Глава 1. Автокефалия в истории православной церкви

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

ПУТИ И СПОСОБЫ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ АКТОКЕФАЛИИ В ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В СВЕТЕ ПРЕДЛОЖЕНИЙ МЕЖПРАВОСЛАВНОЙ КОМИССИИ ПО ПОДГОТОВКЕ СВЯТОГО И ВЕЛИКОГО СОБОРА

Савчука Е.Н.

студента V курса

Минск 2012

Оглавление

Введение

Глава 1. Автокефалия в истории православной церкви

1.1 Появление и значение термина "автокефалия"

1.2 Канонические факторы автокефалии

1.3 Краткий обзор провозглашения автокефалии некоторых поместных церквей

Глава 2. Автокефалия и способ ее провозглашения в свете предложений некоторых поместных церквей

2.1 Дискуссия о путях провозглашения автокефалии

2.2 Определение условий признания церкви автокефальной

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Вселенская Церковь состоит из автокефальных Поместных Церквей, которых, по диптиху Русской Православной Церкви, насчитывается пятнадцать:

. Константинопольская Православная Церковь.

. Александрийская Православная Церковь.

. Антиохийская Православная Церковь.

. Иерусалимская Православная Церковь.

. Русская Православная Церковь.

. Грузинская Православная Церковь.

. Сербская Православная Церковь.

. Румынская Православная Церковь.

. Болгарская Православная Церковь.

. Кипрская Православная Церковь.

. Элладская Православная Церковь.

. Албанская Православная Церковь.

. Польская Православная Церковь.

. Православная Церковь Чешских Земель и Словакии.

. Православная Церковь Америки.

Мы не даром оговорились, что Поместных Православных Церквей - пятнадцать - именно по диптиху Русской Православной Церкви. Так как Православная Церковь Америки, получившая автокефалию только от своей Матери-Церкви в 1970 г., до сих пор не признана всеми Поместными Православными Церквами. Почему? Это сложный вопрос, который особенно за последние сто лет возбудил не мало споров в связи с образованием новых автокефальных Церквей. Он не является новым, потому что поднимался уже с четвертого века, когда христианская Церковь стала официальной в римской империи. Тем не менее, именно теперь он приобрел наибольшую актуальность, став предметом обсуждения и даже споров канонистов.

Эти споры ясно выявили, что в вопросе получения статуса автокефалии существуют разногласия. До известной степени проступили, также, некоторые различия в понимании самой природы автокефалии.

Собственно, значение самого термина "автокефалия" развивалось. В византийскую эпоху автокефалией назывались архиепископии, не зависимые от местного митрополита и непосредственно подчиненные Патриаршей юрисдикции. В греческой канонической и церковно-исторической литературе до сих пор различают статус четырех древних Патриархатов, с одной стороны, и новых автокефальных Церквей, с другой, которые, хотя и признаются вполне самостоятельными, но, тем не менее, не поставлены в один ряд с древними Восточными Патриархатами. Вопрос о праве на автокефалию продолжает оставаться острым и сложным. Споры, возникающие вокруг этого вопроса, приобретают болезненный характер, ведут к нестроениям, вплоть до разрыва канонического общения.

Сегодня богословы сходятся во мнении, что само понятие автокефалии требует пересмотра. В октябре 2003 года, к примеру, в Белграде на научном симпозиуме, собранном по проблемам церковного законодательства, была предпринята попытка обсуждения этого вопроса. Епископ Бачский Ириней сделал доклад на тему: "Подлинная автокефалия и кризис автокефалии". В частности там он указывает на то, что сам термин появился довольно поздно, а реальная церковная самостоятельность появилась задолго до появления этого понятия. Необходимо кодифицировать условия предоставления автокефалии, так как именно отсутствие кодификации вызывает большие проблемы. Проблема состоит и в том, что автокефалия понимается как получение национального и государственного суверенитета" .

Дабы положить предел недоразумениям и неточностям, было решено, что на готовящемся Всеправославном Соборе этот вопрос будет изучен, который был внесен в его повестку дня как один из приоритетных в следующей форме: "Автокефалия и способ ее провозглашения". За вторую половину XX века уже прошло не одно заседание Межправославной Подготовительной Комиссии, на которых по данному вопросу были представлены научные доклады Поместных Церквей, предлагающие свои точки зрения и конкретные предложения, обусловленные основными принципами православного канонического предания и практики. В представленной работе мы подробно ознакомимся с основными их тезисами.

