Так кем же были литовские полицаи и эсесовцы?

Станкерас пишет в своей книге: "Подразделения Литовской полиции были сформированы не по приказу немцев, а по инициативе самих литовцев, их стараниями и на основе добровольности. Они были созданы для борьбы с большевизмом, в уверенности, что при помощи немцев будет восстановлена свобода и независимость". И надо сказать, что на начальном этапе войны это утверждение во многом соответствовало действительности.

Когда в июне 1941 года фашистские войска вступили на территорию Литвы, определенная часть местного населения действительно встречала их как освободителей, с цветами. Это также верно, как и то, что в 1940 году другая, не менее многочисленная, часть литовцев с цветами встречала воинов Красной армии. В 29-м стрелковом корпусе Красной Армии, созданном на основе вооруженных сил независимой Литвы, началось массовое дезертирство. Литовские солдаты и офицеры, призванные против своей воли в РККА, бежали в леса и создавали там многочисленные повстанческие вооруженные группы, общее руководство которыми осуществлял ФЛА.

Вскоре после того как Литва была полностью занята частями Вермахта, разрозненные повстанческие группы были реорганизованы немцами в 24 литовских полицейских батальона, основной функцией которых была борьба с партизанами, выявление евреев, коммунистов и политически неблагонадежных, аресты, допросы, массовые расстрелы мирного населения, несение охранной службы в гетто и концентрационных лагерях. При этом большинство полицейских батальонов участвовало в антипартизанских операциях не только в Литве, но и за ее пределами: в Ленинградской области, в Белоруссии, на Украине и даже в Польше. Так что руки многих литовских полицаев были по локоть испачканы в крови, поэтому деваться им было некуда, и они до конца оставались верными псами своих фашистских хозяев.

В январе 1943 года германские власти предприняли попытку организовать из добровольцев литовской национальности легион СС. Однако это мероприятие закончилось явным провалом. В ответ немцы произвели массовые аресты среди литовской интеллигенции, на которую была возложена ответственность за срыв мобилизационных мероприятий и антигерманскую пропаганду среди молодежи.

В феврале 1944 года перед лицом угрозы приближающейся к границам прибалтийских стран Красной Армии германские власти все же пошли на уступки литовскому самоуправлению, санкционировав формирование Литовского территориального корпуса (ЛТК), якобы предназначенного исключительно для защиты границ Литвы. Все командные должности в нем должны были занять литовские офицеры. На этот призыв откликнулось около 19 тысяч добровольцев.

6 мая немцами в Литве была объявлена всеобщая мобилизация, но, как и мобилизация в литовский легион, она завершилась очередным провалом. Поэтому, вопреки всем предыдущим обещаниям, ЛТК был передан под непосредственный контроль германского армейского командования, что вызвало возмущение значительной части его командиров. Усмотрев в этом угрозу открытого мятежа, немцы произвели массовые аресты. При этом были расстреляны 83 литовских офицера, а еще 110 отправлены в концлагеря. Вскоре было объявлено о расформировании ЛТК, личный состав которого был передан в распоряжение ВВС для использования в качестве наземного аэродромного персонала и службах ПВО.

Таким образом, никаких дружеских отношений между литовцами и фашистскими оккупантами, которые выдумал в своей книге Станкерас, не было и в помине. За исключением самого начального периода войны литовцы глухо сопротивлялись немецкой оккупации и мобилизовались фашистами на военную службу, как правило, лишь насильственно.

 

* * *

Прошли десятилетия, и правда об ужасах фашистской оккупации Прибалтики изрядно позабылась. К моменту распада СССР в Прибалтике возникли мощные сепаратистские силы. Им позарез был нужен исторический символ борьбы за независимость. А поскольку ничего подходящего для этих целей под рукой у политических авантюристов не оказалось, то для этих целей им пришлось поднимать на щит кильку третьей свежести - фашистских холуев, активно помогавших Гитлеру и его камарильи уничтожать национальную культуру и язык Литвы, Латвии и Эстонии и онемечивать местное население. Так в угоду сиюминутным политическим интересам отпетые предатели национальных интересов своих народов в одночасье были возведены в ранг национальных героев. Но тут уж, как говорится, если нельзя, но очень хочется, то можно.

