Глава 4. Англо-германский сговор - основа нацистской агрессии против России.

За короткий промежуток времени Чемберлен ухитрился совершить столько роковых ошибок и даже преступлений, что в памяти человечества (именно человечества, а не только Великобритании) он остался зловещим монстром, которого оно долго не забудет. (Майский, Воспоминания советского дипломата)

Благодаря щедрой помощи со стороны США и Англии, начиная со второй половины 30-х годов, Германия вновь стала политически и экономически доминировать на континенте, заметно потеснив при этом свою давнюю соперницу Францию. Однако несмотря на это правительство Чемберлена в рамках так называемой политики умиротворения Гитлера создало беспрецедентные условия для дальнейшего военно-экономическое усиления Третьего рейха, без чего фюрер навряд ли смог начать ВМВ.

В этой связи для историков всегда остается актуальным вопрос о тех мотивах, которые двигали Чемберленом при реализации его столь пагубной для судеб человечества внешнеполитической доктрины. Варианта здесь два: либо английский премьер добросовестно заблуждался относительно истинных намерений Гитлера (как вариант, Чемберлен якобы был умственно неполноценной личностью), либо он намеренно и сознательно провоцировал фашистов на войну против Советского Союза и таким образом желал обессилить обоих своих потенциальных противников, а в дальнейшем подчинить их своей воле.

1. Первый этап умиротворения - выработка идеологии. Идея натравливания Германии на СССР начала витать в Лондоне уже вскоре после прихода Гитлера к власти. Вот как эти настроения описывает известный английский историк Лиддел Гарт в своей монографии "Вторая мировая война":

"В английских правительственных кругах выдвигалось немало предложений относительно того, чтобы позволить Германии осуществить экспансию в восточном направлении и таким образом отвести опасность от Запада. Эти круги доброжелательно относились к стремлению Гитлера приобрести жизненное пространство и давали ему понять это".

Впервые же идеология умиротворения в развернутом виде, по-видимому, была изложена в августовском 1937 года меморандуме Гендерсона, который совсем неслучайно вскоре после написания этого нацистского по своей сути опуса был назначен послом Англии в Германии. Для проведения политики умиротворения Чемберлену в Берлине был нужен именно человек, который разделял бы нацистские идеи, и Гендерсон этому соответствовал почти идеально.

В меморандуме необходимость умиротворения Гитлера обосновывается тем обстоятельством, что альтернативой этому курсу якобы может стать только война Англии с Германией:

"Убеждение, что Англия преграждает путь Германии во всех направлениях, сколь бы обоснованным это направление ни было, продолжает укрепляться. Все большее и большее число немцев начинают приходить к мысли, что, поскольку примирение не удалось, война с Великобританией, если Германия намерена осуществить то, что ей предначертано, неизбежна".

При этом автор меморандума напрочь игнорировал то обстоятельство, что Англия сама активно помогала Германии разрушить ограничения, накладывавшиеся на нее условиям Версальского договора, благосклонно отнеслась к ремилитаризации фашистами рейнской зоны, заключило с Берлином морское соглашение, помогло немцам сорвать французские планы организации коллективной безопасности в Европе, совместно с Америкой финансировала немецкий военно-промышленный комплекс, поставляла вермахту новейшие военные технологии.

Так что утверждения о том, что Великобритания якобы преграждала путь Германии, явно не соответствовала действительности, что было очевидным даже для нацистского руководства. Ведь автору меморандума хорошо были известны планы фюрера, изложенные им в Майн Кампф, а именно: ликвидация французской гегемонии на континенте и захват жизненного пространства на Востоке.

Однако от гегемонии Парижа в Европе к 1937 году остались лишь одни воспоминания, поэтому нейтрализация остатков былого французского величия под нажимом Лондона вполне могла быть проведена исключительно мирными средствами, а агрессия нацистов, по замыслам Гендерсона, должна была бы быть направлена только на Восток:

"Говоря прямо, Восточная Европа не представляет жизненного интереса для Англии... Правильный для нас курс, несомненно, должен заключаться в том, чтобы при условии, что мы обеспечим мир на Западе, быть готовым примириться, не испытывая слишком большого беспокойства, с подъемом и расширением неугомонного пангерманизма в Центральной и Восточной Европе".