Целью настоящей работы является рассмотреть динамику развития института "автокефалии" и проанализировать особенность развития этого института в ходе исторического процесса, освятить факторы, влияющие на признание той или иной Поместной Церкви автокефальной и рассмотреть предложения Поместных Православных Церквей по поводу способа провозглашения автокефалии.

автокефалия православная церковь собор

Глава 1. Автокефалия в истории православной церкви

1.1 Появление и значение термина "автокефалия"

В течение последних, примерно, пятидесяти лет в православном мире периодически возникают споры в связи с образованием новых автокефальных единиц. Эти споры ясно показали, что по поводу достижения статуса автокефалии существуют разногласия. До известной степени проступили как бы филигранью также некоторые различия в понимании самой природы автокефалии или, точнее, всего того, что с ней связано. Дабы положить предел недоразумениям и неточностям, было решено, что предстоящий Всеправославный Собор изучит этот вопрос, который был внесен в его повестку дня в следующей форме: "Автокефалия и способ ее провозглашения".

Необходимо сделать несколько предварительных замечаний: если в течение последних десятилетий дебаты по поводу автокефалии были частыми и, подчас, напряженными, то сама проблема отнюдь не нова. Можно констатировать, что она часто вставала, начиная с четвертого века, то есть с того момента, когда координационные церковные структуры стали официальными, тогда как до этого времени, эти структуры обладали большей гибкостью. Глубокие перемены, происшедшие в течение четвертого века во взаимоотношениях между Кафолической Церковью и римским государством, очень быстро отразились на взаимоотношениях между Церквами-Матерями на территории империи и внешними христианскими общинами. Однако, ни тогда, ни позже, в средние века, тема автокефалии не стала предметом рассуждений канонистов, хотя создание новых, независимых церковных единиц часто создавало серьезное напряжение.

Чем же объясняется такое отсутствие исследований в вопросе, который вставал неоднократно и вызывал такие трудности? Оно объясняется, вероятно, рядом тесно переплетенных причин. В течение всего периода поздней античности и средневековья мы видим тесное взаимопроникновение политической и религиозной областей. И если для ряда случаев право четко разграничивало компетенции церковных властей и прерогативы императорской власти, то рядом с этим Церковь допускала, будь то определенно выражено или молчаливо подразумевало, существование смешанной области, в которой государство играло преобладающую роль. Такой смешанной областью было, в частности, формирование крупных церковных округов и определение их границ. Римско-Византийское правительство не без основания считало, что принадлежность к Константинопольской патриаршей юрисдикции представляла собой важный фактор культурно-политических влияний в соседних и более отдаленный странах. Такая позиция не обязательно диктовалась непосредственной выгодой или просто мелочными мотивами; она входила в контекст определенной политической философии, хорошо изученной византологами. Конечно, василевс не считался главою Церкви, но он рассматривался, как получивший от Христа полномочия управлять от ее имени Вселенной, и эта идеология в той или иной мере принималась странами, находившимися в религиозной и культурной орбите Византии. Такое положение вещей, несомненно, не создавало подходящих условий для чисто канонического подхода к вопросу автокефалии.

В византийскую эпоху мы не встречаем существительного, соответствующего статусу автокефалии. Позже, в новогреческом языке, употребляется прилагательное среднего рода с членом: "το αυτοκεφαλον". Само это прилагательное не входит в словари классического языка; оно появляется в поздневизантийскую эпоху. Слово это сформировано вполне нормально от существительного "κεφαλη" - глава, и прилагательного местоимения "αυτοσ" - сам. Такой тип морфологических образований встречается очень часто и поддается бесконечному количеству применений, как в греческом, так и в других языках, которые прибегают к элементу "авто" для создания новых слов. Общий смысл этого термина понятен: "имеющий собственного главу", а отсюда "самоуправляемый". Это прилагательное принадлежит исключительно юридическому языку как таковому и применяется к лицу, облеченному функцией правления, или к учреждению, означая, что они "sui juris". Кстати, так этот термин и переводится по латыни.

