Глава 2. Чудесные ночи Благодати

Голос с Острова.

 

 

«Предания гласят и рекорды Великой Книги поясняют, что задолго до дней Адама и его любознательной жены Евы там, где сейчас встречаются соленые озера и безлюдные и бесплодные пустыни, находилось обширное внутреннее море, простиравшееся через Среднюю Азию к северу от горделивой Гималайской гряды и ее западных отрогов. И на нем остров, который в своей несравненной красоте не имел соперника во всем мире и был обитаем последними остатками Расы, предшествовавшей нашей. Эта Раса могла одинаково легко жить в воде, в воздухе или в огне, ибо она обладала неограниченным контролем над элементами. Они были «Сынами Бога»… Это были они, кто передал людям самые чудесные тайны Природы и открыл им неизреченное и ныне утерянное «слово»…

Кто может сказать, что погибшая Атлантида … не существовала в те дни?… Продолжая традиции, мы должны добавить, что класс Иерофантов разделился на две категории: на тех, которые получали учение от «Сынов Бога» с острова…, и на других, населявших погибшую Атлантиду, которые … рождались со способностью ясновидения, охватывающего все скрытые вещи и для которого не существовало ни расстояния, ни материальных препятствий… Они так разделены и по сей день, [ибо] остров этот, по преданию, существует и посейчас, как оазис, окруженный страшным безлюдием пустыни Гоби [так же, как и Государство Эдем, созданное Черными магами погибшей Атлантиды]… Последствием этого была война…»

 

Отрывки из «Тайной Доктрины» Е.П. Блаватской.

Глава 1. За пределами Программы.

 

«Это было как-то утром в начале лета. Над липами мерцала серебристая дымка. В воздухе густо разливался их аромат. Температура была ласковой. Я помню – и мне не нужно специально вспоминать это, - как я взобрался на пень и внезапно почувствовал себя погруженным в ЭТО. Тогда я не называл это так. У меня не было нужды в словах. ЭТО и я были одним целым…»

 

Bernard Berenson “Sketch for a Self-Portrait”

 

 

Где-то в глубине леса заливисто пели птицы. Гончханыр утопал в лучах утреннего майского солнца. А еще он утопал в белых цветах. Был месяц май. В Гончханыре цвели сады.

Светлана шла по дороге – колее от колес телеги… Босые ноги ступали по еще холодной земле, но девушка не чувствовала холода. Она вдыхала пьянящий аромат цветущих слив, абрикосов и яблонь. Ее прекрасные глаза ничего не видели кроме блаженного Света…

Поселковая улица, заборы, луг, дома вдруг стали второстепенными, они больше не имели никакого значения. Свет, глубокий и ласковый Свет застилал все… Иногда, от огромного блаженства у Светланы кружилась голова и она, чтобы не упасть, останавливалась и опиралась рукою о тын или чей-то забор…

«Господи, как сильно», - думала она, - «Господи, как же это сильно»…

Вышедшая из калитки женщина в платке ахнула, а затем замерла и прикрыла рукою рот… Она стояла и не могла оторвать взгляда от уходящей в лес молодой девушки. На той было только легкое белое платье, она была босая. Женщина сразу поняла, кто это. Она знала эту девушку, пришедшую с ним из-за гор; она так же много раз видела, какие чудеса способна творить она и другие люди оттуда. Но такого она еще не наблюдала никогда. Голова уходящей, слегка пошатывающейся девушки была окружена ослепительным бело-огненным нимбом. Сияние было ярким, насыщенным – так сияет на солнце белый кристально-чистый снег. Женщина даже прикрыла глаза рукой, хотя это был бесполезный жест – внутреннее зрение продолжало воспринимать этот иверский Свет… Ее сердце учащенно забилось. По дороге только что прошла сама Любовь…

 

Светлана вошла в чащу, ставшую за эти годы такой родной. Деревья, травы и цветы в этот прекрасный весенний день сводили ее с ума… Ей казалось, что все вокруг – это Счастье. Она знала это, теперь она точно это знала… Она была частью этого счастливого родного Света, который приходил из Солнца. Из древнего, чарующего этого Солнца… Она видела это Солнце сквозь атмосферу и небо, она видела огромную Себя там – в центре Вселенной… Она становилась Собой…

«Господи, я же не дойду до дома», - подумала она и улыбнулась своим мыслям. Теперь все, абсолютно все стало понятно… Она остановилась. Прекрасная, восхитительная, она стояла посреди поляны и улыбалась. Вокруг нее, на многие тысячи километров распространялась чудесная Музыка, которую нельзя было услышать, но можно было почувствовать... И это сразу же ощутили все, кто был в лесу неподалеку от этого места. Из за деревьев и кустов смотрели чьи-то глаза, трава шевелилась, а вокруг Светланы порхали бабочки. Сначала их было несколько, но уже через минуту они запрудили всю поляну… Это было просто волшебное зрелище.