Далее Гендерсон формулирует эту мысль еще более цинично, прямо заявляя о желательности для Англии войны Германии против славян:

"Было бы несправедливо пытаться не допустить того, чтобы Германия завершила свое единство или чтобы она была подготовлена для войны против славян при условии, что приготовления ее таковы, чтобы убедить Британскую империю, что они одновременно не направлены против нее".

2. Второй этап умиротворения - сговор правительства Чемберлена с Гитлером. В ноябре 1937 года состоялся визит Эдуарда Галифакса в Берлин, сыгравший громадную роль в процессе подготовки новой мировой бойни. В ходе переговоров после того как Гитлер поставил перед посланником Чемберлена вопрос о необходимости возврата Германии колоний:

"Одной лишь Германии заявляют, что она ни при каких условиях не может иметь колонии... Между Англией и Германией имеется по существу только одно разногласие: колониальный вопрос".

Галифакс ушел от прямого ответа на него, но взамен предложил фюреру альтернативу, дав ему от имени правительства Англии карт-бланш в вопросах территориального передела всех тех границ Восточной Европы, которые в скором времени нацисты и реализовали:

"Все остальные вопросы, можно характеризовать в том смысле, что они касаются изменений европейского порядка, которые, вероятно, рано или поздно произойдут. К таким вопросам относятся Данциг, Австрия и Чехословакия. Англия заинтересована лишь в том, чтобы эти изменения были произведены путем мирной эволюции и чтобы можно было избежать методов, которые могут причинить дальнейшие потрясения, которых не желал бы ни фюрер, ни другие страны".

По сути, Галифакс предложил Гитлеру сделку: Германия должна отказаться от своих претензий на её бывшие колонии, а взамен за это ей обещалась свобода действий в Восточной и Центральной Европе. Надо заметить, что во время этой дискуссии Гитлер со своей стороны играл с Галифаксом как кошка с мышкой. Ведь всего за две недели до этого он на секретном совещании с военным руководством страны заявил, что жизненное пространство для Германии нужно искать в Европе, а возврат колоний, сейчас совсем неактуален для немцев:

"Если на первом плане стоит обеспечение нашего продовольственного положения, то необходимое для этого жизненное пространство следует искать только в Европе, а не исходя из либерально-капиталистических взглядов в эксплуатации колоний. Речь идет о приобретении не людских ресурсов, а полезного в сельскохозяйственном отношении пространства. Владение источниками сырья тоже гораздо целесообразнее, если они непосредственно примыкают к рейху в Европе и их не приходится искать где-то за океанами".

В то же время в беседе с Галифаксом фюрер усиленно педалировал проблему возврата Германии ее бывших колоний, и одновременно сообщал, что у него якобы нет никаких территориальных претензий к соседним государствам:

"С Австрией был заключен договор от 11 июля, который, надо надеяться, поведет к устранению всяких трудностей..."

В словах Гитлера нет даже намека на планы осуществления аншлюса.

"...От Чехословакии зависит убрать с пути имеющиеся трудности. Она должна лишь хорошо обращаться с немцами, проживающими в ее границах, и они будут тогда вполне довольны..."

Фюрер лишь заботится о соотечественниках, но никаких претензий на Судеты у него нет и в помине.

"...[Гитлер] указывает на хорошие отношения с Польшей, несмотря на весьма тяжелое прошлое.

О Данциге, ни слова. А дальше, уж просто апофеоз нацистского миролюбия:

"...Для Германии самое важное быть в хороших отношениях со всеми ее соседями".

Таким образом, Гитлер намеренно представлял английскому эмиссару позицию: отдайте нам наши колонии, - диаметрально противоположную той, которую он уже выбрал для себя в качестве генеральной: Германии колонии не нужны, а необходимо новое жизненное пространство в Европе.