 

3. Как же Советскому Союзу удалось выстоять и победить нацистов. Трагедия начального периода ВОВ не может быть объяснена только какой-то одной причиной, по своей природе она многофакторна и имеет глубокую предысторию. Ее истоки были обусловлены, прежде всего, тем культурно-историческим разрывом, который привнесли в отечественную историю Февральская и Октябрьская революции и последовавшая вслед за ними братоубийственная Гражданская война.

В целом можно выделить четыре основные группы факторов, сочетание которых и привело к катастрофическим поражениям Красной армии в 1941 году.

Во-первых, Советский Союз был поставлен в условия, при которых в силу ряда, как политических, так и военно-технических причин, было невозможно заблаговременно провести всеобщую мобилизацию, сосредоточение и развертывание войск на наших западных границах. В то время как главные силы вермахта оставались полностью отмобилизованными еще со времен окончания западной кампании 1940 года.

Во-вторых, советская военная наука и Генеральный штаб РККА придерживались явно устаревшей военной доктрины, согласно которой война с Германией должна была начаться со сравнительно небольших приграничных сражений. В результате Красная армия, в принципе, не была подготовлена к внезапному переходу в наступление в первые же часы войны сразу всех имеющихся и заранее развернутых на важнейших стратегических направлениях сил противника.

В-третьих, грубые ошибки, допущенные наркоматом обороны и Генштабом при планировании военно-технической политики, привели к тому, что в начале войны в РККА не существовало надежной оперативной связи между войсковыми частями всех уровней и их штабами. Поэтому, мы часто проигрывали немцам из-за дефицита объективной оперативной информации о ходе боев, и как результат этого, из-за слабой управляемости войсками и отсутствия координации между действиями различных родов вооруженных сил.

В-четвертых, резкий рост численности Красной армии, проведенный в последние два года перед войной, привел к значительному дефициту среднего и младшего командного состава, к заметному ухудшению и без того слабой боевой подготовки как офицерского, так и рядового состава. Причиной тому являлось отсутствие укоренившихся армейских традиций, безалаберность и разгильдяйство, частенько маскируемое очковтирательством и победными рапортами в адрес вышестоящих инстанций.

Конечно, страна училась на своих ошибках. И без шишек тут обойтись было невозможно. Но, к сожалению, история дала Советской России слишком мало времени для учебы, и за свои ошибки мы были вынуждены заплатить очень высокую цену.

Безвозвратные потери Красной армии к началу декабря 1941 года составили 2.8 миллиона человек, а санитарные потери 1.1 миллиона человек. Размер экономических потерь, понесённых СССР к концу 1941 года виден хотя бы из того факта, что за период с августа по ноябрь 1941 года в результате оккупации, а также эвакуации промышленности из прифронтовых районов выбыло из строя 303 предприятия, изготовлявших боеприпасы. Месячный выпуск указанных предприятий составлял 8.4 миллиона снарядов, 2.7 миллионов мин, 2 миллиона авиабомб, 2.5 миллиона ручных гранат, 7 800 тонн пороха, 3 000 тонн тротила и 16 100 тонн аммиачной селитры.

На территории СССР, оккупированной к ноябрю 1941 года, до войны проживало около 40% всего населения страны, производилось 63% всей довоенной добычи угля, 68% всей выплавки чугуна, 58% всей выплавки стали, 60% всего производства алюминия. На этой территории производилось 38% всей довоенной валовой продукции зерна, 84% всего довоенного производства сахара, находилось 39% всей численности крупного рогатого скота и 60% всего поголовья свиней. Длина железнодорожного пути на советской территории, оккупированной немцами к ноябрю 1941 года, составляла 41% протяжённости всех железнодорожных путей СССР.