В применении к церковной действительности слово это появляется в шестом веке у Феодора Чтеца, который определяет им положение Кипрской митрополии, жители которой не желали быть под Антиохийской юрисдикцией. В канонической литературе византийской эпохи термин этот встречается в двух различных смыслах: им определяется статус некоторых иерархов, которые не зависели от митрополита той области, в которой находилась их кафедра, а были подчинены непосредственно патриарху. Таких иерархов называют "автокефальные архиепископы". Такое наименование могло вызвать недоразумения, поскольку здесь слово "архиепископ" не соответствовало тому употреблению, в котором оно было раньше, а прилагательное употреблялось не в своем прямом и ясном смысле. Но на самом деле контекст исключал всякую двусмысленность. Кроме того, это выражение исчезло в тринадцатом столетии и никогда больше не появлялось. В конце средних веков епископы Римско-Византийской империи, непосредственно подчиненные константинопольскому патриарху, именовались митрополитами, независимо от того, имели они или не имели епископов-суффрагантов. Перейдем к употреблению слова автокефальный в том смысле, когда это прилагательное употребляется в собственном смысле, соответствующем его этимологии и постоянному употреблению.

В двенадцатом веке, понятие канонической независимости, предполагаемое автокефалией, ясно выражено Нилом Доксапатриосом. Говоря о Кипре и возвращаясь к объяснению Феодора Чтеца, который связывал признание церковной независимости острова с обретением мощей святого Варнавы, он заявляет, что "он остался совершенно автокефальным" (αυτοκεφαλος παντελωσ), так как не подчинен ни одной из крупных кафедр, но самовластен (αυτεκξουσιος) . Говоря также о каноническом статусе Болгарии, он употребляет почти те же термины, добавляя еще уточнение что хиротонии совершаются там одними местными епископами. Здесь мы касаемся основного пункта понятия автокефалии, того, что существенно отличает этот статус от всякого другого. В чем заключается, в строго каноническом плане, автокефалия, кратко, но ясно поясняет Феодор Вальсамон, патриарх Антиохийский, комментируя 2-е правило Второго Вселенского Собора. В этом каноне говорится". очевидно, что областной собор управляет делами каждой области, согласно тому, что было решено в Никее". Феодор Вальсамон отмечает, что "согласно настоящего канона, в прежние времена все областные митрополиты были автокефальными и избирались своими синодами". Таким образом, если византийские канонисты и не изучали автокефалии во всех ее аспектах, то существовало подлинное согласие относительно того, что является ее основным элементом. Итак, автокефалия состоит именно и исключительно в том, что все епископы определенной территории избираются и хиротонисаются собранием епископов этой территории и что примат не должен получать утверждение от другого примата. Эта система действовала в Церкви гораздо раньше, чем появился термин "автокефальный". Наоборот - именно опыт церковной жизни, основанный на Предании и подтвержденный писанным правом, привел позже к образованию этого термина для выражения уже существовавшей реальности. Добавим, что система эта была общей во всей Вселенской Церкви. На Западе, где особенно почитались каноны Собора в Никее, она применялась до тех пор, пока не атрофировалась под действием централизма. В девятом веке получение архиепископами паллиума считалось необходимым условием для осуществления митрополичьих прерогатив. На Востоке эволюция была другой.

В наше время, когда православные говорят о "Поместных Церквах", они имеют в виду чаще всего автокефальные или автономные церковные образования. Следует отметить, что в новозаветной терминологии слово "Церковь" означает либо всю совокупность народа Божья, либо определенную общину. Оно никогда не употребляется в единственном числе для обозначения совокупности общин какой либо области. Так, например, Апостол Павел упоминает во множественном числе ЦерквиГалатии, Азии, Македонии и Иудеи^*. Такое употребление слова в Священном Писании конечно не случайно; здесь выражена глубокая духовная реальность: Церковь, в смысле каждой общины, есть сакраментальное выражение церковной полноты. В этой перспективе противопоставление "местной экклезиологии" и "экклезиологии вселенской" не имеет смысла, так как Церковь, во всей своей совокупности есть ничто иное как совокупность местных Церквей; но каждая из них была бы ничем вне причастия к целому.

