Причинная связь и вина как условия ответственности

Перейдем теперь к следующему признаку – причинной связи между ущербом и деянием. Отметим, что установление причинной связи имеет правовое значение, а сама причинная связь приобретает характер необходимого условия договорной ответственности лишь тогда когда речь идет о возмещении убытков. В соответствии с п. 1 ст. 393 ГК возмещению подлежат лишь убытки, причиненные противоправным поведением должника, а значит для возложения ответственности в форме взыскания убытков или возмещения вреда во всех без исключения случаях необходимо наличие причинной связи между действиями правонарушителя и возникшим вредом (убытками). Это означает, что речь здесь идет именно о «причиненных» убытках (п. 1 ст. 15, п. 1 ст. 393, п 1 ст. 1064 ГК). Причинная связь во многих ситуациях очевидна, например просрочка перевозки скоропортящегося груза неизбежно ведет к его порче и возникновению убытков у владельца, причиненных ему транспортной организацией.

Существуют различные теории причинной связи. Так, согласно теории прямой и косвенной причинной связи, которая утверждает, чтопричинность представляет собой объективную связь между явлениями и существует независимо от нашего сознания, а причина и следствие, как таковые, имеют значение лишь применительно к данному отдельно взятому случаю[67].. В силу этого неправильно при решении вопроса о причинной связи руководствоваться возможностью или степенью предвидения правонарушителем вредоносного результата. А для решения вопроса об ответственности необходимо ограничиться выявлением непосредственной причины, т. е. ближайшего по отношению к убыткам явления. В обшем, можно утверждать, что противоправное поведение лица только тогда является причиной убытков, когда оно прямо (непосредственно) связано с этими убытками. Наличие же косвенной (опосредованной) связи между противоправным поведением лица и убытками означает, что данное поведение лежит за пределами конкретного случая, а стало быть и за пределами юридически значимой причинной связи. «Косвенные причинные связи» по смыслу такого подхода предполагается не считать юридически значимыми и не учитывать в качестве условий ответственности.

Сама прямая (непосредственная) причинная связь имеет место тогда, когда в цепи последовательно развивающихся событий между противоправным поведением лица и убытками не существует каких-либо обстоятельств, имеющих значение для гражданско-правовой ответственности. В тех же случаях, когда между противоправным поведением лица и убытками присутствуют обстоятельства, которым гражданский закон придает значение в решении вопроса об ответственности (противоправное поведение других лиц, действие непреодолимой силы и т.п.), налицо косвенная (опосредованная) причинная связь. Это означает, что противоправное поведение лица лежит за пределами рассматриваемого с точки зрения юридической ответственности случая, а следовательно, и за пределами юридически значимой причинной связи. Их нельзя считать и подлинными причинными связями, не говоря уже о трудностях разграничения однородных связей на «прямые» и «косвенные»[68].

Существуют и другие теории причинности. В соответствии с теорией необходимого условия причиной противоправного результата может служить любое обстоятельство, при отсутствии которого результат не наступил бы. Это ведет к ответственности за самые отдаленные от исследуемого случая события, так как цепь причинно-следственных связей, руководствуясь данной теорией, можно продолжать до бесконечности. А это требует ограничения цепи причинно-следственных связей с помощью субъективных критериев. В других теориях связь причинности и виновности носит скрытый характер. Так, в соответствии с теорией возможности и действительности[69] одни факты создают лишь возможность наступления противоправного результата, а другие — превращают эту возможность в действительность. Те факты, которые превращают возможность в действительность, всегда находятся в причинной связи с противоправным результатом. Те же факты, которые создают лишь возможность наступления противоправного результата, могут как находиться, так и не находиться в юридически значимой причинной связи с указанным результатом. Если поведением лица создается конкретная возможность, то налицо причинная связь, достаточная для возложения ответственности. В то же время, в данной теории критерий, посредством которого выявляется юридически значимая причинная связь, фактически зависит от такого субъективного условия ответственности, как вина. Аналогичный недостаток находят и в теории необходимой и случайной причинной связи. Авторы этой теории полагают, что для наступления ответственности требуется необходимая причинная связь между противоправным поведением и наступившим результатом. Случайная же причинная связь не дает оснований для привлечения к ответственности за наступивший результат. Однако, если между поведением лица и наступившим результатом существует необходимая связь, то этот результат можно и нужно предвидеть. Если же связь между поведением лица и неправомерным результатом носит случайный характер, то предвидеть наступление этого результата невозможно. Таким образом, порочность всех последних теорий связана с введением субъективного фактора в определение причинной связи, - с  субъективным условием юридической ответственности или виной.