Девушка медленно опустилась на землю. Потом она легла. Она так и осталась лежать с улыбкой блаженства на лице…

Когда через несколько дней идущий в Гончханыр лесник проходил через поляну, он обнаружил лежащее в траве, среди распустившейся массы цветов тело молодой прекрасной девушки. Он решил, что она мертва…

 

 

Лесник побежал в поселок и позвал людей. Вскоре они пришли на полянку и долгое время стояли в нерешительности возле тела. Это были, в основном, пожилые люди и несколько детей с ними. Среди пришедших была та самая женщина и маленький мальчик с нею. Мальчика звали Арам… Она подошла к телу и присела возле него. Потом приложила голову к груди, потом взяла руку… Потом покачала головой… Кто-то в толпе всхлипнул. По лицам стариков текли слезы…

Неожиданно где-то в чаще хрустнула ветка. Все стали прислушиваться. Они смотрели в сторону доносившихся звуков. Кто-то приближался к ним. Этот кто-то был очень сильным, и сила, сопровождающая его, была знакома почти всем присутствующим. Сначала все они почувствовали, будто на поляне кто-то есть. Кто-то или что-то огромное… Перестали петь птицы, насекомые в траве больше не шуршали, цикады и кузнечики внезапно прекратили трещать. К полянке кто-то приближался… Все замерли…

Внезапно из-за деревьев вышел невысокого роста человек в белой рубахе и брюках, похожих на старые джинсы. Рукава на рубашке были закатаны, так же, как и штанины на джинсах. Обуви на нем не было. Его лицо было молодым и прекрасным, как лицо двадцатилетнего красавца-юноши, хотя сам он был здоровым и крепким, как уже сформировавшийся тридцатилетний мужчина… Оказавшись на поляне, он окинул собравшихся своими необыкновенными глазами, потом медленно поклонился им. Старики, как дети, все разом поклонились в ответ…

Вслед за молодым человеком на поляну выбежали две девочки– одна постарше, другая помладше. Та, которая была постарше, была очень похожа на молодого человека – золотые волосы пышными прядями спадали на ее плечики, и у нее были такие же прекрасные, неземные, цвета электрик глаза. У младшей были русые волосы и необыкновенные карие глаза. При всей своей детской живости эти глаза выражали какую-то нечеловеческую, ангельскую осознанность.

Оказавшись на поляне, обе малышки замерли, очевидно, не ожидая увидеть здесь такое количество народа. Но они не смутились, а напротив, с глубоким интересом и даже каким-то восхищением стали осматривать всех собравшихся. Глаза девочек были настолько прекрасны, что всем было просто приятно… И больно одновременно…

- Здравствуйте, люди, - трепетно произнесла младшая девочка. Она задержала взгляд на удивленных глазах городского Арама и улыбнулась ему…

Люди прятали свои лица и плакали. Они знали, что этого человека называют Арлег, и что это две его дочери – Ната и Светлена. Они так же знали, что девушка, лежащая на земле в цветах и с улыбкой на лице – это мама девочек. Они глубоко любили ее и думали, что эта красавица-девушка мертва.

Младшая девочка что-то спросила у своего отца. Тот ответил, и девочки посмотрели на стоящих возле тела своей мамы стариков. Потом они посмотрели на свою маму. Потом Арлег сказал что-то еще… Они общались на неизвестном окружающим языке…

Какое-то время девочки молча стояли и смотрели на тело мамы. Они не подошли к ней, а просто стояли и смотрели. Они казались задумчивыми. Потом Ната дерзко тряхнула головой, задорно взглянула на отца и ушла в лес. Светлена взглядом провожала ее. Потом, сказав что-то Арлегу, она побежала за своей старшей сестрой…

Лесник подошел к Арлегу и, дождавшись его внимания, почтительно спросил:

- Если Ты скажешь, мы похороним ее.

Арлег с улыбкой благодарности смотрел в глаза старику.

- Похорони ее, Тимур. Прямо здесь, на поляне, - согласился он.

- Ты хочешь, чтобы мы положили ее в гроб, или так?

- Положите ее в гроб, Тимур.

- Нужно ли читать молитву?

- ?

- У меня есть Божественная Книга – Новый Завет. Из нее можно почитать, чтобы душа попала в Рай.

Арлег улыбнулся и сказал:

- Почитай, Тимур, почитай. Могу ли я Тебя попросить?

- Проси о чем хочешь, Арлег.

- Ты можешь дать мне Новый Завет на время?

 

 

 

Глава 2. Чудесные ночи Благодати.

