Русская государственность в лирике Пушкина

«Воспоминания в Царском Селе» (1814), «Стансы» (1826), «Друзьям» (1828), «Клеветникам России» (1831), «Бородин­ская годовщина» (1831), «Перед гробницею святой...» (1831).

В целом ряде стихотворений Пушкин, безусловно, проявля­ет себя как государственник, патриот. Эти темы, казалось бы, противостоят теме свободы. Но это вряд ли так. Всеобъемлющий гений Пушкина охватывает и государственные интересы его страны. Не случайно «певцом империи и свободы» назвал поэта русский философ начала XX столетия Г.П. Федотов. «Свобода и Россия» — сплетающиеся друг с другом корни пушкинского твор­чества, способность ощущать их единство и неразрывность — тот нравственный и политический урок, который Пушкин дал рус­ской культуре.

Тема величия российской государственности впервые появ­ляется в лицейской оде «Воспоминания в Царском Селе»(1814). Память о блестящих победах XVIIIвека наследуется новым сто­летием и дает силы сокрушить страшного врага — Наполеона. Величие «века Екатерины» выражено в самой форме оды, высо­кой лексике стихотворения. Кажется, что, заговорив языком ушедшего века, юный поэт подтверждает неразрывную связь сво­его времени со временем «военных споров», «славы россиян». Это воздействие традиций оды XVIII века на пушкинскую пат­риотическую лирику сохранится и позднее.

Подобно авторам-одописцам, М.В. Ломоносову и Р.Г. Дер­жавину, Пушкин уподобляет императора Петру I, видя в этом сравнении залог того, что новый монарх Николай I унаследует величие царственного предка. Об это стихотворение «Стансы»[17] (1826).

Ссылаясь на Петра I, начало царствования которого тоже было омрачено «мятежами и казнями», Пушкин глядит на ново­го императора «в надежде славы и добра». Величественно охарак­теризовав Петра I, поэт заключает:

Семейным сходством будь же горд; Во всем будь пращуру подобен: Как он, неутомим и тверд, И памятью, как он, незлобен.

Нет ни лести, ни унижения в обращении к царю. Пушкин призывает Николая простить мятежных декабристов. В этом он видит свой долг верности и благородства. Форма стансов предполагает строгость стиля — каждое четверостишие отделяется от дру­гого паузой, и это не допускает расплывчатости мысли и чувства. Когда друзья Пушкина недоумевали, как мог поэт столь высоко оценить личность Николая I, Пушкин решил объяснить­ся с ними стихотворением «Друзьям»(1828). Само обращение, предполагает доверие, открытость, гарантию понимания:

Нет, я не льстец, когда царю

Хвалу свободную слагаю:

Я смело чувства выражаю,

Языком сердца говорю.

Трудно было Пушкину иначе относиться к человеку, кото­рый освободил его из ссылки, устранил над ним цензуру и «бо­дро, честно» правит Россией. Благородный Пушкин, однако, во­все не льстец. Он ценит свою близость к престолу (оказавшуюся, впрочем, временной) и верит, что она принесет добро стране.

В двух других стихотворениях — «Клеветникам России»(1831) и «Бородинская годовщина»(1831) — Пушкин рассуждает о судьбах России и Европы, об историческом прошлом и насто­ящем. Оба стихотворения написаны в связи с польским восста­нием 1831—1832 годов: часть Польши в то время входила в со­став России. В польском восстании Пушкин увидел угрозу цело­стности России, ее государственности. Ситуация усугублялась тем, что в иностранной прессе, прежде всего французской, а так­же во французском парламенте раздавались призывы к войне с Россией. Эти антирусские выступления, в которых содержалось стремление к реваншу за 1812 год, Пушкин называет клеветой, а их авторов — клеветниками. Польское восстание было подавле­но, и Пушкин не скрывал своей гордости за Россию.

В обоих стихотворениях преобладают ораторские, дидактиче­ские интонации. Пушкин призывает Европу не вмешиваться в отношения славян: «Иль нам с Европой спорить ново?» Поэт убежден, что европейцам не только непонятна «семейная враж­да» славян, но она им выгода: «И ненавидите вы нас». Решение спора русских и поляков — это дело самих славян: «Оставьте: это спор славян между собою // Давнишний, старый спор, завещан­ный судьбою, // Вопрос, которого не разрешите вы...» Клевета на Россию со стороны Европы оскорбительна для Пушкина: он считал, что освобождение Европы от «наглой воли» «кумира» — то есть Наполеона — произошло благодаря России:

...За что ж? <...> За то ль, что в бездну повалили Мы тяготеющий над царствами кумир И нашей кровью искупили Европы вольность, честь и мир?..

Пушкин хорошо понимает мотивы «легкоязычных витий» — взятие Варшавы русскими войсками было осуществлено 26 авгус­та 1831 года, в день годовщины Бородинского сражения. Европа хочет своей «Бородинской битвы», которая бы закончилась побе­дой над Россией:

Знакомый пир их манит вновь — Хмельна для них славянов кровь...

И Пушкин обращается с открытым призывом к Европе, ве­ря в силу русского оружия, военных традиций, доблесть «старых богатырей» и военачальников:

Так высылайте ж к нам, витии, Своих озлобленных сынов: Есть место им в полях России, Среди нечуждых им гробов.

Памятью о славе 1812 года проникнуто и наиболее глубокое патриотическое стихотворение Пушкина 1831 года — «Перед гробницею святой...»,посвященное великому полководцу М.И. Ку­тузову. Его могила в Казанском соборе — святое место, оно на­поминает сердцу ...о той године, Когда народной веры глас Воззвал к святой твоей седине: «Иди, спасай!» Ты встал — и спас...

Приход в армию главнокомандующего Кутузова обретает в пуш­кинском лирическом повествовании почти чудесные, символиче­ские черты. Имя героя-полководца нигде не названо; он «встал», подобно богатырю Илье Муромцу, подобно великану, призван­ному, чтобы сокрушить врага, «встал» в то далекое время живой, как теперь должен восстать из мертвых, чтобы защитить Русь снова («встань и спасай царя и нас...» — призывает своего вели­кого мертвеца Россия). Верой в чудесное спасение Отчизны от всех будущих бедствий проникнуто это стихотворение; и живые, и мертвые, герои прошлых столетий, российские святые в мину­ту опасности соединятся во имя своей страны — и никакой враг не сможет одолеть эту силу.

Патриотические мотивы звучат во многих стихотворениях Пушкина, как органично входят они и в систему идейно-поли­тических, философских взглядов поэта. Это естественно, ибо в любой философской системе имеется национальная основа. Для Пушкина таковой были идеи гуманизма, нравственности, жизнелюбия. И все творчество Пушкина — о России, русском челове­ке, его жизни и внутреннем мире.