Канонические факторы автокефалии

Юридическая аксиома: "никто не может дать другому больше прав, чем имеет сам" является вместе с тем и аксиомой канонической, имеющей основу в Слове Божьем: "посланник не больше пославшего его", говорит Сам Основатель Церкви (Ин.13, 16; Лк 6, 40). "Как может дать другому то, чего не имеет сам", - говорит Номоканон при Большом Требнике. А так как всякая автокефальная Церковь имеет высшую, суверенную власть, то, очевидно, основать автокефальную Церковь может только организация или лицо, которое само имеет высшую власть. А такая власть присуща лишь, во-первых, апостолам, во-вторых, - епископату Вселенской Церкви, и, в-третьих, епископату Автокефальной Церкви.

Апостолам принадлежала полнота власти земной Церкви и они основывали первые Автокефальные Церкви. Об этом свидетельствуют и многие авторитетные памятники, напр. Апостольские постановления, Постановления Иерусалимского Собора 1672 г. (правило 10), Послание Восточных Патриархов 1848 года (чл.10).

Существовало мнение, что только Церкви, лично основанные Апостолами, имеют право на автокефалию, и автокефалия некоторых Церквей оспаривалась по тем соображениям, что они не были основаны Апостолами. Например, папы Лев Великий и Николай I оспаривали автокефалию Константинопольской Церкви, доказывая, что она не основана апостолами. Точно также Антиохийская Церковь доказывала, что Церковь Грузинская не может быть автокефальной, так как "никто из Апостолов не был в Грузии". "Папа Григорий Великий доказывал, что весь мир должен быть поделен между тремя, основанными апостолами Петром, Церквами: Римской, Александрийской и Антиохийской. Поэтому некоторые Церкви старались связать свое возникновение с именем одного из Апостолов, создавая легенды, покоящиеся на очень шатких исторических основаниях. Например, Церкви Константинопольская, Русская, Грузинская связывали свое возникновение с именем Апостола Андрея. Эта теория не находит для себя основания ни в Священном Писании, ни в канонах. Апостолы не делили землю на определенное число автокефальных Церквей, и автокефальные Церкви возникали и после апостольского времени, а, с другой стороны, Церкви, основанные самими Апостолами, теряли свою автокефалию или временно (например, Иерусалимская, Афинская) или и навсегда. Например, из 18 церквей, перечисленных в качестве автокефальных в Апостольских Постановлениях, только 5 сохранили свою самостоятельность.

Однако в этой теории есть зерно истины, так как все существующие автокефальные Церкви, если и не являются прямым продолжением Церквей, основанных самими Апостолами, то, во всяком случае, являются ветвями Церквей, основанных апостолами. И все они получили свои права путем апостольского преемства, и потому все автокефальные Церкви являются совершенно равноправными между собой, независимо от того, получили ли они свою автокефалию от апостолов непосредственно или чрез посредство основанных Апостолами других Церквей.

Так как Апостолы передали полноту своей власти над Церковью Вселенскому епископату, то право основывать новые автокефальные Церкви принадлежит и всему епископату, выражающему свою волю чрез Вселенский Соборы, как свой орган. И, действительно, Вселенские Соборы не раз решали вопросы, касающиеся автокефалии. Так, I Вселенский Собор (правило 6) говорит о правах автокефальных Церквей, Римской, Александрийской и Антиохийской и о положении Церкви Иерусалимской, (правило 7) . II Вселенский Собор говорит о границах автокефальных церквей: Александрийской, Антиохийской, Асийской, Понтийской и Фракийской (правило 2) . III Вселенский Собор защитил автокефалию Кипрской Церкви (правило 8) . IV Вселенский Собор подтвердил автокефалию Константинопольской Церкви, подчинив ей Поместные Церкви - Асийскую, Понтийскую и Фракийскую (правило 28). Наконец, IV Вселенский Собор установил ранг пяти главных автокефальных церквей (правило 36) и подтвердил автокефалию Кипрской Церкви (правило 39) .

