая церковь фактически сошла с позиций «общепринятой» доктрины и «благословила» все реалии «нового мирового порядка».

«Поздний» Иоанн Павел II

Такой вывод может показаться слишком резким. Высказывается мнение, что Иоанн Павел II одинаково сурово критиковал как советский коммунизм, так и либеральный капитализм, и что на самом деле он является приверженцем «третьего пути».

Действительно, папа критикует капитализм не только в Centesimus annus, но и позже, причем заметна разочарованность понтифика результатами контрреформ. Например, в 1995 г. он писал:

«Поскольку глобализация руководствуется только законами рынка в интересах наиболее могущественных, ее последствия могут быть только негативными. Таковы, к примеру: подход к экономике как к абсолютной ценности, безработица… разрыв между бедными и богатыми, несправедливая конкуренция, которая ставит бедные нации в положение всё большей униженности».

Во время своего пребывания в Мексике в 1999 году Иоанн Павел II осудил доминирующую в мире экономическую систему, которая «позволяет сильным становиться еще более сильными и превращает слабых в еще более слабых и более зависимых». А во время визита в Польшу он отметил:

«Я знаю, что многие мои сограждане критически относятся к системе, которая сегодня претендует на управление миром. Я знаю, что очень много польских семей, особенно многочисленные безработные, пожилые люди несут на своих плечах тяготы экономических и социальных изменений. Те, кто живет в соответствии с католической социальной этикой, не могут оставаться равнодушными к судьбе тех, кто не имеет работы, живет в условиях растущей бедности без всякой перспективы улучшить свою судьбу и обеспечить будущее своих детей. Церковь всегда утверждала, что нельзя строить счастливое будущее на бедности, социальной несправедливости и страданиях своих братьев и сестер».

Как понимать все эти вздохи, осуждения и соболезнования? Прежде всего, тут видно желание папы стать своим и для богатых, и для бедных. Богатым он выдает карт бланш на развитие всей системы современной экономики, поскольку, с его точки зрения, лучше капитализма всё равно ничего придумать нельзя. О положении же бедных он скорбит, соболезнует, утверждает, что их тяготы не могут оставить католиков равнодушными и пр. пр. Причем одно как бы не связывается с другим. Неужели Иоанн Павел II, человек умный и образованный, не понимал, что наличие бедных и их тяжелое положение обусловлено не злонамеренностью отдельных людей, а является следствием системы капитализма, которая, со всеми ее «прелестями», в свою очередь, есть неизбежное следствие института частной собственности (который, в свою очередь, конечно же, обусловлен падшестью человеческой природы)? Скорее всего, понимал. Но нарочито оставлял это противоречие на виду – мол, «имеющий уши да слышит». Впрочем, не исключено, что старость и болезни могли ослабить логические способности понтифика, так что он мог искренне утверждать и то, и другое. Бог ведает.

В любом случае позиция Иоанна Павла II демонстрирует ложность социальной доктрины католиков. Ставя во главу угла частную собственность, она приходит к капитуляции перед силами зла и широко открывает двери приходу антихриста.