В результате военных потерь, а также еще незавершенного процесса эвакуации сотен предприятий валовая продукция промышленности СССР с июня по ноябрь 1941 года уменьшилась в 2.1 раза. В ноябре и декабре 1941 года народное хозяйство СССР не получило ни одной тонны угля из Донецкого и Подмосковного бассейнов. Выпуск проката чёрных металлов -- основы военной промышленности -- в декабре 1941 года уменьшился против июня 1941 года в 3.1 раза; производство проката цветных металлов, без которого невозможно военное производство, за тот же период сократилось в 430 раз; производство шарикоподшипников, без которых нельзя выпускать ни самолётов, ни танков, ни артиллерии, сократилось в 21 раз.

Планируя нападение на СССР, Гитлер рассчитывал исключительно на то, что ему удастся одержать молниеносную победу, и поэтому, кратковременное состояние войны на два фронта продлится лишь несколько месяцев, а, следовательно, никак не повлияет на боеспособность вермахта и экономику рейха. Уверенность в таком победоносном исходе восточной войны фюреру давали итоги западного блицкрига.

И надо признать, что немцам летом 1941 года удалось нанести Красной армии, советскому государству и его экономике нисколько не меньший относительный урон, чем это было сделано нацистами годом ранее во Франции. Однако если в сложившихся условиях французское правительство потеряло дееспособность, впало в прострацию и охваченное паникой капитулировало, хотя могло бы переехать в одну из своих колоний и оттуда продолжать борьбу, как того и требовал генерал де Голь, то Сталин в критической ситуации проявил исключительную твердость воли и государственную мудрость, приведя наш народ к Великой Победе.

Ведь если, скажем, Черчилль мог объявить, что даже в случае оккупации Германией Британских островов английское правительство продолжит свою борьбу с Гитлером из Канады, отделившись от своего смертельного врага океаном, то у Сталина такой возможности не было. В случае потери большей части Европейской территории Союза, беззащитными от весьма вероятных притязаний Японии становились Дальний Восток и Восточная Сибирь, а в Западной Сибири Гитлер собирался создать гетто для всех расово неполноценных народов Восточной Европы. Следовательно, поражение СССР грозило не только уничтожением социалистического строя страны, но и, прежде всего, физическим уничтожением целого ряда населявших его народов.

Часто говорят, что победил в этой войне советский народ, причем победил наш народ ценой невероятных потерь и жертв. И это, безусловно, полностью соответствует действительности. Массовый героизм в борьбе с нацизмом будь то на фронте, или в тылу был абсолютно беспрецедентным явлением тех дней.

Однако никакой героический труд советских людей не мог бы спасти страну и дать ей так необходимые для Красной армии танки, самолеты, орудия, бомбы, снаряды, патроны, если бы не была организована беспримерная операция по эвакуации промышленности на восток, если бы не было налажены технологическая дисциплина, снабжение и координация деятельности сильно искореженного войной народно-хозяйственного комплекса. Никакой народ не мог бы победить в этой жестокой войне, если бы в своем абсолютном большинстве он не был убежден, что во главе страны стоят люди, способные привести Россию к победе.

И как бы это не звучало парадоксально с позиции сегодняшнего деидеологизированного сознания масс, но залог победы был в единстве народа и партии. Во время Великой Отечественной войны это был не просто лозунг, это был единственно возможный путь к победе. Народ это инстинктивно понимал, и именно поэтому перед боем солдатами и офицерами Красной армии писалось громадное количество заявлений: если я погибну, прошу считать меня коммунистом.

В условиях жесточайших военных поражений, никакой рынок и никакая демократия не могли в считанные месяцы перевести экономику страны на военные рельсы и наладить снабжение и взаимодействие многих тысяч сложнейших производств. Все это делала директивная мобилизационная социалистическая экономика, и всем этим сложнейшим процессом руководил Сталин и его наркомы. И без этого жесткого руководства или при наличии грубых ошибок с их стороны страна просто рассыпалась бы подобно колосу на глиняных ногах, как это ранее и произошло с демократической Францией.