Однако, как апостолы, так и Вселенские Соборы не могут рассматриваться как обычная инстанция, разрешающая вопросы об основании автокефальных Церквей. Первые потому, что они жили лишь в эпоху основания Церкви, вторые потому, что они были чрезвычайным явлением и уже в силу этого не имевшим возможности всегда решать такие вопросы текущей церковной жизни, как вопрос об автокефалии. Обычным фактором автокефалии является воля епископата уже существующих автокефальных Церквей, делающего постановления во имя епископата Вселенского, обычно чрез свои органы - Соборы. Но тогда как компетенция Вселенского Собора простирается на всю Вселенскую Церковь, компетенция Собора автокефальной Церкви ограничивается ее собственной территорией, причем Собор может как провозгласить новую автокефалию части своей Церкви, так и отказаться от автокефалии своей Церкви, постановив о присоединении ее к другой Автокефальной Церкви. И церковная история дает много примеров постановлений как первого так и второго рода.

Так, "постановлениями Собора или Синода Церкви Константинопольской были провозглашены автокефальными Церкви: Болгарская (1932, 1934 и 1946 гг.), Сербская (1218 и 1879 гг.), Русская (1589 г.), Элладская (I860 г.), Румынская (1885 г.), Албанская (1968 г.). Грузинская Церковь в древнее время получила автокефалию от Церкви Антиохийской, в последнее время - от Русской и т.д. От Русской Церкви получила автокефалию и Церковь Польская".

Имеем и много примеров слияния нескольких автокефальных церквей в одну. Например, в первой половине IV в. Церкви всякой провинции или митрополии (а их было около ста, по свидетельству Феодора Вальсамона) были автокефальными. Между тем, ко времени II Вселенского Собора митрополии объединились в большие Церкви - Экзархаты, параллельные государственным диоцезам, каковых было 14, что и подтвердил Собор 2-м своим правилом, а затем столичные Церкви: сначала Римская, а по ее примеру и Константинопольская, объединила под своей властью по нескольку диоцезов, так что в VI в. в границах Римской империи оказалось всего 6 автокефальных Церквей. Подобные объединения происходили и в новое время. В 1920 г. три автокефальных Церкви: Сербского королевства, Карловицкая и Черногорская, а также части церквей Константинопольской и Буковинско-Далматинской и автономная Церковь Босне-Герцеговинская объединились в одну Сербскую Церковь. В том же году объединились в одну Румынскую Церковь три автокефальные Церкви: Румынского королевства, Германштадтская и Буковинская.

Каким из этих трех факторов - волей Апостольской, Вселенского Собора или епископата автокефальной Церкви - создана автокефалия известной Церкви, ее автокефальные права остаются те же с тем лишь различием, что Церкви, автокефалия которых была признана Вселенскими Соборами, формально могут быть лишены автокефалии только новым Вселенским Собором, пример чего дал IV Вселенский Собор, лишив автокефалии Церкви: Фракийскую, Асийскую и Понтийскую. Никакие другие факторы не могут основать канонически автокефальную Церковь, хотя история Церкви и свидетельствует, что такие попытки делались не раз, а именно делались: а) государственною властью, б) епископатом части автокефальной Церкви и в) Церковью Константинопольской вне ее пределов.

Теоретическое обоснование права государственной власти провозглашать автокефалию дала, например, "Комиссия из 7 членов во главе с протестанствующим канонистом Феоклитом Фармакидисом, имевшая целью подготовить самочинное провозглашение автокефалии Элладской Церкви в 1833 году. По мнению Комиссии, Церковь свободна лишь в своих внутренних делах - в вопросах догмата и культа, тогда как вопросы, касающиеся устройства Церкви и отношения ее к другим церквам, входят в исключительную компетенцию государственной власти". Такая же идеология лежала и в основе самочинного провозглашения автокефалии Румынской Церкви в 1865 г. Защищает ее и доцент Краковского университета Стефан Ландрот, оправдывая в своей книге автокефалию Польской Православной Церкви.