Очень важно подчеркнуть тот факт, что этот способ выражения присущ всем православным каноническим документам первых девяти столетий. Так например, отцы Третьего Вселенского Собора говорят не о епископате Кипрской Церкви, а о "главах святых Церквей в Кипре". Эта терминологическая точность не сохраняется в средние века и такой канонист как Феодор Вальсамон говорит, например, о "Церкви Иверии". Подобное же выражение он употребляет в отношении Болгарии и Кипра. Было бы преувеличением видеть в этом семантическом изменении доказательство глубокого изменения в экклезиологии. И, тем не менее, оно отражает известную тенденцию представлять себе автокефальное образование как существенную структуру Вселенской Церкви, а епископии как простые административные подразделения.

Можно с определенностью сказать, во всяком случае, что невозможно изучать проблемы автокефалии независимо, и не принимая во внимание понятие местной Церкви. Действительно, эта структура - единственная существующая и в прошлом, и в будущем постоянно, как связанная с самой епископальной природой церковной организации. Именно исходя из учения о местной Церкви и ее структуры, понимаются и составляют стройную систему многие канонические нормы, тем самым, отражая основные начала православной экклезиологии. Древние канонические документы, говорящие о способах координации во Вселенской Церкви, подходят к вопросу в строгой связи с вопросом местной Церкви. Древняя история развития автокефальных округов проходит в рамках установления связей общения между местными Церквами. Это мы и рассмотрим теперь.

Каждая местная Церковь составляла единое гармоничное целое. Они были между собою в тесном общении и притом не только в исключительных случаях, так как спорные вопросы требовали более или менее распространенной консультации. Избрание и хиротония епископа требовали присутствия и согласия нескольких епископов соседей. При этом несомненно, что уже в очень древние времена, мнение епископа самого большого города имело особенно большое значение. Такое влияние представлялось тем более нормальным, что обычно благая весть Евангелия распространялась исходя именно из этих центров. Епископы этих Церквей-Матерей играли определяющую роль в тех позициях, которые занимали главы Церквей близлежащих или же в пределах более или менее отдаленных, но соответствовавших обычно гражданским округам.

Административная реформа, предпринятая Диоклетианом (284-305) сыграла решающую роль в церковной организации: увеличение числа провинций посредством их разделения привело к образованию менее обширных территорий и, тем самым, фактически облегчилось образование церковных единиц совпадавших с этими административными единицами. В этих условиях определяются функции первенствующего епископа главного города провинции. Этого епископа начинают называть "μιτροπολιτες επισκοποσ" или короче "μιτροπολιτες"^*. Основные его прерогативы - созывать Синоды в своей провинции, председательствовать на них и, главное, следить за правильностью избрания епископов. Никейские отцы подтверждают эти обычаи, внеся их в писанное право, дабы они стали нормой для Вселенской Церкви.

-й канон говорит: "Епископа поставлять наиболее прилично всем той области епископам. Аще же сие неудобно, или по надлежащей необходимости, или по дальности пути: по крайней мере, три в одно место соберутся, а отсутствующие да изъявят согласие посредством грамот: и тогда совершать рукоположение. Утверждать же таковые действия в каждой области подобает ее митрополиту. ". Комментируя ссылку на этот Никейский канон, сделанную отцами Константинопольского собора 381 г., Феодор Вальсамон замечает, что в это время митрополичьи округа пользовались автокефалией. Этот статус был правилом для округов, которые, за исключением отступлений, упоминаемых 6-м Никейским правилом, совпадали с административно-территориальными границами гражданских провинций. Такое соответствие административной географии основывалось только на соображениях удобства и не претендовало ни на какую вероучительную доктрину. Это видно из того, что должным образом указанные исключения, принимались из уважения к "древним обычаям". Чисто прагматический характер этого типа организации утверждается в 9-м правиле Антиохийского Собора: "Епископы каждой провинции да знают, что епископ, председательствующий в митрополии, пользуется заботой всей провинции, ибо в митрополию едут со всех сторон те, у которых есть дела. Поэтому представляется, что он должен занимать первое место ради чести. ". Эта система строго территориальна. Если впоследствии были попытки оправдать церковную организацию по критерию национальному, ссылаясь на 34-е "апостольское правило" ("Епископы каждого народа да знают, кто из них первый. ") , то это основано на искажении смысла. Греческое слово εθνος означает здесь "население территории" и не имеет никакого национального значения, как это и признали православные ученые.