 

Синь небес так звездна, лунна.

Нам сияет Меч Перуна.

Гори-гори ясно,

Чтобы не погасло.

 

Из древне-арийского Гимна Огню.

 

Первые лучики восходящего Солнца обогрели долину. Они осветили лес, тепло касались деревьев, согревали полянку, обнимали каждый ее цветочек, каждую травинку... Посреди полянки был небольшой холмик, весь заросший цветами. Какие прекрасные росли на нем цветы! И среди них, среди этих волшебных цветов на холмике спала девочка. Маленькая совсем, лет пять ей можно было дать всего...

Розовые лучи ласкового Света падали на ее лицо, лицо небесной красоты. Девочка открыла глазки. Ее прекрасные, удивительные глаза улыбались. Взгляд был теплым и добрым. Нежным, когда она смотрела на деревья; теплым, когда обводила глазками поляну и слушала пение птиц. И глаза искрились счастьем, когда она поднимала их к Свету. Как на очень близкое существо, смотрела она на солнечный свет. Она даже прошептала:

"Мама"

Потом обвела взглядом полянку, дотронулась рукою до цветов, и еще раз прошептала:

"Мама"

Она как будто здоровалась со всем, что ее окружает. Но каким теплым и ласковым было ее приветствие. Сколько в нем было любви и радости...

Девочка встала и потянулась. Легкий ветерок налетел и принялся трепать ее длинный белый сарафан, ее пышные темно-русые волосы. Она нагнулась и провела рукою по траве, и, улыбаясь, принялась рассматривать прилипшую к ладони пыльцу. Затем она выпрямилась и закружилась, с затаенной улыбкой смотря куда-то вверх. Кружась, она ходила по поляне и смеялась, и счастливая, кричала кому-то вверху:

"Ра се я! Ра се я!"*

И вместе с ней смеялась и млела от тепла вся поляна. Ведь каждое живое существо на ней чувствовало, что этой ночью произошло чудо... Истинное чудо, знамение, сказка... Не так давно... Ах, если бы вы только знали!..

 

Накануне вечером девочка пришла на полянку, на свой любимый холмик, и легла там. Она долго лежала и думала. Ярило-Солнце зашел, и остался только Розовый Свет, а девочка все лежала. Ее чистые глаза смотрели на это Розовое Сияние… Да, было что-то сказочное в нем, в том чудесном Свете... И было что-то сказочное вокруг... Розовое Сияние падало на девочку, на ее белый сарафан. И платье, отражая как бы огненные во тьме блики, немного светилось. Правда, оно светилось! А, может быть, светилась она сама?

- Кто ты, Господоби? - пролепетала она, закрыв глазки. - Где ты? _____________________

*Буквально - "Свет этого Солнца - это я!"

 

 

Слышишь ли ты? Давай с тобой дружить?

Ее отец стоял в сумеречной тени деревьев и, прислонившись к стволу огромной сосны, наблюдал за своей дочерью. Он слышал ее невинное детское лепетание и улыбался ему. Хм - "... давай с тобой дружить..." - наверное, сам Господоби улыбнулся, услышав такое. И действительно, в пространстве что-то произошло. Пространство откликнулось на искреннее детское воззвание...

Отец вздрогнул от неожиданности, когда в воздухе над его дочерью что-то вспыхнуло. Это было похоже на ярчайшую фотовспышку, он даже на несколько секунд ослеп от такой яркости. Потом зрение начало проясняться, и он увидел...

Над Леночкой висел огромный сияющий шар. Очень огромный шар... От него исходил гул, похожий на игру старинного музыкального инструмента в тибетских мантрах... Поднялся ветер, и белая от сияния трава пригибалась к земле. Сияние было настолько ярким, что Арлегу приходилось смотреть на все происходящее из-под ладони... Он видел что шар живой. Этот шар вращался, точнее, в нем вращались и бурлили кипучей радостью мириады освобожденных "маленьких существ". Эта радость передавалась всему окружающему пространству. Она была нечеловеческой, это была ужасающая, страшная сила, не знающая границ...

Арлег вспомнил, что именно на таких шарообразных сгустках чудовищной радости "Он" и "Его" сородичи прибыли на эту Землю в глубокой древности из Созвездия Расы... Да, это был шар из древнего прошлого...

- Корабль Асов, древний Корабль Асов, - прошептал Арлег, наблюдая, как этот спроецировавший сам себя центр Вселенной висит над его маленькой дочерью, лежащей в траве. Вот он увидел, как душа Леночки, ее "Я", вышла из тела и влетела в радостный шар. Теперь "Она" находилась там, внутри. Шар быстро поднялся, взмыл ввысь, и исчез... Его просто не стало... ...