Такое парадоксальное поведение фюрера было обусловлено тем, что он был прекрасно осведомлен о настроениях Лондона относительно той роли, которую там отводили Германии в ее восточных устремлениях.

В результате фюрер ловко подставлял Галифакса, предоставляя тому возможность самому от имени Англии озвучить столь желанные для нацистов политические цели. И многоопытный лорд, как посредственный гимназист, попался на эту удочку и во время встречи аж два раза возвращался к вопросу о необходимости территориального переустройства Европы и даже сам назвал районы, в которых, по его мнению, следует изменить статус кво в пользу Германии: Данциг, Австрия и Чехословакия. При этом совсем не случайно в этом ряду первым им был назван Данциг, ведь это был прямой путь к превращению Польши в немецкого сателлита и создания условий, необходимых для начала фашистской агрессии против СССР.

Гитлер прекрасно понял суть английской интриги и со своей стороны недвусмысленно ответил, что никакое урегулирование с большевиками невозможно в принципе и, следовательно, по отношению к Москве возможен лишь военный путь решения вопроса:

"Единственной катастрофой является большевизм".

А названные Галифаксом проблемы: Данциг, Австрия, Чехословакия вполне решаемы "разумными" способами:

"Все остальное поддается урегулированию".

Заметим, что ссылка английского посланника на необходимость проведения территориальных изменений на основе разумного урегулирования путем "мирной" эволюции, вовсе не исключала противоправного характера планируемых при этом действий и, прежде всего, угрозы применения силы со стороны Германии. Реализация же планов территориального переустройства Европы показала, что правительство Чемберлена не только поощряло эти противоправные действия, но и само активно участвовало в политических игрищах фюрера. А в случае Данцига найти мирное решение Англии так и не удалось. Так что это заявление посланца Чемберлена являлось прямым подстрекательством агрессора и имело самые пагубные последствия для народов Европы.

3 марта 1938 года английский посол в Берлине Гендорсон посетил Гитлера и в ходе конфиденциальной беседы подтвердил положительное отношение английского правительства к стремлению Гитлера добиться территориальных перемен в Европе. Так руками Лондона была открыта зеленая улица к экспансии нацистов на восток. Естественно, что свои истинные планы сотрудничества с фашистами английское правительство тщательно скрывало от общественности, успешно прикрывая их многочисленными разговорами о своем стремлении к миру.

Теперь нередко можно слышать, что инкриминируемые Галифаксу высказывания в его беседе с Гитлером, явились лишь неудачным выражением английского дипломата, иногда неправильно ныне толкуемым. Однако очень трудно поверить в то, что человек, выросший в аристократической семье, имевший блестящее образование и посвятившей всю свою жизнь политике и дипломатии во время ответственейшей дипломатической встречи дважды совершенно "случайно" говорит о переделе существующих европейских границ.

3. Третий этап умиротворения - аншлюс. Договоренности, достигнутые между Галифаксом и Гитлером, вскоре стали притворяться в жизнь. Уже в конце 1937 года австрийские нацисты, подстрекаемые и финансируемые из Берлина, стали проводить в стране кампанию, направленную на дестабилизацию австрийского государства. А вскоре австрийские фашисты получили из Берлина указание о подготовке к путчу. Для ее присоединения к Германии австрийские нацисты создали в стране обстановку всеобщего террора.

Почти каждый день рвались бомбы и проходили многочисленные буйные нацистские демонстрации. 25 января 1938 года австрийская полиция произвела обыск в штаб-квартире так называемого комитета семи, который официально занимался выработкой условий перемирия между нацистами и австрийским правительством, а на самом деле являлся центром нацистского подполья. Там были найдены, подписанные Рудольфом Гессом документы, из которых явствовало, что австрийские нацисты весной должны поднять мятеж, а когда Шушниг попытается его подавить, германская армия войдет на территорию Австрии.