Указывается также, что проблема причинных связей должна разрешаться на методологической базе общефилософского подхода к причинности и с учетом особенностей таких связей в правовой сфере. В рамках такого подхода речь идет о том, что причинная связь всегда объективна — это реально существующая взаимосвязь явлений, а не субъективное представление о ней. Кроме того она всегда конкретна и является таковой только в реальной ситуации, ибо в ином случае данное следствие может стать причиной, а соответствующая взаимосвязь может иметь совсем другое значение.

Перейдем теперь к обсуждению еще одного условия ответственности: вины. Сами меры гражданско-правовой ответственности не только направлены на удовлетворение имущественного интереса потерпевшего, но и призваны предотвращать гражданские правонарушения. При этом постоянная угроза привлечения к ответственности может значительно снизить инициативу рядовых участников гражданского оборота, не искушенных в его тонкостях. Во избежание этого необходимо создать такие условия, при которых у лиц, участвующих в гражданском обороте, возникала бы твердая уверенность в том, что они не будут привлечены к ответственности за непредвиденные последствия их деятельности. Такая уверенность появляется в том случае, если меры гражданско-правовой ответственности применяются при виновном правонарушении. В соответствии с этим п. 1 ст. 401 ГК устанавливает, что лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрено иное. Таким образом, по общему правилу, ответственность в гражданском праве строится на началах вины[70]. Так, Ш. обратилась в суд с иском к предприятию о взыскании задолженности по возмещению вреда в связи с потерей кормильца, а также пени за просрочку платежей в установленный срок. Решением  суда (оставленным без изменения кассационной инстанцией) с ответчика взыскана в пользу Ш. задолженность по платежам в сумме 9809462 руб. и пеня в размере 33203285 руб. Президиум Верховного суда субъекта Российской Федерации постановления судов первой и кассационной инстанций в части взыскания пени отменил с вынесением нового решения об отказе в иске. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила судебные постановления в части разрешения требований о взыскании пени и дело в этой части направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав следующее. Суд указал, что исходя из положений ст. 330 ГК РФ необходимым условием взыскания пени также является наличие вины должника в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства. Между тем суд первой инстанции не установил причины, по которым ответчик своевременно не выплачивал истице суммы по возмещению вреда [71]..

В советский период проблема наличия вины в действиях нарушителя гражданских прав и обязанностей получила широкую научную разработку, что позволило сформулировать относительно единое понятие вины, которая понималась как психическое отношение лица к совершаемому им противоправному действию или бездействию, а также к наступающим в связи с этим противоправным последствиям[72]. С этой точки зрения она выражает отношение правонарушителя к собственному неправомерному поведению и его последствиям, связанное с предвидением неблагоприятных результатов своего поведения и осознанием возможности их предотвращения. Подчеркивается, что вина «иначе и не может проявиться, как только через виновное поведение работников соответствующей организации при исполнении ими своих трудовых (служебных) обязанностей, поскольку действия работников должника по исполнению его обязательства считаются действиями должника (ст. 402 ГК). Например, вина коммерческой организации, допустившей просрочку в поставке продукции из-за нехватки рабочей силы или оборудования, выражается в виновном поведении руководителя коммерческой организации, который не принял своевременно мер по устранению этих недостатков в деятельности коммерческой организации. Вина юридического лица может проявиться и в виновных действиях его работника, например, в вине рабочего, допустившего брак при изготовлении продукции. Для юридической науки важное значение имеет то обстоятельство, что внешне вина юридического лица не может проявиться иначе, как через виновное поведение его работников».[73]. Отсюда же вытекает традиционное деление вины на вину в форме умысла и в форме неосторожности. Вина в форме умысла имеет место тогда, когда из поведения лица видно, что оно сознательно направлено на правонарушение. Виной в форме неосторожности признается вина, когда в поведении человека отсутствуют элементы намеренности. Оно не направлено сознательно на правонарушение, но в то же время в поведении человека отсутствует должная внимательность и осмотрительность. С этой точки зрения не могут считаться виновными действия душевнобольного или малолетнего гражданина, которые в большинстве случаев не в состоянии правильно оценивать свое поведение и его последствия. Выделяется также вина в форме грубой неосторожности, которая представляет собой непроявление должником той минимальной степени заботливости и осмотрительности, какую можно было бы ожидать от всякого участника имущественного оборота, окажись он на месте должника, и неприятие должником очевидных мер в целя надлежащего исполнения обязательств[74].