Мотивы провозглашения автокефалии Православной Церкви, находящейся на территории известного государства, властью этого государства вполне понятны, но не могут быть оправданы принципиально. Подчинение местной Церкви церковной власти, находящейся на территории другого государства, грозит опасностью, что эта зависимость может быть использована в политических целях. С другой стороны, Церковь, не имеющая опоры вне государственной власти, легче может стать послушным орудием государственной власти, чем Церковь, зависимая от власти, находящейся в другом государстве. Однако этот мотив не может быть оправдан. Церковь может пользоваться свободой лишь постольку, поскольку она остается в своей, ей свойственной, чисто религиозной сфере, и как только она, нарушая свое учение, переходит в сферу политики, государственная власть имеет право и возможность своими санкциями поставить ее в свои границы. Стремление использовать Церковь в целях политики не может быть оправдано, так как Церковь наибольшую пользу оказывает государству тогда, когда, оставаясь вне политической сферы, она все свои силы направляет к нравственному возвышению народа. А главное, дарование государством Церкви автокефалии противоречит той же канонической аксиоме, по которой никто не может дать другому право, которого не имеет сам.

Государственная власть не имеет не только верховной церковной власти, но и вообще никакой церковной власти и потому не может дать этой верховной власти Церкви на своей территории. Церковь и вся ее организация вовсе не есть создание государственной власти. Церковь возникла и организовалась не только независимо, но и вопреки этой власти, в течение трех веков не признававшей даже права Церкви на существование. Если позднее, когда христианство сделалось государственной религией, Церковь допускала вмешательство государственной власти в вопросы церковного устройства, то она допускала это лишь власти православной, исходя из той мысли, что последняя, как православная, не станет действовать во вред Православной Церкви, а не всякой государственной власти вообще. Но и в эту эпоху, в эпоху союза Церкви с государством, когда Церковь и государство были лишь сторонами одного организма, сознание, что церковная организация и, в частности, вопрос об автокефалии входит в компетенцию самой церковной власти, всегда было присуще Церкви.

Специальный вопрос о распределении церковных областей рассматривался на 4 заседании IV Вселенского Собора и решен в том смысле, что здесь имеют силу не царские указы, а церковные права, с чем согласились и представители императора на Соборе. Согласно с этим 12 правило Собора постановляет, что, если какой епископ, прибегнув к светской власти, путем царского указа разделит одну митрополию на две и сам сделается ее митрополитом, то он и впредь должен подчиняться своему митрополиту, то есть не будет иметь автокефальных прав. А дерзнувший сделать это после Соборного постановления лишается сана. И Собор применил это правило к конкретному случаю. Хотя Никейская митрополия, подчиненная Никомидийскому Митрополиту, получила независимость по указу императора Валентиана, Собор вновь подчинил ее Никомидийскому митрополиту.

Правда, византийские императоры, случалось, нарушали это положение, а некоторые канонисты, такие как Феодор Вальсамон и Дмитрий, архиепископ Охридский, оправдывали такие нарушения, но авторитетный канонист монах Иоанн Зонара справедливо видит в таких действиях нарушение канонического порядка, а, начиная с 1087 г., в Византии действовал указ императора Алексея Комнина, по которому царские указы о распределении границ церквей действительны только после утверждения их Патриархом, и из актов Константинопольской Патриархии, изданных Миклошичем и Мюллером, видим, что царские указы о новом делении церковных областей всегда сопровождаются церковными актами, подтверждающими эти указы. Например, Хризовул императора Иоанна Кантакузена 1347 г. о подчинении всей России Киевскому Митрополиту сопровождается определением Константинопольского Синода, подтверждающего Хризовул. А в 1850 г. Константинопольский Собор, давая автокефалию Элладской Церкви, провозгласил, как общий принцип, что только Соборы могут делать постановления об автокефалии. Все многочисленные попытки государственной власти дать автокефалию своей Церкви помимо власти Церкви кириархальной всегда и неизменно приводили только к смутам и кончались либо неудачей, либо вынужденным обращением с просьбой об автокефалии к власти кириархальной Церкви.

Так провозглашение автокефалии Армянской Церкви королем Папом вызвало протест и анафему на эту Церковь со стороны самого корифея канонического права святителя Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской, которому до того времени была подчинена Армянская Церковь, как Экзарху Понтийского диоцеза. Провозглашение автокефалии Церкви Первой Юстинианы в 11 новелле императора Юстиниана 15 апреля 535 г. вызвало протест Римского папы и из 131 новеллы того же императора от 18 марта 545 г. видно, что эта автокефалия не существовала и 10 лет, и новая Церковь была подчинена папе.

Провозглашение автокефалии Болгарской Церкви в 1185 г. вызвало раскол с Церковью Константинопольскою, продолжавшейся до 1234 г., то есть около 50 лет. Болгарская Церковь была вынуждена просить Патриарха Константинопольского и других патриархов относительно канонического провозглашения ее автокефалии.