Арлег еще долго смотрел на частые звезды... Розовый Свет, похожий на свет поздних сумерек, освещал его черную рубаху, на которой, в центре, была вышита красная свастика на золотом фоне. Были еще узоры, но свастика особенно выделялась. И там, куда вглядывался Арлег, там, в самом центре Вселеннойтоже вращалась гигантская Древняя Свастика Я.Арлег знал, что Душа Леночки полетела туда… Тело Леночки осталось на полянке. Бездыханное, оно лежало на холмике, но Арлег видел энергетическую нить, выходящую из груди девочки и убегающую далеко в открытый для его всевидящего ока Космос. Эта электронная, невидимая бинарным зрением нить, соединяла тело и Душу Леночки...

 

К Арлегу подошла малышка из Гончханыра – одна из тех, с которыми он часто видел своих дочерей на этой поляне. Она остановилась невдалеке, поправила золотые волосы, и тоже стала смотреть на Свет... Иногда она поглядывала на Арлега. Тот понял, что она пришла к нему, и, развернувшись, присел перед нею на корточки. Златовласка сразу оживилась, подошла ближе и взволнованно залепетала:

- Арлег, Арлег, Лена полетела к дяде Богу? Да? Она же к дяде Богу полетела? А нас не взяла совсем... А мы ведь к Нему вместе хотели...

Арлег улыбнулся и заметил:

- К Нему не обязательно летать, Анечка. Он здесь, Анечка, Он здесь, недалеко от тебя и даже в тебе.

- Где, Арлег, в каком месте? Мы думали, что Он там. – Она показала пальцем в сторону убегающей электронной нити. - Это так? Ну, ты же знаешь, подскажи!

Арлег молчал.

- Почему ты не отвечаешь? - спросила Аня...

А он все молчал...

Его глаза выражали ласку и любовь... Вряд ли Вы когда-нибудь видели такие глаза... С улыбкой он поправил непослушные волосы девочки, завел их за ушко. За маленькое детское ушко... Почувствуйте - я тоже улыбаюсь, когда пишу эти строки... Просто об этом невозможно писать без улыбки. Без доброй улыбки, идущей из самого сердца... Вы же понимаете?.. Девочка запереживала и несколько раз поправила волосы сама, видимо, из желания быть красивой перед ним. Потом она быстро осмотрела свое платье. Отряхнула несколько раз полу... Увидела, что рука в золе, и ее вытерла... Потом, не зная, что еще сделать, она подняла голову, и заулыбалась ему в ответ... А его глаза, добрые, ласковые глаза все так же согревали непонятной силой. Детское сердце не могло равнодушно относиться к этой силе, к этому взгляду. Улыбка сошла с лица девочки, осталась только легкая, едва заметная... Огоньки Любви... Огоньки Любви были теперь на ее лице вместо глаз. И волшебный Розовый Свет отражался в них, в этих играющих Огоньках Любви... Огоньки Любви... Огоньки Любви... Много ли у Вас в жизни было таких Огоньков? Вы знаете, это как раз та ценность, которую не купишь ни за какие деньги... Огоньки Любви... Огоньки Любви на детском лице...

- Почему ты так смотришь на меня, Анечка? Что у тебя здесь, с твоим сердцем, скажи... - ласково спросил Арлег и дотронулся рукой до ее груди.

- Я не знаю, Арлег - очарованно лепетала малышка. - Мне хочется тебя обнять, чтобы тебе было хорошо... Можно, я тебя обниму, Арлег?

- Обними, - мягко согласился он, - Обними, только не руками...

- А как? - удивленно спросила она.

- Обними, коханэ, обними меня пожалуйста, - с улыбкой только и ответи он.

Не зная, что предпринять, девочка стояла и смотрела на него. Ах, лучше бы она этого не делала. Невозможно смотреть в глаза Арлегу и при этом не ощущать, как Любовь становится все сильнее... Боже, как хочется сделать что-нибудь очень прекрасное для него... Вот, хотя бы обнять его... Обнять... Но как? Руками-то он не разрешает...

Девочка зажмурилась. Сильно-сильно зажмурилась... В руки Арлега прямо сверху упал цветок белой розы. Он упал из ниоткуда, прямо сверху. Аня открыла глаза и, увидев это, оторопела...

- Это я сделала, да? - прошептала она.

Арлег кивнул и добавил:

- Хорошо припомни, как это у тебя получилось... В твоем сердечке стало очень тепло, хорошо... Это было что-то очень теплое, доброе... Помнишь?

- Помню...