Сам психологический подход в настоящее время подвергается серьезной критике в связи с его противоречием сущности регулируемых гражданским правом отношений, методу гражданско-правового регулирования, специфике целей и механизма гражданско-правовой ответственности[75]. Отметим, что в гражданском праве вина как условие ответственности имеет весьма значительную специфику. Едва ли не первое развернутое определение вины, основанное на объективных моментах, не принимающее в расчет психические переживания нарушителя, обнаруживается в работах Б. И. Пугинского. Под виной автор понимает существование двух обстоятельств, дающих основание для возложения мер ответственности, а именно; наличие у должника реальных возможностей для надлежащего исполнения и непринятие им всех необходимых мер к недопущению нарушения, предотвращению вреда. В. И. Пугинский подчеркивает, что под виной следует понимать не акт сознания, а характеристику деятельности нарушителя в конкретных условиях се осуществления[76]. Здесь также следует указать на мнение О. С. Иоффе относительно того, что "вина в праве гражданском служит лишь основанием, но не мерой ответственности за убытки. Это означает, что для привлечения к ответственности нужна вина, но при ее наличии объем ответственности зависит уже не от степени (тяжести) вины, а от размера убытков"[77] . Большую обоснованность подобным возражениям придает действующее гражданское законодательство (ст. 401 ГК РФ), которое недвусмысленно ориентирует на поиски иного определения сущности вины.

В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК виной в гражданском праве следует признавать непринятие правонарушителем всех возможных мер по предотвращению неблагоприятных последствий своего поведения, необходимых при той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по характеру лежащих на нем обязанностей и конкретным условиям оборота. Как видно здесь нет рассуждений о психическом отношении лица к своим действиям, а есть указание на то, что меры, которые надлежало принять лицу не были приняты[78]. Здесь учтено, что для компенсации убытков, понесенных участниками имущественного оборота, субъективное отношение их причинителя к своему поведению, как правило, не имеет существенного значения. Ответственность, по общему правилу, наступает при наличии любой формы и степени вины.

Еще одно существенное возражение против субъективной теории вины состоит в следующем. Следует учесть то обстоятельство, что участниками гражданских правоотношений являются не только и не столько граждане, но и юридические лица, и публично-правовые образования. Говорить об их «субъективном, психическом отношении к своему поведению и его последствиям» вообще говоря бессмысленно. Возникает конструкция, которое рассматривает юридическое лицо как коллектив трудящихся, действующий вовне через свои органы, деятельность которого слагается из действий его участников и органов, но не сводится лишь к их сложению, а представляет собой новое качество. Вина юридического лица выступает как совокупность индивидуальных провинностей его органов[79] или как вина не индивида, а коллектива[80]. Отсюда следует заявление  о том, что «юридическое лицом может быть признано невиновным в том случае, если докажет невиновность своего органа и своих членов, то есть только тогда, когда будет установлено, что противоправное действие юридического лица и последовавший за ним ущерб явились результатом таких обстоятельств, которые ни орган, ни члены юридического лица предотвратить не могли»[81]. Но ведь гражданско-правовое значение в таких ситуациях имеет факт правонарушения со стороны юридического лица (например, отгрузка недоброкачественных товаров или просрочка в возврате банковского кредита), которого вполне можно было бы избежать при проявлении обычной заботливости или осмотрительности. Такая точка зрения существенно проще в применении и не требует установление психологического отношения к нарушению отдельных работников.

Таким образом, вина в гражданском праве рассматривается не как субъективное, психическое отношение лица к своему поведению, а как непринятие им объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, диктуемых обстоятельствами конкретной ситуации. Причем важно, что поведение конкретного лица должно сопоставляться с реальными обстоятельствами дела, в том числе с характером лежащих на нем обязанностей и условиями оборота, и с вытекающими из них требованиями заботливости и осмотрительности, которые во всяком случае должен проявлять разумный и добросовестный участник оборота (а таковым в силу п. 3 ст. 10 ГК предполагается любой участник гражданских правоотношений).