Точно также превращение ограниченной автокефалии Сербской Церкви в полную царем Душаном 1446 г. не было признано Константинопольской Патриархией и другими автокефальными Церквами. Патриархия наложила на Сербскую Церковь отлучение, и, в конце концов, она была вынуждена просить о каноническом провозглашении ее автокефалии в 1475 г., то есть после раскола, продолжавшегося почти 30 лет. Провозглашение автокефалии Элладской Церкви властью короля Оттона в 1833 г. не было признано Константинопольской Патриархией и др. автокефальными Церквами, и раскол продолжался 17 лет - до 1850 г., когда Афинский Синод обратился к Константинопольской Патриархии с просьбой о провозглашении автокефалии Элладской Церкви, что в ответ Патриархия и сделала специальным томосом от имени Константинопольского Синода. В нем говорилось, что право давать автокефалию принадлежит только Соборам Церкви-Матери и, что Элладская Церковь получила каноническую самостоятельность только на основании этого томоса. Вызвало раскол и самочинное провозглашение автокефалии Румынской Церкви. Через 20 лет также и Румынская Церковь вынуждена была просить Константинопольскую Церковь о провозглашении автокефалии, что и произошло 15 мая 1885 г. Та же судьба постигла и самочинное провозглашение автокефалии Болгарской Церкви в 1872 г. Она получила каноническую автокефалию только после обращения с просьбой о том к своей Церкви-Матери в 1946 г. Такова же история автокефалии и Албанской Церкви, сначала самочинно объявленной, а затем дарованной канонически Константинопольскою Церковью в 1938 г. и Церкви Польской, получившей каноническую автокефалию только в 1948 году.

Не могут провозглашать автокефалию части автокефальной Церкви епископы этой части или по собственным побуждениям или под давлением государственной власти. Примеры такого провозглашения бывали неоднократно. В перечисленных выше случаях провозглашения автокефалии государственной властью государственная власть иногда прикрывалась авторитетом местного епископата. Местные епископы провозгласили автокефалию Польской Церкви в 1923 г., Грузинской Церкви в 1917г. В этих случаях мы имеем также нарушение канонической аксиомы, отрицающей возможность дарования права тем, кто его сам не имеет, с той лишь разницей, что здесь несуществующее право дается не другому, а себе самому. Такое самовозвышение явно противоречит Слову Божьему, учащему, что "никто же сам себе приемлет честь" (Евр.5,4). С чисто канонической точки зрения это есть прямое нарушение 34 Апостольского правила, 9 правила Антиохийского Собора и 15 правила Двукратного Собора, предписывающих епископам всякой Церкви "ведати епископа в митрополии начальствующего "ничего особенно важного не делать без него, не устраивать Соборов без его председательства, и в знак общения с ним поминать его имя за богослужением".

"Аще который пресвитер или епископ или митрополит, - гласит 15 правило Двукратного Собора, - дерзнет отступити об общения со своим патриархом и не будет возносить имя его по определенному и установленному чину в Божественном тайнодействии, но прежде Соборного оглашения и совершенного осуждения его учинить раскол: таковому Снятый Собор определил быти совершенно чужду всякого священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии".

Поэтому такие самочинные автокефалии имели ту же судьбу, что и автокефалии, провозглашенные государственной властью. Они не признавались ни Церковью-Матерью, ни другими Поместными Церквами. Они или ликвидировались, или получали каноническую легитимность путем обращения к законной инстанции - к центральной власти кириархальной Церкви.

Только в двух случаях часть автокефальной Церкви может стать фактически временно самостоятельной без особого постановления центральной власти своей кириархальной Церкви.

Первый случай - это, когда центральная власть кириархальной Церкви уклонится в ересь. В силу 15 правила Двукратного Собора 861 г. епископы известной Церкви должны быть в единении с ее предстоятелем и поминать его имя за богослужением, но если он будет осужден Собором за ересь, они не только могут, но и должны порвать всякое общение с ним.