Если правильность некоторых военных решений Сталина, принятых им в начальный период войны, как-то и можно оспаривать, однако то, что под его личным руководством буквально из пепла была воссоздана мощная военная экономика страны, в итоге переломившая хребет немецкому нацизму, факт бесспорный и по своим масштабам незнающий аналогов в мировой истории. И отрицать колоссальную роль Сталина в этом процессе абсолютно бессмысленно.

Для сравнения отметим, что во время ПМВ царское правительство России выделило немалые деньги для того, чтобы провести эвакуацию важнейших промышленных предприятий с территорий, которым грозила оккупация немецкими войсками. Тем не менее, эти деньги были разворованы, и никакой реальной эвакуации проведено так и не было.

Эвакуация же промышленности СССР из западных районов страны началась буквально с первых дней после нападения нацистов, причем проводилась она организовано и планомерно. Этот факт свидетельствует о том, что планы эвакуации были разработаны и утверждены высшим руководством страны еще до начала ВОВ.

Эвакуировались миллионы специалистов и их семьи, перемещались сотни предприятий, сотни тысяч станков, прокатные станы, прессы, молоты, турбины, моторы... В течение шести месяцев 1941 года было эвакуировано в восточные районы СССР более 1300 крупных, главным образом военных предприятий.

Так Сталиным была выиграна самая первая битва в войне с Гитлером, в ходе которой СССР буквально из-под носа нацистов вывез на вос­ток важнейшие промышленные предприятия и вскоре благодаря высочайшему профессионализму советского правительства и героическим усилиям народа восстановил военно-промышлен­ный потенциал страны. Без решения этой задачи победить нацистов в этой войне было бы совершенно невозможно.

Вторая задача, которую должно было срочно решить советское руководство, заключалась в восстановлении численности и боеспособности Красной армии. Утрата большей части кадровых дивизий при значительно меньших потерях у противника по всем существовавшим тогда представлениям неизбежно должна была вести к летальным для государства последствиям. Обученного резерва для восстановления армии в стране не было, и взять его было неоткуда, так что по европейским меркам Кремлю оставалось лишь признать свое поражение и подписать капитуляцию.

В этой трагической ситуации Сталин не потерял самообладания, а, воспользовавшись опытом Гражданской войны, начал проводить перманентную мобилизацию. В стране стали массово формироваться дивизии народного ополчения из плохо обученных, плохо одетых и плохо вооруженных людей. До конца 1941 года было сформировано, с учетом переформирования, более восьмисот таких дивизий. С точки зрения военной науки такие действия считались дикими и бессмысленными, но единственной альтернативой этой "дикости" была капитуляция перед нацистами с последующим геноцидом большей часть славянских и прибалтийских народов в процессе германизации завоеванного нацистами жизненного пространства.

Естественно, что активное использование в боевых условиях плохо обученных дивизий народного ополчения, приводило к очень большим потерям. В этой связи Сталина часто достаточно голословно обвиняют в том, что он якобы достиг победы, буквально закидав немцев трупами наших солдат. Однако эти наветы не более чем наглая ложь, несмотря на то, что потери советской армии действительно были значительно выше потерь вермахта. Всего на советско-германском фронте погибло 7 385 тысяч советских воинов. Немецких солдат и офицеров с учетом их союзников на советско-германском фронте было убито 4 227 тысяч человек. Таким образом, на каждых 100 убитых немецких солдат в среднем приходилось 175 убитых советских бойцов.

Однако это, разумеется, более чем печальное, соотношение боевых потерь вовсе не является какой-то исключительной аномалией. Достаточно вспомнить, что во время германо-польской войны 1939 года на 100 убитых немцев приходилось 474 убитых поляка, а во время западного блицкрига - 330 убитых француза. Если же говорить о потерях время ПМВ, то на 100 убитых немцев и их союзников в среднем приходилось 140 солдат и офицеров Антанты, а на полях Франции и Фландрии это цифра достигала 150 бойцов. И это несмотря на то, что у Антанты в то время было более чем полуторное превосходство численности армии.