Арлег посмотрел Ане в глаза и сказал:

- Это и был Бог, которого ты ищешь, коханэ... Точнее, это была Ты, та Ты, которая смотрит этими глазками здесь, в этой Игре под названием Земля, но смотрит оттуда, из-за пределов Игры…

Девочка снова оторопела и задумалась. Некое открытие в ней произошло. Она открыла для себя что-то новое... А Арлег... Понюхав цветок, он качнул головой...

- Ох уж эта молодежь, - сказал он, улыбаясь. Он и сам выглядел очень молодо, но имел право так говорить... На самом деле ему было 398 лет...

Отвернувшись, он вошел в лесные заросли. Там царили полумрачные сумерки, но вдалеке мелькали огни лучин и слышался детский смех - это дети Благодати вместе с легами носились по чаще и играли с ними в салки. Арлег направился им навстречу, и скоро красно-золотые узоры его рубахи растворились в потемках леса... Аня осталась. В городе совсем все по-другому, а здесь… Она прислушивалась к шумам рощи и оглядывалась. Пели сверчки и стрекотали цикады. Тусклый свет освещал полянку. Возбужденно колыхались цветочки, хотя ветер от прилетавшей Вайтманы давно стих. Ветра не было, но, как живые, раскачивались из стороны в сторону чудесные цветы возле тела ее подруги. Цветочки, растущие возле бездыханно лежащей Леночки... Они распускались... Они распускались ночью...

Аня подошла к Светлене, и попыталась потрогать электронную нить, выходящую из ее груди. Раньше она никогда такого не видела. Она стала это видеть после разговора с Арлегом... Задрав голову, она попыталась усмотреть конец этой нити, но вместо этого...

Она с трепетом обнаружила, что такая же чудесная светящаяся нить выходит и из ее головы и уносится куда-то ввысь. Впрочем, она тут же поняла - куда… Космос будто бы открылся и стал таким… знакомым… Серебряная нить, выходящая из ее темечка, уходила в центр Вселенной, и все же этот центр было видно, как будто он находится прямо над ней. Было видно, что серебряная нить соединяет ее с чем-то огромным, находящимся там... Это была Я... Это была Я, смотрящая сама на себя из-за пределов Игры…

Аня поняла, что именно оттуда упал цветок в руки Арлега... Она поняла, что это и был Бог...

Глава 3. То, что реально, и то, что нет.

 

«- Вот эта гора, например, - сказала мама. Она взяла мальчика за подбородок и повернула его голову так, чтобы он тоже смотрел на гору. – Эта большая гора. В какой-то момент мне показалось, что я действительно ее вижу.

На какую-то долю секунды мама увидела гору, не думая о горнолыжных курортах и снежных лавинах, не думая о заповедниках дикой природы, о движении тектонических плит, о микроклимате, дождевой тени и расположении инь и ян. Она увидела гору без обрамления речи и слов. Без тесной клетки ассоциаций. Она увидела гору без всей совокупности знаний о том, что собой представляет гора.

То, что мама увидела в эту долю секунды, было даже не горой. Это был не природный ресурс, не физический объект. У него не было имени.

- Это великая цель, - сказала мама, - найти лекарство от знания.

От образования. От умозрительной жизни внутри сознания.

Еще со времен Адама и Евы, говорила мама, люди были уж слишком заумными – что не пошло им на пользу. Не надо было им вкушать это яблоко с Дерева Познания. Мамина цель – найти если не полное исцеление, то хотя бы лекарство от знаний…

- Моя цель, - говорит мама, - не в том, чтобы упростить себе жизнь.

Она говорит:

- Моя цель – упростить себя…

Любая зависимость, говорила она, это всего лишь еще один способ решить эту проблему. Наркотики, переедание, алкоголь или секс – всего лишь еще один способ обрести мир и покой. Бегство от знания. От этого яблока.

Язык, говорила она, это наш способ дать рациональное объяснение чудесам. Разобрать непостижимое целое на части. Способ освободиться. Забыться. Она говорила, что люди просто не в состоянии выносить истинную красоту мира. Мира непостижимого и неподдающегося никаким объяснениям.

- Мы живем в мире, который давно уже нереальный, - сказала мама. – Мы живем в мире символов…

Мама часто ему говорила, что ей жалко людей. Они так стараются превратить этот мир в безопасное, организованное место. Но никто не понимает, как здесь тоскливо и скучно: когда весь мир упорядочен, разделен на квадратики, когда скорость движения везде ограничена и все делают то, что положено, - когда каждый проверен, зарегистрирован и одобрен. В мире уже не осталось места для настоящего приключения и истинного волнения. Разве что для такого, которое можно купить за деньги. На американских горках. Или в кино. Но это волнение все равно – искусственное. Конец обязательно будет счастливым. В мире уже не осталось места для настоящего бедствия, для настоящего риска – а значит, и для спасения тоже. Для бурных восторгов. Для истинного, неподдельного возбуждения. Радости. Новых открытий. Изобретений.