"Отделяющиеся от общения с предстоятелем, - гласит правило, - ради некия ереси, осужденныя Святыми Соборами или отцами, то есть, когда он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в церкви, таковые еще и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимий, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей. И не расколом пресекли единство церкви, но потщились охранити Церковь от раскола и разделений". В таком случае высшая власть автоматически переходит к епископату, оставшемуся верным православию, и возглавляемая им часть Церкви становится фактически самостоятельной.

Здесь мы имеем случай применения так называемого деволюционного права, существующего не только в области гражданской администрации, но и в области администрации церковной, по которому если какая-либо власть не может или не желает выполнить свою функцию, эту функцию может взять на себя другая власть, подобно тому, как в организме один член заменяет неспособный к действию другой, например, левая рука заменяет правую, нога - руку и так далее. Так по 11 правилу VII Вселенского Собора, если епископ не назначит в своей епархии эконома, то это должен сделать митрополит, а если эту обязанность не выполнит митрополит, ее выполняет патриарх.

В таком положении оказалась, например, Русская Церковь после того, как иерархия ее кириархальной Константинопольской Церкви заключила унию с Римом, и митрополит Иона был поставлен своими же епископами, то есть, поставлен, как глава автокефальной Церкви.

Другой случай - это, когда часть автокефальной Церкви оказывается совершенно оторванной от центральной власти внешними условиями или, когда эта центральная власть вынуждена бездействовать. В таком положении в течение долгого времени были захваченные мусульманами Восточные Патриархаты - Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, когда их главы посвящались и проживали в Константинополе. Такое положение предусмотрено в 37 правиле VI Вселенского Собора, постановившего согласно с 18 правилом Антиохийского Собора, что "порабощение от язычников не должно действовать ко вреду церковных прав" и что "нуждою времени. не должны стесняемы быть пределы управления".

"И Русская Церковь, во время захвата центральной власти живоцерковниками, уполномочила на полное временное самоуправление лишенные канонического возглавления свои части, о чем говорят Постановление Патриарха, Синода и Высшего Церковного Совета от 20 ноября 1920 г., послание Местоблюстителя Митрополита Агафангела от 18 апреля 1922 г. и письмо заместителя Местоблюстителя Митрополита Сергия заграничным епископам от 12 сентября 1926 г. ".

Нужно сказать, однако, что и в первом и во втором случае имеется лишь фактическая автокефалия, так как Церкви, находящиеся в таком положении, вынуждены ставить епископов своими же епископами, но эта временная автокефалия может превратиться в постоянную каноническую автокефалию только после того, как центральная власть кириархальной Церкви, находясь в нормальных условиях, выразит на это свое согласие.

Как мы видели, всякая автокефальная Церковь полномочна дать автокефалию только той части Церкви, которая подчинена ее юрисдикции. Дарование автокефалии части другой какой-либо автокефальной Церкви есть нарушение основного канонического принципа о неприкосновенности прав всякой автокефальной Церкви, строго осуждаемое канонами. Таковые нарушения в двадцатом веке не раз допускала Церковь Константинопольская.

Итак, канонически автокефальной является та Церковь, которая получила автокефалию или от самих апостолов, или от Вселенского Собора, или от той автокефальной Церкви, в границах которой она находилась ранее.

Из этих трех факторов автокефалии практическое значение в настоящее время имеет лишь третий фактор - воля автокефальной Церкви. Каким же мотивом должна руководиться автокефальная Церковь, освобождая от своей власти известную свою часть и давая ей автокефалию? Как и во всех церковно-административных вопросах, в вопросе об автокефалии церковная власть должна руководиться лишь одним основным мотивом - пользой самой Церкви, а эту пользу она должна видеть в создании условий, нужных для выполнения ее спасительной миссии. В частности, кириархальная Церковь при решении вопроса об автокефалии должна считаться, во-первых, с волей епископата и народа той части Церкви, которая может получить автокефалию; во-вторых, с волей государственной власти и, в-третьих, с географическими условиями.

Если решение вопроса об автокефалии принадлежит центральной власти, то самое возбуждение вопроса обычно принадлежит той части Церкви, которая хочет получить автокефалию. Право говорить от имени этой части принадлежит ее епископату, но по канонам Карфагенского Собора в этом вопросе нужно принимать во внимание и желание народа.

"Народу, имеющему своего епископа и по смерти его не восхотевшему иметь своего епископа, а желающему присоединиться к епархии иного какого-либо епископа, не должно в сем отказывати" (правило 112).