В целом же приведенные цифры свидетельствуют о том, что, в первой половине двадцатого столетия немцы обладали лучшей боевой подготовкой армии, лучшим генералитетом, лучшей военной наукой и поэтому лучше других европейских народов умели воевать. Это исторический факт, который невозможно игнорировать при анализе результатов ВМВ.

Естественно, что основные жертвы советской армии пришлись на самый тяжелый для СССР начальный период войны в 1941 - 42 годах, поскольку это были время, когда боевая выучка солдат и офицеров Красной армии находилась на весьма низком уровне, что и приводило к неоправданно большим потерям среди советских военнослужащих.

Частенько факт громадных потеть Красной армии антисталинисты пытаются изобразить в качестве доказательства того, что Сталин, якобы ни во что не ставил человеческую жизнь, никогда не жалел солдат, совершенно бессмысленно бросая их на верную смерть. Тем не менее, документы военного времени свидетельствуют о том, что этот искусственно укорененный в сознании многих россиян миф абсолютно не соответствует действительности.

Вот, например, что Сталин говорил на совещании начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии о том, что же нужно экономить в первую очередь - солдат, или снаряды:

"Если мало боеприпасов расходовали, то много людей расходовали. Тут надо выбирать одно - либо людей надо пожалеть, но тогда не жалеть снарядов, патронов, либо жалеть патроны и снаряды, тогда людей будете расходовать. Что лучше?...

Если бы наша артиллерия стреляла только по целям, до сих пор бы воевали. Артиллерия выиграла, что она в один день 230 тыс. снарядов положила. Ругали их за это, а я ругал в свою очередь, почему не 400 тыс, а 230... Никогда снарядов в современной войне нельзя жалеть и патронов нельзя жалеть. Если будем жалеть - это преступление. Если не будем жалеть снарядов и патронов, тогда мы людей сохраним и выиграем войну в 5 раз раньше...

И поэтому разговоры, что нужно стрелять по цели, а не по площадям, жалеть снаряды, это несусветная глупость, которая может загубить дело. Если нужно в день дать 400-500 снарядов, чтобы разбить тыл противника, передовой край противника разбить, чтобы он не был спокоен, чтобы он не мог спать, нужно не жалеть снарядов и патронов... Больше снарядов, больше патронов давать, меньше людей будет потеряно. Будете жалеть патроны и снаряды - будет больше потерь. Надо выбирать. Давать больше снарядов и патронов, жалеть свою армию, сохранять силы, давать минимум убитых, или жалеть бомбы, снаряды.

Жалеть своих людей. Если жалеть бомбы и снаряды - не жалеть людей, меньше людей будет. Если хотите, чтобы у нас война была с малой кровью, не жалейте мин".

Насколько серьезно относился Сталин к сбережению людей можно видеть и из Директивного письма Верховного Главнокомандующего от 10 января 1942 года, написанного им в один из самых критических периодов ВОВ во время обороны Москвы и опубликованного Жуковым в своих мемуарах:

"У нас нередко бросают пехоту в наступление против оборонительной линии противника без артиллерии, без какой либо поддержки со стороны артиллерии, а потом жалуются, что пехота не идет против обороняющегося и окопавшегося противника. Понятно, что такое "наступление" не может дать желательного эффекта. Это не наступление, а преступление - преступление против Родины, против войск, вынужденных нести бессмысленные жертвы...

Это означает, во-первых, что артиллерия не может ограничиваться разовыми действиями в течение часа или двух часов перед наступлением, а должна наступать вместе с пехотой, должна вести огонь при небольших перерывах за все время наступления, пока не будет взломана оборонительная линия противника на всю ее глубину. Это означает, во вторых, что пехота должна наступать не после прекращения артиллерийского огня, как это имеет место при так называемой "артиллерийской подготовке", а вместе с наступлением артиллерией, под гром артиллерийского огня, под звуки артиллерийской музыки".