В гражданском законодательстве, по общему правилу, вина является лишь условием, но в подавляющем большинстве случаев не мерой ответственности. Если имеет место вина, то независимо от ее формы правонарушитель обязан возместить причиненные убытки в полном объеме (п. 1 ст. 15 ГК). Однако в некоторых случаях, прямо предусмотренных законом или договором, форма вины может повлиять на размер гражданско-правовой ответственности. Поскольку эти случаи являются исключением из общего правила, нет необходимости прибегать к четырехчленному делению вины, как это имеет место в уголовном праве, где размер ответственности прямо зависит от степени вины правонарушителя.

Только в ряде случаев она имеет значение. Так, возможен вариант смешанной вины (п. 1 ст. 404 ГК). Смешанная вина характеризуется следующими моментами:

а) убытки наступают в результате виновного поведения не только должника, но и кредитора;

б) убытки сосредоточиваются в имущественной сфере только одной стороны обязательства — кредитора;

в) убытки представляют собой единое целое, когда невозможно определить, в какой части они вызваны виновными действиями должника, а в какой — виновными действиями кредитора.

Поскольку при смешанной вине невозможно определить, какая часть убытков вызвана поведением должника, а какая — поведением самого кредитора, единственным критерием, которым можно руководствоваться в таких случаях при распределении между ними убытков, может служить степень (форма) вины должника и кредитора.

В ряде случаев закон напрямую указывает на ответственность в случае деяния, совершенного с умыслом и грубой неосторожностью, а значит исключает ответственность в случае неосторожности. Так, согласно ст. 693 ГК ссудодатель отвечает за недостатки вещи, которые он умышленно или по грубой неосторожности не оговорил при  заключении договора безвозмездного пользования. Ст. 697 ГК указывает, что ссудодатель отвечает за вред, причиненный третьему лицу в результате использования вещи, если не докажет, что вред причинен вследствие умысла или грубой неосторожности ссудополучателя. В ст. 901 ГК отмечается, что профессиональный хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, если не докажет, что утрата, недостача или повреждение произошли вследствие непреодолимой силы, либо из-за свойств  вещи, о которых хранитель, принимая ее на хранение, не знал и не должен был знать, либо в результате умысла или грубой неосторожности поклажедателя.

 Кроме того, в гражданском праве установлена презумпция вины правонарушителя (причинителя вреда), ибо именно он должен доказать отсутствие своей вины в правонарушении (п. 2 ст. 401, п. 2 ст. 1064 ГК), т. е. принятие всех указанных выше мер по его предотвращению. В соответствии с п. 2 ст. 401 ГК отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство, то есть действует презумпция виновности правонарушителя. Он считается виновным до тех пор, пока он не докажет свою невиновность. Это связано с тем, что если один из участников гражданского оборота своим противоправным поведением нарушает нормальное течение гражданского оборота и причиняет убытки другому его участнику, то о том, что такие убытки возникли и что они вызваны противоправным поведением правонарушителя, знает, в первую очередь, потерпевший. Поскольку же нарушитель предполагается виновным, потерпевший от правонарушения не обязан доказывать вину нарушителя, а последний для освобождения от ответственности должен сам доказать ее отсутствие[82]. Но сам потерпевший не знает о том, какую степень заботливости и осмотрительности проявил правонарушитель, какие меры он принял для надлежащего исполнения обязательства и какие психические процессы при этом происходили в ею сознании. А это и значит, что правонарушитель в гражданском праве должен считаться виновным до тех пор, пока не будет доказана его невиновность.

Таким образом, два других условия гражданско-правовой ответственности состоят в следующем. Во-первых, между ущербом и деянием должна существовать причинно-следственная связь. Такая связь обязательна, правда, лишь в случае нанесения убытков, что позволяет опять говорить о факультативности указанного признака и о недостатке концепции. Понятие вины в ГК сформулировано таким образом, что позволяет в общем случае отказаться от вины как психического отношения субъекта (в большинстве случаев юридического лица) к событию, а указывает на необходимость принять все меры для надлежащего исполнения обязательства при той степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло (п. 1 ст. 401 ГК).   Но последнее правило также не абсолютно, как это будет видно из анализа положений законодательства по применению гражданско-правовой ответственности в главе 3.