Законы дают нам относительную безопасность, но они же и обрекают нас скуке…

Вот что говорила ему мама.

Главное – изменить способ людского мышления, говорила она. Изменить взгляд людей на себя. И на мир. Если это получится, тогда ты сумеешь изменить и их образ жизни. Это – единственное, что ты можешь создать, что останется навсегда.

К тому же, говорила ему мама, когда-нибудь ты осознаешь, что твои воспоминания, твои приключения, твои истории – это единственное, что у тебя есть.

На последнем суде, перед тем, как ее посадили в тюрьму в очередной раз, мама уселась рядом с судьей и заявила:

- Моя цель – расшевелить людей. Сделать их жизнь нескучной.

Она посмотрела прямо в глаза глупому маленькому мальчику и сказала:

- Моя цель – сделать так, чтобы людям было о чем рассказывать.

Прежде чем охранник отвел ее на место, она выкрикнула:

- Сажать меня в тюрьму – это лишнее. Наши законы и бюрократизм и так превратили весь мир в чистый и безопасный исправительно-трудовой лагерь.

Она выкрикнула:

- Вы растите поколение рабов.

Так Ида Манчини вернулась обратно в тюрьму.

«Неисправимая» – не совсем верное слово, но это первое, что приходит на ум.

Та самая женщина – личность не установлена, - которая неслась по проходу в театре, она кричала:

- Мы учим наших детей быть беспомощными.

Эта самая женщина неслась по проходу в театре к пожарному выходу и кричала:

- Мы все такие упорядоченные и управляемые, что это уже не мир, а какое-то круизное судно…»

 

Чак Паланик «Удушье».

 

После полуночи Арлег и целая толпа детей вместе с ним пошли на полянку, чтобы посмотреть, что сталось со Светленой.

Они застали ее сидящей в цветущих травах и плетущей венок. В радиусе нескольких метров вокруг девочки цвели цветы и травы, хотя такого не должно было происходить ночью... Мало того, вокруг нее кружилось множество бабочек, их было так много, что казалось, будто попал в какое-то благоухающее чудо... Арлег и другие, не отрываясь, с восхищением, смотрели на эту красоту - сотни самых прекрасных бабочек летали вокруг нее... Некоторые садились ей на плечи, на волосы...

- Прошу Тебя, расскажи… - сказал Арлег.

Она взглянула в сторону отца и своих друзей, и быстро встала им на встречу. Заулыбалась, посмотрела именно на Арлега... Ее глаза... Эта недетская осмысленность на ангельски красивом лице... Что с нею случилось? Ведь даже по глазам, по лицу было видно, что нечто необыкновенное произошло... Но что? Что?

- Я летала, коханэ, - ответила девочка.

- Я знаю. Расскажи это всем. – улыбался мужчина, своей молодостью больше напоминавший двадцатилетнего юношу, чем чьего-либо отца. Его голос звучал самой чудесной акустической вибрацией из тех, какие только можно себе представить. Голос напоминал космическую музыку, согревающую все пространство… Так же маняще согревала, привлекала, кружила голову Его улыбка, улыбка Богочеловека

- Ах, если бы Вы только знали! Я летала на огромном-приогромном шаре... – воскликнула Лена, улыбаясь в ответ.

- Интересно... И куда же?

Девочка задумалась. Она опустила голову и ковыряла пальцем босой ноги в песке. Несколько раз она поднимала голову и всматривалась в прекрасные глаза Арлега. Потом она тихо произнесла:

- Я летала в Корабль Асов.

Арлег восторженно посмотрел на девочку и с интересом переспросил:

- Куда-куда?

- Туда, - Лена показала рукой в темно-фиолетовое небо. – Я летала в Корабль Асов. Да Ты же знаешь о нем, папочка, Ты называешь его «это Солнце». На этом Корабле Он вместе с «Нами» прилетел во Вселенную.

Арлег улыбнулся и заметил:

- Интересная интерпретация. А кто Он?

- Бог.

- Я понял, что Ты говоришь о Боге. Ты видела Бога?

- Да.

- Кто Он? Какой Он, скажи…

- Это Я.

- То есть?

- Это Я создала все. И травку, и деревья, и горы, и речку, и даже Солнце и Звезды. Все сотворила Я. И Я на самом деле там – в центре всего этого, - она развела руки, очевидно, пытаясь показать безграничность Мироздания. – И Я смотрю сюда, и думаю, что Я – в этих ручках и ножках, в этой голове, и что Я – Лена. А в этих ручках и ножках, в этом животе, в этой голове, - она показала на отца, - Я думаю, что Я – Арлег. А здесь, - она показала на мальчика, - Я думаю, что Я Лель. Но на самом деле никого нет. Есть только Я…

- Ты хочешь сказать… - начал было Арлег, но тут же замолчал.