Совпадение гражданских провинций и митрополичьих округов могло иногда приводить к сложным проблемам, так как первые не обязательно всегда были неизменными. Что нужно было делать в церковном отношении, когда гражданская провинция, например, разделялась надвое? Это случилось в 372 году в Каппадокии. Была создана новая провинция, главным городом которой стала Тиана. Анфим, епископ этой новой столицы, немедленно перестал считать себя суффрагантным по отношению к святителю Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской и привлек к своей точке зрения некоторых провинциальных епископов. Святитель Василий Великий не только не согласился с этим положением, но и попытался усилить свое первенствующее положение в Каппадокии. Именно в этих условиях он создал епископскую кафедру в Сасиме, незначительном городке, и решил поместить в нее святителя Григория Богослова. В такого рода проблемах Церковь занимала позицию неоднородную, отражающуюся в ее законодательстве: с одной стороны, она порицала действия честолюбивых епископов, обращавшихся к гражданским властям, чтобы их город был возведен в ранг митрополии, дабы пользоваться титулом и прерогативами митрополита; а с другой стороны, она подтверждала, что принцип согласования с гражданским делением остается общим правилом.

На Западе папство в этом пункте заняло более твердую позицию. Так папа Иннокентий I (402-417) писал Александру, епископу Антиохийскому, категорически утверждая, что Церковь не обязана калькировать свои митрополичьи округа соответственно гражданским провинциям, когда границы последних изменяются. Это мнение не всецело разделялось всем западным епископатом, чему есть доказательства.

Содержание автокефалии вначале, прежде чем этот термин появился, предполагало только право епископов избирать и посвящать (глагол χειροτονειν первоначально относился к обеим этим фразам) своих собратьев, включая первого среди них. Проблема вскоре осложнилась вмешательством иных факторов.

Древнее соборное законодательство имело в виду церковную организацию в геополитических рамках римской империи. Вселенский собор 381 г. заявил просто, не входя ни в какие уточнения: "Что же до Церквей Божьих, находящихся в варварских странах, важно то, чтобы они управлялись согласно обычаю, установленному во времена Отцов". Но зависимость от примата, кафедра которого находилась на территории империи, могла подчас создавать политические трудности из-за связи, существовавшей между институционным христианством и римской империей. Самым древним примером такого конфликтного положения является Армения. Святитель Григорий Просветитель ("Луссаворич") получил епископскую хиротонию в Кесарии Каппадокийской около 294 г. Отсюда епископы этой митрополии выводили, что это означает постоянную от них зависимость. И действительно, пять преемников Григория были посвящены в Кесарии. Начиная с середины четвертого века, эта юрисдикционная зависимость вызвала недовольство армянского двора из-за тех трудностей, которые она создала в сношениях с могучим соседом, персидскими Сасанидами, наследственными врагами Римской империи: Около 373 года произошло решающее событие: король Пап велел посвятить нового Католикоса без согласия епископата Кесарии. Это вызвало очень резкую реакцию святителя Василия Великого. Возросшее персидское влияние, санкционированное в 384 г. договором между императором Феодосием Великим и Сапором, упразднило всякую возможность возвращения к прежнему положению. В Константинополе хорошо понимали сложность положения. К тому же вопрос соотношения Армении и Кесарийской Церкви ставился уже совершенно иначе, чем раньше, поскольку вся епархия Понта всё более и более входила в орбиту Константинополя. Это каноническое положение Армении было признано фактически; оно рассматривалось скорее как временный выход из подчинения, происшедший из-за трудностей времени, нежели как необратимое данное.

Такой подход к автокефалии христианских общин вне границ Империи был в Константинополе постоянным и относился как к автокефалиям, существовавшим де-факто, так и к тем, которые даровались в должной форме. Отношение это диктовалось византийцам их политической философией.