"Аще будет место равно близко к обоим престолам, то да поступит к тому, которого народ изберет" (правило 132) .

Обычно мотивом к церковной самостоятельности для самого народа служит принадлежность его к другой национальности, чем та, к которой принадлежит центральная власть автокефальной Церкви. Таков был, например, главный мотив провозглашения автокефалии в Болгарской и Грузинской Церквах. Однако нельзя думать, что национальное различие обязывает кириархальную Церковь давать автокефалию своей части, населенной другой народностью. Обычно в пользу такого мнения, приводят 34-е Апостольское правило, говорящее о самостоятельности церкви "всякого народа". По учению Слова Божьего в Церкви Христовой нет ни эллина, ни иудея, "и варвара, ни скифа".34-е Апостольское правило, говоря о народах, разумеет не национальности, а этнические округа, на которые было поделено Римское государство до разделения его при Диоклетиане на провинции, а главное, обязательный императивный смысл 34-го-Апостольского правила касается не такого или иного разграничения церковных областей, существование которого правило лишь констатирует, а взаимоотношения епископов внутри этих областей. Что 34-е Апостольское правило вовсе не считает обязательным деление Церкви по народностям, это видно как из сокращенного текста правила в Синопсисе Стефана Эфесского, помещенного и в нашей Кормчей книге, так и из распространенного текста правила в 9 правиле Антиохийского Собора и, наконец, из толкований 34 Апостольского правила у всех трех канонических комментаторов - диакона Алексея Аристина, монаха Иоанна Зонары и патриарха Феодора Вальсамона: ни в одном из этих источников нет ни малейшего намека на таковую обязанность. Каноны говорят о подчинении той же церковной власти и "иноплеменников". Специально вопрос о значении этнического начала в Церкви рассматривался по поводу болгарской схизмы на Константинопольском Соборе в 1872 г., осудившем "этнофилетизм" то есть принцип обязательно разграничения Церкви по этническому началу. История свидетельствует, что в состав одной автокефальной Церкви часто входили многие народности.

Имеет значение одного из мотивов в пользу автокефалии и воля государственной власти. Мы уже видели, что сама государственная власть не имеет права провозглашать автокефалию, но она может просить об этом власть кириархальной Церкви.

Удельный вес этой просьбы зависит от характера отношений между Церковью и государством. При господствовавшей в старое время системе "симфонии" между Церковью и государством в Византии и в православных славянских странах, при обязательной принадлежности к Церкви главы государства, государь являлся как бы представителем православного народа и мог добиваться автокефалии от его имени. И мы действительно видим, что в Сербии, в Болгарии, в России в вопросе об автокефалии государственной власти принадлежала не только инициатива, но и главная действующая роль. Между тем, при системе отделения Церкви от государства, строго говоря, вопрос об автокефалии не должен касаться государственной власти, и может касаться ее лишь постольку, поскольку кириархальная Церковь в своих отношениях к Церкви-Дочери может подчиняться влиянию власти другого государства.

Наконец, имеет значение мотива в пользу автокефалии и территориальная отдаленность известной части Церкви, затрудняющая управление ею из центра Церкви кириархальной. О значении отдаленности при распределении церковных областей говорят, например, каноны Карфагенского Собора: "аще же случится быти единому месту, то да предоставится тому, к которому в большей близости окажется" (правило 132).

Наоборот, заглавие греческого текста 24 правила Карфагенского Собора говорит, что всякое место; далеко отстоящее от другого, должно иметь своего Митрополита. Тоже повторяет и Пидалион, добавляя, что это правило имеет значение для всей Вселенской Церкви. А самое 24 правило говорит, что Мавритания Ситифенская была выделена из состава Нумидийской Церкви получила своего первенствующего епископа "по ее отдаленности". Так называемые арабские каноны Никейского Собора свидетельствуют, что Кипрская Церковь пользовалась автокефалией вследствие неудобства сообщения с островом, особенно в зимнее время. Русский великий князь Василий Васильевич (1433 - 1462), добиваясь автокефалии Русской Церкви, особенно настойчиво указывал на трудности сношения с Константинополем.

Конечно, современные способы сообщения сильно уменьшают значение этого мотива. Там, где требовалось несколько месяцев пути, теперь достаточно нескольких часов.