Разумеется, Запад регулярно выражал свою озабоченность тем, что австрийское правительство не могло обеспечить элементарных "прав" человека в стране, тем самым морально поддерживая притязания фашистов на аншлюс. Однако в этом вопросе в английской элите произошел раскол. В знак своего несогласия с политикой, проводимой Чемберленом, 20 февраля 1938 года подал в отставку министр иностранных дел Идеен. Заменивший его Эдвард Галифакс был для Берлина гораздо более удобным партнером по умиротворительному процессу.

12 февраля австрийский канцлер Шушниг по приглашению Гитлера прибыл в резиденцию фюрера в Берхтесгадене. Для устрашения австрийского канцлера Кейтель в его присутствии доложил фюреру о готовности германской армии к вторжению в Австрию. Вот как Шушниг описывает в своем отчете угрозы, которые при этом были обрушены на него:

"Гитлер: Стоит мне только отдать приказ -- и в одну ночь все ваши смехотворные пугала на границе будут сметены. Не думаете ли вы всерьез, что сможете задержать меня хоть на полчаса? Кто знает, быть может, в одно прекрасное утро я неожиданно появлюсь в Вене, подобно весенней грозе, а тогда вы действительно кое-что испытаете. Мне очень хотелось бы избавить Австрию от такой участи, ибо эта акция повлекла бы за собой много жертв. За армией вошли бы мои СА и легион! И никто бы не мог помешать им мстить, даже я. Не хотите ли вы превратить Австрию в новую Испанию? Я хотел бы, по возможности, избежать этого".

Гитлер принуждал Шушнига подписать протокол, который фактически предусматривал установление германского контроля над внешней политикой Австрии, легализацию деятельности австрийских национал-социалистов, назначение ряда австрийских нацистов на ключевые правительственные посты. Однако Шушниг так и не подписал соответствующего протокола, ссылаясь на то, что согласно конституции Австрии это мог сделать только президент страны.

Как только Шушниг покинул Берхтесгаден, фюрер начал демонстрировать военные приготовления, чтобы принудить австрийского канцлера капитулировать перед нацистскими требованиями. Йодль отразил все это в своем дневнике:

"13 февраля. Во второй половине дня генерал Кейтель просит адмирала Канариса и меня прибыть к нему на квартиру. Он сообщает нам, что фюрер приказал продолжать военный нажим на Австрию путем ложных приготовлений к вторжению до 15-го числа. Составлять планы таких операций и передавать фюреру по телефону для рассмотрения.

14 февраля. Эффект получился быстрый и весьма ощутимый. В Австрии создалось мнение, что Германия серьезно готовится к военным действиям".

Перед угрозой вооруженного вторжения президент Миклас дрогнул. В последний день отсрочки - 15 февраля - Шушниг официально уведомил немецкого посла Папена, что требования берхтесгаденского соглашения будут выполнены до 18 февраля. В результате 16 февраля австрийское правительство объявило всеобщую амнистию нацистам, в том числе и тем, кто участвовал в убийстве Дольфуса, и опубликовало список нового кабинета, в котором Зейсс-Инкварт значился министром государственной безопасности. На следующий же день этот нацистский ставленник поспешил в Берлин к Гитлеру за дальнейшими инструкциями.

Реализация ультиматума Гитлера в полном объеме фактически означала бы ликвидацию независимости Австрии. Поэтому под давлением протестов австрийской общественности, 9 марта Шушниг был вынужден объявить, что на 13 марта назначается плебисцит, который решит будущее Австрии. Это грозило провалом подготовленного немецкими фашистами захвата Австрии путем "мирной эволюции".

Для того чтобы понять, насколько существенным в то время для Гитлера было заручиться предварительным согласием Лондона на "мирную" оккупацию Австрии, достаточно вспомнить, что в 1934 году во время первой попытки фашистов провести аншлюс Австрии, хватило простой угрозы применения силы со стороны Италии, и Гитлер сразу же отказался от своих агрессивных планов.