Воцарилась тишина. В принципе, с самого начала было довольно-таки тихо, вот только Лель сидел на четвереньках и разговаривал с мотыльками. Но когда Светлена произнесла предпоследнюю фразу про него, он уставился на нее своими синими, как васильки, глазами, и даже рот открыл…

- Солнце, которое в центре Вселенной - это что, космический Корабль, да? - воскликнул он.

Посмотрев на него с улыбкой, Леночка отвечала ему:

- Да братец, да...

- Если Вселенная уже существовала, когда «Мы» прилетели в нее, тогда кто же ее создал? Тоже Он? То есть Я? – поинтересовался Арлег.

- Ту Вселенную, которая была вначале, создал бог-ревнитель.

- Бог-ревнитель? Я говорил с тобою о боге-ревнителе и Нефилим?

- Да, Арлег, говорил. Говорил про них и про их бога-ревнителя. Про него еще в Библии рассказывается... Я рассказал про их страну, которую они создали в древности, и которая до сих пор там... Я называл эту страну Садом Эдема.

- Садом Эдема? Где же он, этот Сад?

- Там.

- Где "там"? - спросил отец.

- Там, за нашими горами, прямо вон там... - она ткнула пальцем на Запад.

- Что это, скажи?

- За нашими горами, тата, оказывается такие большие, такие серые... Такие-такие серые... Они называются "города"... В этих городах, в больших серых каменных коробках живут люди. Такие же, как и мы на вид, тата. Взрослые есть, как Ты; и маленькие, как я или как Златаяна. Они, эти бедные люди, только внешне похожи на нас. А на самом деле они рабы, как и их предки - Адам и Ева. Они живут в рабстве у Нефилим... Но сами про это ничего не знают, не подозревают даже...

- Про Адама и Еву Я тебе тоже рассказал?

Другие дети, которые все это время с интересом, молча слушали, видимо, перестали понимать суть разговора. Они начали переглядываться, потом один мальчик, повзрослее, с улыбкой спросил:

- Вы это о чем?

- Да, о чем это Вы? Расскажите и нам, - подхватили еще несколько старших мальчиков и девочек.

Арлег улыбнулся и сказал:

- Мы говорим про Эдем – страну, которая находится за нашими горами. Некоторые из Вас видели людей из этой страны, особенно там, за перевалом, в ущелье возле Дороги. Когда Ната в первый раз увидела их, она сказала:

«По-моему, они больны»

«Почему Ты так думаешь?» – спросил я.

«Папочка, они постоянно чего-то хотят. Им постоянно что-то нужно, они все время что-то ищут. Я думаю, они просто забыли о том, кто они…»

Это действительно так. Можно сказать, что люди Эдема находятся в постоянном забвении. Они как бы спят, хотя при этом ходят, разговаривают, что-то делают, но говорю вам, они – зачарованные инфракрасным светом… Эта Дорога, если по ней пойти, выйдет на еще более широкую дорогу, сделанную из асфальта. По ней ездят машины. Эта дорога приведет Вас прямо в Эдем, в один из его городов, который они называют Архыз.

- А что такое машины?

- Думаю, Вам лучше посмотреть на это самим. Но только будьте осторожны. Эдем - странная Страна. Там царят законы, правила, порядки полностью ограничивающие и подавляющие то, что в каждом из нас можно назвать словом «Человек». Поэтому в тех существах, что встретятся вам на улицах, «Человек» либо полностью, либо частично подавлен… Часто бывает, что идет просто тело, а Человека там нет.

- Как это?

- Да, это весьма трудно понять, пока не увидишь своими глазами. – ответил Арлег, наблюдая растерянные взгляды окруживших его детей. – В каждом из нас присутствует Источник, благодаря которому мы живем, мы есть. Этот Источник можно назвать Жизнью, и проявляется он отчасти в желаниях, которые каждый из нас, не задумываясь, осуществляет. Из-за этого мы живем, понимаете – мы – живые (воистину, это понимание не купишь ни за какие деньги)! В людях Эдема вместо этого Источника искусственно привнесен зомбирующий Голос, в заблуждении именуемый ими «совестью». На самом деле этот Гипноголос, как гигантский рупор, как гудок огромного завода, ограничивает их во всем, заставляя строиться и подчиняться. Они живут в Эдеме, в полном неведении относительно того, что на самом деле происходит вокруг них. В буддийских легендах это неведение сравнивают со сном, но это очень мягкое сравнение. Я бы назвал это хорошо контролируемым нейрогенетическим очарованием. В этих чарах Нефилим содержат их сознания. То, что они «видят», - весь тот мир со всеми его «ценностями» – есть ни что иное, как голографическая фикция, поддерживаемая в них на уровне восприятия, в основном, с помощью волн инфракрасного диапазона, продуцируемых из психических и сенсорных клише в их подсознаниях. Каждому из них пришлось бы испытать самое настоящее потрясение, если бы с него вдруг сняли эти «розовые» очки искусственного ума, заставляющие видеть то, чего нет.