Другое дело, что в результате захвата нацистами значительного количества советских военных заводов и складов в концу 1941 года в РККА образовался колоссальный дефицит бомб, снарядов и патронов и поэтому в этих условиях часто было невозможно реализовать принцип: снарядов не жалеть, но как только советская промышленность наладила их производство, так сталинский тезис о сбережении людей стал обязательным для наших генералов.

Противопоставить сталинской стратегии перманентной мобилизации немцы так ничего и не смогли. Упорное сопротивление Красной армии неотвратимо вело к уменьшению численности и боевой силы вермахта. Немцы теряли военную технику, солдат и офицеров, просто выматывались в непрекращающихся ни днем, ни ночью боях. Кроме того, немецкое наступление привело к стремительному расширению фронта и распылению нацистских армий на громадных русских просторах.

Тем не менее, уже в середине июля Гитлер, уверовав в свою скорую победу, издает директивы по сокращению штатной численности вермахта и свертыванию производства военной техники и боеприпасов. Однако 6 ноября организационный отдел Генерального штаба сухопутных сил был вынужден констатировать, что пехотные дивизии в среднем располагают лишь 65% своей первоначальной боеспособности, танковые -- примерно 35%. Некомплект в личном составе вермахта достиг 625 тысяч человек

С июня по ноябрь нацисты потеряли 2 250 танков, а из 500 тысяч автомашин, находившихся в составе сухопутных сил на Востоке, до конца года вышло из строя 106 тысяч. Немцы попытались заменить автомашины лошадьми, но за период с 1 октября 1941 года по 15 марта 1942 года ими было потеряно около 180 тысяч лошадей. В результате вермахт лишился своего главного преимущества - высокой степени мобильности.

Блицкриг, несмотря на неоспоримые успехи вермахта в начальный период войны, не достиг своей главной цели - развала Красной армии и советского государства. Ввиду значительных потерь сверх уже подготовленного пополнения немцы вынуждены были перебросить на Восток дополнительные подкрепления. Тем не менее, возможности для этого были весьма ограниченными, так как на других театрах военных действий Германия и так уж обходилось крайне ограниченными силами.

В результате шесть срочно переформированных пехотных дивизий были отозваны с Запада и переброшены на Восточный фронт, а взамен на Запад были переброшены четыре сильно потрепанные дивизии вермахта. Кроме того, из находившихся на Западе дивизий было изъято в общей сложности десять пехотных батальонов, усиленных затем личным составом и материальной частью и переброшенных на Восток для пополнения обескровленных пехотных дивизий. Все эти меры дали сравнительно малый эффект, однако представляли собой максимум того, что смогли сделать сухопутные силы нацистов.

Поражения вермахта в 1941 году под Ростовом и под Москвой перевернуло все расчеты фюрера. Кризис охватил самые различные стороны жизни Германии: и военную, и политическую, и экономическую, и психологическую. Общие безвозвратные немецкие потери в битве под Москвой превысили 900 тысяч человек. Полностью были разгромлены 38 дивизий вермахта. Оказалось сломленным танковое оружие третьего рейха, основа его ударной мощи: в 16 танковых дивизиях теперь оставалось лишь 140 исправных танков -- меньше, чем нормальный состав одной танковой дивизии.

Победа Красной армии под Москвой, положившая начало коренному перелому в ходе ВМВ, стала событием исторического значения. Московская битва не только окончательно развеяла легенду о непобедимости гитлеровского вермахта, но и поставила нацистскую Германию перед неумолимой перспективой ведения длительной, затяжной, изнурительной войны, которой всегда так боялся Гитлер.

Так Сталину в кратчайший срок удалось противопоставить нацистскому блицкригу свою стратегию ведения войны и с помощью титанических усилий всего советского народа заставить немцев воевать уже по нашим правилам.