Поэтому неслучайно 9 марта состоялся визит в Лондон Риббентропа в качестве нового министра иностранных дел Германии. Во время своего визита Риббентроп встречался с Чемберленом, лордом Галифаксом, королем Георгом VI и архиепископом Кентерберийским. У него остались самые приятные впечатления от этих встреч, и он с полным основанием информировал Гитлера, что Великобритания не будет вмешаться в австрийский вопрос. Таким образом, добро со стороны правящей элиты Англии на аншлюс было получено.

Однако, несмотря на это в Берлине царил переполох из-за неожиданно объявленного всенародного плебисцита по вопросу о присоединении Австрии к Германии. Результаты плебисцита были очевидны - большинство австрийцев выскажутся против объединения с нацистской Германией. Чтобы предотвратить плебисцит, назначенный Шушнигом на воскресенье, Гитлер решился провести военную оккупацию Австрии в субботу. В ответ на опасения своих генералов фюрер заверил их, что ни Англия, ни Франция не поддержат Австрию.

11 марта, в 2 часа ночи, Гитлер издал Директиву по плану "Отто", первый пункт которого гласил:

"Я намерен, если другие средства не приведут к цели, осуществить вторжение в Австрию вооруженными силами, чтобы установить там конституционные порядки и пресечь дальнейшие акты насилия над настроенным в пользу Германии населением".

Австрийское правительство пыталось найти поддержку у Англии, но получило категорический отказ. Франция в эти дни переживала правительственный кризис: не желая брать на себя ответственность за позицию страны в отношении Австрии, французский премьер Шотан 10 марта ушел в отставку, а 11 марта правительство Австрии капитулировало. На рассвете следующего дня германская армия приступила к оккупации страны.

Триумфальное вступление в Вену было мечтой фюрера. Однако в то время боеспособность германской армии находилась еще далеко не на высоком уровне. Несмотря на превосходную погоду и хорошие условия, большая часть хваленых немецких танков, перейдя через австрийскую границу, вышла из строя и застряла у Линца. Обнаружились дефекты тяжелой моторизованной артиллерии, и дорога от Линца до Вены оказалась забитой остановившимися тяжелыми машинами.

Проезжая на машине через Линц, Гитлер увидел этот затор и пришел в бешенство. Легкие танки были выведены из колонны и в беспорядке вошли в Вену рано утром в воскресенье. Бронемашины и тяжелые моторизованные артиллерийские орудия были погружены на железнодорожные платформы и только благодаря этому успели к началу церемонии.

На следующий день берлинская пресса пестрела заголовками: "НЕМЕЦКАЯ АВСТРИЯ СПАСЕНА ОТ ХАОСА". В ней были помещены сочиненные Геббельсом небылицы о беспорядках, стрельбе и грабежах, творимых коммунистами, прямо на улицах Вены.

14 марта Гитлер торжественно вступил в Вену. В этот же день Гитлер подписал указ, по которому Австрия объявлялась провинцией рейха. На австрийских антифашистов обрушились репрессии, десятки тысяч антифашистов были брошены в тюрьмы и концентрационные лагеря. 10 апреля в Австрии проходил референдум. Голосующий должен был ответить на вопрос: "Согласен ли ты с происшедшим воссоединением Австрии с германской империей?" В обстановке разнузданной демагогической пропаганды и террора, а также прямой фальсификации итогов голосования из 4 484 тысяч бюллетеней 4 453 тысячи были признаны содержащими ответ "да".

4. Четвертый этап умиротворения - мюнхенский сговор. Следующим объектом умиротворения Германии стали Судеты, принадлежавшие в то время Чехословакии. Схема "мирного" присоединения Судет к Германии была достаточно незатейлива. Для этого была использована технология, уже опробованная при аншлюсе Австрии. Из Берлина были спровоцированы беспорядки в среде немецкого национального меньшинства, а лидер судетских немцев Генлейн получил от Гитлера инструкции "что судето-немецкая партия должна выдвинуть неприемлемые для чехословацкого правительства требования".

21 апреля состоялась встреча Гитлера с Кейтелем, на которой обсуждался план вторжения в Чехословакию:

"План операции "Гpюн"