- А что такое «законы»?

- Законы, совесть, мораль – это то, что постоянно ограничивает Жизнь в людях Эдема. Вы не знаете, что такое ограничения, потому что никогда не испытывали этого. С самого рождения Вы всегда могли делать то, что желаете, и в этом Вам никто не мешал. Но в Эдеме все по другому…

- А что такое «деньги»? – опять одновременно заспрашивали все.

- Ну, например, если Ты что-то хочешь, там Ты никогда не сможешь получить это без денег.

- Даже еду?

- Особенно еду.

- Но ведь без еды можно умереть?

- Там почти всем все равно, умрешь ли Ты или будешь жить. Если Тебе нечего есть, значит у Тебя нет денег. А если у Тебя нет денег, значит считается, что Ты … На их языке это называется «быдло»…

- И что? Что такое быдло?

- У них верят, что есть плохо и хорошо. Быдло – это хуже некуда.

- Что такое «плохо», «хуже»?

- Это один из миазмов совести. Совесть – это когда общество живет по принципу Пирамиды. Тогда они считают, что существуют значимые и незначимые вещи. Тогда все воображают себя выше чего-то или кого-то… Мужчины считают себя выше женщин, и наоборот; взрослые думают, что они выше детей; люди считают, что они выше животных и растений; начальники полагают, что они выше подчиненных; интеллектуальные или образованные люди воображают, что они более полноценные, чем те, у кого образования нет. В общем, это целая болезнь. Наиболее деградировавшие в этом направлении считают, что они выше всех остальных. Эти иные, действительно, находятся на вершине Пирамиды, а за ними – только Глаз Манипулятора… Эти дегенераты подчинили себе все. Они управляют обществом, разрабатывают для него законы, правила, порядки, мораль, заповеди, используя остальных людей в качестве рабов, хотя сегодня для этого придуманы более благовидные названия – «граждане», например. При этом мозг у правящей элиты работает всего на 10 процентов. Они не осознают многие вещи. Если все работающие клетки мозга у кого-нибудь из них собрать вместе, получится небольшой комочек размером с козий экскремент. Остальной мозг не работает, – совершенно спокойно констатировал Арлег. Он говорил без злости, мягко и спокойно, не вкладывая никаких отрицательных эмоций в такие, казалось бы, грубые слова, как «дегенераты» или «мозг размером с козий экскремент». Он просто констатировал факты, вот и все…

 

На следующее утро Арлег предложил Светлене:

- Хочешь побывать в Эдеме?

- Хочу, - сказала она.

Арлег улыбнулся и просто щелкнул пальцами у нее перед носом. Они оказались на берегу Черного моря на новомихайловском пляже… Были утренние сумерки, солнце еще не взошло…

Взрослый мужчина и маленькая девочка стояли и смотрели на горизонт. Смотрели на очень тёплый, тихий и чарующий свет впереди. Первые лучики этого розового света падали в воду, и пустыня перед ними сверкала золотыми огнями, облагораживая душу. Огни света отражались в серо-голубых добрых глазах взрослого мужчины и на сияющем лице малышки.

— Сияешь? Отчего ты так сияешь, Леночка? — негромко и тепло спросил мужчина. Лёгкий ветерок взял в свои ласковые руки прядь волос девочки и, очевидно, играясь, набросил ей на лицо эту пышную прядь. Девочка естественным движением головы откинула каштановые волосы назад и, улыбаясь, ответила:

— Ой, папочка, мне так тут нравится. Так хорошо.

— А чем ты чувствуешь, что тебе хорошо? — спросил Лену отец.

Дитя задумалось, опустив голову. Опять воцарилась тишина, прерываемая лишь легким шумом первых дочерей прибоя. Чтобы не нарушать это задумчивое молчание, один парень, бродивший по пляжу невдалеке от них, тоже остановился, перестав шлёпать ногами по воде… Он видел, как серьёзно, но со всё тем же лёгким сиянием в глазах, без напряжения, девочка думала. Мгновение, и вот она улыбнулась вновь. Она ответила отцу, прижав маленькую ладошку к груди:

— Здесь моя радость. Это мое сердце. Оно вдруг превратилось в такое большое-пребольшое. Оно хочет всех обнять...

Несколькими годами ранее…